Как только судно выровнялось, а мы перестали хвататься за поручни, чтобы удержаться на ногах, капитан продолжил делиться мудростью.
– Перед смертью Мастер хотел быть уверенным в своем преемнике. Считалось, что лучше унести тайну в могилу, чем довериться чужаку. Обычно выбирали кого-то из близких. Сына или внука. Нельзя допускать в круг Мастеров корыстолюбцев. Не для того драконы потеряли крылья, чтобы плодить желающих разбогатеть на Слове.
– Скажите, капитан, а у вас есть родня? Надеюсь, вы не последний дракон в своем роду? – спросила я и только потом увидела большие глаза Малыша Хакли.
– Откуда ты знаешь, что я дракон? – старик повернул голову, и я едва не села на пол. Коленки вдруг ослабли – такой у него сделался страшный взгляд. Я тут же поверила, что Черный рыцарь не соврал.
– Его Сиятельство упомянули.
– Лорд Лоял Ирвик меня удивляет. То слова лишнего не вытащишь, а то вдруг выдает не пойми кому мой секрет. Причем, секрет, который я берегу прежде всего от него.
– Ну, раз воры пришли к вам за Словом, то уже не одному ему известно, что вы дракон, – я обиделась на «не пойми кого».
– Понятно. Ирвик решил через тебя донести, что скрывать мое происхождение уже не стоит.
Неплохое имя для палача. Лоял Ирвик. Угораздило же меня завести такое «полезное» знакомство.
– Ложись! – отвлек меня капитан от смакования имени палача. Я присела, не понимая, что происходит. Наше судно шло полным ходом на лопасти мельницы, точно вознамерилось снести их к чертям собачьим.
Поняв, что сейчас будет больно, я упала на палубу и закрыла голову руками. Но сколько ни ждала, не услышала треска ломающихся лопастей или криков моих спутников. На меня не полетели обломки, и никого из нас не снесло с капитанского мостика. Когда я оглянулась, то обнаружила, что мельница за моей спиной совершенно цела, а капитан и юнга кусают губы, чтобы не рассмеяться в голос.
– Что это было? – спросила я, садясь и потирая коленку – ударилась, падая ничком.
– Магия-я-я-я, – провыл Хакли и поводил руками, чтобы мне было понятно, как мы уцелели.
Капитан оказался более добр.
– Мы нырнули в карман скрытого пространства. Если за нами следили, то мы просто пропали с горизонта.
Я все больше удивлялась способностям старика. Он сумел не только спрятать корабль за иллюзией дряхлой лодки, но и сделать недоступным для чужих глаз урочище у подножья гор.
– И часто вы ныряете? – я скрутила растрепавшиеся волосы в фигу и воткнула шпильку. От капитана не скрылось, что я позаимствовала у него кое-что. Он усмехнулся.
– Ныряем, когда хотим попасть домой, – Хакли кивнул в сторону небольшого двухэтажного дома, стоящего на берегу реки.
– У вас здесь тоже водятся русалки? – я боязливо поежилась, видя, что судно опускается на воду у небольшого причала.
– Нет, – капитан отчего-то сделался хмурым и резким, – здесь никого, кроме нас, нет. В скрытое пространства чужим не пробраться, на то оно и скрытое. Пропустит только тех, кого привел сам хозяин.
Я вдохнула чистый воздух полной грудью. Наконец-то нашлось место, где можно не бояться. Здесь все свои. Никаких воров, русалок и палачей.
– А в реке плавать не опасно? – я с восторгом ощупывала взглядом совершенно прозрачную гладь воды.
– Нет. Даже искупаться можно, – капитан закрепил штурвал, и парус тут же опал. – Только возьми с собой мыло и полотенце.
– Милый домик, – откликнулась я, опасливо спускаясь по трапу на причал. Я успела почувствовать разницу между полетом в облаках и качкой на воде. У меня едва не началась морская болезнь.
– Идем, я покажу тебе твою комнату, – Малыш Хакли взвалил на хребет мой узел с новыми вещами и побежал впереди.
– Здесь мы едим и готовим, – исполняя роль радушного хозяина, мальчишка открыл дверь. Веранда через нее соединялась с внутренним помещением, оказавшимся огромной кухней. Все, что я видела на корабле, было мелким и неуютным. Здесь же было где развернуться и печь не только хлеб. У меня загорелись глаза. Я вспомнила, какой искусницей в кулинарии была моя мама. Она брала заказы на торты. Ее порадовала бы такая кухня. Напрячь бы память и записать рецепты, которыми пользовались в нашей семье.
Странное дело, но я начала привыкать к новому миру. Поняла, что возврата к прежней жизни не будет. Я вспоминала о маме с болью, но только потому, что жалела ее, оплакивающую где-то там, на Земле, свою дочь.
Если я утонула, и нынешнее мое состояние – одна из граней смерти, то может так случиться, что мы с мамой еще встретимся. Я знаю, она будет рваться ко мне, так как не успела попрощаться. Мамам свойственно пробиваться туда, где их чадо попало в беду.
– Здесь кабинет капитана.
Хакли показал на дверь, отделенную от кухни коридором, удивившим меня обилием развешанных по стенам голов рогатых животных. Видать, капитан был знатным охотником, раз собрал такую приличную коллекцию.
– Туда входить запрещено, – продолжил инструктировать юнга, – даже заглядывать нельзя. Там дальше находится его спальня, а вот тут мои владения.
Он распахнул дверь, и я увидела вполне приличную комнатку. Светлую и уютную. Капитан оказался небедным человеком. Его «логово» было заполнено добротной мебелью и дорогими коврами. Он определенно обладал хорошим вкусом, так удачно были подобраны детали интерьера.
– Красивый дом, – похвалила я, подходя к лестнице, ведущей на второй этаж. – Мне туда?
– Да, там комнаты для гостей, – мальчишка, нисколько не тушуясь, разделил нас на своих и чужих. Все, что было на первом этаже – это для семьи, а то, что выше – для временных людей. Ну и пусть. Я была рада даже временному пристанищу. Тем более, такому приятному.
Попав в райское место, я поняла главное. Хочешь войти в семью и оказаться под защитой капитана – сделайся необходимой. Такой, чтобы трудно было найти замену и сказать: «Прощай!»
– Сюда тоже входить нельзя, – предупредил меня Хакли, показывая на помещение в торце второго этажа.
Спален наверху оказалось три. Судя по расстоянию между дверями, одна была большой, а две другие – поменьше. Мне досталась та, чьи окна выходили на пристань. Милая комнатка, но какая-то безликая. Таким, наверное, и должно быть временное пристанище для гостей.
Плеск воды за окном странным образом успокаивал. Я даже начала напевать. Пока я раскладывала вещи в огромном пузатом комоде, вернулся Малыш Хакли и принес корзину с куском мыла и огромным полотенцем. Оно больше напоминало простыню с вышивкой по кайме.
Я выложила кое-что из купленных на ярмарке вещей в корзину, чтобы облачиться в них после купания, и поспешила вниз. Нашла капитана на кухне. Он уже вовсю кашеварил.
– Долго не плескайся, – бросил он мне через плечо. – Поедим и за дело. Никто не отменял выпечку хлеба. Селедочники быстро смекнут, что у нас проблемы. Утром «Удильщик» должен заняться привычным делом.
– Но как же? Разве кораблю не требуется серьезный ремонт? – я остановилась на пороге. Непривычно было смотреть на капитана в фартуке с оборочками. Женский? А чего я удивляюсь? Наверняка и до меня здесь были женщины. Вполне возможно, что к уюту в доме приложил руку не сам старик, а его… старуха. Тогда получается, что Рут Талбах вдовец? Надо бы при случае поспрашивать Хакли.
– Развезем хлеб, и только потом займемся плотницкими делами, – дед громко постучал ложкой о край сковороды. – Не впервой.
Вода оказалась совсем не теплой – я потрогала ее ногой. Выбирать не приходилось. Хотелось побыстрей снять с себя драную рубаху и смыть с тела сажу и мраморную пыль. Походив вдоль берега, я нашла тихую заводь. Ее не было видно из дома. На всякий случай развесила на кустах полотенце, соорудив прикрытие от любопытных глаз. Разделась догола, так как купальник тоже требовал стирки, и вошла в воду. Зубы стучали от холода, но я жмурилась от блаженства.
Искупавшись, еще раз ополоснула голову. Сомнение, что смогу после мыла расчесать колтуны, меня не покидало. Не пришлось бы кромсать ножницами волосы.
– А ты на самом деле похожа на русалку. Красивая.
Я резко развернулась, прикрывая руками грудь. На берегу сидел Малыш Хакли и жевал травинку. Неизвестно, сколько он здесь прохлаждался, и что успел увидеть, но его наглая улыбка вывела меня из себя.
– Ты чего здесь делаешь? – зашипела я. – Не знаешь, что за девочками подглядывать нельзя?
– Меня дед послал. Сказал, чтобы ты голову отваром трав ополоснула. Он специально для тебя приготовил. Или тебе не надо? Так я вылью, – он, не переставая улыбаться, взял кувшин, стоящий рядом, и наклонил, намереваясь опрокинуть в заводь.
– Какой же ты засранец, – зло процедила я, подплывая к берегу. – Хочешь удовлетворить свое любопытство? Или смутить меня? На, смотри!
Я встала в полный рост и убрала от груди руки. Никто мальчишку сюда не звал. И мне не стыдно. Хоть раз проучу.
– Все? Посмотрел? – я видела, как налились малиновым цветом его щеки. – Теперь ты раздевайся. Дай гляну, какой ты мужчина.
Хакли убежал весь пунцовый, а я спокойно ополоснула волосы, поливая их дивно пахнущим теплым отваром. Нашла в корзине гребень, оставленный мальчишкой, и легко расчесала гладкие пряди. Вот что значит, сила девственной природы. Надела чистую рубашку до пят, выстирала купальник и развесила его на кустах. Когда вода стекла, а волосы немного обсохли на ветру, натянула шерстяное платье со шнуровкой на груди, собрала вещи и пошла к дому. Никогда не любила одежду вишневого цвета, но кто меня будет спрашивать, что мне нравится, а что нет.
Мужчины уже сидели за столом. У Хакли подозрительно оттопыривалось горящее огнем ухо. От меня не скрылся быстрый взгляд, который мальчишка бросил на капитана. Понятно. Без меня тут были разборки.
– Говори, – произнес старик строгим голосом. Я только открыла рот, чтобы говорить, как дед пнул по ноге сидящего рядом юнгу. Тот выдохнул.
– Леди, простите. Я вел себя недостойно, – выдавил он из себя и замолчал. Получив новый тычок, ожил. – Это никогда не повторится. Честное слово. Я просто хотел убедиться, что у вас нет жабр, а по хребту не идет плавник.
– Ну и как. Нашел жабры? А плавник? – меня поразило, как быстро я стала не «ты», а «вы». Вот что творит подзатыльник волшебный.
– Нет. У вас только клеймо в виде сердечка на… жопе.
– Это не клеймо. Это тату. Специальный знак моего народа, говорящий, что я взрослая и готова к любви.
Я мстительная. И с удовольствием наблюдала, как малец заливается краской. Старик закашлялся и спрятал улыбку в усах.
– Садись уже, русалка. Еда стынет.
Готовил дед отменно. Я едва не вылизала тарелку. По примеру малыша, прошлась по соусу хлебным мякишем. Закатила глаза от удовольствия. Взвар на травах вместо чая взбодрил.