Петр III все более разжигал лютую ненависть к себе от всех. Окончив для России бесполезно одну войну он затевал другую с Данией, чтобы отнять у нее Шлезвиг, отнятый у Голштинии. Готовя силы Российской империи для воинственного нападения на Данию, он в тоже время ратовал за свободу совести в родном отечестве. Это казалось смесью, непостижимой для умов.
– Господи! И чего неймется нашему Петруше? – с огорчением спросил Алексей у Панина, который стал другом и соратником гвардейцев, так как был тоже заинтересован в перевороте.
– Неужель это правда, что нас пошлют войной на Данию только для того, чтобы нашему Петруше вернуть Шлезвиг? – тоже спрашивал Игорь у огорченного Никиты.
– Это еще цветочки! – сказал он. – У него, в мыслях его детских, возник совершенно безумный план, и я благодарю Господа, что сам и друзья мои не стали раньше времени обременять себя узами брака, – говорил Никита, а гвардейцы внимательно ловили каждое его слово. Никита замолчал. Гвардейцы притихли. Никита, заметив как приутихли голоса друзей и внимание выступило на челе каждого, немного повременил с новостью и подойдя к столу налил себе чарку вина. Он медленно отпил глоток, смакуя превосходный напиток.
– Ну?! – уже уже с некоторым нетерпением и злостью спросил кто-то.
– Он хочет развести всех придворных дам с их мужьями и переженить по своему усмотрению! Представляете? – Никита, сам удивляясь своим словам, даже встал и начал ходить по казарме взад-вперед.
– Нет! Друзья надо с этим заканчивать! Так продолжаться не может! Не должна наша держава посмешищем служить на устах соседних государств! – горячо сказал Григорий Орлов. С ним все согласились. Народ уже не скрывал своего неприятия по отношению к полоумному подлражателю Фридриха – русскому императору Петру III.
Не было ни правильных собраний, ни пропаганды, просто были созданы четыре отделения заговорщиков, во главе которых стояли особые вожди, собиравшиеся для особых собраний.
Да в этом не было и надобности: целые ряды дворцовых переворотов воспитали гвардию и она не нуждалась в особой подготовке к подобному предприятию, лишь бы было лицо во имя которого всегда можно было поднять полки.
По улицам ходили толпы народа, особенно гвардейцев и почти въявь ругали государя. Он же веселый и беззаботный продолжал ветреничать в Ораниенбауме.
Арест Пассека 27 июня поднял на ноги всех заговорщиков, испугавшихся, что арестованный может выдать их под пыткой.
– Сегодня же ночью езжай в Петергоф за Екатериной и доложи обо всем! – приказал Алексею Орлову его брат Григорий.
Накануне переворота Екатерина считала на своей стороне до 40 офицеров и десять тысяч солдат гвардии. Переворот не был нечаянным: его все ждали.
Игорь оказал неоценимую помощь и в подготовке переворота. С его дипломатичностью и острым умом соглашались многие и ставили его предложения на обсуждениях, как самые верные и уже значимые.
Вместе с Орловым в Петергоф отправился и Игорь, дабы собрать полки и предупредить Разумовского о предстоящем.
Как-только Алексей предупредил Екатерину и она вместе со своими фрейлинами в спешности выехала в Измайловский полк, там ее уже ожидали подготовленные солдаты и Игорь вместе с ними присягнул ей в верности, целуя ей руки, платье.
– А теперь в Семеновский полк, – предупредил Разумовского Игорь, – там тоже ждут великую Екатерину, дабы присягнуть ей в верности.
День выдался жаркий и солнце пекло нещадно. Игорь, скрываясь от палящих лучей солнца, заметил в толпе двух полков, двигающихся в Казанский собор для возглашения Екатерины самодержавной императрицей, молодого и серьезного унтер-офицера, который внимательно разглядывал Игоря.
«Неужель прознал?» – с тревогой подумал Игорь. Если честно, то уже ему хотелось, чтобы кто-то его все же узнал, но он боялся. Чего? Он сам не мог понять. И потому решил быть с этим унтер-офицером осторожней.
Екатерина двигалась во главе двух полков и толпы народа. Все смешалось и тот неизвестный, заинтересовавшийся Игорем и, заинтересовавший его самого, куда-то исчез. Напрасно Игорь выглядывал его в этой безумной и радостной толпе.
Дальше к движению их примкнули конногвардейцы и преображенцы с некоторыми армейскими частями и числом свыше четырнадцати тысяч окружили дворец, восторженно приветствуя императрицу, обходившую полки.
Без возражений и колебаний ей присягали и должностные лица и простолюдины, все кто попал во дворец. Игорь смотрел и изумлялся. Эта фейерия напоминала сказочную картину: будто какой-то невидимый бог помогал Екатерине и простым людям осознать всю значимость производимого действа. Никаких возражений, все согласно и все ладно.
Людей подкупил и ее наряд, еще выдуманный Петром I. Она верхом, в гвардейском мундире старого петровского покроя и в шляпе, украшенной зеленой веткой с распущенными длинными волосами, рядом с княгиней Дашковой, которая поставила целью заманить Игоря в свои сети, двинулись в Петергоф.
Был вечер 28 июня. Из Ораниенбаума в Петергоф должен был прибыть император для завтрака в Монплезире. Но там он никого не застал.
Ему доложили, что Екатерина утром тайком отправилась в Петербург. Все были в недоумении и растерянности.
– Я сию же минуту отправлюсь в Петербург и попрошу императрицу вернуться, усовестив ее в своих действиях! – сказал Воронцов. Уехал и не вернулся.
Утром 29 июня Екатерина со своими поданными заняла Петергоф и Петр подписал клятвенный акт отречения от престола.
– Представьте, друзья мои! – торжественно говорил Никита Панин своим сослуживцам и гвардейцам-друзьям, – я вхожу во дворец и тут наш величавый вседержатель кинулся целовать мне руки, прося моего ходатайства! Я уж подумывал, что бывший царь проявляет характер и хочет силою отнять трон у жены своей! Знаете, я даже в душе загордился, но оказалось! Ха-ха!
Он сделал минутную паузу, так полюбившийся ему прием, и выждав пока терпение его слушателей иссякнет, продолжил, давясь от собственного смеха:
– Он жалостливо просил оставить с ним полюбившиеся ему… вещи – это скрипку, любимую собаку, арапа и… и Елизавету Воронцову!
Все закатились истеричным хохотом. Наконец отсмеявшись, Алексей Орлов спросил:
– Первые три вещи ему оставят, но что будет с Воронцовой?
– Ее выдадут замуж по усмотрению Екатерины! – ответил Панин, заливаясь еще более раскатистым смехом. Все благодушно согласились с решение императрицы и сочувствуя ей, прочили в мужья Воронцовой чуть ли не дьявола.
– Игорь тебе сегодня достанется поистине историческая миссия! – сказал Григорий. Он все же недолюбливал Игоря. Сказывалось то, что императрица была благосклонна к нему и Григорию это не нравилось.
– Да, – он, видя недоуменные взгляды сослуживцев, решил рассказать им, что он сегодня возглавляет отряд, который должен отправить бывшего императора в Ропшу, загородную мызу, подаренную ему императрицей Елизаветой.
Именно Игоря выбрала Екатерина во главе сего отряда. Это случилось по просьбе Дашковой, которая усмотрела в нем своего суженого и хотела получить его.
На другой день Екатерина торжественно вступила в Петербург. Все утверждали, что такого переворота еще не было в истории государства Российского. Без единой капли крови. Настоящая дамская революция.
Но она стоила владельцам питейных заведений огромного убытку. Солдаты и солдатки, крестьяне и фабриканты в бешенном восторге тащили и сливали во что попало, водку, пиво, вино и всякие другие спиртные напитки.
Праздник был в разгаре. Вере не суждено было встретиться со своим суженым за это время. Он был похищен княгиней Дашковой и пропал в ее покоях на три дня.
Потом она уговорила его отобедать с ней во дворцовой столовой, куда сама была приглашена великой императрицей Екатериной. За столом он встретился со своими друзьями-гвардейцами, свершившими сей переворот. Это братья Орловы, освобожденный Пассек и Ласунский. Остальные еще приходили в себя после трех дней обильного запоя.
Друзья хитро подмигивали и обменивались колкостями по адресу Игоря. И тут, только он хотел что-то ответить им, вошла Вера. Раньше она никогда не посещала дворцовую столовую, но пронырливая Анна, рассказала Вере, что за императорским столом сидит Игорь. Вера не поверила и решила сама посмотреть. Как же было велико ее горе!
Она медленно отвернулась от Игоря и посмотрела на щебечущую Дашкову и сразу все поняла.
На кухне с ней сделался обморок. Встревоженные поварихи и служанки мигом вызвали лекаря и тот, заметив у нее жар, отправил ее на отдых.
– Извините, – Игорь выскочил из столовой и бегом направился в кухню. Немного поплутав в лабиринте комнат и закоулков, он все же по запаху определил ее и, войдя туда заметил склонившиеся головы ее подружек и маленького, сухонького доктора. Игорь не стал ни о чем спрашивать.
«Будь что будет! Я ничего не обещал ей и не никогда не думал связывать свою судьбу с прислугой, тем более, что Дашкова сейчас от меня просто без ума!» – с таким решением он вышел их кухни и направился в большую залу, где Екатерина распоряжалась выплатить виноторговцам вознаграждения их «за растащенные виноградные напитки солдатством и другими людьми при благополучном восшествии на престол ее величества».
– Евсей Давидович! – обратилась императрица к вошедшему Игорю, – мы тут с вашими друзьями завели спор о том, сколько времени потребуется для полнейшего расчета с владельцами питейных заведений. Они говорят одно, я же представляю совсем другое. Уж рассудите и помогите нам, – она кусая перо смотрела на Игоря.
– Я думаю потребуется времени около трех, а то и более лет. Сразу рассчитаться вы не сможете, так как ваш благоверный супруг умудрился тратить деньги без ума и надобности! – Игорь взирал на собравшихся и ему совершенно было неинтересно их мнение. Екатерина спросила его, он изволит отвечать и никому не удасться преломить его и заставить сделать что-то другое.
Вот именно эта черта упрямства заставила Андрея Головкина внимательно приглядеться к этому незнакомцу. Конечно, он мало напоминал ему исчезнувшего два года назад друга, но было в нем что-то до боли знакомое.
– Спасибо, Евсей! Я жалую вам главенство над всеми торговыми палатами по северной части Петербурга. Звание офицера вы заслужили и так. Я чту вашу помощь и никогда не забываю друзей моих! – сказала Екатерина и жестом попросила убрать все бумаги и начать оформление прав Игоря над новыми владениями.
– Я буду очень стараться в своем деле, но думаю и надеюсь найти себе применение в более почитаемом значении, – уклоняясь от прямой просьбы сказал Игорь.
Екатерина внимательно посмотрела на него, а потом оглядев свое окружение, поняла о чем молвит этот человек.
– Ну конечно! Конечно! Я понимаю, вы можете остаться в гвардии Орлова, но прошу не откажите в любезности принять и гражданский долг в подарок. Вам не придеться самому заниматься бумагами и прочей волокитой. Вы будете по желанию своему осматривать владения и собирать ежемесячную подань с владельцев.
Она внимательно и вопрошающе взглянула на него и ему ничего не оставалось ничего, как сказать:
– Слушаюсь, Ваше Высочество! – его ребячья манера рассмешила Екатерину. За ней рассеялись и все, кроме Андрея Орлова.
«Я буду очень стараться, я буду очень стараться», – повторял про себя Андрей слова Игоря и, казалось ему, что когда-то он уже слышал это.
«Я буду стараться, я обязательно должен выздороветь!!!» – Андрея осенило. Он в мельчайших подробностях помнил голос, ритм, выговор друга, манеру, жесты, его постоянно прищуренные глаза из-за плохого зрения – и этот человек всем напоминал ему друга, но вот внешность его совершенно не походила на Игоря.
Этот рослый синеглазый красавец с длинными волосами, собранными в хвост, что никогда не признавал Игорь, с мускулистым телом, красивыми загорелыми руками с сильными ногами, ну никак не мог быть Волковым, который остался в памяти Андрея.
Шрамы на его лице скорее делали лицо его более красивым и мужественным, нежели отталкивали. Эти шрамы достались Игорю благодаря Алениным убийцам. Они и стали главным предметом, который ставил в сомнение его личность.
Слухи о невероятной силе, ловкости и меткости Евсея расходились легендою по всему городу. Ведь этому надо много учиться и набирать опыт не в одном смертельном бою и на памяти Андрея у Игоря вообще не было ничего подобного.
Какая-то неведомая сила толкала Андрея поговорить с этим человеком и рассказать ему обо всем. Рассказать о своем друге, о той коварной женщине которая услала его в никуда и теперь, обманом заполучив в мужья самого богатого и завидного жениха Игоревой сестры, живет себе в удовольствие.
Рассказать обо всем, что накипело за время отсутствия друга. Ведь Андрей с тех пор так и не сошелся ни с кем. Потеря друга сильно потрясла его.
Андрей помнил, как после трехнедельного отсутствия Игоря он собрал всех своих друзей и кинулся на его поиски.
Целую неделю они рыскали по всему Петербургу и его самых дальних окраин. Алена точно не говорила, куда отправила Игоря. Она смеялась Андрею в лицо, а он умолял сказать где его друг.
– Этот чудак ничего не рассказывал мне о своих планах! Он влюблен и может совершить, что угодно, – говорила она.
Потом вероятно рассудив, что ежели отыщется тело Игоря ее первую начнут подозревать она с притворной заботой кидалась пред Андреем и умоляла найти Игоря.
– Андрей! Он ведь не слушал меня никогда! Если он меня слушал то и сидел бы сейчас здесь! Но, нет это все сестрица его! – она резко встала и подобрав подол платья подошла к окну и изображая убитую горем и оскорбленную женщину, тихо плакала, глядя в окно и молилась, чтобы Андрей быстрее покинул ее покои.
«Ах вот оно что! Она Игоря свела и теперь на Ирину беду кличет! Мало ей того, что Ирина и так наказана!» – думал Андрей. Он ни на минуту не верил ей. С тех пор как впервые ее увидел.
Еще два месяца после этого он бесцельно ездил по городам Новгород, Москва, Тверь, но все безре зультатно.
И вот теперь каким-то шестым чувством он подозревал, что этот Евсей может открыть ему тайну, но вот как нему подступиться, если он являл собой скрытную сущность и никогда не входил ни с кем в контакт, кроме Алексея Орлова. Они часто вместе ездили в Ропшу наведать заключенного там, бывшего императора.
По рассказам Алексея, Евсей неплохо играл в карты и вел светские беседы, знал несколько иностранных языков, происхождение которых можно отнести и к его ученой образованности и многочисленным походам по миру. Что в действительности было более верным, никто знать не мог. Даже Алексей Орлов удивлялся тому, как ловко Евсей уходил от ответа на вопросы, касающиеся его бывшей жизни.
А Игорь просто не знал, что говорить и как-то раз, просто шуткой при всех сказал, что потерял память и ничего не помнит о своем прошлом.
«Может это и есть правда?!» – подумал Андрей и решил сегодня же завести с Евсее беседу.
Он пришел к нему прямо через день. В дверь постучали. Вошел тот самый человек, который при превозглашении императрицы на престол, насторожил Игоря своим взглядом.
После того, как он с замиранием сердца выслушал рассказ Андрея Орлова, Игорь, подавляя дикое желание разузнать о себе что-нибудь, пересилил это чувство и навсегда захлопнул дверь в прошлое.
– Извините, Андрей, но потеря друга по всей вероятности сильно повлияла на вас и теперь вы ищите человека, который хоть чем-то на него похож. Я не смогу вам помочь, хотя очень понимаю вас, сам был в таком состоянии, когда потерял жену – соврал Игорь и таким способом из-за боязни быть раскрытым отрекся от своего единственного и лучшего друга. Он выбрал свой путь и не хотел его менять.
– Постой, Евсей, а этот браслетик на руке? Неужели он просто… – Андрей хотел напомнить ему о его сестре, у которой было такое же ожерелье, только во много раз дороже и с которым она не расставалась даже в монастыре, но Игорь остановил его.
– Это подарок жены, которая подарила мне его еще год назад. Это просто память, – и он поспешил скрыться от врывающегося в его жизнь неизвестного прошлого.