В ушах свистел ветер, теребя мне волосы и мешая вести наблюдение. Я по-прежнему смотрел в темноту. Ошибки быть не могло: я действительно видел вспышку, причем сравнительно недалеко от нашего лагеря. Точнее, слишком близко от нас, чтобы благодушествовать. Мое сердце взбудораженно стучало, а я перебирал варианты дальнейшего развития событий. Возможно, Грейстоун затеял новый налет. Ситуация усугублялась тем, что Грейс сейчас была в одиночестве. Поврежденное ребро не помешает ей сбежать. Это лишь усиливало мое беспокойство. Оставалось надеяться, что мои подозрения не оправдаются.
– Дакс, надо спускаться, – бросил я другу, продолжая осмотр. Темнота не позволяла что-либо разглядеть, а неопределенность здорово нервировала. – Впотьмах от нас на башне никакого толку.
– Спустимся. Только пушку возьми, – отозвался Дакс, подавая мне пистолет с полным запасным магазином.
Я сунул оружие в карман и помчался вниз по ступенькам. Дакс бежал следом, говоря в портативную рацию, которую обычно мы держали на верхней площадке башни:
– К лагерю приближаются налетчики. Всем находиться дома и запереть двери. Погасить свет и сидеть тихо. Повторяю: к лагерю приближаются налетчики…
Это было стандартное оповещение, если у нас хватало времени предупредить обитателей лагеря. Но оно звучало редко. Мы либо разбирались с незваными гостями еще на подходе к лагерю, либо они застигали нас врасплох, и тогда уже было не до оповещений.
Такие рации имелись во всем лагере: в каждом общественном месте и каждой третьей хижине. Имевшие радио должны были оповещать ближайших соседей. Радиосвязь применялась только в крайних случаях, поскольку батареи быстро садились, а доставать новые становилось все труднее. Я очень надеялся, что рация в моем доме была включена и Грейс, услышав предупреждение, спрячется. Думаю, ей хватит ума не высовывать носа и не выяснять, кто возглавляет налет. Одно было ясно: кто-то из ее лагеря.
Лестница казалась бесконечной, и мы не бежали, а летели вниз. Я перескакивал через две ступеньки, торопясь спуститься раньше, чем налетчики достигнут лагеря. Их хитрость меня настораживала. Им было очень важно ничем себя не обнаружить и не попасться нам. Сколько их? Зачем пожаловали? Об этом я мог только гадать, но в голове появилась и прочно засела одна противная мысль. Я всячески гнал ее, пытаясь обдумывать стратегию защиты Блэкуинга. Однако мысль не желала уходить.
Они пришли из-за Грейс.
Вопреки всем усилиям, мозг отказывался думать о чем-то другом. Вспомнилось, как однажды ночью мне почудилось, будто я видел кого-то, прячущегося среди деревьев, неподалеку от моей хижины. Тогда я тщательно все осмотрел, но никого не обнаружил. Может, я что-то упустил? А если кто-то видел Грейс у нас?
Такое вполне могло случиться и почти наверняка случилось. С этой мыслью я выскочил из башни. Присутствие Грейс в нашем лагере ставило под удар жизнь каждого из моих подопечных, и потенциальные страхи грозили превратиться в реальные. Я находился в самом скверном положении, разрываясь между необходимостью защитить лагерь и эгоистическим желанием спрятать Грейс.
Дакс продолжал что-то говорить в рацию. Это помогало мне сосредоточиться на деле. Мы бежали по полянке, окружавшей башню. Бег доставлял мне удовольствие: приятна была боль в ногах от напряжения одних мышц и расслабления других. Дыхание выровнялось. Вдох-выдох, вдох-выдох. Пробежка была недолгой. Я вжался спиной в стену какой-то хижины. Следом подбежал Дакс.
– Мы с Хейденом находимся возле башни, – сказал Дакс. – Выделите людей для патрулирования.
Он понизил голос, затем поднес рацию к уху, слушая ответ, но я ничего не разобрал. Экономя батареи, Дакс прикрутил громкость.
– Скажи им, чтобы действовали скрытно, – прошептал я. – Так нам будет легче ликвидировать налетчиков, чем при открытой перестрелке.
Дакс кивнул и передал мои слова. Скорее всего, он сейчас разговаривал с Китом, а может, и с Барроу. В любом случае защитники Блэкуинга подготовятся за считаные минуты. Я гордился этими людьми и тем, что возглавлю их.
Я гордился и своими подопечными. Лагерь опустел. На дорожках и в проходах – ни души. Вокруг – кромешная тьма. Лампы погасили раньше, чем мы с Даксом спустились вниз. Обитатели лагеря реагировали мгновенно, принимая меры предосторожности и доверяя тем, кому они вручили заботу о своей безопасности.
– Их будет непросто обнаружить, – прошептал Дакс.
Пистолет он держал наготове, озираясь вокруг в попытке заметить малейшее движение.
– Знаю, – проворчал я.
Темнота была препятствием для обеих сторон, но мы обладали преимуществом. Мы с Даксом знали каждый дюйм лагеря, чего не скажешь о налетчиках. Зато нам было неизвестно, в какой части лагеря они появятся. Мы не знали, сколько их и что им понадобилось. Но наши преимущества перевешивали помехи. Мы сумеем защитить Блэкуинг. В этом я не сомневался.
Глаза быстро переместились туда, где я заметил движение. Мимолетное, словно в темноте что-то мелькнуло. Тень, которую я тут же потерял, но я ее видел. Что-то двигалось между двумя хижинами примерно в ста ярдах от меня.
– Там, – шепнул я, кивком указывая направление. – Кто-то есть.
Сами мы прятались в тени и продолжали наблюдать, но больше не засекли никаких движений.
– Давай возьмем их в кольцо. Ты пойдешь влево, а я – вправо, – распорядился я, одновременно проверяя и подготавливая свой пистолет.
– Договорились, – шепнул Дакс.
Я едва уловил его кивок. Мой друг растворился в темноте. Стараясь сам не вылезать из теней, я двинулся вперед, не сводя глаз с места, где заподозрил движение.
Добравшись до очередной хижины, я вжался в стену и замер, ожидая новых признаков чужого присутствия. Вскоре я почти добрался до тех двух хижин, где заметил мелькнувшую тень. Дакса я тоже не видел, но знал: он сейчас где-то рядом, только с другой стороны.
Навострив уши, я вслушивался в темноту, однако слышал лишь шелест ветвей, раскачиваемых ветром. Потом медленно, с осторожностью, шагнул от хижины в черный проем между нею и соседним домишком. Пистолет был нацелен в темноту.
Я сразу же заметил новое движение. Палец застыл на курке. С другой стороны прохода стоял Дакс. Его пистолет точно так же был наведен на меня. Я мгновенно опустил руку и досадливо выдохнул.
– Сукин сын, – пробормотал я, злясь, что вместо налетчиков увидел Дакса.
Это его шевеления я и заметил.
– Черт, – выругался мой лучший друг.
По выпученным глазам Дакса можно было подумать, что перед ним пронеслась вся его жизнь. Он выдохнул и тяжело понурил плечи.
– Спасибо, что не застрелил меня.
– Взаимно, – буркнул я.
Я подошел к краю прохода и опять стал вглядываться, пытаясь засечь новые признаки вражеского присутствия.
– Вот что, давай снова разделимся и двинем к главным постройкам.
– Как ты думаешь, что́ им понадобилось?
– Сам хотел бы знать.
Произнося эту фразу, я чувствовал, что вру Даксу и себе, хотя никаких доказательств у меня не было. Цели налета я до сих пор не знал.
– Ты пойдешь влево. Старайся не высовываться. Понадобится помощь – подавай сигнал.
– Так точно, сэр, – кивнул Дакс.
Язвительно улыбнувшись, Дакс снова растворился в темноте. Я терпеть не мог, когда меня называли сэром, и он это знал лучше, чем кто-либо. Надо же, он еще способен шутить, когда того и гляди мы нарвемся на налетчиков.
Оглянувшись напоследок, я выбрался из укрытия и поспешил к центру лагеря. Интуиция требовала бежать не туда, а домой – проверять, не случилось ли чего с Грейс. Плевать я хотел на интуицию. Безопасность тех, за кого я отвечал, стояла на первом месте.
Бег прилично разогрел мне все мышцы. Когда я добрался до громадной мусорной бочки и спрятался за нею, напряжение сменилось довольно приятным возбуждением. И тут, с другой стороны дорожки, я заметил два силуэта. Кто они? Наши? Или чужаки? Сомнение не давало мне открыть огонь.
Я припал к земле и пополз вслед за ними. Вроде они не догадывались о слежке. Нас разделяло футов тридцать. Теперь я отчетливо видел их тени, двигавшиеся в проходах между хижинами. Ни в одну эти двое не вошли. Чувствовалось, они брели наугад. Сомнений почти не оставалось: вот они, грейстоунские налетчики. Меня удивило, что они явились к нам без рюкзаков. Только с пистолетами.
Я следовал за ними, стараясь дышать бесшумно. Удивительно: слева и справа от налетчиков были наши складские постройки, а они и не собирались ничего оттуда воровать. Это проясняло цель их визита. У меня кровь заледенела. Я прятался за грудой ящиков возле склада и понимал: мои худшие опасения подтвердились.
Я с ужасом смотрел, как они подходили к окнам и заглядывали внутрь. Прежде мне не встречались налетчики, которые бы пялились в окна. Обычно их волновало, как бы спереть необходимое и дать деру.
Эти вели себя по-другому. Их не интересовали наши припасы. Им была нужна Грейс. С каждой секундой их пребывания в Блэкуинге мой страх усиливался.
У меня свело живот. Налетчики находились на расстоянии пяти хижин от моей, где, как я очень надеялся, Грейс надежно спряталась. Немного утешала лишь полная темнота в окне. Но моя хижина была больше соседних, что могло послужить подсказкой. Нужно опередить незваных гостей и добраться туда раньше их.
Они переместились от первой хижины ко второй. Мой пистолет оставался нацеленным на них, однако я не решался стрелять. Выстрел сразу бы меня выдал. Что еще хуже – еще больше привлек бы нежелательное внимание к моей хижине. Самым разумным было поскорее попасть домой, спрятать Грейс и, если понадобится, защитить ее. Главное, они не пытались лезть в наши дома. Мои подопечные находились в сравнительной безопасности.
Нужно было чем-то отвлечь налетчиков. Я огляделся по сторонам и обрадовался, увидев камень на земле рядом с ящиками. Я зажал камень в кулаке, еще раз взглянул на налетчиков и, когда убедился, что они меня не видят, встал во весь рост.
Видя спины налетчиков, я размахнулся и швырнул камень в противоположном направлении. Он громко ударился о какую-то железку. Я снова припал к земле, затаившись позади ящиков. Один налетчик подтолкнул второго и указал в темноту. Второй кивнул, и оба направились туда, куда улетел камень.
Довольный успехом, я подождал, пока налетчики скроются между хижинами, затем опрометью бросился домой. Ноги бесшумно несли меня по дернистой дорожке. Я сознавал: моя уловка отвлечет их всего на несколько минут. Налетчики обнаружат, что их одурачили, и вернутся на прежнее место. Я не хотел потерять ни секунды.
Вскоре я уже был у двери своей хижины. Быстро оглянувшись по сторонам, открыл дверь, проскользнул внутрь и сразу же ее закрыл. Спина уперлась в филенку двери, и тут же к моему горлу прижалось что-то острое. Что именно – впотьмах было не видно, но я безошибочно понял: это кромка лезвия.
Адреналин, который и так меня переполнял, мгновенно зашкалил. Кто же сумел пролезть внутрь? И где Грейс?
– Хейден?
Я мигом узнал ее голос и облегченно привалился к двери.
– Грейс, – прошептал я, втягивая воздух.
Она убрала нож от моего горла. Было так темно, что я не видел даже ее силуэта.
– Прости, – шепнула она. – Приняла тебя за налетчика.
Я сразу уловил напряжение в ее голосе и представил, какую боль она испытывала, слезая с кровати.
– И ты была готова убить любого, кто войдет?
На мгновение я забыл о налетчиках, удивляясь и восхищаясь ее решимостью.
– Да, – коротко ответила Грейс.
Даже в темноте я увидел, как она передернула плечами. Шаги снаружи вернули меня в реальность. Налетчики находились рядом с соседней хижиной. Там жил Дакс. Как я и предполагал, они вернулись.
– Дело дрянь, прятаться надо, – сказал я, протянув руку на ее голос.
Резкое шипение подсказало, что я случайно задел больное ребро. Наконец я нашел ее руку и крепко сжал.
– Прости.
– Ничего.
Грейс не противилась, когда я потащил ее в ванную. Я свободно ориентировался в темноте – сказывались годы жизни в этой хижине. В одной комнате не больно-то спрячешься. Ноги сами несли меня в ванную. По крайней мере, там я сумею укрыть Грейс и в случае чего отбиться от налетчиков.
Я едва успел открыть дверь ванной, втолкнуть Грейс и войти сам, как услышал приглушенные голоса налетчиков. Они были уже возле входной двери. Я бесшумно закрыл дверь. Не выпуская руку Грейс, увел ее в дальний угол, прижал к стене, а сам встал между нею и дверью.
– Что бы ни случилось, ты останешься здесь, – совсем тихо прошептал я. – Слышишь?
– Но, Хейден…
– Никаких «но». Оставайся здесь и замри.
Ответить Грейс не успела. Налетчики открыли входную дверь. Я некрепко сжал руку Грейс, проведя большим пальцем по коже. Затем повернулся. Пистолет был наведен на дверь ванной, готовый выстрелить в каждого, кто сюда сунется. Ставки были выше, чем когда-либо.
Сапоги налетчиков тяжело топали по половицам. Они двигались по комнате, постоянно за что-то задевая и чем-то шелестя. Я сжался в комок, когда что-то упало рядом с дверью. Еще немного, и налетчики попытаются ее открыть.
– Ты уверен, что видел ее? – спросил негромкий голос.
Даже в столь напряженной ситуации этот человек говорил ровно и спокойно.
– Уверен на все сто, – ответил другой голос, напряженный и обозленный. – Она была здесь.
Грейс хватило выдержки не вскрикнуть. У меня заколотилось сердце. Грейс догадалась: налетчики искали ее. Значит, тогда мне не почудилось и за деревьями действительно кто-то прятался, но сумел скрыться раньше, чем я туда подошел.
– А в какой хижине, помнишь? – спросил первый голос.
Этот человек пытался сохранять спокойствие.
– Знаю только, что в какой-то из этих, – ответил второй, как бы оправдываясь. – Нам ведь неизвестно, где они ее держат.
Я почувствовал, как Грейс сделала шаг вперед, но остановилась. Ее рука коснулась моей спины. Пальцы сжались в кулак. Лбом она уткнулась мне в лопатку. Я практически слышал звуки ее внутренней борьбы и ничуть ее не винил.
Всего в нескольких футах находились двое из ее родного лагеря. Они явились сюда, рассчитывая ее найти. Я же заставлял ее прятаться в ванной. Представляю, что́ сейчас чувствовала Грейс! Ее разрывали противоположные порывы. Я с ужасом представил: сейчас она выдаст свое присутствие и уйдет от меня.
– Мне вообще не верится, что она может так долго здесь находиться. Я знаю Грейс, – скептически произнес первый голос. – Она бы давным-давно сбежала из их лагеря.
Страх кинжалом кольнул мне в сердце. Налетчик произнес ее имя. Дыхание Грейс согревало мне спину. Она еще плотнее прижалась ко мне, словно к барьеру.
– Говорю тебе, это была она. И с нею их главный.
Шаги налетчиков стихли. Похоже, люди из Грейстоуна перестали шарить вслепую и решили обсудить ситуацию. Мои глаза привыкли к темноте. Лучика лунного света, проникавшего сквозь крышу, вполне хватало, чтобы увидеть все вокруг.
Кулак Грейс слегка стукнул меня по спине. Потом она убрала руку. Мое сердце всколыхнулось, обеспокоенное этим молчаливым жестом, а главное – его смыслом. Я опустил пистолет и рискнул обернуться. Грейс сразу же отпрянула. Ее брови были сведены, зубы стиснуты. Блеск ее глаз был виден даже в почти полной темноте. Я всматривался в них, безуспешно пытаясь прочесть ее мысли. Меж тем налетчики возобновили разговор.
– Их главного зовут Хейден, – сказал более спокойный голос. – Откуда ты знаешь, что это был он?
Услышанное мне очень не понравилось. Налетчики знали, как я выгляжу. Анонимность в нашем мире весьма ценилась.
– Знаю, раз говорю, – прорычал второй голос. – Поверить не могу, что Грейс так глупо попалась.
– Ее бы не захватили, если бы ты тогда не бросил ее.
Слушая эти слова, я невольно дернул головой. Они очень напоминали мои собственные, которые Грейс услышала от меня в первый день. Сейчас она слушала, не выказывая ни малейшего удивления. Она сразу узнала этот голос.
Налетчики, явившиеся сюда, не были людьми случайными. Голос того, кто сердито оправдывался, принадлежал не кому-нибудь, а ее брату Джоуне.
Я знал, что в душе у Грейс идет молчаливая борьба. Она поняла, что я догадался насчет ее брата. Грейс находилась всего в нескольких дюймах от меня, но мне вдруг показалось: она вот-вот ускользнет из моей жизни. Ее дыхание стало чуть громче. Положение, в каком она оказалась, требовало принять решение. Грейс пыталась смотреть на меня, но чувствовалось, ей хочется отвести взгляд.
– Сколько можно? – огрызнулся Джоуна. Судя по тону, эти слова он слышал далеко не в первый раз. – Можешь мне не верить, но я не меньше твоего хочу, чтобы она вернулась.
Первый голос произнес что-то неразборчивое, зато Грейс все поняла и изменилась в лице. Она зажмурила глаза, раздула ноздри и сделала глубокий вдох, словно хотела успокоиться. Не могу даже вообразить, какие чувства ее захлестнули. Находиться совсем рядом с членом твоей семьи и не сметь шагнуть к нему. Какую душевную муку она сейчас испытывала! А как бы я действовал на ее месте?
У меня не осталось родных, но, если бы был хоть кто-то, я бы не раздумывая бросился к ним. То, что Грейс по-прежнему стояла рядом со мной и вела внутренний спор о том, как ей поступить, говорило очень о многом. Я почувствовал себя виноватым, поскольку только из-за меня Грейс не предпринимала никаких действий. Она сознавала: стоит ей откликнуться, налетчики обнаружат и меня, а чем это кончится, никто не знал.
Грейс явно заботилась обо мне, отчего ее разрывало между мною и братом.
Зная, каково ей сейчас, я все равно хотел, чтобы она осталась. Очень хотел.
Все это время Грейс смотрела на меня и прекрасно видела мои реакции. Она чуть наклонилась, будто хотела выскочить из ванной. Но ее кулаки оставались плотно прижатыми к бокам, словно она удерживала сама себя. Я медленно качал головой, умоляя ее не двигаться.
Грейс бесшумно вздохнула. У нее дрогнул подбородок. Видимо, она старалась совладать с эмоциями. Я не знал, какой выбор она сделает, но молил всех богов, чтобы она осталась. Левой рукой я коснулся ее щеки. Пальцы погладили кожу и поднялись к ее волосам. От моего прикосновения она чуть обмякла. Решимость ее тоже несколько ослабла. Грейс закрыла глаза.
– Я всего лишь хочу, чтобы моя маленькая девочка вернулась.
От этих слов Грейс еще крепче зажмурилась. Конечно же, она сразу узнала оба голоса. Для меня части головоломки только сейчас легли в нужные места. Вместе с ее братом сюда пришел Селт – ее отец и лидер Грейстоуна.
Все надежды, какие я питал, рухнули в одно мгновение. Если ей приходится делать выбор, то с ее придурком-братом я еще мог соперничать. Но с отцом, о котором она всегда говорила с таким восторгом и по которому наверняка очень скучала? Здесь у меня не было никаких шансов. Непонятно, почему она так долго ждала.
Когда она снова открыла глаза, ее зрачки расширились настолько, что почти поглотили зеленые ободки. Ее губы разомкнулись и снова сомкнулись, будто она хотела что-то сказать. Грейс смотрела на меня. Моя рука оставалась на ее щеке – единственная молчаливая просьба остаться. Воздух между нами едва не трещал от напряжения. Мы находились в странном мире, где время остановилось. Я никак не мог выдохнуть. Такого беспокойства я не испытывал очень давно.
Грейс по-прежнему считалась моей пленницей, но я не мог отрицать: теперь она значила для меня гораздо больше. Никогда и ни к кому я не испытывал таких чувств, как к ней. Никогда еще мне так отчаянно не хотелось заботиться о чьем-то благополучии. Честное слово, мне было совестно считать ее пленницей. Если она захочет уйти, я не смогу удержать ее силой. Да, если Грейс решит уйти, я ее отпущу, хотя ее уход разорвет мне сердце.
– Знаю, – отозвался на отцовские слова Джоуна. Его голос стал менее сердитым, будто искренние слова Селта проникли ему в душу. – Уходим отсюда. Мы ее разыщем.
– Хорошая идея, – спокойно ответил сыну Селт.
Открылась входная дверь. Они ушли. Пока они находились в хижине, Грейс решала, остаться ли со мной или выбежать навстречу единственным родным людям, какие остались у нее в этом мире.
Моя рука, казалось, примерзла к ее щеке. Большой палец замер, ожидая решения Грейс. Я затаил дыхание. Ее взгляд пронизывал меня с головы до пят. Выражение лица у Грейс было, прямо скажем, страдальческое. Брови хмурились над красивыми зелеными глазами. Эмоции струились из нас обоих, сталкиваясь и смешиваясь вокруг.
Мы молчали, ведя разговор на уровне мыслей и непроизнесенных слов. Он был захватывающим и одновременно душераздирающим. Я прекрасно знал, что́ сказать и о чем ее попросить, однако произнести это вслух не мог. Пусть решает сама, а мое хрупкое сердце будет ждать, готовое разлететься на куски от одного слова.
Останься. Грейс, останься. Пожалуйста.