Тобольск, 1974
Елка в гостиной светилась разноцветными огоньками. Вчера Ефим Петрович, сидя в сарае, весь вечер собирал и паял гирлянду с маленькими круглыми лампочками и собственноручно раскрашивал их тушью в разные цвета.
Зоя очень удивилась, когда услышала его голос в столовой из своей комнаты. Он не пошел сегодня на работу? На носочках она пробралась к перекрытию второго этажа и наблюдала, как отец что-то подкручивал отверткой возле праздничного дерева, но, услышав шорох наверху, обернулся. Зоя облокотилась на перила и наблюдала за ним сонная, с растрепанными косами и с улыбкой на лице.
– Зойка! Смотри! – он загадочно подмигнул и вставил вилку в розетку.
Елка, припорошенная ватой, словно снегом, начала вращаться, отблескивая мишурой. Серпантин струился с самой вершины – от красной звезды и до крестовины. На ветках покачивались стеклянные игрушки – грибочки, перчики, шишки, космонавты, шарики и разноцветные сосульки.
Зоя запрыгала и захлопала в ладоши.
– Папа, какой же ты выдумщик! – крикнула она и припустила бежать по лестнице, быстро переступая с одной ступеньки на другую.
Она подпрыгнула к деревцу и поздоровалась с ним за колючую лапу.
– Привет, елка!
Зоя растерла несколько иголочек между пальцами, и ее носа мгновенно коснулись ноты праздника. Она закрыла глаза и отчетливо услышала смех гостей, звон хрусталя, треск бенгальских огней и бой курантов. Из мечтаний ее выдернул отец, накидывающий тяжелый тулуп возле входной двери.
– Зоя, когда позавтракаешь, выходи помогать мне чистить дорожки.
– Хорошо, – она послушно кивнула, уже тыкая пальцем в стеклянную шишку и заставляя ее кружиться на нитке.
Зоя собралась быстро. Сделала первый шаг из сеней, и белый снег ослепил ее. Пришлось некоторое время прикрывать глаза варежками. В тени крыш дворовых построек голубой и фиолетовый тона смешивались и растворялись друг в друге, создавая гармоничную цветовую симфонию. Ефим Петрович уже выбивал дорожки и ковры, закинутые на перекладины. Зоя кидала в них снежки, а потом запустила несколько и в отца. Тут же ей прилетел озорной холодный ответ. Они смеялись и валяли ковры в белом месиве. Зоя ходила по ним в валенках, отчего на снегу оставались серые пыльные пятна. В минуты отдыха она садилась в большую картонную коробку, и отец катал ее по двору дома.
– Папа, нам нужна собака! – крикнула ему Зоя, выпуская теплые облачка пара в морозный воздух. – Она бы сейчас бегала и резвилась вместе с нами.
Ефим Петрович подмигнул ей.
– Я подумаю.
Ковры и дорожки были вычищены. Свернув рулонами, отец и дочь заносили их в дом, комнаты при этом наполнялись морозной свежестью. Их особнячок был хоть и двухэтажный, но совсем не большой. На первом – разместилась библиотека с невысокой сценой для домашних выступлений, столовая, кухня и ванная комната. На втором этаже четыре спальни. Две теперь были закрыты и ждали новых жильцов. Зоя тайно надеялась, что Калерия Ксенофонтовна все-таки согласится когда-нибудь переехать к ним из деревни и поселится в одной из них.
Она вернулась на улицу за последним круглым ковриком. По пути домой залезла в почтовый ящик варежкой с прилипшим мокрым снегом и достала стопочку открыток и пару писем.
– Смотри, папа, сколько нам пришло поздравлений к празднику!
– Отнеси маме, она будет зачитывать их вечером за столом, – глухо крикнул отец из сарая.
Бережно сложив открытки в карман потертой шубы, рукава которой удивительным образом укоротились сами по себе с прошлой зимы, Зоя зашла в холодные сени, где на подоконнике остывала заливная стерлядь с морковкой и зеленым горошком. Рядом в эмалированных тарелках красовался холодец. Даже отсюда было слышно, как мать стучит кастрюлями и сковородками, продолжая готовить праздничные блюда. С самого утра она ходила в бигуди, варила овощи, разделывала рыбу и делала нарезки.
Зоя открыла дверь в дом, и на нее хлынула теплая волна праздничных ароматов: газовая духовка работала весь день.
– Хватит по улице шарахаться. Ты мне в доме нужна, снимай шубу, – мать перекрикивала концерт на телевизоре и натирала свеклу на салат.
– Вот, – Зоя протянула ей бумажную стопку, – были в почтовом ящике.
– Положи на комод в спальне и возвращайся.
Зоя спустилась на кухню.
– Что мне нужно готовить?
– Ты думаешь, я тебе доверю готовку? Украшай гостиную, вырезай снежинки.
Разложив на кухонном столе цветную бумагу, ножницы, Зоя занялась делом. Мать ненадолго отвлеклась от терки, подошла к стене и оторвала последний листочек календаря, откуда Дед Мороз приветливо подмигивал и поздравлял граждан большой страны с наступающим Новым годом.
Дверь в сенях хлопнула: отец вернулся из универмага, где достал торт с розочками, лимонад, шампанское и апельсины, отстояв огромную очередь.
– Я сейчас уеду в деревню за матерью. Зойка, ты со мной?
– Нет, – ответила за нее Исталина, – она нужна мне дома.
Зоя очень любила кататься с отцом на его ласточке – зеленом «Москвиче». Особенно к бабушке. Это было настоящее трехчасовое путешествие! Обычно они брали с собой бутерброды и чай в термосе. Зоя сама настраивала радиоприемник в салоне автомобиля, и начиналось приключение. Маленькая машинка с выпученными глазами-фарами весело подскакивала на дороге, неся их среди полей и лесов.
«Могла бы и отпустить… Как будто специально хочет испортить настроение в праздник. Она же знает, как я люблю такие поездки!..», – сердилась Зоя, но посмотрев, как мама нарезает тыкву на салат, смягчилась. – «Ладно, раз ей требуется помощь, конечно, придется остаться. Подготовиться к такому большому празднику непросто».
Папа махнул на прощание рукой и вышел. Зоя хотела крикнуть ему вслед: «Нет! Подожди! Я с тобой!», но она только подошла к окну и отодвинула простенькие, накрахмаленные до хруста кухонные занавесочки. Отцовская машина удалялась по улице старинных особняков, мимо разрушенного большевиками храма Захария и Елизаветы, на крыше которого от заброшенности уже начала расти молодая поросль берез и мох. Еще мгновение, и фары скрылись за поворотом.
Когда на белых нитках под потолком закружились снежинки, Зоя принялась расставлять хрустальный сервиз, который целый год стоял в серванте и ждал своего часа. Она смотрела украдкой на мать, которая закончила готовить и теперь подписывала открытки родным.
– Не смей ходить с таким унылым лицом, это портит мне настроение, – сказала она, не отрываясь от поздравительных карточек.
«Я, наверное, бракованная, раз мама меня терпит и героически выносит. Надо как-то отработать ее старания и потраченные нервы», – подумала Зоя и улыбнулась через силу на замечание. – «Это же совсем не сложно – показывать радость, когда на душе грусть. Маме, конечно, тяжелее, она постоянно о нас заботится».
***
На улице зажужжал мотор.
«Приехали!» – Зоя чуть не задохнулась от радости, настолько неожиданно у нее перехватило дыхание. Она подскочила к окну и увидела фонари небольшой машинки возле ворот. Больше всего она ждала в гости любимую бабушку – Калерию Ксенофонтовну. Дверь открылась, и отец завел старушку, поставил ее сумки возле входа.
– Бабуля! – подбежала к ней Зоя.
– Привет, мой цветочек! Как подросла! А платье какое! Мама сшила?
– Да, это костюм Снежной Королевы.
Зоя закружилась, а старушка Калерия захлопала в ладоши.
– Ай, красавица! Высокая! Красивая! Ну, точно учительницей будешь, не меньше!
– Нет, я хочу стать швеей-мотористкой или закройщицей. Буду шить себе самые красивые наряды!
– Хорошая профессия, – одобрила бабушка.
– Ты думаешь у тебя получится? – рассмеялась над ней мать.
Зоя молча обернулась на нее, улыбка от радостной встречи сползла с лица. В душе зародилось зернышко сомнения – вдруг, и правда, это недостижимая мечта?
– Конечно, получится, – вмешался отец. – Я ей даже швейную машинку куплю, пусть тренируется. А ты, Исталина, ее научишь.
– Хм, не знаю, будет ли у меня на это время, – едва смогла унять смех мать.
Зоя молча отвернулась от нее и помогла снять бабушке пуховые платки и старую дубленку.
– Мама, оставайся в валенках, – заботливо сказал Ефим Петрович, —чтобы ноги не застудить.
– Я шерстяные носочки с собой привезла. За осень-то навязала много. Зойка мне все лето помогала овечью шерсть перебирать. Напряла да клубочков накрутила. Уу! Всю зиму еще вязать буду. Вот, Зоюшка, держи носочки в подарок. И тебе, Исталина.
– Спасибо, бабуля! Какие же они душевные и тёплые!
Зоя взяла серые носки, пахнущие шерстью овец и деревенским загоном для скота, и тут же надела.
– Буду в них ходить вместо туфель.
Вдалеке тихо залаяла соседская собака, стукнули ворота во дворе. Громко постучались гости и, открыв дверь, запустили в дом густые клубы мороза, стелющиеся по полу. Зоя вспомнила, как раньше любила нырять в этот холодный туман, изображая певицу на сцене, когда кто-нибудь приходил с улицы. Но однажды так подхватила ангину и получила нагоняй от матери за свои выходки. Сегодня она лишь ладонями ловила быстро растворяющиеся в теплом воздухе комнаты холодные волны трескучего мороза.
Звонкий смех заполнил большую гостиную с витой деревянной лестницей и длинным обеденным столом с красной скатертью. Сначала папины коллеги, потом мамина подруга Глафира с неуклюжим сыном Максиком, старше Зои на два года. Все с салатами и нарезками, чтобы не объедать семью Кремлёвых.
Пока гости делились впечатлениями и наперебой обсуждали уходящий год, Зоя с мамой расставляли готовые блюда на столе: запечённого осетра с картошкой, поджаренную нельму и налима со свекольной полбой. Рыбы в городе у большой реки всегда было достаточно.
Зоя нырнула в сени за мясными нарезками, холодцом и заливной стерлядью, пробежала в новых шерстяных носках по искрящейся инеем ковровой дорожке.
– Ух! Как холодно! – еле слышно причитала она себе под нос и бежала обратно в дом, задерживая дыхание от мороза.
– Прошу всех садиться! – крикнула Исталина в сторону библиотеки, где Ефим Петрович пел праздничные песни, растянув меха гармони.
Гости высыпали из соседней комнаты и разместились за большим столом. В бокалах заискрились лимонад и шампанское. Шум и гам заполнили гостиную. После нескольких тостов мать начала зачитывать пришедшие открытки:
– Дядя Гена с Кубани пишет: «Живите богато, как ваши предки – купцы Плотниковы!», дядя Саша из Тюмени шлет наилучшие пожелания здоровья и счастья.
Исталина наслаждалась своим выступлением, ей очень нравилось стоять над всеми и быть в центре внимания, ловить восхищенные взгляды. От обиды за отмененную поездку в деревню Зоя думала, что только ради одного этого «концерта», были приглашены все эти гости.
– Исталина! Какая же ты мастерица! – приговаривала Глафира, уминая салаты и закусывая стерлядью.
– Ерунда! – отмахнулась она с легкой улыбкой.
Стрелки часов приближались к полуночи. Чтобы создать праздничное настроение, Ефим Петрович раздал гостям бенгальские свечи. Треск и сверкающие искры перемешивались со смехом и разговорами за столом. Каждый загадал желание, и часы пробили двенадцать.
– Ура! – закричали гости друг другу, чокаясь бокалами. – С Новым годом!
Столовую заполнил запах выстреливших хлопушек.
– Предлагаю выйти на улицу, поздравить соседей с праздником! – сказал Ефим Петрович.
Гости укутались в платки, надели шубы, шапки и валенки. Мимо старого особняка на улице Мира проехал Дед Мороз на санях, запряженных в тройку белых лошадей с бубенцами и лентами.
– Пойдемте на Панин бугор кататься! – крикнул кто-то из гостей.
У Зои еще слишком свежи были воспоминания о наказании за порванную шубу. Она взяла бабушку под руку, вдвоем они собрались вернуться в дом, но сначала проводили взглядом компанию гостей, что направилась вдоль городских улочек к высокому прибрежному плато, образованному в глубокой древности ледником. Жители нагорной части тоже не спали, повсюду слышались песни, переливы баяна и радостные крики горожан. Дремала только крутая излучина могучего Иртыша, укрывшись снегом и льдом.
***
– Идём в библиотеку, бабуля! – внучка потянула старушку за руку.
Калерия Ксенофонтовна села на диван, она смотрела, как Зоя выбирает пластинку с музыкой. Под шелками сине-фиолетового платья виднелись худенькие лопатки и детские плечики.
– У нас целых четыре пластинки! – сказала ей внучка с восторгом, не оборачиваясь. – Скрипичные концерты Вивальди, пьесы Астора Пьяцоллы и его «Либертанго», которое я с мамой сейчас разучиваю, современная музыка и детская сказка «Маленький принц». Маме кто-то принёс за уроки музыки. Ты же знаешь, что пластинки не так-то просто достать.
– Включи Вивальди, послушаем, – пробормотала Калерия Ксенофонтовна, откинувшись на подушки.
Мелодия зазвучала. Зоя тоже залезла на диван и легла головой на ее колени. Она гладила внучку по шелковистым темным волосам тёплой, изможденной тяжелым трудом ладонью. Зоя закрыла глаза и погрузилась в сладостную негу. Исталина почти никогда ее не обнимала и не гладила по голове.
– Сыграешь сегодня на скрипке? – спросила старушка.
– Сыграю, когда все вернутся. Сейчас хочу просто поболтать с тобой.
Калерия Ксенофонтовна вспомнила насмешки Исталины над дочерью, отчего кольнуло в сердце. Вздохнула. Чтобы приободрить внучку, решила преподнести ей подарок, подготовленный к ее дню рождения, но взятый с собой на всякий случай.
– Подожди-ка минутку!
Старушка Калерия, шаркая ботиночками «прощай, молодость», тяжелой походкой ушла в гостиную и порылась в своей небольшой дорожной сумке. Она достала маленькую коробочку и вернулась в библиотеку.
– Зоя, – объявила она торжественно, – тебе скоро десять лет, но я хочу сделать тебе подарок сегодня, вдруг потом не получится приехать. Дарю тебе фамильную драгоценность.
Девочка округлила рот и открыла коробку. В ней блеснуло теплым светом необычное украшение – золотая бляшка с выгравированными на ней искусными узорами. На ее нижней части позвякивали мелкие подвески с самоцветами.
– Это – золотая чулпа, старинное накосное украшение. Мне она досталась от матери-татарки. Украшение передается из поколения в поколение, и так как у меня не было дочери, я дарю его тебе, своей внучке. Чулпу вплетают в волосы. Давай покажу.
Калерия Ксенофонтовна помогла Зое закрепить украшение в косе.
– При ходьбе она будет издавать приятные перезвоны. Татары считают, что такие звуки отпугивают злых духов.
– О! Спасибо, бабуля, очень красиво!
– На память обо мне.
Они снова сидели в обнимку и разговаривали о деревенской жизни. В соседней комнате хлопнула дверь.
– Вернулись! – шепнула Зоя.
Веселые, разрумяненные гости раздевались у входа и гомонили.
– Ой, Зойка, вот это мы повеселились! – прогудел низким голосом Максимилиан, заглянув в библиотеку. – Зря не пошла!
– Мы с бабушкой музыку слушали. Тоже не скучали, – ответила она.
Зоя, услышав приближающиеся шаги матери, отгадала ее настроение по дыханию: она была немного раздражена, отчего в ней начала подниматься тревога. Потому, стоило ей только заглянуть в комнату, Зоя тут же отскочила от бабушки. Мать всегда просила ее не виснуть на старой женщине.
– Ставь самовар, – скомандовала Исталина Васильевна, – надо после мороза горяченького попить.
Пока Зоя зачерпывала воду из фляги, хозяйка дома устроила для гостей концерт собственного исполнения, чем вызвала их буйные овации. Потом Ефим играл на баяне военные песни, и все подпевали. Праздничный гомон продолжался на первом этаже особняка до утра.