– Боже, ну и жара! Ну и влажность! И это в середине сентября-то? – поморщился я, продолжая управлять арендованным внедорожником. – Просто невероятно: на Филиппинах каждый месяц под тридцать градусов! Что скажешь, а, Бен?
Сидевший на соседнем сиденье Бен, семидесятилетний мужчина, приходившийся мне родным дядей по материнской линии, снял цветную панамку и с удовольствием высунул в окно голову. Влажный ветер тут же сдул с его загорелой лысины капельки пота, а филиппинское солнце ярко от нее отразилось.
– А что тут скажешь, Алекс? – пожал плечами Бен. – Жарко – как в духовке.
– Я не Алекс, – возразил я по привычке. – Я – Алексей. Леха я. За два года можно было бы уже и запомнить.
– Л-оха, – с трудом произнес Бен, снова надевая панамку.
– Сам ты «лоха»! – рассмеялся я и взглянул на простиравшийся пейзаж.
Обширное плато, которое мы упрямо бороздили на нашем красном джипе, изумрудно переливалось. Над косматой травой вились тучки кровососущих, вздыхали небольшие деревца, в прогретом небе яркими стрелами мелькали птицы. А вдалеке, посреди плато, высилась главная туристическая достопримечательность юго-востока острова Лусон – действующий вулкан Майон, чья сине-сизая вершина неторопливо курилась белой дымкой.
– Удивительно: местами так похоже на среднюю полосу России в июле, – пробормотал я, брызгая на себя репеллентом от насекомых. – Кроме вулкана, конечно. Вулканы у нас только в песочницах – вперемешку с кошачье-собачьими ископаемыми4.
– А куда бы ты сейчас больше всего хотел вернуться: в Америку или в Россию? – вдруг поинтересовался Бен и хитро прищурился.
Я неуютно поправил воротник своей типично туристической рубашки и зачем-то подергал шнурок таких же безвкусных шорт.
– Мне ближе Брянск, а не Бронкс – где мы живем и иногда делаем вид, что процветаем, – насупился я, старательно объезжая ухабы на дороге. – А вернуться я бы хотел в аэропорт Манилы: там хоть кондиционеры есть…
– Господи, неужели все русские такие чувствительные? – весело удивился Бен.
– Нет, только те, кого подкалывают единственные американские родственники, с которыми они дружат, – парировал я и устало спросил: – Может, уже пора раскрыть карты? Что мы тут позабыли-то, а?
– Ну… – смутился Бен и полез в жилетку за таблетками. – Черт! Неужели в отеле оставил?
– Ладно, – кивнул я Бену, – тогда я вкратце обрисую всё это со стороны.
– А давай, – согласился Бен и захрустел найденным крекером. – Хочешь? – И он протянул мне обслюнявленную печеньку.
– Что?.. – не понял я, стараясь не отвлекаться от дороги. – А, это. Нет, спасибо. Лучше послушай. Несколько дней назад ты разбудил меня посреди ночи – воплем, прямо в лицо. При этом ты трясся и брызгал слюнями! Ты хоть помнишь, что раз за разом повторял?
– Конечно, – снова пожал плечами Бен, возобновляя поиск таблеток. – Я сказал, что мы должны срочно лететь на Филиппины.
– Вот именно! – вскинул я указательный палец. – Лететь срочно – и безо всяких там объяснений! «Нет времени. Вопрос жизни и смерти. Я пришел из будущего, чтобы спасти тебя и вчерашний бутерброд! Ты что, не любишь своего дядюшку?»
– Про «дядюшку» точно не было, – довольно поправил меня Бен. – Да где же эти глупые таблетки?.. Хах-ха! Я же сижу на них! – И он обрадованно достал оранжевый пузырек из заднего кармана бриджей.
– После этого мы как угорелые помчались в аэропорт и уже через несколько часов летели в Манилу! И за всё это время ты, Бен, ни разу – ни разу, – подчеркнул я, – не ответил на мой вопрос, для чего мы это делаем!
– И правда, я был словно ужаленная в одно место старая американская индейка! Но ты продолжай, Алекс, продолжай, – подбодрил меня Бен, вытаскивая из пузырька одинокую таблетку. – Хм, последняя…
– Сперва Манила и этот адов климат! – с негодованием махнул я рукой в открытое окно. – Потом ночной автобус до Легаспи, где я из-за нехватки места уши коленями закрывал, словно стесняющийся Чебурашка! Затем поутру аренда этой развалюшки, – с любовью постучал я по рулю. – И вот теперь мы едем неизвестно куда и неизвестно зачем! Возможно, ты просто захотел проветриться – в другой стране. Возможно, управляющие тобой пришельцы нажали не на ту кнопку. Возможно, тебя накрыло состояние фуги5. Так что стряслось-то?!
– Фу-ух… Да, пора бы уже дать хоть какой-то ответ… – пробормотал Бен и проглотил таблетку. Собравшись с мыслями, он торопливо сказал: – Нам нужно одно редкое растение, которое выросло именно здесь – на Филиппинах, в почве, удобренной вулканическим пеплом. Небольшой его запас позволит мне, тебе и твоим потомкам безбоязненно и спокойно… умереть.
Ничего не поняв, я на всякий случай хохотнул, решив, что это был розыгрыш. Однако затем, заметив непроницаемое выражение на лице Бена, я скис и смял свою улыбку.
– Извини, мне показалось, ты сказал, что мы пролетели и проехали чертову кучу километров из-за какой-то местной рассады, которая поможет нам «спокойно умереть», – сдержанно произнес я. – Это, наверное, из-за жары. Я…
– Тебе не послышалось.
– Что?..
– Звучит безумно, да? – усмехнулся Бен и выбросил пустой пузырек из-под таблеток. – Именно поэтому я и вывалил подобное здесь и сейчас, а не тогда дома, в Нью-Йорке.
– Да это просто ни в какие…
В этот момент мы наехали на трухлявую корягу, и у нас с Беном одновременно клацнули зубы.
– Может, ты просто доверишься своему любимому дяде? – Бен помассировал челюсть. – А я взамен покажу тебе кое-какие записи, когда мы вернемся. Ну, по рукам? С меня еще два литра нефильтрованного!
– Господи, Бен! Хотя бы скажи, куда именно мы едем! – не выдержал я. – Я ведь ничего не знаю, кроме твоего наполеонского «держать курс на подножие вулкана»!
– Нам нужен уничтоженный вулканом город, русский ты мальчишка! – И Бен обиженно отвернулся к окну.
Я вспомнил прочитанные утром туристические брошюры:
– Сагзава, что ли?
– Он самый, – бросил Бен через плечо. – А теперь езжай до развалин и не мешай старику на тебя дуться!
– Эх, хорошие вы люди, американцы! – по-доброму сказал я и увеличил скорость.
– Опять эта твоя фраза, – сварливо заметил Бен. – Что на этот раз в ней сокрыто: сарказм, ирония?
– На этот раз – только уважение к причудам старших, мой лысый дядя Бен, – честно ответил я. – Смотри-ка, а вот и твои манящие развалины. Пару минут массирующей тряски – и мы на месте!
Остатки Сагзавы представляли собой небольшой волнистый участок плато, в чьей шелестящей траве прятались остовы каменной кладки, а единственным строением была чудом уцелевшая часовенка. Я припарковал джип у ближайшего обломка, вышел и с удовольствием потянулся.
– Да, негусто тут как-то, – огляделся я и отмахнулся от пролетевшего жука. – Как хоть выглядит то, что тебе так надо? Или у тебя как в нашей сказке: пойди туда – не знаю куда?
– Нам нужен стронгилодон крупнокистевой, – прокряхтел Бен, вылезая из машины. – Он же «нефритовая лоза» и «изумрудная лиана». У него сине-зеленые когтеобразные цветки, светящиеся по ночам; свисает вниз, опыляется летучими мышами. Еще…
– Я понял, понял, – быстро остановил я Бена и почесал укус на ладони. – Это какая-то странная штука, от которой балдеют летучие мышки. Та-ак, сейчас посмотрим, где тут можно свисать, зависать и подтягиваться.
– Алекс! Что… что у тебя на руке? – Бен нервно подошел ко мне и торопливо взял меня за кисть. – Черт возьми! Когда ты получил этот укус?!
Я с легким недоумением посмотрел на изучаемое Беном место: на ладони у меня было вполне обычное уплотнение – правда, с неестественно серой и сухой кожей.
– Ты чего так разнервничался? – настороженно поинтересовался я и аккуратно выдернул руку из хватки Бена. – Просто укусило что-то – да и вымазал чем-то. Укусило прямо перед тем, как мы вчера сели в автобус. А что?
– А ты еще и сразу уснул – с «ушами, прижатыми коленями»?! – пристально вгляделся в меня Бен.
– Ну-у… – задумался я и промокнул пот на лице рукавом рубашки. – Ну да, уснул почему-то… Только вот…
– …сон был тяжелым, словно ты в черной воде лежал и всё понимал, но не мог проснуться, верно?
Я недоверчиво покосился на Бена:
– Откуда знаешь?
– Ничем ты не вымазался и это не «просто укусило что-то»! – рявкнул Бен и подозрительно наставил на меня палец: – Если черная кошка переходит дорогу, а потом переходит ее обратно, она отменяет свое действие или усиливает его?!
– Ч-что?! – невольно рассмеялся я. – Ха! Бен, ты…
– Отвечай! – гаркнул Бен и, схватив из джипа бутылку с водой, замахнулся ей. – Три секунды на ответ! А потом – шишка от пластика!
– Ладно! Ладно! – примиряюще поднял я руки и поежился от обдувшего меня ветерка. – Кошка усиливает действие удачи для того, перед кем она прошла! Доволен?!
– Слава богу, Алекс, это – ты! – И Бен с облегчением обнял меня. – Эти создания могут скопировать с донора практически всё – кроме его сообразительности! Хотя и ее тоже – в особых случаях! Надеюсь, это не он! Рад, что твоя русская «скакалка» всё еще при тебе!
– «Смекалка», а не «скакалка»! – Я вырвался из его слегка мокрых объятий и возмутился: – Бен, у тебя совсем крыша поехала от своих чудо-фантазий! Какой еще, к черту, «донор»?! О чем ты вообще?! На твои мозговые завихрения никакой смекалки со скакалкой не хватит!
В этот момент к развалинам подъехал обклеенный рекламой и жвачками микроавтобус с туристами. Туристы разноцветной кучкой высыпали наружу и радостно защелкали фотокамерами и замахали смартфонами.
– Алекс! Алекс… – позвал меня слабым голосом Бен и показал на туристов. – Смотри… Говорю же, это был не просто укус… Там…
– Бен, ты чего? – встревожился я, видя, как Бен бледнеет.
– Да посмотри же, русская ты дубина! – дрожащим голосом пробормотал Бен, хватая меня за одежду.
– Сам ты… индейка американская! – огрызнулся я и невольно обернулся. – К-как это?..
Среди туристов суетился я – в оливковой одежде помощника экскурсовода. При этом мой двойник выглядел так, словно у него разом были мигрень, зубная боль и неоплаченные налоги. К моему удивлению, у экскурсовода и прочего персонала экскурсии явно были схожие проблемы – и со здоровьем, и с налогообложением.
– Я знал! Я… знал… знал… – прошептал Бен, тихо сползая по колесу нашего джипа в душистую траву. – Они пришли за мной… Именно поэтому тебя… Здесь и померкнут мои годы…
– Бен! Бен-Бен! Ты чего? – перепугался я и попытался его приподнять. – Ты что, опять забыл принять какие-то лекарства? Или у тебя очередной приступ твоих эксцентричных чудачеств? Что с тобой?
– Оставь и слушай внимательно… – попросил Бен, силясь открыть бутылку с водой, которой он недавно замахивался. – Я всю жизнь мучился вопросом, правда ли это. И… и вот теперь я знаю ответ…
Я встревоженно заметил, что дыхание Бена стало слабеть, а его глаза – закатываться, тогда как бледность на его лице всё продолжала теснить загар.
– Бен, блин! Тебе срочно нужно в больницу! – торопливо сказал я, трогая его холодеющий лоб. – Давай, залезем в машину и… Стой, погоди! Может, среди туристов есть врач! – вдруг сообразил я.
– Это важно, черт тебя побери! – И Бен несильно стукнул меня по плечу бутылкой. – Эти существа – они могут подменять собой людей. Кх-кх… Все они – эти трутни – продолжение воли одной могущественной твари. Что-то… что-то задыхаюсь… – вдруг виновато пожаловался он и с трудом продолжил: – Та тварь около четырехсот лет назад получила всю нашу нацию и тех, кто вольется в нее, к себе в услужение – после смерти! Дневники… найдешь дома… Два дневника… кап… капитана и его к-капеллана… в них всё описано… Дневник капеллана… нашел недавно… поэтому так спонтанно и…
– Эй, сеньоры! У вас всё в порядке? – раздался за моей спиной голос одного из туристов.
– А вы, случайно, не медик? – с надеждой спросил я у подошедшего мужчины. – А то у моего родственника то ли приступ хандры, то ли птичка в сердце залетела!
– А-а-ам… – растерянно протянул мужчина. – Боюсь, не совсем вас понял… Но-о, похоже, вашему спутнику плохо. Я – Адриано, – дружелюбно представился он и с готовностью предложил: – Если у вас нет аптечки, я сейчас же принесу нашу!
– Оставь свои русские присказки для морозов, Алекс, – хихикнул Бен и, страшно покосившись на Адриано, прошипел: – Не дай им… хех… меня забрать! Найди растение, Алекс! Найди его до того… до того, как я умру! Ох… Знал же, что гранату на такой случай надо было взять!..
Адриано странно посмотрел на нас и поспешно побежал к остальным, не прекращая оглядываться, словно Бен мог убить его одним броском бутылки.
– Бен, что за чушь ты несешь!.. – прошипел я Бену в ответ. – Мы сейчас не помощь получим, а мягкую палату с ромашковым чаем!
– Зап… запомни… хах… это растение крайне ядовито д-для них! – прошептал Бен и, сорвав траву, вытер ею лицо. – Берешь его сок… и… тогда просто ум… умираешь… Сок… на… на меня… Оно защитит и живого… т-тебя… Ешь его только в крайнем случае, иначе… спазм дых… дыхательной системы…
Глаза Бена закрылись, и я вздрогнул, не зная, что делать.
– Бен?.. – осторожно потряс я Бена. – Бен!.. Бен!
– Не кричи!.. – поморщился Бен и, подав мне бутылку, попросил: – Вот, помоги-ка лучше старику добраться до вкусной водички.
– Бен, ну ты и… – счастливо улыбнулся я, открывая ему бутылку.
– А теперь, Алекс, найди мне стронгилодон, пока меня не забрали в «американскую мечту»!.. – Бен сделал несколько болезненных глотков. – Поверь мне хоть разок, прошу…
– Черт. Ладно, Бен, найду! – пообещал я и поднялся. – Так, висит, опыляется мышами, светится в темноте, – повторил я. – И где эта штука здесь может висеть? Здесь же равнина! Не на деревьях же?.. – Я сделал несколько шагов, потерянно огляделся и заметил часовенку. – Чем не место?.. – неуверенно пробормотал я. – Бен! Я сейчас! Ты, главное, не нервничай и не переживай, ладно?
Бен вяло отсалютовал мне бутылкой и показал средний палец спешившим к нему туристам, один из которых нёс аптечку.
– Присмотрите за ним, пожалуйста! – просительно крикнул я Адриано. – И не слушайте его сказки: он малость перегрелся!
Адриано успокаивающе махнул мне в ответ и вместе с остальными попытался приблизиться к Бену. Бен тут же принялся отмахиваться от них бутылкой.
– И никого из персонала экскурсии нет, – отстраненно заметил я, заходя в тень часовенки. – Может, помощь вызывают?.. – Я невольно задумался над словами Бена о «доноре». – Да нет, не может такого быть! Бен… он… он же просто инфантильный старик! Только бы у него дальше крыша не поехала…
Я осмотрелся и невольно ахнул: в полумраке часовенки крупными гроздьями висело несколько удивительных растений. Их когтеобразные цветки напоминали облитые зеленкой возбужденные усики. Один из «усиков» смачно грызла летучая мышь, чьи выпученные глазки таращились в разные стороны, а челюсть то и дело выворачивалась вбок.
– Гляди-ка, а мышки-то действительно балдеют от этого! – усмехнулся я и аккуратно сорвал самую крупную гроздь стронгилодона.
В часовенку внезапно вбежал обеспокоенный Адриано:
– Сеньор! Сеньор! Вашему родственнику стало хуже! Он срочно требует вас и какой-то сок – перед смертью!.. Мы ему предложили грейпфрутовый, но…
– Надеюсь, он еще в сознании, чтобы излить на меня новую порцию старческого маразма!.. – раздраженно произнес я, перехватывая стронгилодон.
Мы с Адриано побежали обратно. Возле нашего джипа я увидел туристов и – неподвижного Бена. Еще через мгновение одна из женщин закрыла лицо Бена его же панамкой.
– Бен?.. – замер я, не решаясь сделать последние шаги.
Туристы все как один посмотрели на меня. Адриано тихо ругнулся.
Неожиданно позади туристов показались экскурсовод и остальной персонал экскурсии. Все они слегка хмурились и щурились, словно мочки их ушей вместе с висками с любовью посасывало похмелье.
– Я не Алекс-с-с… – вдруг заявил помощник экскурсовода моим голосом. – С-с-сам ты «лоха»! Ос-с-стальные, кс-с-стати, тож-же – полные!
– Чего?.. – опешил я, едва не выронив стронгилодон.
Между тем нижняя челюсть экскурсовода хрустнула, и из-под нее, словно лезвия перочинных ножиков, выскочили коричнево-малиновые мандибулы с черными зубками. Глаза экскурсовода при этом шарообразно вылупились, став желтовато-белесыми. Подобные метаморфозы произошли и с остальным персоналом экскурсии, включая моего двойника.
Перед нами предстали чудовищные пародии на людей.
Туристы ахнули, ухнули и завизжали тоненькими голосками. Однако нашлись и те, кто стали делать снимки, не прекращая потеть и истошно орать.
«Трутни… Это и есть те самые трутни, о которых говорил Бен!.. – с ужасом подумал я. – Божья роса мне в глаза! Бен не врал и не фантазировал!»
Экскурсовод-трутень угловато шагнул сквозь визжавших туристов к Бену, небрежно оттащил его и – деловито надломил ему шею со стороны позвоночника. Размяв мандибулы, экскурсовод-трутень высунул между ними гибкий хоботок, похожий на прозрачный шнур с вязальным крючком на конце, и вбил его в торчавший позвонок Бена. По затвердевшему хоботку побежала выкачиваемая бирюзовая жидкость с вкраплениями голубоватых гранул.
У остальных трутней, к полуобморочному состоянию туристов, на щеках открылись слипшиеся жабры. Послышался тихий свист, и потянуло легким приторно-медовым ароматом. Местные птицы тут же встревоженно закричали.
– Н-ну и ж-ж-жара, а? – поинтересовался мой двойник, продолжая что-то распространять через жабры. – Хоро-о-ошие вы… л-л-люди… Хотя мы получш-ш-ше буде-е-ем!
– А ну, оставьте его в покое! – истошно заорал я и, замахнувшись стронгилодоном, бездумно побежал на трутней. – Пошли от него прочь, уроды!
Кто-то ухватил меня сзади за шорты, и я увидел, что это был Адриано, чьи карие глаза закатывались, а сам он неторопливо заваливался в траву.
– Эй! Ты чего?.. Только не говори, что у тебя сиеста6! – бросил я Адриано и почувствовал, как в мое тело вместе со странным ароматом проникает неестественная дремота. – Это… Да что происходит?.. Бен!..
К моему заторможенному удивлению, все приехавшие туристы спустя несколько секунд потеряли сознание. Только один я почему-то всё еще стоял на ногах.
– Стронгилодон! – догадался я и, закашлявшись, против воли опустился на колени. – Русский – и на колени?! – вяло возмутился я, ощущая, как меркнет сознание. – Надо… надо как та мышка… Только бы… только бы не сдохнуть… и не челюсть… как у нее…
Я кое-как приоткрыл немевший рот, с трудом запихнул в него побег стронгилодона и стал перетирать его об свои зубы. Терпкий сок растения оказался похож сразу и на крапиву, и на вежливый удар током; тягучая дремота отступила.
Я поднял голову и затравленно обнаружил, что вокруг меня стояли трутни. Их выпученные глаза немигающе изучали меня, а их мандибулы зловеще пощелкивали, будто подсчитывая мои косточки.
– На-а-аша экс-кс-кс-курсия пода-а-арит вам нез-з-забываемые впечатления! – нараспев сказал экскурсовод-трутень. – Массаж-ж-ж, спа-а-а, наглядные навыки первой помощ-щ-щи!
– Не сдаваться… – в ужасе прошептал я, невольно закрываясь стронгилодоном. – Надо подняться с… с колен… Я же русский, а русские не… не…
Трутни неуверенно затоптались и с отвращением посмотрели на стронгилодон.
– А мыш-ш-шки-то де-е-ействительно ба-а-алдеют от эт-того! – с укором поддел меня двойник.
– Хрен ты угадало, чудище заморское! – прохрипел я. – Неожиданно, да? А как вам это?! – И я упрямо поднял дрожащей рукой стронгилодон над головой.
Трутни недовольно отступили, и в ту же секунду меня скрутил рвотный спазм.
«Что там Бен говорил про эту рассаду? Что от нее можно умереть? Или что от нее можно умереть чуть попозже? – Я закрыл глаза и проглотил болтавшиеся во рту кусочки стронгилодона. – Ну, стальной желудок, терпи! В туалете потом сочтемся!..»
Трутни несколько раз грустно выдохнули через жабры и оставили меня в покое. Я обессиленно упал на спину и посмотрел слезящимися глазами на пролетавших разноцветных птичек.
– К-куда делись? – хрипло крикнул я и еще раз помахал стронгилодоном. – Смекалки богатырской не выдержали? Ох… Или вас просто от… от духа русского воротит? Черт… Что-то и меня воротит тоже… Господи, Бен!
Я собрался с силами и пополз в сторону Бена, которого я почти не видел из-за тел мирно спавших туристов. Перелезая через них, я случайно коснулся груди одной из молодых туристок. Туристка смущенно улыбнулась сквозь сон.
– Да-да, приятность была обоюдной, – бросил я ей и кое-как встал.
Убедившись, что трутней нигде не было, я поспешил к Бену. Разлом на его шее был похож на кровавый холмик, оставленный кротом-садистом с тяжелым детством. Я зачем-то заглянул в рану Бена и с трепетом увидел, что его позвонок был чем-то пробит и обожжен – словно обмакнутой в кислоту огромной иглой.
– Надеюсь, ты был мертв до того, как эти твари с тобой это сделали, – с дрожью прошептал я и, швырнув стронгилодон в джип, стал затаскивать в него Бена. – Отсюда надо убираться. Фух… Тут я тебя не оставлю!.. Сейчас… сейчас только сядем и…
Неожиданно за моей спиной что-то взревело – это был бушующий огонь, охватывавший часовенку. В голубое небо повалили клубы черного дыма. Рядом с полыхавшей часовенкой важно прохаживались трутни. При этом мандибулы их складывались обратно, глаза яснели и втягивались, а жабры на щеках клейко сглаживались.
– Ох-х-хренеть! – прошептал я и торопливо схватил стронгилодон. – Идите же! – в запале крикнул я трутням. – Сейчас я вам этим кустиком по губам-то настучу!
Однако трутни торопливо вернулись в микроавтобус, сели в него и, раздавив несколько кустов и ногу одному из туристов, уехали. Я быстро достал смартфон, судорожно нашел в нём телефон полиции Легаспи и набрал его.
– Вы позвонили по телефону экстренной службы города Легаспи, – раздался из телефона приятный женский голос. – На текущий момент на линии ведутся технические работы. Оставьте свое сообщение после звукового сигнала.
– Нр-р-р!.. Да разве так бывает, а?! – несдержанно заорал я. – Только беспорядочных телефонных связей мне еще не хватало!.. – Я угрюмо взглянул на вулкан, ожидая начала записи. – Кури, курилка… Ага, а вот и гудок. Ам… Э… Возле развалин Сагзавы произошло нападение каких-то тварей, которые… которые маскируются под людей! Господи, что я несу! – И я треснувшим голосом добавил: – Убит… убит мой дядя… Вы слышите?! Бена… убили… Бен…
Внезапно я почувствовал, что мое дыхание стало тяжелым и сипящим, словно кто-то насовал мне в горло резаных пробок из-под вина.
– А вот и цветок дает о себе знать, – просипел я и зачем-то поцарапал шею. – Надо бы… кхе-кхе… дождаться… помощи… – Я отключил смартфон и безуспешно попытался сделать глубокий вдох. – Похоже, дело – табак7. Зараза! Надо… хах… ехать.
Я завел машину и на полной скорости отправился в сторону Легаспи. С каждой секундой мне становилось все хуже.
Спустя пару минут гонки по ухабам в небе показались три вертолета без опознавательных знаков. Я резко затормозил, стянул с себя рубашку и стал безудержно ею размахивать, силясь привлечь к себе внимание. Однако вертолеты безучастно пролетели мимо. Оказавшись над развалинами Сагзавы, они начали что-то распылять.
Распыляемое вещество вспыхнуло, и из развалин поднялась оранжево-огненная корона пожара. Донеслись хлопки лопавшейся от жара каменной кладки и треск гибнущих кустарников.
– Что они творят?! – заторможенно ужаснулся я и неуклюже забросил рубашку на плечо. – Это же территория национального заповедника, а в самих развалинах – люди! Надо валить отсюда ко всем чертям, пока и меня с Беном не спалили! Огненное погребение… и… мороженное… Да что со мной?
Тут я с недоумением обнаружил, что по какой-то причине не мог положить руки на руль. Я попытался почесать подбородок, но мои пальцы вместо этого просто прошли сквозь него. А еще через секунду я ударился головой об дверцу джипа и потерял сознание.