Глава 5
Мы с Гуннаром ждали в фургоне, заполняя его дымом от сигарет. С тех пор, как мы покинули базу клуба, я курил почти без остановки. Сегодня был тот самый день. Должен признать, я нервничал, как девственник перед первым сексом. Мы следили за Марселлой уже несколько недель, дожидаясь подходящего момента, чтобы похитить. К нашему несчастью, меры предосторожности, принятые Витиелло для ее безопасности, были почти непробиваемы. Эрл терял терпение, но рисковые действия могли привлечь внимание Витиелло, и мы бы ничего не добились. Возможно, сегодня был наш единственный шанс. Я не мог его упустить.
– Может, она вышла через другую дверь, – сказал Гуннар. Его седые волосы до плеч почти полностью выбились из конского хвоста из-за постоянного метания туда-сюда. Я никогда не видел его таким нервным.
– Не, – сказал я. – Машины все еще здесь. Пойду осмотрю территорию.
Выпрыгнув из фургона, я раздавил сигарету ботинком и побрел вдоль тротуара. Я чувствовал себя голым без своей жилетки, но надеть то, что связывало меня с «Тартаром», было бы глупо и смахивало на самоубийство. Даже в гражданской одежде риск оказаться замеченным одним из телохранителей Марселлы был велик, но я нутром чувствовал, что сегодня наступил тот самый день.
Вскоре я заметил избалованную принцессу. Она разговаривала с пожилым мужчиной в мокасинах и горчично-желтом пиджаке. Похоже, он был преподавателем. Я даже не закончил старшую школу, поэтому у меня было мало опыта в подобных вещах, но он выглядел как человек, который проводит слишком много времени, уткнувшись в книги.
Телохранители сохраняли приличную дистанцию, но все равно находились слишком близко, и мы не могли схватить принцессу. У нас было достаточно патронов и оружия, чтобы захватить целый колледж, но мы хотели все сделать без лишнего шума, насколько это было возможно. Нам не нужна была полиция на хвосте. Хватало и того, что Витиелло и Семья продолжали выслеживать нас, заставляя торопиться. Не говоря уже о том, что Витиелло заплатил половине полицейских, так что они наверняка передали бы нас прямо ему в руки, и тогда мы трупы.
Я следил за Марселлой с безопасного расстояния из кампуса. Я даже взял пару книг в библиотеке, чтобы выглядеть соответствующе. Она изучала бизнес и маркетинг, ну или делала вид, что изучает. Готов поспорить, ее папочка купил ей диплом. Не то чтобы ей нужно было высшее образование, она в любом случае выйдет замуж за того сопливого жениха и станет трофейной женой[6], как и все жены мафиози.
Уже больше недели я не видел Марселлу и ее мальчика на побегушках вместе, что было необычно. Однако сегодня он снова ходил за ней по пятам, как потерянный щеночек. Он мало что знал о девушках, раз не замечал, как ее раздражали его жалкие просьбы. Но в итоге нытье сработало, и Марселла последовала за ним к его машине для разговора. Само собой, у такого мажора, как он, был роскошный «Мерседес Кабриолет». Мафиози Семьи просто купались в деньгах.
Марселла приказала телохранителям держаться в стороне, и те остались у лестницы, ведущей в главное здание.
Я выпрямился и достал телефон, чтобы написать сообщение Гуннару. Не спуская глаз с Марселлы и ее дружка, я подбежал к старенькому фургону и залез на пассажирское сиденье, бросив книги к ногам. Гуннар не спеша направил машину в сторону парковки, где Марселла и ее жених, по всей видимости, бурно спорили, стоя рядом с его крутой машиной.
Неловкая ссора между двумя голубками как нельзя лучше подходила для того, чтобы прогнать телохранителей. Они делали вид, что не обращают внимания на перепалку, явно смущенные этой сценой. Хорошо обученные псы, все они. Я надел серебряный кастет на случай, если жених Марселлы будет способен оказать чуть больше сопротивления, чем казалось на первый взгляд.
– Ближе, – сказал я Гуннару, который ехал прямо к Марселле.
Казалось, она была вне себя от ярости. Раскрасневшиеся щеки выглядели бесподобно на ее фарфоровой коже.
– Чертова Белоснежка, – пробормотал я. Марселла из моих снов имела поразительное сходство с рассерженной Марселлой из настоящего, только в моих снах причина ее румянца была совершенно другой.
Гуннар бросил на меня любопытный взгляд, но я проигнорировал его. Марселла толкнула жениха в плечо и развернулась на каблуках так, что ударила его волосами прямо по роже. После минутного потрясения он схватил ее за руку, и теперь все внимание телохранителей оказалось направлено на него. У нас была лишь одна попытка. Скоро они опять окружат принцессу, и у нас не будет шанса подобраться к ней. Распахнув дверь машины, я выпрыгнул из нее прежде, чем Гуннар начал тормозить. Не замечая ничего вокруг, я бросился прямо к Марселле. Ее взгляд устремился на меня, замешательство на лице сначала сменилось на осознание, а затем на шок. Пухлые губы приоткрылись для крика. Ее телохранители побежали к нам, вытаскивая оружие.
Гуннар выпрыгнул из машины, достав пистолет, и начал стрелять. От звука выстрелов мирный кампус превратился в адскую дыру. Раздались крики, люди разбегались в разные стороны, спасая свои жизни.
Их паника сыграла нам на руку. Они врезались в телохранителей Марселлы, замедляя их, пока те пытались добраться до нас. Я подбежал к принцессе и ее жениху. Тот выхватил пистолет, но я оказался быстрее и ударил его кулаком с кастетом прямо в лицо. Кровь хлынула из его носа и рта, он упал на землю. У меня не было времени разбираться с ним, особенно когда весь план летел к чертям. Счет шел на минуты, прежде чем десятки солдат Семьи явятся на защиту Марселлы. Я знал, что произойдет, если они доберутся до меня. Они передадут меня Витиелло, и то, что он сделал с моим отцом, будет выглядеть как детская забава по сравнению с тем, что он сотворит со мной за нападение на его драгоценное чадо. Но этому не бывать.
Когда я наконец схватил Марселлу за руку и дернул на себя, уже ничто не имело значения. Потрясенный взгляд ее огромных голубых глаз сбил меня с ног. Ее глаза встретились с моими, в них мелькало удивление, а не страх. Голубизна ее радужки усиливалась благодаря более темному внешнему кольцу. Инстинктивно она прижалась к моей груди. И меня окутало облаком ее экзотических духов, чего-то нежно-сладкого, но в то же время пряного. Она была еще ниже ростом, чем я предполагал. Даже на своих высоких каблуках она доставала мне только до носа. Прежде чем она успела среагировать, я прижал платок, пропитанный хлороформом, к ее рту. Веки Марселлы опустились, и она ослабла в моих руках. Перекинув ее через плечо, я побежал к фургону. Гуннар продолжал стрелять в телохранителей, у которых не было выбора, кроме как искать укрытие, даже если страх перед гневом Витиелло делал их безрассудными. Положив Марселлу в грузовое отделение фургона, я закрыл дверь и перелез на пассажирское сиденье. Затем подал сигнал Гуннару, он запрыгнул в машину и нажал на газ.
– Я попал в одного из них.
Он протянул мне пневматическое ружье, и я взял его на случай, если придется разбираться с преследователями. Вскоре кампус пропал из вида, и Гуннар направил машину на парковку, где мы сменили ее на другую. Новый фургон с логотипом прачечной принадлежал члену семьи одной из старушек. Я сомневался, что Эрл сказал им, для чего он нам понадобился. Его совершенно не волновало, доберется ли до нас Витиелло, пока наш план работал. Незначительные сопутствующие потери.
Марселла даже не пошевелилась, пока я переносил ее из одной машины в другую.
Спустя тридцать минут, когда я убедился, что за нами нет хвоста, я положил пневматическое ружье на пол. Белоснежка потихоньку приходила в себя, стонала и корчилась так, что это напомнило мне вчерашний сон. Я повернулся на сиденье, чтобы наблюдать за ней. Доза, которую я дал ей вдохнуть, была не очень сильной. Ее черные ресницы затрепетали на фоне фарфоровой кожи. Раньше я был почти на сто процентов уверен, что ее фотографии отредактировали, но теперь, находясь так близко к ней, я понял, что Марселла Витиелло была так же великолепна, как и на фотографиях в своем «Инстаграме»[7] и в прессе. Мне пришлось бороться с желанием придвинуться ближе, прикоснуться к ней и узнать, правда ли ее кожа такая гладкая, какой кажется. Тот короткий миг, когда я схватил ее, пролетел в мгновение ока, и у меня не было времени, чтобы обратить на это внимание.
Она резко открыла глаза и посмотрела на меня пронзительно и бесстрашно. Я замер, ошеломленный силой ее взгляда и тем, как он сковал меня и не отпускал. К счастью, этот момент быстро закончился. Ее глаза закатились и закрылись, и я вздохнул с облегчением, освободившись от ее пронзительного взгляда. Черт.
Мы сменили еще две машины, прежде чем добрались до нашей новой базы клуба, находящейся к северо-востоку от Морристауна. Как только мы проехали ворота из проволочной сетки, мое сердцебиение начало замедляться. Я был готов к тому, что Витиелло и его солдаты нападут на нас. К этому моменту Марселла уже начала шевелиться, но еще не пришла в себя, заставляя оставаться настороже. На этот раз я не совершил ошибку, взглянув на нее снова.
Эрл ждал на крыльце старого фермерского домика, скрестив руки на груди. Он получил мое сообщение об успешном похищении. Я выпрыгнул из фургона и поднял вверх большой палец, подав дяде знак, а затем открыл дверь грузового отсека. Марселла сидела, обхватив себя одной рукой. Откинув голову назад, она пристально смотрела на меня, когда я приблизился к ней.
– Пора заселяться в твое временное жилье, мисс Витиелло.
Я наклонился, чтобы поднять ее, но она отползла назад.
– Не прикасайся ко мне своими грязными руками.
Она нацелилась ударить меня между ног, но я схватил ее за лодыжку и дернул на себя прежде, чем она успела всерьез навредить. У нее явно не было никакого опыта борьбы, поэтому мне не составило особого труда вытащить ее из фургона. Когда я попытался опустить ее на землю, чтобы она могла идти самостоятельно, Марселла решила ударить меня по голени.
– К черту, сука.
Ее возмущенные голубые глаза пронзили меня. Наверное, никто раньше не называл ее сукой, и обычно я не использовал это слово, но она по-настоящему взбесила меня.
– Иди сама, или я перекинула тебя через плечо так, что мои братья смогут увидеть твою дерзкую попку.
Она напряглась, и у меня появилась возможность поставить ее на ноги и, схватив за руку, потащить за собой. Марселла пыталась вырваться из моей хватки, но я только крепче сжал пальцы на ее предплечье, рыча:
– Хватит.
Она вздрогнула от испуга, ее губы сжались в тонкую линию. Упертая, но, по крайней мере, она последовала за мной без боя.
Эрл спустился на три ступеньки и встретил нас на полпути.
– За вами никто не следил? – спросил он, просканировав Марселлу с головы до ног.
Она содрогнулась. Я не знал, было ли это из-за Эрла или из-за того, что она наконец поняла, кто мы такие. В отличие от нас с Гуннаром, Эрл надел свою жилетку с большой нашивкой «Мотоклуб “Тартар”» на спине и поменьше спереди.
– Никто не следил, не переживай. Мы были осторожны, – ответил я. Затем направился в дом, но Эрл поднял руку, останавливая меня.
– В собачью конуру, – приказал он, резко кивнув в сторону ряда клеток, расположенных вниз по склону от дома.
Я замешкался, мои брови сошлись на переносице.
Эрл предупреждающе посмотрел на меня.
– Покажи шлюхе ее законное место.
Марселла напряглась и, когда я начал тащить ее в сторону псарни, снова стала отбиваться. В конце концов мне это надоело, и я перебросил ее через плечо, как и обещал. Она была легкой, но недостаток веса компенсировала гибкостью и укусами. Она пыталась царапать мои шею и руки, каждый сантиметр кожи, не прикрытой одеждой.
– Ты пожалеешь об этом! Мой отец тебя убьет.
Стойко выдерживая натиск ее ногтей, я пробормотал:
– Не сомневаюсь, что он расчленит меня, но я не предоставлю ему такую возможность.
Когда мы добрались до собак, они поприветствовали нас лаем. Псарня была одним из новых дополнений к территории. Эрл никогда никуда не уезжал без нескольких бойцовых псов.
– О боже, – прошептала Марселла.
Возможно, она подумала, что я ее не услышу. Конечно, это не предназначалось для моих ушей, но я в первый раз почувствовал ее страх и ощутил его по тому, как она задрожала.
Было странно, но я не испытывал никакого удовлетворения от ее страданий.
Я отнес Белоснежку в единственную свободную конуру, несмотря на ее сопротивление. В остальных клетках находились ротвейлеры, которых мой дядя превратил в жестокие боевые машины. Они подчинялись только ему и иногда мне. При виде незнакомки их лай и рычание только усилились.
Я бесцеремонно поставил Марселлу на ноги, развернулся и захлопнул дверь клетки. Собаки окружили ее конуру и прыгали на решетку, рыча и забрызгивая все слюной. Они злобно уставились на Марселлу, горя желанием наброситься. Эрл зарабатывал большие деньги на собачьих боях, и ходили слухи, что в прошлом он расправлялся с предателями таким образом, но это было еще до моего рождения.
Марселла вздрогнула и прижалась к стене конуры, сжимая одну из своих дорогих черных туфель на высоком каблуке. Эрл наблюдал за этим с довольной улыбкой, прежде чем подошел ко мне. По какой-то причине, увидев Марселлу в клетке, я испытал то же неприятное ощущение, которое появлялось у меня каждый раз, когда я видел тигра в зоопарке. Ей там было не место, но не стоило ставить мои бредовые чувства выше мести.
Ее дискомфорт будет недолгим и не сравнится с тем адом, в котором я жил с того момента, когда ее отец убил моего.
– Лежать! – прошипел Эрл, и все собаки послушно выполнили его команду. Он остановился рядом со мной, но смотрел только на девушку в клетке. – Марселла Витиелло, наконец-то мы встретились.
– Думаете, я знаю, кто вы? – надменно спросила она.
У меня было такое чувство, что она прекрасно это знала. Ее реакция на байкерскую жилетку показалась мне слишком острой. Она не могла быть настолько слепа. Хоть я и был уверен, что Витиелло сделал все, чтобы превратить ее жизнь в чертову сказку. Но даже ее зацикленный на походах по магазинам мозг принцессы должен был знать истории о нашем клубе и Семье.
– Может, и не знаешь, – ответил Эрл, пожимая плечами. Он повернулся, показывая символику адской гончей с надписью клуба. – Я президент мотоклуба «Тартар», и нам нужно свести счеты с твоим отцом. К несчастью для тебя, мы хотим уладить это с твоей помощью.
Марселла скрестила руки на груди.
– Я не стану помогать вам с этим. Твой план обречен. Мой отец разделается со всеми вами, как ему и следовало поступить давным-давно.
Очевидно, она понимала, что произошло. Теперь, увидев ее в клетке, я больше не беспокоился о ней. Может, немного пожить с собаками пойдет ей на пользу.
– Посмотрим, как долго ты сможешь оставаться такой высокомерной. Наслаждайся нашим гостеприимством, – сказал Эрл с хриплым смешком. Кивнув мне, он развернулся и направился обратно к дому.
Марселла не шевелилась. Она продолжала размахивать единственной туфлей в своей руке. Ее ноги были босыми, значит, она потеряла другую туфлю по дороге.
– Поверь мне, здесь тебе не понадобится модная обувь, – сказал я, прислоняясь к решетке.
Марселла взглянула на туфлю, потом снова на меня.
– Я не доверяю ни тебе, ни другим деревенщинам[8].
– Деревенщинам? – Я ухмыльнулся и невозмутимо достал сигарету из пачки в джинсах. – Не очень умно оскорблять людей, ответственных за твою безопасность. – Я закурил, не сводя глаз с девушки.
Даже ее ступни выглядели безупречно. Ногти на пальцах ног были накрашены красным лаком, вероятно, в каком-нибудь дорогом салоне на Манхэттене. Такие девушки, как она, не делают себе педикюр, прическу и все остальное сами. Они привыкли, что люди выполняют все за них. Избалованные до глубины души.
Наконец, я оторвал взгляд от ее ног, не желая показаться извращенцем, которому нравится сосать пальцы. Марселла наблюдала за мной так же, как и я за ней. Ее лицо было маской самообладания, но глаза не могли скрыть страх. Это не принесло мне того удовольствия, на которое я рассчитывал. Я хотел заполучить в свои руки ее отца.
– Я даже не знаю твоего имени, – сказала Марселла, словно ожидала официального представления.
– Мэддокс – Бешеный пес – Уайт.
Я внимательно наблюдал за ее реакцией на мое имя, особенно на прозвище. Если она и узнала, то не подала виду, но мое прозвище явно привлекло ее внимание.
– Бешеный пес, – произнесла Марселла, качая головой с горькой улыбкой. Она указала своими ухоженными пальцами с маникюром на собак. – Значит, они твои?
Я усмехнулся.
– Думаешь, меня называют Бешеным псом, потому что я без ума[9] от собак?
– Откуда мне знать про байкерский этикет, если у вас вообще существует какой-либо этикет.
Я стиснул зубы.
– Бешеный пес потому, что бесстрашный, как бешеный пес.
– Значит, ты никогда не встречал моего отца.
Я тихо рассмеялся, покачав головой, и ткнул носком своего черного ботинка в грязь. Если бы она только знала. Марселла с любопытством склонила голову набок, но сейчас я не собирался рассказывать ей больше.
– Зачем ты привел меня сюда?
Должен признать, она меня удивила. Я думал, она заплачет и начнет умолять, но эта девушка до сих пор держала холодную маску, которой была печально известна. Вероятно, Марселла взяла больше качеств от своего отца, чем мы с Эрлом думали.
– Как уже сказал мой дядя, из-за твоего папаши, с которым нам нужно свести счеты.
Она покачала головой.
– Чего бы вы от него ни хотели, вы этого не получите.
– Нам нужна его жизнь, и не сомневаюсь, что мы ее получим, учитывая, что у нас его драгоценная дочь.
Марселла взглянула на клетку слева, где сидела Сатана – любимая собака Эрла, которая наблюдала за ней, как за новым лакомством. Я так и не понял, почему дядя назвал собаку Сатаной, но пытаться понять его логику было пустой тратой времени.
Марселла сглотнула и перевела взгляд на меня.
– Мой отец – самый жестокий человек, с которым ты когда-либо имел несчастье встретиться. Единственное, до чего ему есть дело, – это клан нью-йоркской Семьи.
Я усмехнулся.
– Ты правда думаешь, что я в это поверю? Твой отец отлично умеет сохранять безэмоциональное лицо ублюдка на публике, но ты и твоя мать смотрите на него с любовью. Если бы за закрытыми дверьми он вел себя с вами как редкостный мудак, вы бы не смотрели на него так.
Последние несколько недель я часами рассматривал фотографии Луки с его семьей. Интернет был переполнен официальными портретами, многие из которых передавали настоящие эмоции, но лишь несколько нежелательных снимков папарацци показывали чувства Марселлы и Арии к человеку, которого я ненавидел больше всего на свете. Должно быть, случилось какое-то чудо, раз они так обожали его, и, пусть он всегда носил свою непробиваемую маску ублюдка на публике, у меня было чувство, что он защищал их и был собственником по отношению к жене и дочери. И теперь, когда его принцесса у нас в руках, он начнет действовать.
Марселла пожала плечами, пытаясь казаться безразличной, но при этом вонзив красные ногти в свои предплечья.
– Как скажешь. Многие жертвы любят своих насильников и восхищаются ими.
Я сделал затяжку.
– Некоторые да. Но это всегда связано со страхом, боязнью огорчить своего насильника и стать объектом его гнева.
– Откуда ты знаешь? – резко спросила она. – Ты учился на психолога?
Я натянуто улыбнулся. Ей не нужно было знать о моем прошлом ничего, кроме истории о смерти моего отца.
– Нет, в отличие от тебя у меня не было возможности поступить в колледж.
– Но не из-за денег. Уверена, продажа наркотиков и оружия приносит кучу денег твоему клубу. Это прибыльный бизнес.
– Удивлен, что ты знаешь о деньгах больше, чем требуется, чтобы разобрать ценник на твоих модных туфлях.
– Я никогда не смотрю на ценники, – сухо произнесла Марселла, изящно пожав плечиком.
Это заставило меня по-настоящему рассмеяться. У нее были когти. Мне это нравилось. Я такого не ожидал.
– Значит, твой отец делится с тобой деталями своей работы?
Возможно, Марселла и вправду могла быть более полезной, чем просто инструментом для переговоров. Эрл стремился расширить наш бизнес, но Семья крепко держалась за наркотики и оружие.
– Нет, не делится. Но об этом знает каждый, у кого есть хоть немного мозгов.
Я не мог понять, лгала ли она мне. У нее было такое невозмутимое лицо. И она определенно вела себя чересчур самоуверенно не для своего же блага.
Молчание между нами затянулось, и Марселла начала осторожно осматривать свою камеру.
– На случай, если ты ищешь туалет, он вон там. – Я указал на ржавое ведро в углу.
– Я не буду использовать ведро, – сказала она с отвращением.
– Тогда можешь справлять нужду прямо на пол, как собаки.
Принцесса снова посмотрела на клетку слева от себя, где Сатана теперь лежала в своей будке, внимательно наблюдая за Марселлой.
Рев нескольких мотоциклов дал мне понять, что празднование удачного похищения вот-вот начнется. С радостными возгласами и свистом несколько моих братьев по клубу подошли к клетке. Они хлопали меня по плечам и осматривали пленницу хитрыми взглядами, отпуская грязные комментарии. Через несколько минут, пока Марселла, казалось, пыталась слиться со стеной, они отправились в клуб.
Белоснежка сжала предплечья еще сильнее, взглянув на меня мельком.
– И что дальше?
Я бросил сигарету на землю.
– Ты остаешься здесь и устраиваешься поудобней, а я пойду к своим братьям по клубу.
Через открытые окна доносилась громкая музыка в стиле кантри, и несколько парней подпевали, не попадая в ноты. Наверняка уже нашли самогон. Дверь клуба распахнулась, и, спотыкаясь, вышел Гуннар в наполовину расстегнутой рубашке и с бутылкой в руках.
– Мэддокс, ты пропускаешь вечеринку! – крикнул он.
– Иду!
– Полагаю, вы празднуете мое похищение? – спросила Марселла, заправляя прядь волос за ухо. Сегодня я впервые увидел ее волосы не идеально выпрямленными.
– Да, а еще предстоящую мучительную смерть твоего отца, как только он обменяет себя на тебя.
Марселла удивила меня, когда оттолкнулась от стены и подошла ближе. Я прищурился и выпрямился, отойдя от решетки. Она была миниатюрной девушкой, на голову ниже меня, но порой внешность обманчива. Она одарила меня ледяной улыбкой.
– Наслаждайся вечеринкой, пока можешь, но не совершай ошибку: единственная смерть, которую ты отпразднуешь, будет твоя собственная.
В этот момент подъехал Грей на своем мотоцикле.
– Наконец-то, Грей, тащи свою задницу сюда. Твой старик искал тебя весь день! – крикнул Гуннар.
Грей кивнул мне, слезая с байка. Я покачал головой, гадая, где он снова пропадал. Его взгляд остановился на Марселле, и Грей поморщился. Его отношение к похищению не изменилось. Мое тоже, но жертвы были неизбежны, если мы хотели возмездия.
Гуннар обнял Грея за плечи и повел к двери, хотя тот выглядел так, словно предпочел бы провести вечер со мной в конуре.
Марселла переводила взгляд с него на меня.
– Твой брат?
Я наклонил голову, понимая, что она внимательно за всем наблюдала. Я не знал, как она поняла, что мы братья. У нас обоих были светлые волосы, но Грею достался серый цвет глаз нашей мамы, и черты его лица были мягче моих.
– Сводный, – ответил я.
Марселла кивнула, словно запоминала информацию, чтобы использовать ее в дальнейшем.
Закурив еще одну сигарету, я приподнял воображаемую шляпу и зашагал в сторону клуба.
– Наслаждайся свежим воздухом.
Она ничего не сказала, но я почти почувствовал ее яростный взгляд на своей шее.
В клубе вечеринка была в самом разгаре. Новость об успешно завершенном задании быстро распространилась. Каждый хотел похлопать меня по плечам и поздравить с успехом. Я лишь качал головой, ухмыляясь. Эрл подошел ко мне и протянул бутылку пива.
– Почему ты не празднуешь?
– Пока рано! – прокричал ему в ухо. – Мы выиграли битву, но не войну.
– Это важная битва, сынок. Пусть наши люди отпразднуют и почувствуют, что мы близки к победе в этой проклятой войне.
Я кивнул, сделав глоток пива перед тем, как позволил Черри – одной из новых клубных девушек – потереться об меня в весьма откровенном танце. Но все мои мысли были о другом. Я не мог перестать думать о девушке, запертой снаружи в конуре. Она так долго была плодом моего воображения, что ее близость стала ударом для моего организма.
Как только я допил пиво, Грей сунул бутылку самогона мне в руку. Сделав маленький глоток, я поставил ее на стойку бара.
Я решил оставаться трезвым, пока Марселла была в наших руках. Не стоило недооценивать Луку Витиелло. Этот маньяк-убийца с армией преданных солдат был готов умереть, яростно защищая свою семью. Похищение его дочери могло бы приблизить день нашей смерти, если бы мы не разложили карты правильно. Эрлу следовало отложить празднование, несмотря на недовольство наших братьев по клубу. Алкоголь и девчонки могли подождать до смерти Витиелло.
Черри прижалась ко мне.
– Ты явно заскучал. Давай поднимемся наверх. Я знаю, как поднять тебе настроение.
Я позволил ей отвести меня в мою небольшую комнату. Единственными предметами мебели здесь были кровать и кресло, на которое я сбрасывал всю свою одежду.
Черри толкнула меня на кровать и начала раздевать. Я всегда был доволен клубными девушками, но теперь не мог перестать сравнивать их с Марселлой, мать вашу, Витиелло. И, черт бы меня побрал, Белоснежка была на совершенно другом уровне. Черри сняла лифчик, но не это заставило мой член напрячься в штанах. В голову пробрался образ холодных голубых глаз, пухлых красных губ и черных волос.
Мне нужно было перестать фантазировать о Белоснежке, особенно теперь, когда она была в пределах досягаемости.