– Чуешь?
Белка подкралась к окну и замерла, странно нахохлившись и растопырив перья, отчего стала похожа на большой пушистый белый шарик. Я как раз завершала расстановку новой партии волшебных свечей. Обернувшись, я посмотрела на фамильяра и пожала плечами.
– Нет.
И склонилась над очередной коробкой с продукцией.
– Ветер, – туманно продолжила Белка.
– Так осень же на дворе, вот ветер и поднялся.
Из подсобки вышла Регина и передала мне новую коробку со свечами.
– Не тот ветер. Кассандра, подойти.
Все еще обижаясь на своего фамильяра, я не спешила выполнять ее просьбу. Продолжила распаковку и красивую расстановку товара на полках.
– Кассандра, – вновь позвала Белка, нетерпеливо переступая с лапы на лапу.
И я бы новь отмахнулась, если бы по коже вдруг не пробежали мурашки. Они возникли где-то в районе затылка и моментально прошлись по плечам и рукам, болезненно уколов пальцы. От неожиданности я едва не уронила большую свечу в виде двойного сердца ярко-красного цвета.
– Ты чего? – встревожилась Регина, которой я протянула коробку.
– Распаковки сегодня не будет, – глухо проговорила я, рассматривая свои дрожащие пальцы. – Собирайся домой, Редж, я сама закрою магазин.
– Так до конца рабочего дня еще три часа, – пробормотала девушка, но я лишь отмахнулась.
– Иди домой, – повторила я и перевела взгляд на нахохлившуюся Белку с горящими золотистыми круглыми глазами.
– Почувствовала?
– Да.
Я осторожно сжала и разжала онемевшие пальцы. Сила, много лет скованная магическими печатями, болезненно заныла внутри, требуя освобождения. Сдерживать ее становилось все труднее и труднее.
С трудом дождавшись, когда Регина соберется, я едва ли не пинками выдворила ее из магазина.
– Да что случилось-то? – пробормотала она раздраженно.
– Домой, Редж, домой. И… мой тебе совет, не выходи сегодня на улицу.
Регина тревожно покосилась на меня, но спорить не стала. Кивнула и выбежала на улицу, где все сильнее поднимался ветер.
– Ты имеешь к этому какое-то отношение? – спросила я у Белки.
– За кого ты меня принимаешь? – попробовала возмутиться она, но тут же осеклась. – Я не самоубийца, чтобы поддерживать нечто подобное. Если Дженевра… если она решилась на такое, тебе стоит сдать ее инквизитором. Иначе она погубит весь город.
От этих слов дрожь в пальцах усилилась. Не в силах сидеть без дела, я схватила пальто и рванула на улицу.
Стоило покинуть помещение, и я задохнулась от очередного порыва ветра, который налетел из-за угла, болезненно ударив в лицо. В воздухе ощущались холод, влага и аромат сухих листьев. А еще магии, столь древней и опасной, что волоски на теле моментально встали дыбом. Где-то на заднем плане громко выругалась Белка, которая взмыла над головой и белым размытым пятном скрылась в листве ближайшего высокого тополя. Небо оставалось ясным и безоблачным, светило солнце, но я понимала, что это временно. На город надвигалась опасность, и мне требовалось точно знать, что это не творение рук мой дорогой бабули.
– Это не я! – воскликнула она, стоило мне появиться на пороге нашего дома.
Я с трудом закрыла дверь, которую едва не вырвал с корнем очередной резкий порыв ветра, и повернулась к бабушке.
Дженевра Холт сидела в кресле с прямой спиной и безумным пламенем в глубине потускневших глаз. Внезапно я почувствовала себя маленькой девочкой, которая с восторгом взирает на великую ведьму, которая наводит ужас на всю инквизицию вместе взятую. В Дженевре Холт еще осталась магия, болезнь не лишила ее дара, лишь слегка ослабила его. Я всегда восхищалась ба. Не одобряла ее поступки, но не могла не восхищаться силой ее духа. Для меня бабушка была примером гордой и несгибаемой женщины, которая сама себя сделала.
– Точно? – сухо осведомилась я, застывая на месте.
– Понимаю, ты мне не веришь, но ЭТО я не насылала.
Бабуля достала трубку, попыталась зажечь, но тут же отложила в сторону. Ее пальцы тоже дрожали.
– Хорошо, – кивнула я, медленно проводя пальцами по растрепанным волосам. – Если не ты, то тогда кто мог это сделать?
– Думаешь, я знаю много чокнутых ведьм, которые до того глупы, что решили поднять древнейшее проклятие и бросить на этот захолустный городок?
– Да, – отрезала я. – Ты как раз единственная, кому известен полный список этих самых ведьм и магов. Ба, они пришли по твою душу?
– Кассандра, я уже лет двадцать честная и достаточно законопослушная ведьма. Мелкие прегрешения не в счет. Это я так… шалила для души. И тебе не кажется, что мстить мне уже поздно. Если кто-то и наслал сюда ведьмину бурю, то точно не из-за меня.
Я на мгновение задумалась.
– Если это не ты и не я, то…
Заканчивать мысль я не стала. Да этого и не требовалось. Оставался только один, кого могли попробовать уничтожить таким нестандартным образом.
– И что ты собираешься делать? – поинтересовалась бабуля, вновь хватаясь за свою трубку.
– Не знаю, – огрызнулась я, продолжая стоять в дверях. И в дом не заходила, но и покидать его не собиралась.
Очередной порыв ветра с силой ударил в окна, заставив их слегка зазвенеть. И вдруг в этом перезвоне мне послышалось собственное имя. Похоже, послышалось не только мне, поскольку бабуля внезапно побледнела, до побелевших пальцев вцепилась в ручки кресла, а потом заявила:
– Ты никуда не пойдешь.
– Ба… – пробормотала я, медленно накручивая шарф на шею.
– Кассандра Холт, не смей никуда ходить!
– Кажется, мы ошиблись, – криво усмехнулась я, шагнув назад. – Это проклятие не про твою честь и не для нашего нового инквизитора.
– Кассандра! – выкрикнула бабуля, направляя коляску в мою сторону. Впервые я видела, чтобы она утратила самообладание и была до такой степени испугана. – Ты останешься дома!
– Не выйдет. Не знаю, как и почему, но это проклятие активировали для меня. И именно мне надо его остановить, – продолжила я, глядя ей прямо в глаза. – Я скоро вернусь.
Распахнув дверь, я выскочила наружу и бросилась к машине, которая ждала меня у входа в магазин.
На наш спокойный и мирный городок медленно надвигалась огромная иссиня-черная туча, в глубине которой угрожающе сверкали молнии.
Вспышки света я увидела задолго до того, как подъехала к границе леса. Ярко-голубые с белыми прожилками, они врезались в огромную темную тучу, нависавшую над кронами деревьев. Пронзали ее на части, вызывая жуткий грохот, в разы сильнее раскатов грома, и растворялись в угольно-черной темноте.
Это было одновременно и завораживающе красиво, и жутко. Битва добра со злом в самом зрелищном ее проявлении.
Остановив машину у дома госпожи Мейсон, я выскочила наружу. Ветер разыгрался не на шутку, очередной порыв налетел словно бы из ниоткуда и едва не повалил меня на землю. Благо, я вовремя догадалась прижаться к боку автомобиля и переждать самые яростные удары.
«Кассандра… Кассандра», – завывал ветер, бросаясь на меня в попытке свалить, осыпая желтыми листьями и капельками влаги.
Сомнений в том, что ведьмину бурю наслали по мою душу, не осталось.
Где я успела наломать дров? И, главное, когда? Ведь бабуля называла меня феей не просто так. Я и в детстве особо не проказничала. Была умницей и красавицей, никого не проклинала, запрещенные зелья не варила, преподавателей слушалась. Даже печати разрешила поставить и нисколько не горевала по этому поводу. И чем все обернулось? Приездом странного инквизитора из столицы и одним из сильнейших проклятий древности.
– Найду – придушу! – пообещала я, с трудом делая первый шаг.
До края леса оставалось метров двести. Вроде бы такое короткое расстояние, но только не сейчас, когда каждый сантиметр давался с неимоверным трудом.
– Тegmine, – с трудом прохрипела я, развернувшись к ветру спиной и рисуя в воздухе магический символ, который тут же слабо засветился зеленым.
Вышло немного криво, пару линий я завалила, угол провис, да и символ от любого порыва ветра шатало из стороны в сторону. Впрочем, он держался, а эстетическая составляющая сейчас беспокоила меня в последнюю очередь. В конце концов, тут не экзамен в школе ведьм.
– Protinus, – произнесла следующую команду.
Символ увеличился в размерах, став даже больше, чем нужно, и окружил меня со всех сторон. Не зря это заклинание называли коконом. От проклятий, ударов и пуль он не спас бы, но от урагана и резко испортившейся погоды вполне способен был защитить. Заклинание широко использовалось на севере с его суровым климатом.
Вот и сейчас ветер продолжал бушевать, а я словно бы попала под пуховое одеяло. Конечно, полностью исключить неудобства кокон не мог, но двигаться стало легче. Дыхание уже не сбивалось, появилась возможность осмотреться, не опасаясь ослепнуть от летящего в лицо мусора, хотя давление оставалось таким же сильным.
Вспышки света становились все сильнее и яростнее. Пройдя еще метров сто, я увидела фигуру инквизитора. В тонкой темной рубашке и брюках он стоял у кромки леса, подняв руки вверх и посылая в тучи одну молнию за другой. Свет, который срывался с его пальцев, оказался не голубым, как мне почудилось в начале, а золотисто-желтым, будто лучи солнца. Настолько яркого, что начинало слепить глаза.
«Вот она какая, настоящая инквизиторская магия. И чего я сюда явилась? Сидела бы с бабулей, а господин Рид сам бы прекрасно справился», – мысленно проворчала я.
Впрочем, это были просто слова. Я четко осознавала, почему примчалась на окраину города. Причиной стали вовсе не инквизитор и мое желание посмотреть на него в действии, а проклятие, которое пыталось прорваться в городок, и мое имя, которое так настойчиво шептал ветер.
Я уже пару минут раздумывала над тем, стоит дальше стоять без дела или все-таки прийти на помощь. Правда, имелся риск, что светлая магия инквизитора заденет и меня. А что? Вряд ли ее волновало, в кого попадать: в тучу или глупую ведьму, которая высунулась из своего домика и решила поиграть в героя.
И не ясно, к чему бы привели мои размышления, но тут яркий свет внезапно мигнул. Просто мигнул и все, но я мгновенно подобралась и шагнула вперед. Поток магии сам собой не прерывался, особенно в такой момент. Объяснений могло быть несколько, и ни одно из них меня не устраивало.
Похоже, что-то случилось. Неужели у инквизитора заканчивались силы? Темнота становилась все гуще и плотнее, кроме того, ветер поднял в воздух листву, шишки, мелкие веточки и травинки. Пару раз мимо меня пролетали даже грибы. В результате обзор получался не ахти какой. Еще и грохот стоял жуткий, что очень отвлекало.
Я уже с трудом различала фигуру Рида. Благо, инквизитора освещал яркий свет, но и он с каждым мгновением тускнел. Как будто солнце сдавалось, постепенно скрываясь под натиском темноты.
– Нет-нет-нет, – забормотала я, с усилием двигаясь вперед.
Молнии вспыхивали все чаще, но теперь они были короткими, и вреда тучам почти не причиняли.
– Кажется, придется вмешаться.
А дальше произошло нечто совсем неожиданное. Последняя сорвавшаяся с пальцев Рида молния внезапно потемнела, испещренная черными линиями. И это выглядело не воздействием ведьминой бури. Казалось, чернота исходила из тела самого инквизитора. Он вздрогнул, согнулся и рухнул на колени, продолжая светиться. Уже не так ярко, а словно крохотный светлячок в ночи.
«Светит – это хорошо. Значит жив».
Буря над головой завыла еще громче, чудилось, будто захохотала, празднуя победу. А ветер имя все отчетливее шептал мое.
– Зря радуешься! – выкрикнула я, стаскивая с себя куртку.
Далее сняла теплый свитер, оставшись в одной футболке. От воздействия бури кокон ослабевал, защищая уже не так хорошо, и при первом же порыве ветра я задрожала от холода. Впрочем, решимости от этого не растеряла. Выставила перед собой руки, соединив их особым образом, от локтей до запястий. Две светло-серые татуировки, украшавшие мою кожу, сплелись в единое целое.
К слову, это были не простые тату, дань беспечной юности, а блокирующие печати. В который раз я мысленно поблагодарила бабулю. Именно она отстояла меня после экзаменов в школе, когда весь преподавательский состав вместе с комиссией из столичной инквизиции вознамерились запечатать мой дар навечно, не оставив мне и шанса когда-нибудь обратиться к нему.
Я понимала их страхи. Таких ведьм мир не знал уже лет пятьсот. Тут кто угодно испугается. Однако бабуле каким-то чудом удалось их уговорить поступить иначе. Не знаю, какие связи она подняла, до кого достучалась, но совет принял решение ограничиться печатями. Такими, которые я могла снять самостоятельно, но лишь в случае крайней необходимости.
И теперь я не сомневалась, что такой момент наступил. Если буря войдет в силу, она разрушит весь городок и направится дальше. Инквизиция просто не успеет приехать.
– Apertum! – прокричала я, продолжая держать руки перед собой. – Apertum gemma!
Кожа загорелась, если не сказать, запылала, вновь возвращая меня в «чудесные» моменты, когда святая инквизиция с помощью магии света (весьма губительного для любой ведьмы, особенно столь юной) медленно и планомерно наносила на мои руки древние символы. В течение тех четырех суток я хорошо прочувствовала каждую точку и закорючку, каждую петельку и круг. И потом еще неделю под присмотром бабули валялась в горячке с кровоточащими ранами. Но оно того стоило.
Буря зарычала яростнее, пытаясь добраться до меня.
– Revelare! – приказала я и стиснула зубы от новой вспышки боли.
Татуировка на руках засветилась алым. А мгновение спустя в воздухе передо мной возникла ее проекция, ярко-красная, немного жуткая с виду, но весьма крепкая.
Остался последний шаг. Я слегка поменяла положение. Встала удобнее, расставила ноги, чтобы не потерять равновесие, когда все начнется. За столько лет я уже отвыкла от своего дара. Пусть и раньше им не пользовалась, но… хотя бы чувствовала его.
– Libertas, – выдохнула я, расцепляя руки.
Татуировка передо мной задрожала, заискрила и разлетелась на части, снимая печати с дара. На мгновение наступила тишина, а потом мир содрогнулся, приветствуя ведьму.