Через пять километров от КПМ, от трассы вправо спускалась неширокая, но асфальтированная дорога, снабженная указателем «Садовое общество «Речники». Без этой, требующей обновления таблички, нужный съезд с трассы найти было бы весьма затруднительно. Так думал Куликов, скатываясь по дорожке под сень огромных деревьев, среди которых он опознал по характерным листьям только акации и клены.
Через сотню метров нарисовалось красно-белое бревно шлагбаума, над которым несколько вызывающе выглядел огромный плакат «Добро пожаловать в «Речники!». Рядом притулился домик с мутным от пыли окошком. На стене домика большими красными буквами значилось «КПП». И на плакате и на стене угадывалась одна рука.
Куликов требовательно посигналил. Через минуту посигналил еще. Не дождавшись никого, уполномоченного командовать шлагбаумом, Куликов сам справился с нехитрым механизмом, поднял бело-красное бревно, заехал на территорию «Речников», привел шлагбаум в первоначальное положение и, не торопясь садиться в машину, задумался. От площадки КПП вправо и влево шла дорога, причем, на первый взгляд, совершенно лесная, так как никаких признаков цивилизации не наличествовало. Правда, перед Куликовым стоял деревянный столб с поперечно прибитой, заостренной с обоих концов доской. И на правой и на левой стороне доски белой краской, насколько позволяло место, были вписаны названия улиц: Вишневая, Кленовая, Солнечная, Речная, и даже Интернациональная… Проблема была в том, что нужная Куликову улица Садовая в списке отсутствовала. То ли по незначительности своей, то ли просто места на доске не хватило.
На дверях будки с громким названием «КПП» висел непомерно большой, покрытый рыжим налетом ржавчины замок.
Убедившись, что навести справки по поводу улицы Садовой не представляется возможным, Куликов сел в машину и решительно тронулся, заворачивая влево. Через сотню метров стало понятно, что дачное общество «Речники» если не в агонизирующем состоянии, то весьма близко к тому. Только каждый третий участок выглядел более или менее цивилизованным, другие представляли крайнюю степень запущенности, были брошены и брошены давно. Это как-то не укладывалось в современные реалии, возвысившие любого рода недвижимость на уровень сверхчеловеческих ценностей. Прагматик Куликов не смог найти этому объяснения, но остался в убеждении, что у этого феномена есть простая и вполне реальная основа. Что-то типа болотистого грунта, или еще чего-нибудь.
Заброшенные участки, как было видно, дичали с неимоверной быстротой, зарастая так, что их невозможно было отличить от окружающего леса. Обжитые, даже не очень ухоженные делянки резко выделялись на их фоне. Возле одной из таких дач Куликов притормозил, так как увидел людей на участке. Хозяйка, удивительно похожая на мультяшную фрекен Бок, с удовольствием объяснила офицеру, что Садовая улица располагается прямо по курсу, метрах в пятистах, только по ней, по этой Садовой, он ни за что на своей иномарке не проедет. Он и дальше-то не проедет. От силы метров сто, а дальше, кроме как на тракторе или там джипе каком, проехать нельзя.
Вежливо поблагодарив дачницу, Куликов осторожно проехал эти самые сто метров и убедился в правоте словоохотливой тетки. Пришлось вернуться назад и просить фрекен Бок разрешения припарковаться возле ее участка, на часок не более. Тетка любезно согласилась, и Куликов, пикнув сигнализацией и прихватив из машины папку, продолжил свой путь пешим порядком.