Рут Талбах остановился и поднял на меня глаза.
– Что еще я должен знать?
– Они думают, что вы прячете там Слово Мастера.
– Хорошо. Я понял. Иди работать, – он отдал мне метлу, а сам сел на табурет перед печью и уставился на огонь.
У меня была куча вопросов. Капитана я трогать боялась, а потому поторопилась навести мосты с Малышом Хакли.
– Спасибо за новую одежду. Ты выручил меня в Дознании. Черный рыцарь как раз интересовался, почему я так странно одета.
– Если бы не капитан, плевать бы я на тебя хотел, – мальчишка ершился. – Столько проблем нам устроила. Трудно было сразу надуть паруса, раз корабль тебя слушался?
– Не должен были?
– Нет. Он чужаков не слышит.
– Так вот в чем дело! «Удильщик» тебе не подчиняется, как бы ты ни старался! – догадалась я, понимая, почему юнга всегда ждет команды капитана. – И ты злишься, что у меня получилось с первого раза! Ну, если тебя это успокоит, то так и быть, признаюсь: паруса послушались не меня, а Черного рыцаря.
Малыш Хакли открыл рот.
– Еще лучше. Человек ни разу не был на «Удильщике», а он ему подчиняется, – на глазах мальчишки навернулись слезы.
Я понимала разочарование старательного Малыша, к которому судьба оказалась так несправедлива, поэтому поторопилась утешить.
– Да, обидно, – согласилась я. – Но Его Сиятельство все слушаются. Я в этом убедилась, когда мы шли в Дознание. Встретившиеся нам люди просто застывали и опускали глаза.
– Он королевский палач. Еще бы не опускать глаза.
Боже! Я так близко была от смерти!
– А почему он все время в броне? – я облизала сухие губы.
– Никто и никогда не видел лица палача. Даже смертники. Говорят, он страшен, как чудище из морских пучин.
Малыш Хакли определенно оттаял по отношению ко мне, и я решила воспользоваться его «милостью».
– Ты же знаешь, у меня проблемы с памятью, – я поставила ведро кверху дном и села рядом со штурвалом. – Помоги разобраться в том, что произошло сегодня.
– Что ты хочешь узнать? – мальчишка преисполнился важности, а потому задрал нос.
– Начнем с кристаллов. Я думала, это что-то вроде каменного угля, но…
– Что такое каменный уголь? – Хакли, подражая деду, свел рыжие брови к переносице.
– Не бери в голову. Ляпнула глупость, – я поняла, что здесь не знают такого вида топлива. Или называют его как-то иначе. – Расскажи о кристаллах.
– Мы покупаем их у горняков. Очень ценные артефакты. Они помогают удержать корабль в воздухе. Забудешь положить в печь, считай, погубила судно. Даже если оно не разобьется, больше никогда не взлетит. Очень важно следить, чтобы кристалл не потух. Ты молодец, что не растерялась.
– Как капитан приказал, так и действовала, – мне была приятна похвала мальчишки. – А теперь расскажи о войне.
– Она была давно. Я еще не родился. Но мамка как-то обмолвилась, что было очень страшно. Море вдруг восстало. Не захотело, чтобы человек им пользовался.
Мальчишка понизил голос, будто боялся, что его подслушают. Как выяснилось, однажды Море взбесилось, и ничто не могло его остановить. Топило суда, уничтожало упавших в воду моряков, накатывало огромными волнами на берег, смывая все на своем пути. И чем дальше отступали люди, тем больше захватывало земель. Исчезли мелкие острова и архипелаги, ушли под воду прибрежные селения. Море словно вознамерилось навсегда избавиться от противника.
Жители суши принялись возводить высокие и мощные ограждения, которые волны не могли разбить. Но война с Морем разобщила людей: каждое королевство торопилось скрыться за собственными стенами. Прекратилась торговля, так как суда, прежде ходившие по Морю, сделались бесполезными.
– И тогда появились Мастера, – догадалась я.
– Да, первым Мастером был дракон, – Хакли многозначительно кивнул, подтверждая мою догадку.
Никто так и не узнал, каким образом первый дракон променял свою способность летать на Слово, заставляющее взмывать корабль к облакам. Смельчак и его потомки заплатили весомую цену за магическую метаморфозу. Они перестали обращаться в ящеров.
Но люди по достоинству оценили великую жертву драконов. Летучие корабли смогли противостоять Морю, что дало шанс на выживание. Волны не дотягивались до них, но с судов велась беспощадная охота на морских тварей. Поэтому Мастера стали главными врагами Моря.
– И оно нашло способ истребить их? – рассказ Хакли взволновал меня. Я переживала за драконов.
– Да. Оно подослало к ним русалок.
Я открыла рот, не ожидая такого ответа.
Слишком поздно обитатели суши догадались, что водные девы способны прикидываться людьми. Они подбирались к драконам под видом прекрасных женщин. Жена, любовница, служанка, просто приятная соседка – все они рано или поздно заставали Мастера в беззащитном состоянии и отправляли его к праотцам. Череда смертей была растянута по времени. Способы убийства разнились, а иногда вовсе не походили на преступление, поэтому не были сразу замечены Дознанием – главным карающим органом государства.
– Мертвый Мастер – поверженный враг, – я вздохнула.
– Верно, – кивнул Хакли.
Как же сильно рисковал Рут Талбах, когда пустил меня, незнакомку, потерявшую память, на свой борт. Как он вообще определил, что я не диверсантка, вознамерившаяся уничтожить его?
Этот вопрос давно мучил меня, поэтому я решилась задать его.
– Кстати, а как вы с капитаном поняли, что я не русалка? – я улыбнулась, думая, что поставила Хакли в тупик.
– Ты плохо слышишь? Я сказал, что драконов соблазнили прекрасные женщины. Ты давно смотрела на себя в зеркало?
Блин. Он меня уделал, не моргнув глазом. Вообще-то я считала себя симпатичной девчонкой. У меня густые и длинные каштановые волосы, большие карие глаза, белая кожа, аккуратный нос, пухлые губы, спортивная фигура, а главное, золотой характер. Даже Черный рыцарь оценил мою покладистость.
Пока я предавалась переживаниям о недооцененной красоте, Малыш Хакли продолжил рассказ.
Люди не сразу поняли, какая над Мастерами нависла беда. Когда спохватились, тех уже истребили. Слово навсегда было утрачено. Королевства начали беречь оставшиеся корабли и не решались на боевые столкновения с Морем.
Хоть на сушу и опустился относительный мир, перемирия так и не случилось. Море затаилось. Корабли дряхлели, а новые поднять в воздух было некому. Даже «Удильщик» оказался настолько слаб, что не смог перемахнуть через стену, отделяющую Леворд от Моря. Корабль был признан непригодным для службы в королевском флоте, но даже такой рухляди завидовали.
– Однажды наступит время, когда разрушится последний корабль, поднятый Мастерами, – юнга опять нахмурился. – Тогда нам не выжить. Море окончательно нас разделит. Как говорит капитан, не будет притока свежей крови, не родится здоровое потомство.
Тут я с Малышом Хакли была согласна. Море вечное, оно умеет ждать.
– Но раз воры искали Слово, значит, уверены, что оно сохранилось, – меня волновало, что грабители могли вернуться в любой момент. – Как я поняла, Слово – это не просто команда, вроде «Лети!», а какой-то магический ритуал. Иначе все было бы слишком просто. Накарябал его на задней стенке сундука или закопал банку с бумажкой и сиди карауль, чтобы другие не прочли.
– Ага! – горячо подхватил мою идею мальчишка. – Но даже если ты найдешь банку с бумажкой, корабль все равно не взлетит, сколько ни кричи. Потому как нужна магия. А какая магия в бумажке?
– Одни дураки верят в легенду, что Слово можно найти и прочесть. Сколько книг было перерыто, сколько документов пересмотрено, а все напрасно, – на мостик поднялся капитан. Я соскочила с ведра и оправила рубашку. Так и не переоделась. – Как говорил мой боевой товарищ, Слово нужно услышать. Вечная память Большому Арку, сложившему голову в бою!
Старик достал из кармана плоскую фляжку, с которой, как я заметила, никогда не расставался, и глотнул из нее.
– Как это «услышать»? – в один голос произнесли мы с Малышом.
– Слово передается из уст в уста, – старик крепко завинтил крышечку фляжки. – Только услышавший и правильно понявший Слово становится Мастером.
У меня тут же появились претензии к недальновидным драконам.
– Как можно было иметь чудесную магическую способность и профукать ее из–за каких-то русалок? Почему драконы не раздавали Слово направо и налево? Чем больше Мастеров, тем больше кораблей, – я даже притопнула ногой, так разволновалась от самонадеянности и самовлюбленности драконов. – Сам не ам и другим не дам? Знали же, что с их уходом суда не поднимутся в воздух.
– Тут есть одна закавыка, о которой мало кто знает, – капитан сам встал у штурвала, отодвинув юнгу. – Слово может быть самым обыкновенным. Ты никогда не заподозришь в нем то самое, способное поднять корабль. Кричи его – не кричи, действовать не начнет. А вот если Мастер произнесет его перед тем, как уйти к праотцам, оно превратится в Слово с большой буквы. Важен последний выдох Мастера.
– Я правильно поняла, нужна смерть Мастера, чтобы простое слово стало Словом?
– Да. Пока он жив, Слово принадлежит только ему, – кивнул капитан. – Его право пользоваться им или нет. Драконы заслужили такую свободу действий. Любая магия высасывает из тебя силы, а такая мощная, что способна поднять в воздух корабль, может сильно истощить запас. Не хотел бы я однажды проснуться и понять, что магии во мне на донышке.
– Ничего себе! – Малыш поскреб рыжие вихры.
Неуемная фантазия тут же нарисовала картинку, где на смертном одре лежит старик и шепчет в мое ухо волшебное Слово: «Свистать всех наверх!». Меня аж передернуло. Магии во мне отродясь не было, а вот здоровье от такого «наследства» наверняка пошатнулось бы. По прихоти деда я, вместо положенных ста лет, прожила бы на десяток меньше. Нет, мне такого счастья не надо!
– Абы кому его не передавали, выбирали осторожно. И не обязательно, чтобы доверенным лицом был дракон. Хотя старались придерживаться правила оставлять Слово в семье.
Капитан крутанул штурвал, меняя курс. Из-за леса, где высокие сосны едва не скребли дно «Удильщика», показалась огромная ветряная мельница. Мы давно покинули пределы города, но только сейчас я разглядела, что столицу Леворда с севера окружали горы. В их сторону мы и держали путь.
На горизонте за нашими спинами маячило еще несколько судов – побольше и поменьше, и мне все время чудилось, что одно из них следит за нами. Не надо подбираться близко, чтобы понять, куда мы направляемся. Достаточно воспользоваться подзорной трубой. На «Удильщике» тоже была такая. Я поглядывала на старика, видит ли он преследователей, но тот оставался спокойным.