Выходные прошли в радостном предвкушении и подготовке.
Родители несказанно обрадовались, услышав о моем долгожданном успехе. Впрочем, это не помешало маме капнуть дегтем:
– Ты ведь еще можешь и не пройти стажировку…
Ругаться с самым близким человеком мне не хотелось, но настроение катастрофически испортилось. Почему нельзя просто порадоваться? Зачем обязательно вбивать в мою и без того замороченную голову негативные сценарии?
Родители всегда желают лучшего для своих детей, но при этом умудряются поломать судьбы любимых отпрысков. Согласитесь, когда самый авторитетный человек прямо заявляет вам, что вы – неудачник и ничего не добьетесь в жизни, вы ему верите.
О, конечно есть и те, кто наперекор всему кидаются грудью на амбразуру и сквозь тернии летят к звездам, лишь бы только доказать: «Я – не неудачник!».
Но большинство с детства привыкает слушать маму. И хорошо, если мама в своем педагогизме только охает и ахает. А ведь есть и такие матери, которые называют своих детей «будущими алкоголиками», «тунеядцами», «уголовниками».
Подумайте, что еще остается ребенку, как ни оправдывать возложенные на него ожидания?
А все ради чего? Ради того, чтобы родители по итогу прожитых лет посмотрели на искалеченную жизнь родного чада и удовлетворенно-горестно резюмировали: «Я же говорил, что ничего путного из тебя не выйдет!»
Моя мама, конечно, никогда не унижала меня. Она нашла свой путь – бесконечная жалость. Мамочка действительно очень любит меня и желает добра, но она постоянно ожидает самого худшего и, когда ее прогнозы сбываются, она вздыхает и начинает причитать:
– Бедная моя девочка, как тебе не везет, моя несчастная, за что ж тебе такое?
В общем, я стараюсь не посвящать никого в свою жизнь, чтобы лишний раз не нарваться на негатив. Но шила в мешке не утаишь, поэтому иногда приходится докладывать о переменах и стараться не слушать реакцию мамы.
И если ее ахи-вздохи по поводу денег и безработицы еще можно не принимать близко к сердцу, то все что касается потенциального замужества – мой персональный ад. Наверное, из-за того, что я и сама верю в то, что счастье мне не светит.
Ни одни мои отношения не длились достаточно долго, чтобы это закончилось свадьбой. Парни не относились ко мне серьезно и воспринимали как стереотипную глупенькую блондинку, и очень удивлялись, когда я вела себя не по их сценарию.
Я не сказала бы, что все они были никчемными. Обычные парни, как парни. Многие после меня даже находили “любовь всей своей жизни” и радостно бежали в загс.
Даже странно, что при разрыве отношений они вели себя совершенно неадекватно. Настолько, что я была только рада, что меня “бросают”.
Самое интересное, что спустя какое-то время, остыв, они все пытались наладить со мной хорошие отношения. Учитывая то, что убегали они от меня с проклятиями и пожеланиями мне скорой мучительной гибели, такое рвение к дружбе я не понимаю и не одобряю.
– Липа! – ворвалось в ухо. – Ты чего зависаешь?
Я очнулась от воспоминаний.
– А?
– Я спрашиваю, далеко ли от дома твоя работа? – повторила мама вопрос.
– Не очень, – обтекаемо ответила я. – Если без пробок, то минут десять, а если с пробками, то можно и час ехать.
Мама покачала головой:
– Выходи пораньше, нехорошо с первых дней начать опаздывать. А я-то тебя прекрасно знаю – ты не можешь не опаздывать. Ты даже родилась на пару недель позже срока. Как можно опоздать на собственное рождение? Спросите у нашей Липы! Так вот, встанешь пораньше, выйдешь за час, ничего с тобой не случится. Трудовую дисциплину никто не отменял.
И вот так – всегда. Для мамы я – маленькая девочка, которая сама не понимает даже очевидных вещей.
В понедельник без четверти одиннадцать я стояла возле кабинета Екатерины, пытаясь не выдавать волнения.
На самом деле, я приехала в десять, потому что в восемь утра мне позвонила мама и напомнила выйти пораньше. Я собралась за сорок минут и не придумала, чем занять себя в оставшееся время, поэтому поехала на работу.
– Олимпиада! – окликнула Катя меня, увидев, как я переминаюсь с ноги на ногу, не решаясь войти. – Чего ты там топчешься, проходи!
– Просто мы договаривались на одиннадцать, я пришла немного пораньше и не хотела тебя отвлекать, – попыталась оправдаться я. Катя отмахнулась.
– Не от чего отвлекать-то, работы нет, тухнем потихоньку.
Я удивленно подняла брови, и она тут же спохватилась:
– Да ты не переживай, это просто такой период – сейчас временное весеннее затишье, летом будет нарастание объемов, а уж после сезона отпусков пойдет такой шквал заказов, что ты просто обалдеешь. Слушай, – вдруг резко сменила тему Катя. – У тебя такое замысловатое имя, но, мне кажется, оно немного длинновато. Как тебя называют друзья? Липа?
Я широко улыбнулась:
– Многие зовут меня просто Олей. Большинство из тех, с кем я обычно общаюсь, даже не в курсе, что я не Ольга, а я и не возражаю. Сейчас есть мода на экзотические имена, но во времена моего детства все было незамысловато, поэтому удивления и восхищения порядком надоели. Так что я всегда старалась быть как все и представлялась самым простым именем, которое только можно было себе позволить. Зови меня Оля!
– А, ну и отлично, договорились, – обрадовалась Катюша. – Оля – это хорошо. А теперь, Оленька, давай попьем чайку, и я расскажу тебе о том, чем мы занимаемся, и чем будешь заниматься здесь ты.
Из недолгого рассказа моего куратора стало понятно, что фирма СпецИнвест занимается всем понемногу – аутсорсинг по нескольким направлениям. Как уживаются в одной компании бухгалтера и сантехники – загадка века. Но они не только уживаются, но и приносят огромные доходы «отцу основателю». Один из главных секретов в том, что все подразделения, хоть и являются абсолютно разными, работают, как единый организм.
Моей же задачей будет являться сопровождение отдела мастеров.
– Работать ты будешь со мной посменно. Два дня – мои, два дня – твои, – неторопливо рассказывала Королева. – У нас сейчас небольшие передвижки. Пока я тебя стажирую, на нашем месте работает Нина Лапина, попозже мы с ней познакомимся. Потом она уйдет в другой отдел, а мы – на ее место.
– А почему уходит Нина? – полюбопытствовала я.
Катя замялась.
– У нас начальник – довольно своеобразный мужчина. Требовательный, иногда довольно суровый. В общем, Нине будет лучше в архиве. Филипп Олегович сказал, что не хочет слышать, как она разговаривает с клиентами. Она довольно резка на язык и любит доминировать в разговоре. Сразу тебя предупреждаю, – доверительно понизила голос девушка. – С клиентами всегда только ласково-ласково, если Филипп Олегович услышит, что ты недостаточно учтиво ответила, то…
Я улыбнулась.
– Постараюсь найти с ним общий язык.
Катя тут же испугалась и замахала руками:
– Не вздумай даже, он даже не женат, и ты поймешь почему!
– Да я не об этом, даже в мыслях не было, – расхохоталась я. – Я ведь его даже не видела ни разу!
– А там есть на что посмотреть, но я тебя предупредила, – подмигнула она мне. – Через неделю он вернется из командировки – познакомитесь. Ладно, давай все же к работе. А потом снова – чайку хлебнем. Пока можно расслабиться.
Всю неделю я исправно ходила на стажировку, на которой больше пила чай, чем обучалась. Впрочем, материалы я уносила домой и вечером учила бесконечные списки услуг и прейскуранты. На память и усидчивость я никогда не жаловалась, поэтому незнакомые названия и цифры стройными рядами укладывались мне в голову.
Никаких сложностей в работе я пока не видела – принимать-раздавать заявки и вести учет. Справилась бы даже макака.
От этой мысли мне становилось немного обидно. Не о такой карьере я мечтала в детстве, да и не за этим над словарями пять лет корпела бессонными ночами.
Но, какая-никакая, а эта работа – единственная у меня, на данный период времени. Пока буду зарабатывать на жизнь, а если что-то не устроит – можно ведь искать другое местечко. На это у меня будут выходные. Посменный график в этом отношении идеален.
В пятницу я уже с утра предвкушала выходные. Я уже детально представила себе, как куплю торт и поеду к родителям – праздновать вместе мою знаменательную победу на рынке труда! От осознания того, что мама наконец сможет мной гордиться, моя улыбка была видна даже со спины.
– Пойдем, я познакомлю тебя с Ниной. Сегодня ты посидишь с ней, посмотришь, как она работает, – с порога обрадовала меня Катя. – Не надо ее стесняться и бояться – она хорошая. Если будут вопросы – обязательно задавай. А уже на следующей неделе будем тебя потихоньку запускать на клиентов. Ну и с мастерами познакомим. Побежали!
Бежать пришлось далеко. Пока мы петляли по переходам и лестницам Екатерина мне объясняла:
– Наше подразделение располагается в корпусе Б, но пока мы с тобой не приступили к работе, мы «живем» в корпусе А. Казалось бы, А – лучше, но нет! А – это центральный корпус, проходной двор, проще говоря. Всего у нас четыре корпуса, у каждого свой вход со двора. Дворик один, да. Ну, ты видела его, там ребята курят обычно и припарковаться можно.
Я кивнула. Еще в первый день стажировки я заметила арку, ведущую к дворику с парковкой, но постеснялась туда заезжать. Я так долго искала эту работу, что просто не имею права занять чье-нибудь парковочное место и настроить коллектив против себя. Вот освоюсь, примелькаюсь, стану «своей», тогда и обзаведусь драгоценным личным автопространством. А пока можно и от соседнего двора побегать.
Моя провожатая, тем временем, продолжала:
– Из корпуса в корпус проще всего попасть через двор – выходишь, сигаешь в соседнюю дверь, вот и все путешествие. Но я тебе показываю «зимний путь». Он длиннее, зато на улицу выходить не надо, что актуально в морозы. Хотя, тебе не придется часто бегать по корпусам. В нашем околотке есть все для счастья. Особенно бухгалтерия и касса, где выдают честно заработанные деньги.
Наконец мы пришли. Я ахнула:
– Вот это да!
Стены корпуса были разукрашены сценами из русских сказок. Пока мы шли по коридору, я узнала «Репку», «Курочку Рябу» и, кажется, Богатырей с дядькой Черномором.
– Раньше в этом корпусе располагалась детская художественная школа, но ее потом закрыли. Почти двадцать лет прошло, а рисунки как новые.
– Жаль, что закрыли, – протянула я. – Детям нужны кружки.
– Знаешь, как говорится? Всех много, а всего – мало. Поэтому всего на всех не хватит. Денег где на кружки взять? Это сейчас всерьез занимаются этим вопросом – на работу с молодежью выделяют гранты. А раньше было не до этого. Сначала перестали платить учителям, потом закончились материалы, а родители не могли их покупать, потому что им самим денег не платили, а затем помещение передали под какую-то коммерческую организацию. Остались от художки одни воспоминания.
– Такое ощущение, что ты присутствовала при закрытии, – улыбнулась я.
– А я и присутствовала! Моя мама работала здесь руководителем. После закрытия пошла на рынок торговать пуховиками. Я тогда в школе училась, деньги нужны были. А на рынке платили каждый день.
Катя как-то сникла. Я решила ее поддержать:
– Тогда ведь у всех были проблемы с деньгами. Это сейчас никого не удивишь скачками курсов валют, а тогда все бегали с выпученными глазами. Мы купили компьютер – жуткий монстр, но по тем временам неплохой, – отдали всю валютную заначку! А буквально через месяц готовы были волосы на всех местах рвать.
Это, кстати, истинная правда. Один компьютер у нас уже был, но, поскольку нас было трое, то за него шла нешуточная борьба. Как самая маленькая, я проигрывала. «Мальчики – студенты, им компьютер нужен для работы. Подождут твои игрушки, никуда не денутся. Со временем и тебе комп купим, твой собственный», – обещали родители.
Мама с папой не обманули – мне, студентке, торжественно презентовали новенький компьютер. Стоил он каких-то совершенно бешеных денег, но от того был еще более желанным. Сейчас он безнадежно устарел и валяется в гараже, потому что выбросить его не поднимается рука. Но тогда он был последним словом техники! Огромный по тем меркам семнадцатидюймовый монитор, размером с аквариум, вызывал приступы зависти у всех моих друзей.
Если бы мы немного подождали или, хотя бы, потратили рубли, а не доллары, то смогли бы купить хоть три таких агрегата. Но провидцев в нашей семье не было, так что мы «ухнули» валютные сбережения и остались с обесценившимися рублями. Запретив себе даже думать о том, что было бы «если бы», мы постарались просто получать удовольствие от покупки и всей семьей подсели на «бродилки» и «стрелялки».
В конце концов, если все время переживать о том, чего не можешь изменить, станет только хуже. Сложно идти вперед, постоянно оглядываясь назад.
Пока я предавалась воспоминаниям, мы дошли до конца коридора, и Катюша толкнула дверь:
– Нинуля, здравствуй! Не помешали?
Пышная брюнетка с длинными прямыми волосами подняла ладошку, одновременно приветствуя нас и призывая к тишине. Другой рукой она прижимала к уху мобильный:
– … всего хорошего, до свидания! – попрощалась она и улыбнулась нам. – Вы прямо вовремя! Вот, значит, кто меня с насиженного места прогнал?
Мне стало неловко, хотя я и не могла объяснить за что. Нину переводят по каким-то внутренним причинам, но я, вроде как, соперница. Я открыла рот, намереваясь что-то сказать, но не успела, потому что Нина заливисто расхохоталась:
– Расслабься! Видела бы ты свое лицо сейчас! Пошутила я, это Филиппок – чудила, а ты тут вовсе не при чем.
– Нина, – предостерегающе начала Катя. – Не надо.
– А чего не надо? Я молчать должна? Нравится вам кланяться нашему шизику – на здоровье. Ты не знакома еще с его Величеством Филиппом Говноедовичем? – обратилась она ко мне. – Ах, ну да, его Светлость изволила отвалить в командировку.
– Не начинай, – вздохнула Королева. – У нас на Олю вся надежда, если она сейчас испугается и убежит, то придется вам с Разумовским друг друга еще пару недель терпеть.
– Я не пугливая, – встряла я.
– Угу, – согласилась Нина. – Удачи тебе тут. Я до жути счастлива свалить в архив, подальше от нашего цареголового. Кстати, меня Нина зовут. Тебя Оля, да? Можешь звать меня Нина Александровна! Шучу. Зови, как хочешь. Сейчас, девочки, посидите две минутки, до тубзика добегу и пулей обратно.
Мы остались вдвоем.
– Оль, ты не обращай внимания, ладно? Лапина, на самом деле, очень любит свою работу. Просто у них с Филиппом… – она запнулась. – С Филиппом Олеговичем, мягко говоря, терки. Он любит все контролировать, а она у нас – человек свободолюбивый. На этапе, когда это направление требовалось развивать, нужен был как раз такой сотрудник – умный, решительный, инициативный. Нинуша с нуля развернула такую деятельность, что теперь едва ли не четверть оборота всей компании держится именно в этом отделе. Работа стабилизировалась, и Филе потребовался притертый винтик – простой исполнитель его воли. Нинка стала лишней, вот они и схлестнулись. Спор за спором, скандал за скандалом, претензии копились, ну и вылились в то, что работать вместе стало невозможно.
– Понимаю, – кивнула я. – Здоровые отношения в коллективе очень важны.
– С коллективом у нее прекрасные отношения. Ребята у нас все отличные, классные. Поверь, ты влюбишься в них по уши! Только Филипп Олегович слегка напрягает обстановку. В основном тем, что постоянно докапывается до Нинки. Но, надо отдать ему должное, он ей зарплату вышиб раза в полтора больше, чем она сейчас получает, к тому же – сумма стабильная, от количества заказов никак не зависит.
– Чем же она недовольна? – изумилась я.
Катя махнула рукой:
– Сам факт – когда надо было поднимать дело, пахать, придумывать, вертеться, Нина была нужна. Как только все наладилось – получай пинка под зад. Некрасиво это. Да и нравится ей тут – и клиенты, и штат сотрудников, живое общение. В архиве что? Бумажки. Для бабушек работа!
– Может, для интровертов? – предположила я.
– Может и для них, да только Нина без людей зачахнет.
В этот момент вернулась Лапина:
– Что, змеюки, шипите? – шутливо прищурилась она. – Поди, все кости мне тут перемыли?
– Олечка, Нина шутит… – начала было Катя, но Нина ее тут же перебила:
– Так, Екатерина Анатольевна, ну что за детский сад? Посмотри на Олю! Кого ты видишь? Дуру? Я вижу взрослого адекватного человека, который прекрасно понимает юмор и не делает трагедии из знакомства с коллегами. Оля, я права?
Я кивнула.
– Вот видишь? Я права. Короче, завязывай опекать девочку, она уже большая, сама разберется и в обиду себя не даст. Так?
Я снова кивнула.
Катя влезла:
– Мы тут шутим, нам можно, но если мастера начнут себе много позволять, то сразу их на место ставь. Не позволяй лишнего. А то они начнут с тобой брататься, потом на шею сядут. Будут выкаблучиваться, мол, к «своим» отношение особое. А у нас ко всем отношение одинаковое. Если дать им слабину, то вся работа встанет! Будут заявки себе получше выбирать, а ты еще и виноватой окажешься.
– Запомни, ты – их начальник, – жестко сказала Нина. – Тебя должны уважать, немножко бояться, чуточку ненавидеть, но ни в коем случае, никогда не держать за «свою». Ты не «своя» – ты выше! Сначала будет немного тяжело, но потом привыкнешь командовать. За уши не оттащишь!
Странно было об этом слышать, ведь буквально пару минут назад речь шла о том, какой негодяй наш начальник – командует и требует подчинения. Разве не этому сейчас меня учили девочки?
И все же, это было так… по-доброму.
Впервые за последние полгода я почувствовала, что все действительно будет хорошо.
Внезапно дверь распахнулась:
– А кто это тут у нас скучает? – раздался вкрадчивый тенор. – Ой, Нинуша, ты не одна?
– Знакомьтесь, – махнула рукой Лапина. – Это Оля – будет работать на моем месте. Оля, это – Игорь Васильевич Тетерин, занимается тем, что просиживает штаны.
Покрасневший до корней своих русых волос Игорь кивнул мне:
– Очень приятно, просто Игорь.
– Взаимно, – ответила я и улыбнулась. – Просто Оля.