Я принял Афину на работу исключительно потому, что ее отец был одним из самых уважаемых клиентов нашего банка, – в конце концов, не зря же говорится, что рука руку моет. Она показалась мне человеком горячим и вспыльчивым, и я поставил ее на чисто канцелярскую должность, требующую совсем иных черт характера, ибо втайне надеялся – Афина вскоре уволится, а я с чистой совестью смогу сказать ее отцу, что вот, мол, пытался ей помочь да не вышло.
Мой опыт руководителя научил меня распознавать душевное состояние подчиненных, даже если те не произносят ни слова. Из курса лекций по менеджменту я усвоил: хочешь избавиться от подчиненного – любым способом сделай так, чтобы он сорвался и нагрубил тебе, и тогда получишь законный предлог для увольнения.
Я сделал все возможное, чтобы Афину можно было уволить, что называется, за дело. Поскольку с голоду она не умерла бы и без этих денег, то с течением времени поняла бы, что совершенно не обязательно вставать рано, завозить ребенка к бабушке, целый день заниматься монотонной работой, возвращаться домой, по пути забирая сына, идти в супермаркет, кормить сына и укладывать его спать, а наутро все начинать сначала, тратя по три часа на дорогу общественным транспортом. Без всего этого можно преспокойно обойтись, а своему времени найти гораздо лучшее применение. Она становилась все более раздражительной, и я гордился: избранная мною стратегия должна была привести к успеху. Афина жаловалась, что не высыпается – хозяин ее квартиры по ночам заводит громкую музыку.
И вдруг что-то изменилось. Сначала – в самой Афине. Потом – во всем агентстве.
Как я заметил эти перемены? Ну, видите ли, всякий коллектив напоминает оркестр: хороший руководитель подобен дирижеру, который слышит, какой инструмент не настроен или фальшивит, какой выбивается из слаженного ансамбля, а какой – покорно вторит остальным. Афина вела свою партию без малейшего воодушевления, как-то отстраненно и никогда не делилась с коллегами печалями и радостями, давая понять, что ее жизнь за порогом конторы сводится к воспитанию сына. Но с некоторых пор она сделалась общительней и приветливей и рассказывала всем, кто хотел слушать, что нашла способ омоложения.
Слово, конечно, волшебное – «омоложение». Если учесть, что произносит его женщина, которой едва минул 21 год, звучит диковато, но люди верят и просят раскрыть секрет.
Круг служебных обязанностей Афины не изменился, но работать она стала лучше. Коллеги, прежде ограничивавшиеся только «здравствуй» и «до свиданья», стали предлагать ей вместе пообедать, а возвращались с перерыва в неизменно хорошем настроении. Продуктивность отдела сделала прямо-таки огромный скачок.
Я знаю, что страсть – заразительна, и потому сразу заподозрил, что в жизни Афины произошла какая-то очень важная встреча. Спросил ее, так ли это, и она подтвердила мою догадку, добавив, что никогда раньше не принимала приглашения клиентов, но в этом случае отказаться было невозможно. В обычной ситуации ее немедленно уволили бы, ибо по нашим правилам личные отношения категорически запрещены. Но тут дело обстояло иначе: к этому времени я заметил, что она «заразила» едва ли не всех сослуживцев – многие встречались с нею после работы, а по крайней мере двое или трое бывали у нее дома.
Вырисовывалась довольно опасная ситуация – юная стажерка, не имевшая ни малейшего опыта работы, существо то застенчивое, то вспыльчивое, превратилась в неформального лидера моих сотрудников. Уволить ее – скажут, что я приревновал, и я потеряю свой авторитет. Оставить? Через несколько месяцев я вполне могу лишиться рычагов управления.
Я решил выждать, ничего не предпринимая. Тем временем «энергетика» (терпеть не могу это слово, которое ничего конкретного не означает, если речь не идет об электричестве) агентства заметно усилилась. Исчезли жалобы и нарекания; благодаря рекомендациям старых клиентов стали появляться новые. Служащие пребывали в прекрасном настроении, и, хотя работы прибавилось едва ли не вдвое, нанимать новых сотрудников не пришлось – все справлялись со своими обязанностями.
Однажды я получил письмо от своих начальников. Мне предстояло отправиться в Барселону и там провести нечто вроде семинара, объясняя свои новые методы работы. По словам боссов, я сумел увеличить прибыль, а расходы – снизить, а именно и только это, говорилось в письме, интересует бизнесменов во всем мире.
Что еще за новые методы?
Хорошо хоть я отлично помнил, с чего все началось, и потому вызвал к себе в кабинет Афину. Начал с того, что похвалил ее за хорошую работу, и она благодарно улыбнулась в ответ.
– Ну а как поживает ваш друг? Я всегда был уверен, что тот, кто получает любовь, тот и дает любовь. Чем он занимается? – осторожно продолжал я.
– Работает в Скотланд-Ярде (отдел расследования, присоединенный к городской полиции Лондона. – Прим. ред.).
В подробности я предпочел не вдаваться. Однако разговор следовало как-то продолжить, а времени у меня было в обрез.
– Я заметил, что вы сильно изменились и…
– Сильно изменилось все агентство?
Как отвечать на такое? С одной стороны, я наделяю ее слишком большим могуществом, а с другой – если не подтвердить ее правоту, я не получу ответа на свои вопросы.
– Да, перемены очевидны. И я подумываю о том, чтобы повысить вас в должности.
– Мне нужно ездить по свету. А сейчас я хочу ненадолго покинуть Лондон… раздвинуть горизонты.
Ездить? Она хочет уехать сейчас, когда все стало налаживаться? А впрочем, не это ли – желанный выход, который я планировал?
– Я смогу помогать банку, если у меня будет более ответственная работа, – продолжала она.
Я понял: Афина предоставляет мне блистательный шанс. Как это я сам не подумал об этом раньше? Устроить так, чтобы она «ездила», – значит удалить ее отсюда, вернуть себе главенствующее положение, причем застраховав себя от неприятностей, связанных с ее увольнением. Однако надо было как следует поразмыслить над этим, потому что, прежде чем помочь банку, она должна помочь мне. Мои боссы заметили, что мы стали работать лучше, и теперь нужно удержаться на этом уровне, иначе я рискую потерять престиж и ухудшить свое положение. Я понимаю, почему многие мои коллеги не стремятся лезть из кожи вон, чтобы повысить продуктивность. Если им это не удастся, их сочтут людьми некомпетентными, и все на этом. А если удастся, им придется постоянно повышать показатели, и эта гонка кончится инфарктом.
И следующий шаг я сделал очень осторожно: не стоит пугать человека, прежде чем не вызнаешь у него нужный тебе секрет. Лучше притвориться, что соглашаешься на его просьбу.
– Я постараюсь доложить о вашем желании по начальству. Мне предстоит встреча в Барселоне, и я вызвал вас, кстати, по этому поводу. Можно ли считать, что мы стали работать продуктивней с тех пор, как у наших сотрудников улучшились отношения с вами?
– Скорее – с самими собой. Так будет точнее.
– Ну да. Но причина этого улучшения – вы, не так ли?
– Вы сами знаете, что так.
– Может быть, вы проштудировали какое-нибудь неизвестное мне руководство по менеджменту?
– Я таких книг не читаю. И мне хотелось бы, чтобы вы пообещали внимательно отнестись к моей просьбе.