Я открыла глаза, чувствуя, как болит все тело. Словно оно стало чужим и ноги, руки отказывались слушаться. Я как будто соткана из другой кожи.
Снаружи гроза. Я слышу адские раскаты грома, молния сверкает в завешанном окне. Мои руки медленно поднимаются вверх, и я обхватываю ими спавший живот. Паника. Глаза резко распахиваются, и я с воплем подскакиваю на постели.
– Ребенок! – хрипло в темноту, но там никого нет. Я совершенно одна. Вокруг холод, тьма и неизвестность вперемешку с болью и слабостью. И предчувствие, надвигающееся ощущение адской беды, как будто наваливается сверху и давит ледяными плитами необратимости.
Где-то вдалеке слышится детский писк и у меня сжимается сердце. Я понимаю, что он там…мой малыш. Где-то за темнотой этих стен. Его спрятали от меня.
– К ней нельзя! – голос в глубине комнаты и я всматриваюсь, чтобы увидеть ту, что виделась мне в мареве боли и красного тумана.
– К ней?
– Да! Твоя дочь лежит одна и ждет своего часа.
– Разве это не мальчик? – спрашиваю шепотом и мне страшно слышать свой голос, я невольно прислушиваюсь к тому, что происходит снаружи. Здесь был Вахид. Даже в воздухе остался его запах и все мое существо готово потянуться к нему. Ведь он пришел…
– Нет, ты родила девочку. Можешь молиться за нее, потому что жить ей осталось недолго.
Дышать становится все труднее, как и спрашивать. Потому что я понимаю. Что каждый ответ будет ударом, который собьет меня с ног и поставит на колени.
– Она больна?
– Нет. Она совершенно здорова. Но ее приговорили к смерти и на рассвете она умрет.
Меня бьет мелкой дрожью, а сердце замирает и пропускает удары. В голове звучит монотонно реквием. Как будто слышу замогильную музыку и мне становится все страшнее.
– Я хочу увидеть ее.
– Не положено.
Женщина, которая говорит со мной остается в тени, но я и не стремлюсь рассмотреть свою жуткую собеседницу. Плач младенца доносится все отчетливей и у меня начинает болеть внутри, меня пробивает ледяная дрожь.
– Она плачет…Дайте мне ее увидеть. Один раз. Пожалуйста.
– Младенец волков пребывает один до рассвета. Потом его уносят члены стаи. В твоем случае его унесет палач.
Сражаясь со слабостью и онемением во всем теле, я все же встала, опустила ноги с постели. Резкая боль внизу живота заставила зажмуриться и на мгновение ослепнуть.
– Пришлось резать. Ребенок шел ягодицами. Ты выжила чудом…
Я знаю, как я выжила. Он меня спас. Я помнила его руки на своем лице, помнила терпкий и острый вкус на губах, свои адские крики и мольбы о помощи.
– Мне говорили, что я жду мальчика…
– Они ошиблись. Так бывает. Но это не имело бы никакого значения. Ребенок все равно умрет.
Ответила жестоко, заставив задохнуться от ужаса и боли.
– Я хочу увидеть ее, прошу. Мы ведь одни здесь. Никто не узнает. Дай мне увидеть малышку. Один раз.
Женщина вдруг вынырнула из темноты и я отпрянула назад, увидев ее бледное морщинистое лицо, похожее на пергаментную бумагу кожу с просвечивающимися венами на щеках и на лбу. Очень старая, буквально трясущаяся и в то же время со сверкающими цепкими глазами, которые прошелестели по моему лицу, словно ощупывая его и заставили поежиться от холода, как будто она коснулась меня пальцами.
– Что ты дашь мне за это? Если я принесу тебе дочь? – прошипела она и я невольно судорожно глотнула воздух.
– А чего ты хочешь?
– Пока ничего…ведь это не все, что ты попросишь. Но будь готова отдать мне то, что я захочу. Я принесу тебе дочь. Ненадолго. Полюбуйся кого ты родила на свет и попрощайся с ней. Не у всех есть такая возможность…И никогда не забывай доброты Заханаварры.
Она принесла мне сверток и отдала в руки. Совсем крошечный. Такой маленький, что кажется там спрятана игрушка. Я откинула тряпку с лица младенца и увидела сморщенную мордашку, сжатые кулачки и блестящие серые глазки. От жалости защемило сердце, кажется с него содрали кожу. Неужели это моя девочка? Ребенок заплакал, и я прижала его к себе. Укачивая, убаюкивая и чувствуя как слезы текут по щекам. Как же я позволю чтоб ее убили? Как позволю умертвить мою девочку? Как отдам ее на растерзание. Она ведь ни в чем не виновата.
– Ты…ты можешь ее спасти? – тихо спросила я.
– Нет! Это исключено!
– Ты сказала, что я попрошу большего. Ты знала, да? Ты знала, что можешь спасти ее, а я отдам все что ты захочешь? Просто спаси малышку, она такая маленькая…
– Она пришла на этот свет не в свое время. ЕЕ часы сочтены. Так распорядились звезды.
Заханаварра посмотрела на младенца, а потом перевела взгляд на меня.
– А на что ты готова, чтобы спасти свою дочь, м?
– На все! – вскрикнула я и с нежностью прижалась губами к головке малышки. Это же дочь Вахида. Это его кровь и плоть. Неужели он казнит своего ребёнка? Как я могу позволить этому случиться?
– Не торопись давать обещания, ведь ты не знаешь о чем я тебя попрошу.
– Какое это имеет значение если ребенок останется жив.
– Возможно…но ты никогда ее не увидишь и не узнаешь об этом.
– Я буду надеяться на звезды!
– Звезды лгут. Ведь еще сегодня они пророчили ей смерть!
– Тогда…тогда я буду верить тебе.
– Зря. Ведь я не скажу тебе ни слова о младенце. Если она выживет ты никогда ее не увидишь.
– Пусть так! Пусть никогда!
Малышка успокоилась у меня на руках и уснула, а я так сильно прижимала ее к себе, что казалось у меня сломаются руки. Отчаянней всего я хотела, чтоб она выжила.
– У тебя есть нечто совершенно бесценное, Лана…нечто настолько дорогое, что многие готовы были бы отдать за это миллионы. Но ты будешь отдавать мне это бесплатно каждый раз, когда я попрошу. – ведьма плотоядно улыбнулась и облизала губы, – уверена, что это будет необычайным лакомством…
Она схватила меня за руку, провела когтем по вене и наклонившись слизала каплю кончиком раздвоенного языка. От омерзения по всему моему телу прошла дрожь.
– Ммммм….невероятный вкус. Как я понимаю зависимость волка…ты сводишь его с ума. По первому зову ты будешь отдавать ее мне. Свою кровь. Каждый раз, когда мне будет нужно.
– Хорошо. Я согласна!
– Бросишь все и придешь ко мне чтобы отдать…иначе я не смогу гарантировать, что твой ребенок выживет там, где я его спрячу.
– Брошу все и приду…клянусь!
– Сегодня утром…на месте твоей дочери будет чужой мертвый ребенок…И помни. По первому зову!
Я кивнула, целуя малышку в макушку, целуя ее крошечные ручки, личико и передавая в руки ведьмы.
– Поклянись, что она останется жива.
– Слово Заханаварры. Останется.