На полу гостиной сидела девушка и тихо всхлипывала, возле дивана лежал мужчина. Из его груди торчала ручка кухонного ножа.
– Так, прямо в сердце, – пробормотал судмедэксперт, приступая к работе.
Наполеонов быстро окинул взглядом стол с початой бутылкой коньяка и недешевой закуской, к которому уже спешил со своим чемоданчиком Незовибатько.
– Он мертв как минимум три с половиной часа. Подробнее после вскрытия, – проговорил судмедэксперт Зуфар Раисович.
Едва он отошел от жертвы, как Легкоступов защелкал фотоаппаратом, выбирая наиболее художественные, с его точки зрения, ракурсы. Наполеонов хотел сделать ему внушение, но передумал и махнул рукой.
– Вы Оля? – обратился он к девушке.
Она кивнула.
– Значит, это вы вызвали полицию?
Она снова молча кивнула.
– А «Скорую»?
Она покачал головой.
– Почему?
– Я сразу поняла, что она Юре уже не нужна.
– Так-так, – подумал следователь и спросил, – кто вы по профессии?
– Медсестра.
– Знаете, что, Ольга, давайте пройдем в другую комнату и поговорим. – Он хотел сказать «спокойно», но вовремя опомнился, что в данном случае это слово неуместно.
Девушка снова послушно кивнула и вышла из гостиной, вскоре они оказались в большой уютной кухне. Наполеонов невольно обратил внимание на шторы в крупный разноцветный горох и обилие цветов на окнах.
«Скорее всего, занималась всем этим женщина», – подумал Наполеонов и посмотрел на девушку.
На первый взгляд она напоминала сомнамбулу. Волосы перепутавшимися прядями падали ей на лицо, и она нехотя откидывала их назад. Голубые глаза выглядели потускневшими и в то же время красными от слез. Припухшие губы время от времени подрагивали.
«В обычном состоянии она, наверное, выглядит премиленькой», – подумал Наполеонов.
– Мы можем расположиться здесь? – спросил он, указывая на длинный стол, до половины застеленный клетчатой клеенкой. Вторую его половину закрывала красивая кружевная скатерть.
– Да, – тихо ответила девушка.
Наполеонов приподнял скатерть, свернув ее в несколько раз. На освободившееся место положил свои бумаги и стал заполнять шапку протокола. Девушка молча смотрела прямо перед собой. Приглядевшись к ней повнимательнее, следователь понял, что смотрит она в никуда. Взгляд был абсолютно отсутствующим.
– Я следователь Наполеонов Александр Романович. Назовите, пожалуйста, свое имя, отчество, фамилию.
– Ольга Петровна Данилина.
– Ваш адрес.
– Мичурина, 118, литер Д, квартира 15.
– Чем занимаетесь?
– Работаю медсестрой в детской поликлинике.
– Кем доводится вам погибший?
– Он мой жених.
– Как его звали?
– Юрий Юрьевич Ставров.
– Чем он занимался?
– Он был владельцем обувного магазина «Обуем даже сороконожку».
«Чудное название», – подумал Шура и продолжил: – Давно вы здесь находитесь?
– Не знаю… – ответила она обреченно.
– То есть?
– Я была у мамы, и вдруг позвонила его сестра и сказала, что Юра не берет трубку и его сотовый молчит. Я и помчалась сюда, на время не посмотрела.
– Понятно…
Следователь внимательно пригляделся к ее внешнему виду и подумал: если она притворяется, то в ней пропадает талант величайшей актрисы, не меньше, чем у Сары Бернар.
– Как зовут сестру погибшего?
– Вера. Вера Юрьевна Валентова.
– Почему она сама не поехала к брату?
– У нее маленький сын. Саша, простите, ее муж Александр в командировке.
– Продиктуйте мне ее адрес и телефон.
Ольга послушно выполнила его просьбу.
– Как вы познакомились с Юрием Ставровым?
– Он пришел в больницу с племянником, Олежка разбил ногу. Я пошла проводить их после приема в процедурный кабинет, и мы немного поговорили…
– И все?
– Тогда все, но через несколько дней он ждал меня после работы на крыльце поликлиники, сказал, что у него два билета на концерт в филармонию. Я немного растерялась. Я и одета-то была не для концерта. Но Юра уговорил меня. А после… после концерта мы пошли в кофейню, – Ольга замолчала.
Следователь терпеливо ждал.
Она опомнилась:
– Простите, я…
– Ничего, продолжайте.
– Собственно, и продолжать-то нечего. Юра привез меня домой. Проводил до квартиры. А потом мы стали встречаться.
– У вас есть предположение, кто это сделал?
– Да, его бывшая девушка.
– Почему вы так думаете?
– Она не могла смириться с их расставанием.
– Она угрожала?
– Да, только убить обещала меня.
– Так почему же убила его?
– Не знаю… Может быть, она пришла, чтобы уговорить его вернуться к ней, они поссорились, и… – девушка едва сдержалась, чтобы не заплакать снова.
– Когда вы сегодня увидели своего жениха лежащим на полу, вы обратили внимание на нож?
– Я… нет, не очень… Но это не Юрин нож.
– Вы уверены?
– Да.
– Почему?
– Я хорошо знаю его ножи, и вообще этот не в его вкусе.
– Слишком дешевый?
– Пожалуй, да… Но не только это.
– Что еще?
– У Юры ножи были из одного набора. А этот куплен в обычном магазине и, кажется, давно.
– Кто-нибудь может подтвердить, что бывшая девушка Ставрова вам угрожала?
– Да. Один раз она пришла ко мне домой, в квартиру я ее не пустила, и она скандалила на лестничной площадке. Вышли двое моих соседей.
– Адреса и имена.
– Алевтина Марковна из двадцать второй и Лаврентий Петрович из двадцатой.
– Все?
– Нет, еще моя сестра Татьяна. Мы сидели как-то вечером в кафе и вдруг, откуда ни возьмись, она, и закатила скандал. Наверное, и работники кафе хорошо запомнили эту сцену. Тогда кто-то вызвал полицию.
– Как называлось кафе?
– «Рябинушка».
– Девушка была одна?
– Нет, с ней был какой-то парень.
– Вы хорошо его рассмотрели?
– Я его не рассматривала, но у него внешность хоть и не броская, все-таки запоминающаяся.
– Почему?
– Он похож на кукушиное яйцо.
– На что?!
– Ну, яйцо кукушки все в мелких кирпично-красных крапинках и пятнышках. А у этого парня все лицо в крупных ярких веснушках. И еще у него уши.
– Простите, уши у всех.
– Они большие и торчат в стороны.
– Понятно.
Шура помолчал, внимательно приглядываясь к девушке, но она уже вновь ушла в себя.
– Где вы были сегодня с семи до девяти вечера? – спросил он.
– Что?! – встрепенулась она и попыталась сосредоточиться.
– Где вы были сегодня с семи до девяти вечера? – повторил Наполеонов.
– В кафе.
– Одна?
– Нет, со школьным другом.
– Интересно…
– Дело в том, что он женится. А мы с ним поддерживали дружеские отношения на протяжении всего времени с шестого класса. И ничего романтического! Вы не верите, что мужчина и женщина могут просто дружить?
В это Наполеонов как раз верил, он сам дружил с Мирославой Волгиной с самого детства и тоже никаких романтических поползновений ни с его, ни с ее стороны не было.
– Имя друга вы мне назовете?
– Да. Марк Витальевич Лесниковский.
– Телефон.
Ольга неохотно назвала номер.
– А еще кто-то может подтвердить?
– Я думаю, официант. По крайней мере, я могу вам его описать.
– Как называется кафе?
– «Роза ветров».
– Во сколько вы вышли из кафе?
– В начале десятого.
– И куда отправились?
– К маме.
– Так поздно?
– Мы договорились, что сегодня я буду ночевать у нее.
– Потом?
– Мы с мамой пили чай, и позвонила Вера.
– И вы сразу пошли сюда?
– Поехала. Я взяла такси.
– Такси или частника?
– Такси.
– Вы приехали, и дальше?
– Вошла в подъезд. Позвонила. Никто не открывал. Тогда я решила открыть дверь своим ключом и сделала это.
– Вы хотите сказать, что дверь была закрыта?
– Да.
– Вы вошли и?
– И увидела Юру. Не помню, сколько прошло минут, пока я не осознала, что нужно вызвать полицию.
– Почему была открыта входная дверь?
– Перед тем как позвонить, я бросилась, чтобы позвать на помощь соседей, но потом сообразила, что на Юриной площадке еще пока никто не живет.
– И оставили дверь открытой?
– Я не помню… – Ольга сжала голову руками, – правда, не помню. Я вызвала полицию, и вы приехали.
– Еще один вопрос: вы отбили Ставрова у его бывшей девушки? Как, кстати, ее зовут?
– Зовут ее Юлия Лопырева, где живет, не знаю. И я его у нее не отбивала. Когда мы познакомились, я даже не подозревала о ее существовании.
– Но тем не менее по факту получается, что отбили?
Ольга вяло пожала плечами.
– Вы не знаете, как долго они встречались?
– Нет, я никогда не спрашивала Юру о его бывших девушках.
– Ну что ж, – заключил следователь, – прочитайте и распишитесь. На сегодня это все, и вы можете быть свободны.
Она тихо всхлипнула. Пока она снова не расплакалась, Наполеонов добавил:
– Но вы, конечно, понимаете, что нам предстоит еще встретиться не раз и не два?
– Да, я понимаю.
– Вы будете жить дома или у мамы?
– Дома. Мой телефон у вас есть.
Следователь кивнул, подумав про себя, что при малейшей надобности найдет ее где угодно.