Дорогой Марсель!
Надеюсь, у тебя все хорошо, у меня тоже, только я очень хочу спать, но не могу – пришла моя смена. Сейчас четыре часа утра или около этого, хотелось бы писать в хороших условиях, но мама и сестра рычат, что свет мешает им спать. Тогда я прицепила к голове карманный фонарик, обмотав ее скотчем, и спряталась под одеяло рядом с Хлоей. Мне нельзя резко двигать головой, иначе я не вижу того, что пишу, но в целом все в норме.
Ты только представь, мы – в Гамбурге, а это в Германии. Мама отыскала стоянку трейлеров, как раз напротив порта, и мы прошлись по городу, на этот раз пешком. Ну и здорово же было! Мы увидели большое озеро с лебедями, пакгаузы возле самой воды, большие суда и дома, каких я нигде раньше не видела, я нашла прелестный камешек – он станет отличным сувениром, но затем начался дождь, и нам пришлось вернуться.
Мама решила опорожнить туалет, но это ей не удалось. Все смотрели на нее и Хлою через окна фургонов, затыкали носы, и некоторые даже отпускали в наш адрес грубости.
Какой-то мужчина из соседнего кемпинга пришел ей помочь, но она не согласилась, мне кажется, ей было стыдно, вот почему, ну ты меня просто удивляешь, Марсель! В конце концов, он все-таки ее уговорил, а после ей пришлось пойти выпить с ним аперитив в знак благодарности, потому что, честно говоря, он вытащил из ноги каждого из нас по огромной занозе.
В соседнем кемпинге обосновалась целая группа французов, путешествующих вместе, и он был их организатором. Как выяснилось, звали его Жюльен. У него, как оказалось, есть сын примерно моего возраста – Ной. Я попробовала поговорить с ним, но он мне не ответил, а продолжал раскачиваться во все стороны. Отец его сказал, что он не говорит, и ему нужно время, чтобы привыкнуть к незнакомым людям. Еще там был песик по имени Жан-Леон, милый-премилый, я с ним поиграла.
Ну а потом мы легли спать. Не знаю, сколько я проспала, только разбудил меня чей-то шепот. Он доносился снаружи, ведь через стены трейлеров слышно буквально все, словно и стен-то нет никаких. Потом послышался скрип, словно кто-то царапался, а затем будто легкий шлепок – «блюмс» – о дверь. Тут мне впервые стало страшно, но я вспомнила передачу, в которой психотерапевт рассказывал, что страх подобен животному, его надо приручить. Тогда я велела своему страху убраться восвояси, и он меня послушался. Я попробовала разбудить Хлою, но у нее всегда такой крепкий сон, как будто ее выключают из розетки. О маме и говорить нечего, у меня каждый раз впечатление, что она умирает по ночам, а утром воскресает из мертвых. Так что рассчитывать я могла только на себя, и вот я аккуратно перешагнула через Хлою, чтобы выбраться из постели, и в этот момент увидела, что дверь открыта и чей-то силуэт заходит внутрь. Я соскочила на пол, схватила первый предмет, попавшийся мне под руку, и бросилась на врага с громким криком «Банзай!», как в одном фильме, что я смотрела, изо всех сил ударяя по кастрюле этим предметом. Фигура неизвестного немедленно ретировалась, мама и Хлоя повскакали с постелей, как гренки из тостера, а через несколько минут к нам уже входил наш сосед Жюльен. Он объяснил, что трейлеры часто обкрадывали местные воришки, и для безопасности обязательно нужна сигнализация, именно поэтому они предпочитали путешествовать целой группой. Было решено, что остаток ночи мы станем дежурить по очереди, а завтра утром установим сигнализацию. Сейчас моя очередь, а я очень устала, и мне хочется спать, вот я и пишу, чтобы не уснуть (но только не думай, что я пишу тебе лишь по необходимости!).
Ну, пока, целую тебя, Марсель. Воспользуюсь-ка я моментом, пока все спят, чтобы позаботиться о моем секрете (не могу тебе открыть, в чем он состоит, потому что очень боюсь, как бы это не прочла мама). Спокойной ночи.
Лили
P.S.: Я попыталась снять скотч с головы, но волосы прилипли, и ужасно больно. Придется пока оставить как есть.