Окончив школу, я решил остаться в Калифорнии и продолжать работать упаковщиком в магазине Vons, чтобы оплачивать свой школьный долг. К концу лета мы решили распустить группу, поэтому я начал проводить больше времени, зависая с друзьями из служб Колледжа и Карьеры в отделении Часовни на Голгофе в Висте. Мы собирались вместе и репетировали, а еще я взялся помогать вести службу в отделении Колледжа и Карьеры.
Той осенью Жан-Люк Лажуа из The Kry приехал сюда в поисках музыкантов, чтобы сформировать молодежную группу для Harvest Crusades. Кто-то рекомендовал Люку меня, поэтому как-то вечером он пришел нас послушать.
После этого Жан-Люк поговорил со мной несколько минут, сказал, что ему нравятся песни, которые я написал, высказал кое-какие наблюдения и сообщил о своих планах создать молодежную группу. Он сказал, что хочет узнать, интересно ли мне присоединиться к группе, и предложил нам обоим помолиться об этом и собраться позже, чтобы это обсудить.
Жан-Люк мне сразу понравился, и мы начали периодически встречаться. Он глубоко любил Иисуса и несмотря на то, насколько популярны были The Kry – известны они были по всей стране, но прежде всего в то время были группой из Калифорнии, – он был очень простым парнем. Когда его планы собрать молодежную группу начали развиваться, он пригласил меня присоединиться. Я сказал Жан-Люку, что помолюсь об этом.
Эти первые дни сомнений после колледжа напоминали те, когда я не был уверен, поступать ли мне в Библейский Колледж или играть в футбол в Пёрдью. Но здесь была одна существенная разница. До этого я разрывался между исполнением воли Господа и своей. Теперь же все варианты были связаны со служением, и тут не было четкого конфликта между моей волей и Его.
К тому моменту церкви моего отца в Лафайетте исполнилось уже пять лет, и он говорил мне, как хотел бы, чтобы я вернулся домой и помогал ему вести службы. Но он также поощрял меня узнать о планах Господа на мою жизнь, и если Он хочет видеть меня где-то в другом месте, тогда и он сам хочет того же.
И я думал про себя, не упустил ли я чего-то. Как-то субботним вечером я смотрел игру по телевизору. Игрок, который, как ожидалось, будет моим полузащитником, если бы я остался в школе, удачно забросил мяч, пробежав больше девяноста метров. Он играл и забрасывал мячи, и все это показывали по центральным каналам, пока я работал в продуктовом магазине, и хотя у меня была пара вариантов, касающихся музыки, пока я их не осуществлял.
«Это могла быть моя игра», – думал я.
Но затем я вспомнил слова своего отца в ту пятничную ночь три года назад, когда мы ехали мимо моей бывшей школы и стадиона, на котором мог играть я: «Ты делаешь то, к чему Господь призвал тебя».
Вскоре после того, как я увидел по телевизору своего бывшего одноклассника, у меня появилась возможность спеть и сыграть в лагере. Чек, который дали мне после этого, намного превышал все те суммы, что я получал за свою музыку. Его даже хватило, чтобы оплатить мой долг перед колледжем. В декабре 1998 года, когда с долгом было покончено, я бросил работу в Vons, съехал из той квартиры, где жил вместе с другом, его бабкой и дедом в Оушнсайде, и уехал домой, не зная, стоило ли остаться дома или все же вернуться в Калифорнию.
Как всегда в важные моменты моей жизни я вел серьезные разговоры с родителями, касающиеся тех планов, которые Господь имеет на меня. Мать, как обычно, посоветовала мне обратиться за советом к Писанию. Отец понимал важность решения, перед которым я стоял, и он предложил мне пожить вместе с ним в хижине его друга, где мы могли молиться и поститься вместе.
Это было особенное время. В хижине не было никакой связи с внешним миром, даже сотовых телефонов. Мы постились, молились, рыбачили и разговаривали. Место было удивительно успокаивающим. В своих молитвах я просил Господа избавить меня от очередного перетягивания каната. Я больше не хотел поступать по своей воле. Я сказал Ему, что сделаю все, что Он хочет, чтобы я сделал.
Пока мы жили в той хижине, я почувствовал, как Бог говорит мне, что желает, чтобы я вернулся на Западное Побережье.
«Уверен ли Ты? – просил я. – Я ушел оттуда. Я могу служить здесь, в Жатве. Ты действительно хочешь, чтобы безработный и бездомный парень вернулся в Калифорнию?»
В тишине я почувствовал, что Господь хочет, чтобы я вернулся в Калифорнию. Я верил, что у Него есть план и Он даст мне все, чтобы я следовал этому плану.
Сообщить об этом моему отцу было нелегко. Когда мы ехали домой, я рассказал ему все.
Я знал, что мой выбор будет для него большим ударом. Я мог представить себе, как волнующе для отца, что сын помогает ему в служении, но этому не суждено было случиться. Я извинился перед ним, и он сказал, что понимает.
После того, как мы вернулись домой, случился еще один разговор с родителями. Они оба согласились, что я поступаю правильно.
Я остался в Индиане на все Рождество. Праздничным утром наша семья собралась вместе, Эйприл была со своим мужем Трентом. Каждое рождественское утро родители выбирали кого-то из детей, чтобы он раздавал подарки, и сегодня была моя очередь.
Я вручил все подарки, кроме одного, самого большого, который стоял за елкой. На нем не было имени.
– Чей он? – спросил я.
– Он твой, – ответила мама.
Я понятия не имел, что это, но принялся разворачивать и заметил, что пока я это делал, все бросили свои занятия и повернулись ко мне.
Развернув бумагу, я увидел, что это была гитара. И не просто гитара, а фирменный Taylor, которая, как я хорошо знал, стоит не меньше 2000 долларов!
Я не мог сказать ни слова. Я не только никогда не просил такую, но знал, что и сам никогда не смогу позволить себе ее. Просить Taylor было как просить подарок в двадцать раз дороже, чем все, что я получал раньше. О таком я и мечтать не мог.
Мои глаза наполнились слезами, и остальные вокруг тоже начали плакать. Я оглядел свой подарок, все еще не веря, что он реален, и я до сих пор помню слова, прозвучавшие у меня в голове: «Боже, я сделаю для Тебя все. Не моя воля, но Твоя да будет».
В предвкушении я начал перебирать струны нового инструмента. Хотя до этого я никогда не думал, что смогу стать полноценным музыкантом, я начал понимать, что Господь и вправду даровал мне музыкальные способности. Подарок моих родителей был серьезным подтверждением того, что эти способности были даром, который нужно направить на служение Ему. И теперь мне не нужно было занимать гитару у друга, чтобы использовать этот дар!