Глава 2.1


Ни с кем не видеться. Никого не встречать. Только рявкнуть:

– ГДЕ?

Посмотрев в глаза Раису и пойти за ним следом по винтовой лестнице вниз. В подвалы. Туда, где держат самых презренных тварей, посмевших украсть, предать, прелюбодействовать, насиловать и убивать. Для нее выделили отдельное помещение. Словно знали, что я бы этого хотел…а скорее понимали, что сюда войду я и видеть голую камеру с цепью и ошейником, с ведром для испражнений не для императора. Пока что она еще не пыль, пока что она еще не стала вещью. Пока что она все еще в статусе.

Перешагнул через порог и задохнулся от ощущения дикой тоски, которая навалилась гранитной плитой и пониманием насколько я истосковался по этой твари. В несколько секунд преодолел расстояние между нами и рванул к себе за плечи. Мне нужно было ощутить аромат ее волос, аромат кожи. И смерть отступает, делает несколько шагов назад пока я стою и дышу жизнью. Обманчивой, эфемерной, ненастоящей, но такой бесценной, потому что каждый глоток слишком ничтожен, чтобы утолить голод задыхающихся по НЕЙ легких.

Секунды для жизни и снова позволить смерти поднять голову и выдохнуть на меня лед ненависти. Отшвырнул Лану от себя так что она упала на пол, схватил за волосы и резко поднял с пола. Оскалился, приближая свое лицо к ее прекрасному до остановки дыхания лицу…

– Здравствуй…сука! Как жила без меня? Скучала?

Выдохнул и сильнее вцепившись в ее волосы, всматриваясь в невероятно голубые глаза прохрипел.

– Ты…ты моя любовница, моя фаворитка. Та, кто поднялась туда, где еще никто не бывал. – рыча подтверждение того, кем она являлась для меня, озвучивая снова, так чтобы в воздухе зазвенело и растеклось это гребаное понимание и ощущение предательства, его зловонный смрад, – Я! Я, мать твою. Поднял тебя до высот, я приблизил к себе презренную эскаму…наплевав на законы, на мнение моей матери, на мнение моей семьи и моей стаи. Ты вошла в мою жизнь, не только в постель!

Сдавил пальцами ее лицо, так что ногти впились в нежную кожу щек. Пока еще не когти… но зверь уже готов к расправе. Он мечется внутри…но его держат ее глаза полные слез безысходности и страха. Мне хочется верить в их искренность. Все еще хочется. Я все еще одурманен ею, все еще нахожусь под какими-то диковинными чарами этой смертной женщины и начинаю верить, что она приворожила меня.

– И ты…ты предала меня!

ЕЕ глаза вспыхнули, и я ощутил волну боли, проглотил ее, наслаждаясь. Снова глоток жизни, но теперь ядовитый, приправленный местью. Скоро она умрет. Я пока не решил, когда именно и как. Но очень скоро. Она… и ее ребенок. А сейчас пусть хоть что-то скажет. Хоть одно слово в свое оправдание. Какого хрена она молчит? Хотя бы одна мольба, одна просьба. Пусть я не поддамся, пусть я никогда им не поверю. Но, блядь, пусть хотя бы попробует меня убедить! Не молчи, Лана…не молчи. Давай, дай себе шанс. Разжалоби меня, расскажи, что ты его не хотела, расскажи, что он тебя заставил. Придумай для меня ложь…пожалуйста. Заставь меня снова начать жить!

– Что он дал тебе…чего не давал я? У него больше член? Он как-то по-особенному вгонял его в тебя? Что…что блядь в нем было лучшего чем во мне? Лизал по-другому? Трахал пальцами? ЧТО ОН ДЕЛАЛ ЛУЧШЕ? Почему ты предпочла его мне?

Когти показались и вспороли щеки появились первые капли крови. Не удержался…слизал их. И когти спрятались под ногти. Как всегда, зверь питается ее ядом и успокаивается. Ведьма…она человеческая ведьма. Ее надо сжечь. Но адская боль не утихает, она поглощает меня всего и я, не сдерживаясь бью лживую тварь по лицу. Наотмашь. По щекам. Так что голова отлетает то к одному плечу, то к другому. Волосы падают ей на лоб, липнут к окровавленным губам. И эта кровь врывается своим запахом мне в волчью сущность, взрывает ее жаждой.

– Нравилось? Я спрашиваю тебе нравилось с ним трахаться? Отвечай! Шлюха!

– Не знаю…

Прошептала едва слышно, и я снова ударил. Потому что сильнее моей адской любви оказалась моя дикая ревность и бешеная злость. Разбил губы сильнее, так что кровь потекла по подбородку. И сам набросился на ее рот, чтобы слизать. А потом снова ударить и прижать ее к стене за горло.

И больше я ее ни о чем не спрашиваю. Лед затапливает меня, лед обволакивает мое сознание, лед впивается мне в кожу иглами и прокалывает до нервных окончаний. Так меня еще никто не унижал, никто не втаптывал мою гордость в месиво грязи. И я ощущаю, как умирает мое сердце. Болезненно корчится, выворачивается, рвется на куски и дохнет. В нем селится смерть, она захватывает своими щупальцами все больше и больше территории, она скоро будет здесь царствовать.

Как царствовал над ее телом проклятый ублюдок, с которым она мне изменяла. И я слепну от ярости. Я не могу понять почему? Не могу осознать какого хрена ей не хватало, ведь я дал все и даже больше. И тот факт, что она дала ему, что она спала с ним, что он брал ее тело и впрыскивал туда свое семя. Сколько раз? Сколько гребаных раз она позволяла это сделать, раздвигала ноги, выгибалась, подставляла свои дырки. Сукааа! ЕЕ измена страшнее потери деусталов, ее предательство не так сжирает душу, как понимание, что она любила другого. Иначе как объяснить…Мне бы один намек на то, что брал ее силой, один невзрачный намек и я бы уцепился за него мертвой хваткой. Но нашлись свидетели…они встречались и не один раз. Да что блядь свидетели – ее ребенок! ЕЕ гребаный, проклятый ребенок! Она понесла от полукровки. Его семя проросло в ней. Альфа не мог зачать…не мог по всем законам. С обычной смертной!

Я бы поверил…во что угодно поверил. Мог бы предположить, что моя мать врет, что все, сука, врут вокруг меня. Что они изначально ее ненавидели и сейчас подставили. Ооо, как бы я хотел в это поверить. Но самое явное доказательство ее измены у нее в животе. Растет там…как опухоль. Ребенок другого мужика, который трахал мою женщину. Который трахал единственную женщину, которую я когда-либо любил.

Разжал пальцы и отступил…Позже. Я допрошу ее позже. Сейчас я хочу успокоиться. Еще не пришло время умирать. Отступил назад, отвернулся и вышел из подвала. И только тогда услыхал как она крикнула мне вслед.

– Вахид.

Сука! Как же больно слышать свое имя ее голосом. Так больно, будто хрусталь вогнали мне в сердце.

Загрузка...