Шел старый горец по тропе, большие усилия прилагал, чтобы к цели добраться. Гудели ноги от усталости, но руки продолжали крепко держать деревянный посох. Иногда он останавливался ненадолго, отдыхал.
Не баловала погода горца: то дождик «накатывал»: мочил с ног до головы. Трудно тогда приходилось, – никуда не спрятаться от дождя.
После, ветер налетал, гудел, завывал как зверь. Начинал по-своему старца испытывать: влажную одежду порывами рвать, пронизывать до самого его естества.
Но, несмотря на преграды погодные, шел горец, – путь свой уверенный продолжал.
Волосы седые развивались на холодном ветру. Лицо без света солнечного казалось еще суровее. Несли, его, ноги по каменистой тропе, посох опирался о твердь земную, не давая запнуться или упасть.
Снова туман напустился, опять все затуманил. Однако горец не остановился, – пробивался своей дорогой.
Тяжелел туман, насыщался. Опускался он все ниже и ниже, пока не открыл Небеса, – такие близкие и такие родные.
Остановился горец, глянул на небо: высоко в облака, – туда, где когда-то светило солнце.
– Я иду к тебе, любимая, – повторил он тихим голосом. На его лице проступила скупая мужская слеза. Не выдержал он от накатившей горечи, оперся на свой посох, склонился.
Где-то рядом, недалеко в тумане, прокричала птица. Холодом обдало старика. Он отпрянул в сторону, едва не уронив свой мешок. Присмотрелся внимательно, но ничего не увидел.
– Еще немного…, совсем немного…, – проговорил он еле слышно. Подкинул мешок повыше, глубоко вдохнул и распрямил сгорбленную от усталости спину.
***
Далеко, в своей молодости, он был высокий и статный, широкая кость и мышцы налитые. Руки его были цепкие, как будто стальные, глаза глубокие и пронзительные. Силы было много у горца. Много работал он, далеко ходил своими ногами, познавал жизнь через природу предгорную, через свое ремесло. Ошибки свои собирал собственные, – не слушал ни чьих советов.
Учила жизнь, его, порою жестко. Сильно стукала с разных сторон: валила с ног, ломала непокорного. Но вынес горец ее учебу. Много ошибок накопил с годами. Наступал этап все исправить. Стал горец принимать наставления от старших, к советам начал прислушиваться. Правы были старейшины, правильно все советовали. И жизнь продолжалась, – не стояла на месте.
Подрастали дети, уходили в горы старики, покидали родные и близкие. Мало чего осталось, с того времени, от молодого статного горца. Разве, что руки такие же цепкие, и пронзительный взгляд, на испещренном от морщин суровом лице.
Пока он стоял, вспоминал свою молодость, с удивлением начал замечать, что туман вдруг рассеялся. Услышали Духи его намерения, выпустили молодой сильный ветер. Разметал он белую пелену и полетел дальше, пыль по горным склонам гонять и вихри закручивать. Растворились остатки тумана, осталась лишь дымка, нависшая над самыми пиками гор.