Я вскочила со стула, отпрыгнула в сторону, чтобы ничего не мешало, и по всем правилам сделала книксен. Как учили. Потому что я, конечно, догадалась, кто сидит передо мной. Что непосредственно после книксена и озвучила:
– Ваше подвеличество!..
Подвеличество сморщилось, словно съело лимон. И замахало на меня, как на жужжащую муху:
– Леди Анель! Прошу не называть меня так! Во всяком случае наедине.
– Меня ледью тоже не надо, – сказала я. – Просто Анель. А вас тогда как? Гилен Вилеон?
– На людях… – опять поморщился Вилеон. – На людях можно так. А наедине… Называйте меня графом. Граф Вилеон. Это в принципе верно. Я и есть… был графом. – Он махнул рукой, будто на что-то решаясь. Да так оно и было, поскольку сказал: – Давайте начистоту. Вам все равно кто-нибудь да расскажет, только все исказят, перевернут с ног на голову, добавят отсебятины… Поэтому лучше сам. Готовы меня выслушать, ле… простите, Анель?
Я была готова. Еще бы! Я рада была слушать этого красавчика, даже если бы он стал рассказывать о свойствах материалов, пошедших на постройку дворца. А уж если решил поделиться чем-то своим, сокровенным!..
– Только вы сядьте, – сказал граф. – И лучше не на стул, а тоже в кресло. Либо на диван.
Я села в кресло. Вилеон продолжил:
– Я не люблю, когда меня называют подвеличеством и гиленом, потому что хочу стать королем. Вы наверняка это уже слышали, но не знаете, насколько для меня это важно и как это непросто осуществить. Собственно, я и женитьбу эту затеял в первую очередь из-за того, что король должен быть женатым и иметь законного наследника или наследницу.
– А разве ваш король, – ткнула я в потолок пальцем, – женат?
Сказала – и прикусила язычок. Дура-дурища, разве можно перебивать титулованную особу? Да еще и королем тыкать, что ему наверняка неприятно. Нет, Анька, ты словно не из театра, а из коровника сбежала. Причем работала там не дояркой, а непосредственно коровой. Неужели и правда влюбилась, что так мозги перекосячило?
Вилеон же снова поморщился, наступила я ему точно на мозоль королем этим. Ко-орова!..
– Его величество Ставален был женат. Его супруга скончалась, но у короля осталась дочь. Наследница престола. Но мы же сейчас хотели поговорить обо мне, не так ли?
– Так ли, – вскочив, склонила я повинную голову. – Простите, граф. – И снова села.
А Вилеон продолжил. Он поведал мне свою историю. Оказывается, родом он был из очень далекого графства – чуть ли не с обратной стороны Куроны. Когда старый граф, отец Вилеона, умер, среди родственничков – братьев, дядей, племянников – начались свары и дрязги: делили и никак не могли поделить наследство. До Вилеона дошли сведения, что родственники же его отца и убили. Мстить он не стал, чтобы самому не увязнуть в этой грязи, а потому продал одному из братьев, наиболее порядочному, свою долю и уехал из родного графства навсегда. Он позвал с собой тех, кто был раньше в подчинении у отца и в его собственном – некоторые решились покинуть родные места. Вилеон долго искал такое королевство, где о его родине никто не слышал, пока не прибыл в Заромар, где арендовал у короля Ставалена пустующие территории – леса, болота, скалистые горы, и создал анклав Заромара – гилений Вилонар, с надеждой в будущем сделать его отдельным королевством. А пока был лишь предкоролем – гиленом, чего морально тяготился. Прямо он этого мне не сказал, но я и так все прекрасно поняла из контекста, не дура. Во всяком случае не полная. И не всегда.
– А заплатить ему можно? – спросила я. – То есть дать столько, чтобы окончательно уже отделиться?
– Со Ставаленом не сторговаться. Он заломит явно неподъемную цену. Или выставит неприемлемые условия. В любом случае, я должен сначала выполнить все требования, установленные писаными и неписаными законами, чтобы перед решающей схваткой у меня были чистыми руки и совесть. Женитьба – главное из этих требований.
– И наследник, – вырвалось у меня.
– Без первого не будет второго. Бастард не может быть наследником престола.
– Само собой, – свела я брови, изобразив ярую сторонницу местных законов.
– И я хочу быть с вами честен, – сказал наконец Вилеон то, что я ожидала услышать. – Вы не единственная претендентка на мою руку и сердце.
– Какая по счету? – усмехнулась я, хотя стало вдруг по-настоящему обидно и горько.
– Это неважно, – поднялся граф. Не, я назло теперь буду звать его гиленом. – Важно лишь, кто из вас в итоге станет моей женой.
– Устроите турнир? – хихикнула я, готовая уже разреветься. – Или считалочкой обойдетесь: «На златом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич…»
– Прошу немедленно прекратить! – сверкнул гневным взглядом гилен. – Как выбирать, решу я. Ваше дело – ждать и вести себя, подобающе будущей… королеве.
Я чуть было не подсказала ему, где и что ему следует выбирать. Лишь в последнее мгновение одумалась и выпалила не это, а первое пришедшее в голову:
– А где Геламеон? Обещал вернуться, и до сих пор нету. За новой кандидаткой отправился?
– Геламеон в темнице, – сухо выдавил гилен.
– Чего он там забыл? – удивилась я.
– Отбывает наказание за проступок.
– Постойте, но когда он успел? Он ведь все время со мной был и ничего плохого не делал. Не считая, правда, того, что притащил меня без спроса в чужой мир. Но это же у вас не считается проступком, правда? Подумаешь, фигня какая. Зато королевой могу стать. Если буду вести себя подобающе…
Меня опять едва не понесло, благо Вилеон опередил, сказал, чем провинился бедный Гел:
– Геламеон совершил оплошность, едва не закончившуюся трагедией. Ведь вы едва не погибли при перемещении в наш мир, не так ли?
– Не так! – замотала я головой. – Мы лишь с ним слегка рассинхронизировались. Но я чудно заночевала в шалаше.
– После того, как побывали в яме с водой!
– А вы откуда знаете? – ляпнула я.
Не, я точно корова. Мозгами – определенно она. Хотя… А правда, откуда он знает? Даже Гел о канаве не знал. Знала только я и Агаша. Стоп! Еще лошадь, которая ко мне Агашу и подбросила. Белая такая лошадка. С конем в плаще у себя на спине. Ну и гад же этот конь! Ну и трепло же! А еще шляпу надел. Увижу его еще раз – натяну эту шляпу по самые… плечи.
– Здесь повсюду глаза и уши, – покрутил гилен пальцем.
Где-то я, кстати, подобное слышала. А как раз от Гела и слышала! От несчастного, пострадавшего ни за что придворного перемещателя. Бывшего придворного, надо думать. И хоть он в самом деле поступил со мной не очень, но ведь не убил же! За что с ним так?
– Немедленно выпустите его! – притопнула я. – Он ни в чем не виноват! А вы, ваше подвеличество, меньше слушайте всякие глаза и уши на белых конях!
– Я не слушал никаких коней, – скривился Вилеон. – И не называйте меня подвеличеством, я же просил!
– А я прошу… Нет, я требую выпустить на свободу Геламеона! Он объяснил, почему я оказалась в этой канаве?
– Сказал, что допустил оплошность, – пожал плечами гилен.
– А еще королем хотите стать, но даже разобраться не можете – кого казнить, а кого миловать, – сказала я, посмотрев ему прямо в глаза. – Его не наказывать нужно, а наградить за благородство! Гел меня не хотел подставлять, понятно вам? Потому что именно я виновата во всем. Это я неправильно прочла заклинание!
Вилеон давно ушел, а у меня в ушах все еще продолжали звучать его брошенные уже от двери слова: «Вы и правда не леди – совсем не умеете себя вести!»
Обидно – слов нет! Как будто я напрашивалась ему в невесты, как будто строила из себя эту… леди. Наоборот, просила так меня не называть. А насчет невесты, так и вообще приличное слово не подбирается… Меня выкрали из родного мира, притащили невесть куда, засунули в этот невестоотборник, а теперь я еще вести себя не умею! Да катись он к лешему, женишок недоделанный! Недокороль, тоже мне!.. Еще и с комплексами… К тому же – гад ползучий: наказал человека ни за что ни про что, в темницу засадил. Геламеон, по сути, тоже гад, ведь именно он со мной эту гадость проделал, но все же не по своей воле, а по приказу. Если его, считай, без причины в тюрягу кинули, то что бы этот комплексующий недокороль сделал с ним, не притащи тот меня вовсе? Наверняка бы голову рубанул. Или на кол посадил – не знаю уж, чем этот садист Вилеон привык развлекаться. И как это я в него чуть влюбиться не умудрилась?
Не, ну-ка на фиг вашу сказку, домой хочу! Я сняла брошку-бабочку, поцеловала ее на прощание и положила на столик. А сама сказала:
– Хочу домой, на Землю! – и грациозно взмахнула левой ручкой.
Почти как в песне: «Он сказал – поехали, он взмахнул рукой…» Разница в том, что Гагарин тогда и в самом деле «поехал», да еще как, а вот я по-прежнему торчала в гостиной замка недоделанного Вилеона.
Покрутив туда-сюда мою жемчужную фенечку, я снова, уже громче, выделяя каждое слово, сказала:
– Я! Желаю! Вернуться! Домой! На! Планету! Земля!
Рукой на сей раз я махнула так, что едва не вывихнула. И… фиг вам! Хренушки! Хренули в собственном соку!
Что же я не так делаю? Ответ пришел быстро.
– Ничего не выйдет, – сказала Агаша, вернувшая свой истинный облик и вспорхнувшая к моему лицу.
– Ясно, – вздохнула я. – Те самые ограничения твоего подарка, о которых ты говорила? Тогда я очень тебя прошу, Агашенька, верни меня ты.
– Анель, – села мне на плечо фейона. – Прости, но я тоже не могу тебя вернуть. Я же не перемещатель, у меня нет и быть не может таких способностей.
– Перемещатель… – проговорила я. И воскликнула: – Так ведь Гел как раз перемещатель! Только его этот гад за решетку засунул…
И тут меня осенило. Я ведь сама теперь могу сделать так, чтобы его выпустили!
– Так, – сказала я фее, – слезь с меня, пожалуйста.
– Зачем?
– Колдовать буду.
– Но я ведь правду говорю: ничего не…
– Не каркай под руку! Я другое буду колдовать, не мешай!
Агаша слетела с моего плеча, уселась на спинку кресла и с любопытством стала наблюдать за моими действиями. Смотри-смотри! Сейчас ты увидишь, кто у нас настоящая волшебница!
Я торжественно вытянула левую руку и для пущего эффекта растопырила пальцы. А потом хорошо поставленным колдовским голосом (актриса я или погулять вышла?) проговорила:
– Желаю, чтобы придворного перемещателя Геламеона освободили из темницы!
Я сказала это так, что у самой мурашки побежали по коже. А уж рукой при этом взмахнула – сам Широков бы прослезился. Одна лишь зеленая крылатая букашка осталась чем-то недовольной.
– Э-э… – протянула она. – Не хочу тебя расстраивать, но отмена приказов титулованных особ может оказаться для тебя не по силам. Даже я…
И тут в дверь постучали. Я испытала дежавю – стук был таким, как тогда, в гримерке театра! И я уже знала, кто там, за дверью…
– Войдите! – крикнула я.
Дверь отворилась. Так и есть! За ней стоял Геламеон! Я так посмотрела на Агашу, что та упала за кресло. Впрочем, она могла это сделать, чтобы не показываться на глаза посторонним. Но какая разница! Ведь мое волшебство сработало! Правда, как-то уж очень стремительно…
Гел же посмотрел на меня тем самым взглядом, который делал его сильнее и выше. А затем поклонился:
– Благодарю вас, леди Анель!
Они что, сговорились? И этот заледькал!
– Просто Анель, – буркнула я. – И – не за что.
– Ну как же! – выпрямился перемещатель. – Если бы вы не рассказали его подвеличеству, как все было на самом деле…
Вот зачем он это сказал? Выходит, это не я его освободила, а брутальный недокороль, в котором проснулась все-таки совесть. Хотя разбудила-то ее я, так что… И Агаше об этом лучше не говорить, пусть думает, что я суперволшебница. Не, ее фиг обманешь, она же при беседе с Вилеоном тоже присутствовала, пусть и в виде брошки. Ой, да ладно, какая разница? Главное, что перемещатель свободен.
– Пустое, – жеманно отмахнулась я, теперь уже правой рукой. – Не стоит благодарностей.
– Еще как стоит! – шагнул ко мне Геламеон. – Если бы не вы…
– Мы же с тобой на «ты», – напомнила я. – И если тебе так хочется меня отблагодарить, то перемести меня обратно домой.
Гел изменился в лице.
– Я ведь уже говорил: это невозможно.
– Вот и вся благодарность, – развела я руками. – Да здравствуют мужчины, у которых все получается лишь языком!
За креслом раздался шлепок – похоже, феечка упала на пол. Странно… Я что-то не то сказала? По-моему, все правильно: язык у мужчин без костей, намолоть им золотые горы могут, а как доходит до дела, горы эти – как корова… э-э… уже своим языком.
– Я готов отблагодарить вас! – прижал к груди руки Геламеон. – То есть тебя, Анель, прости, никак не привыкну…
– Но… – продолжила за него с ядовитой ухмылкой…
– Но вернуть тебя домой не могу. Не потому что не хочу, а потому что это физически невозможно!
– А может – физически больно? – саркастически прищурилась я. – Может, ты просто боишься, что его недовеличество тебе за это что-то отрубит? Или что-то зажмет, воткнет, оторвет – не знаю его предпочтений.
– У нас отрубают головы, – посмотрел перемещатель мне прямо в глаза. – Это не больно. И я был бы готов пойти на это, вернул бы тебя домой в знак благодарности. Но я говорю правду: это не в моих силах. Перемещенные люди не могут вернуться. Как та же отрубленная голова не может снова вернуться на шею.
– Даже с помощью магии? – выдохнула я.
– Лично я о такой не знаю. Если не считать магию некромантов, но это не совсем то.
– Это совсем не то, – согласилась я, потому что про творения некромантов помнила из прочитанных книг. Если мое возвращение домой будет чем-то подобным – спасибо, но лучше не надо. Хотя в театре я могла бы произвести фурор. Но лишь в одном амплуа. Правда, первые места в партере были бы самыми дешевыми – запашок, знаете ли.
Впрочем, Гел наверняка вспомнил магию некромантов не для использования ее при перемещениях. Зато сказал вдруг то, о чем я даже не подумала:
– Но я могу передать что-то на Землю, если хочешь. Что-то не живое и не магическое. Какой-нибудь предмет на память, письмо…
– Письмо! – воскликнула я. – Передай на Землю письмо!
– Твоей подруге? – спросил Гел.
– Как ты догадался? – искренне удивилась я.
– Можно я не буду отвечать? – опустил глаза перемещатель.
– И так уже поняла, – разочарованно вздохнула я. – Следил за мной? Понял, что у меня никого, кроме Сашули… Погоди-ка! А вот если бы у меня была семья? Родители, муж, дети… Ответь, только честно: ты бы меня все равно у них отобрал?
Геламеон молчал, наверное, минуту. А потом, так и не поднимая взгляда, сказал:
– Да.
– Гады вы все-таки! – вспыхнула я. – Кого ни встречу тут – все как один гады!
За креслом послышалось тихое шуршание. Прости, Агаша, тебя я не имела в виду.
– Иди, погуляй пока, – сказала я Гелу. – Мне нужно сосредоточиться. Когда напишу, звякну, – кивнула я на серебристый колокольчик, оставленный для связи Юлионой.
Перемещатель коротко кивнул и покинул мои хоромы.
– Вылезай, – позвала я Агашу.
Ответом была тишина.
– Вылезай, ты чего там, уснула? – повторила я громче.
– Я обиделась, – послышалось из-за кресла.
– На то, что я всех гадами назвала?
– Да.
– Ну и глупо, – сказала я. – Ведь ты прекрасно знаешь, что ты не гад. Не в биологическом смысле, а вообще. В биологическом особенно. Тьфу, не особенно, а… Короче, ты не гад, и тебя я в виду не имела. Просто я же не могла это при Геле сказать! Вернее, я это даже сказала, но не вслух. Правда-правда! Так что вылезай.
– Не вылезу.
– Да почему?! – начала я уже злиться всерьез.
– Потому что я обиделась.
– Но я же все объяснила!
– Я уже на другое обиделась. Ты сказала, что я глупая.
– Не надо переиначивать! – топнула я. – Я сказала, что это глупо, а не что ты глупая. Короче, все, хочешь дышать там пылью – дыши. А мне письмо писать надо. Знать бы еще, где здесь бумага и ручки… Они вообще тут есть?..
Я принялась шарить по шкафам, но из бумажного в них были только книги. Не выдирать же страницы и не писать на полях! Да и все равно нечем…
– Ты тоже глупая, – хихикнула фейона. Оказывается, она уже выбралась из-за кресла и наблюдала за моими поисками, сидя на его спинке.
– Если ты умней, подскажи, – буркнула я.
– На руку глянь.
Я поднесла к лицу ладонь.
– Ты предлагаешь уколоть палец и писать кровью?
– Можно и так, – зашлась в звонком смехе феечка. Прям как колокольчик!
Распахнулась дверь. Отпихивая друг друга, в нее протиснулись Геламеон и Юлиона.
– Что угодно госпоже? Уже готово? – слились два голоса сразу.
– Ничего. Нет, – ответила я, бросив взгляд на опустевшую спинку кресла. – Ложная тревога.
– Вообще-то… – начал кто-то из двоих, но я пресекла бунт на корню:
– Я просто проверила, как он звенит. Что, нельзя? Может, мне вообще шевелиться не дозволено?.. Дозволено? Тогда покиньте кабинет! Ожидайте, вас вызовут. – Тут я поняла, что слишком глубоко погрузилась не в свою роль и сказала: – Простите, я правда нечаянно. И еще, Юлиона, я сейчас буду звонить не вам, так что не реагируйте. Ладно?
– Нет, – строго сказала служанка. – Колокольчик – для вызова прислуги.
– А его мне как вызвать? – кивнула я на Геламеона.
– Вызовите меня, а я позову его.
– О как, – помотала я головой. – Ладно, так и сделаю. А теперь, правда, выйдите. Я поработаю с документами.
Дверь закрылась, а я чертыхнулась. Надо же было спросить у Юлионы, где бумага и ручка! Потянулась уже за колокольчиком, но сделала это левой рукой, и увидев свою волшебную фенечку, почувствовала, как лицо заливает краской стыда.
– Ты это имела в виду, когда сказала про руку? – спросила я фею.
– Ага, – хихикнула та.
– Вот знаешь что, Ага? – прищурилась я. – Во-первых, не имитируй больше сигнализацию, а то еще и пожарные приедут, а во-вторых, теперь я на тебя обиделась.
– Это просто маленькая месть.
– А ты – просто маленькая дрянь. Брысь за кресло!
Пожелав бумагу и ручку, я взмахнула рукой. На столик плавно опустился лист формата «А четыре», и легла простенькая шариковая ручка с обгрызенным почему-то концом. Вообще-то, у меня раньше имелась дурная привычка грызть канцтовары, но интересовал-то меня не конечный результат, а сам процесс!.. Ну да ладно, не в моем положении выдвигать претензии. Тем более кому? Сама же наколдовала. Да и какая разница, как выглядит ручка, лишь бы писала.
Оказалось, что с этим она справляется превосходно, и я принялась строчить:
«Здравствуй, дорогая моя Сашуля! Как же я по тебе соскучилась! Ты ведь, наверное, тоже? Надеюсь, что да.
И у меня для тебя две новости: хорошая и плохая. С какой начать? Давай, начну с хорошей. Так вот… приготовься… Вы меня уже похоронили? Тыдыщ!!! Выкапывайте назад! Я жива!!! Круто, правда? Ты рада? Надеюсь, что да.
Теперь плохая новость: мы больше с тобой никогда не увидимся… Ой, видишь, на слове «никогда» бумага чуть рыхлая? Это у меня слезинка капнула…
Все, проревелась, продолжаю дальше. Знаешь, почему мы никогда не увидимся? Потому что я в другом мире. Не-не, не на том свете, как ты, наверно, подумала, а в другом мире реально. На другой планете. Называется Курона. Помнишь, того мужика, что приперся в гримерку? Ты его еще Калиостро назвала? Так вот… (зачеркнуто и замалевано) Слушай, я дура! Чего я тебе рассказываю? Я ведь, наверное, прямо на твоих глазах в воздухе растворилась, а потом и Калиостро исчез. Так ведь? Вот, наверное, шуму-то было у вас там! Ты, бедненькая, перепугалась, небось?
Короче, Сашуля, все норм. Ну, относительно. Меня тут даже замуж вроде как собрались отдавать. За одного брутального перца, который хочет стать королем. Он, конечно, гад, но краси-ивый!.. И все равно никто не спросит, хочу я замуж или нет. Правда, желающих вроде как много, хотя я пока никого не видела. В общем, у меня есть шанс стать королевой. Круто, да? А я даже не знаю, плакать или радоваться. Почему-то не радостно как-то. Я бы лучше назад, к тебе, рыжее мое солнышко! Но никак…
Ты только не реви! За меня не переживай, все у меня будет нормусиком. Да, забыла, этот мир волшебный, так что тут даже прикольно.
И еще. Никому про все это не рассказывай, а то подумают, что у тебя крыша от расстройства поехала. Ага… Про меня тоже не подумай, что я типа того. Ну ты видела же, как я бздынькнула в никуда… А еще – вот я дура-то, капец просто! – тебе же это письмо Калиостро и передаст, вот у него и спроси, вру я или нет. Да, его зовут Геламеон. Можно просто Гел. Только не вздумай вызвать полицию или сама его пристукнуть. Он тоже типа волшебник, так что ничего у тебя все равно не получится. И он в принципе нормальный, хоть меня и забрал в этот мир. Он не виноват так-то… Так что лучше спокойно с ним пообщайся. И напиши мне тоже хотя бы пару строк и с ним передай. Очень хочу узнать, как ты там и вообще. В общем, не горюй, мое солнышко. Найди себе хорошего мужика и тоже будь королевой!
Целую, обнимаю,
твоя Анька (здесь я теперь Анель).
(Какое тут число и месяц не знаю, может, их вообще не считают.)
Все, пока. Пиши!»
Я свернула письмо квадратиком, колданула пару капель клея, запечатала, подписала: «Сашуле от Анельки». Затем я шепнула, поднеся конверт к самым губам:
– Пусть Александра поверит всему, что я написала!
Взмахнула левой рукой, положила письмо на стол и позвонила в колокольчик. В дверь стали снова протискиваться Геламеон с Юлионой.
– Ну вы чего?! – заорала я, потому что выбешивать начал этот дурдом. – Договорились же: я звоню – приходит Юлиона и зовет Гела. Зачем опять вместе-то полезли?
– Потому что я ему уже сказала, что это зовут его, – отдуваясь и поправляя чепчик, сказала служанка.
– Красота! Если сказали уже, сами-то здесь что забыли?
– Я по другому делу, госпожа, – важно произнесла Юлиона. – Собирайтесь!
– Куда это? И почему, собственно, вы мной командуете?
– Это не я. Распоряжение его подвеличества. Мы с вами отправляемся во дворец его приподвеличества Мареона.
– Это еще что за хрен? – насупилась я и как в воду глядела…
– Это не хрен. Это ветвь гилена Вилеона.
– Ветвь?! – ахнула я. – Так это же хрен на коне! Но зачем?!
– Для обучения хорошим манерам.