Утро выдалось хлопотным. Я специально не ложилась после Бега, надо было проверить, что собрал с собой муж, да и для Марси кое-что положить…
Что с моим ребенком?
Где она?
Пусть и неудельная, пусть и заяц, но она МОЯ ДОЧЬ, и этим все сказано! И я не позволю, чтобы мой ребенок бродил невесть где! Особенно – не дай Лес – если она к людям пойдет! Это же такие твари!
Они же ее обидеть могут! Убить!
Они вообще!!!
Я потрясла головой, отгоняя кошмарные видения.
Вот Заюшка в дерюге просит подаяние, и кто-то кидает ей кусок плесневелого хлеба. Девочка благодарит и принимается жадно его грызть.
Вот заяц, бегущий по лесу, падает, пронзенный стрелой.
Вот Хоши зачитывает приговор: «Поелику оборотень тварь богомерзкая и отвратная, должно сжечь ее на костре и пепел над водой развеять…»
Меня затрясло.
Мой ребенок с людьми!
Да это кошмар! Это же не стая, а невесть что! У нас хотя бы детей не грызут, а у них?! Они же свое потомство пожирают!!!
Ужас!
– Мам… – Дочь подкралась незаметно.
– Что тебе?
– А папа за Зайкой пойдет?
– Да.
– А зачем?
Не поняла? Я развернулась и пристально посмотрела на родимое чадушко. Симпатичная волчица растет, высокая, желтоглазая, вся в меня…
– То есть?
– Ну… надо мной все смеются, потому что у меня сестра – заяц. Может, ей отдельно будет лучше? Здесь-то она в жизни парня не найдет…
Рука сама потянулась к тяжелому половнику.
– Та-ак… Ты про Райшена знала?
– Да все знали. А что? Он парень видный, я и сама бы…
– А Зая?
– А она всерьез думала, что ему нужна. А зачем? У нее же кровь порченая… – выдала на полном серьезе малявка.
БЗДЫННН!
Половник с душевным звуком встретился со лбом дочурки. Не отобью я мозги, нечего там отбивать. До семнадцати мелочь всяко головой не пользуется, они другим местом думают… надо бы и по нему хворостиной пройтись для верности…
Цапнула дочурку за косу и подтащила к себе.
– Если ты, поганка, смеешь так говорить о сестре, это ты кровь порченая! И гнать тебя надо поганой метлой из стаи! Мы что – как люди, своих будем жрать?! Да ты первая должна была кинуться за Зайку на кого угодно! Или ты думаешь, что теперь тебя уважать начнут? Ты же родную кровь предавала!
Из глаз дочки покатились слезы.
– Мам, ну ты же сама говорила, что позор семьи…
Говорила. Было такое пару раз, обмолвилась… но с мужем же!
– А ты подслушивать изволила? Да? Решила, что самой умной стала?!
– Мам… я случайно…
– Вот и я тоже, – ухмыльнулась я, протягивая руку за хворостиной, – родных выдавать да подставлять – последнее дело! Ты Зайку защищать должна! Кому ты нужна, если родную сестру травишь?! Не смей вести себя как человек! Не смей жрать своих! Не смей разбивать стаю! Не смей предавать родную кровь!
Каждое предложение сопровождалось увесистым шлепком по попе для пущей доходчивости. Погань какая, а?
Они что – моего ребенка всей деревней травили?
Да я их… они до конца лета огороды пропалывать будут! И плевать, если огородов не хватит! Новые разобьем!
Они у меня навек запомнят, как своих травить и что за это бывает!
Вот!