– Помни, кто ты. Никогда не забывай, – напутствовала бабуля, стоя со мной у дверей ведьминской школы. – Неважно, есть у тебя сила или нет, неважно, насколько ты одарена. Не сила делает нас добрыми или злыми, а наш выбор.
– Я знаю, ба, – простонала я, в нетерпении переступая с ноги на ногу.
До начала последних экзаменов оставалось менее получаса, и мне жутко не хотелось проводить время, выслушивая нравоучения. Да и разговор этот происходил уже не в первый раз. Однако бабушка словно не замечала моего недовольства. Или просто игнорировала. Впрочем, в этом была вся Дженевра Холт, которая всегда поступала так, как считала нужным она.
– Вот уже более двухсот лет наш мир не делит ведьм на черных или белых. Мы нейтральные, Кассандра. Это заклинания, зелья, камни и наши поступки могут быть белыми или черными, но не мы. Любая ведьма, какой бы хорошей она ни была, лишь раз оступившись, остановиться уже не сможет. Знаешь почему?
– Потому что зло пленяет, – послушно ответила я. – Оно легко и доступно, а потому притягательно. Слишком просто поддаться на его уговоры и совершить что-то плохое. Особенно когда все вокруг считают тебя злом.
– Вот именно. Поэтому не совершай моих ошибок, Кассандра. Не давай злу даже шанса коснуться твоего сердца. Ты самая чистая из всех ведьм, которых я встречала и не заслуживаешь боли и горечи поражения…
Я раз за разом прокручивала в голове этот разговор. Вспоминала слова бабушки, ее голос и взгляд. Снова и снова, по кругу, потому что знала: если что и спасет меня от соблазна, то только она.
Когда сила так велика, что в ней можно утонуть, когда от собственного могущества срывает крышу, хочется громко смеяться и кричать о ней на весь мир, самое главное – успеть остановиться. Найти какой-нибудь якорь, вцепиться в него руками и ногами и не потерять себя. Нет ничего страшнее, чем потеряться, поскольку назад дороги уже не будет.
– Кассандра! – завывала буря, забыв о городке и его жителях.
Проклятие нашло свою жертву и теперь стремилось как можно скорее добраться до меня. Вокруг то и дело вспыхивали черные изогнутые молнии, свистел ветер, закручивались и распадались воронки небольших смерчей, которые с корнем выдергивали деревья и разбрасывали их в разные стороны.
А я застыла в пяти метрах над землей и пыталась совладать с собственным могуществом. Ведьма во мне требовала действий. Масштабных, разрушительных… таких, чтобы ахнули все, начиная с инквизиции и заканчивая последним жителем королевства.
«Ну, что? Сколько я буду молчать и скрываться? У них такая ведьма растет! С даром, которого не видели половину тысячелетия. Только в сказках читали. Причем в страшных. Надо же рассказать, показать… познакомить…»
Одновременно темная фея во мне настаивала уделить внимание другим, более насущным проблемам. Например, ведьминой буре, которая в попытке меня уничтожить уже, казалось, кувалдами долбилась в защиту.
«Да, – согласилась ведьма. – Сначала укротить бурю, найти того глупца, который ее наслал, а потом… ух!»
– Prohibere!
Мой голос прозвучал, словно раскат грома. И буря замерла. В прямом смысле слова. Застыли изогнутые черные молнии, многочисленные воронки смерчей и даже дерево в полете словно провалилось в кисель.
А я медленно поплыла по воздуху в сторону самого сердца бури. Найти его было не так сложно. Следовало ориентироваться на самую темную и жуткую часть. Туда я и направилась.
Магия в нашем мире неизменно оставляла после себя след. Да, его можно было попробовать замести, скрыть или растворить, но это крайне затратно с точки зрения расхода энергии. И не факт, что спасет от инквизиции. Существовало от силы три-четыре проклятия, отследить которые невозможно.
К таким относилось проклятие кобры – смертоносная штука, спастись от которой практически невозможно, но и создать под силу далеко не каждому. Взяться за его изготовление могла лишь очень опытная и даровитая ведьма. Даже самая незначительная ошибка, и заклинание с легкостью сожрет создательницу. Проклятиям было все равно, кого убивать, главное получить свою жертву. Еще одна сложность заключалась в том, что требовалась кровь. Не добудешь ее – не сделаешь. А у нас мало кто согласился бы поделиться кровью добровольно.
Еще одним опасным и до недавнего времени неснимаемым считалось проклятие Зондарэ. Действуя медленно, оно было призвано усилить агонию несчастного. Сначала истончало ауру, потом и организм. Найти и определить его оказалось практически невозможно. Лишь пару лет назад, не без участия той самой Вайолет Мейсон, ныне Эртан, нашли способ избавиться от него.
Впрочем, я отвлеклась. Ведьмина буря хоть и являлась старым проклятием, но следы оставляла. И мне очень сильно хотелось узнать, кому помешала юная ведьмочка из провинциального городка.
Тем временем буря постепенно приходила в движение, снова начинала завывать, правда, уже не так уверенно и грозно, разгоняла ветер, обрушивала потоки дождя, разрывала пространство молниями. Две из них я поймала руками и, скрутив узлом, посмотрела на черные нити, которые глянцево блестели на запястьях в стремлении причинить мне боль.
– Evanescet! – приказала я, и нити исчезли, растаяли, как снег под первым проливным дождем, оставив после себя лишь грязные разводы.
Я никогда не задумывалась, каково это – быть настолько могущественной, что для колдовства хватит лишь слов.
– Evanescet! – вновь произнесла я громче, глядя в черное нутро бури.
Оно сжалось, загудело и задергалось, пытаясь вырваться из моих рук, однако надолго его сопротивления не хватило.
– Evanescet! – в третий раз велела я, разведя руки в стороны и резко соединив их.
Хлопок получился громоподобным. Ветер взвыл в последний раз и затих, чернота медленно растворилась в прозрачном осеннем небе. А на горизонте засияло солнышко, которое уже клонилось к закату, окрашивая мир вокруг оранжевым цветом.
Однако этого мне показалось мало.
– Invenire!
Последняя черная тучка заметалась по небу, силясь скрыться от моего голоса и взгляда. Только вот я твердо вознамерилась выяснить, кто же наслал на меня ведьмину бурю, поэтому отпускать ее не собиралась.
Кожа на руках вновь болезненно запульсировала и загорелась, напоминая, что время на исходе, надо возвращать печати назад. Как же мне этого не хотелось! Как не хотелось вновь становиться самой обычной и скучной ведьмой.
«Я ведь заслужила свою силу. Имею полное право ей пользоваться!» – настаивала ведьма внутри меня.
Внезапно мое внимание привлек раздавшийся снизу тихий стон. Опустив глаза, я обнаружила инквизитора, который лежал на грязной траве и с трудом дышал. Впрочем, не это поразило меня в самое сердце. Сейчас, когда дар был при мне, я могла рассмотреть его под другим углом, с чисто профессиональной точки зрения. Теперь я видела, что вся его искрящаяся золотом инквизиторская сущность изъедена дырами и покрыта черными пятнами с рваными краями.
Забыв о тучке и своем незримом враге, я медленно опустилась вниз. Склонилась над Ридом и хорошенько всмотрелась в него.
– Хм, как интересно, – усмехнулась я, осторожно коснувшись черного пятна, которое зашипело, словно я брызнула в него кислотой, и отползло подальше. – И кто же вас проклял, господин инквизитор?
Захватывать мир как-то резко расхотелось. Да и на кой он мне сдался? Одни проблемы кругом, еще и бабушка будет злиться, еще ругаться начнет, а она и так болеет. Куда интереснее потратить силы на новую загадку. Тем более, такую заковыристую.
Вот так, с ходу, определить, что это за проклятие, я не сумела. Удивительно, да? Я – и не знала! Да такого просто не могло быть. Однако сейчас передо мной лежал грязный, мокрый, раненый инквизитор, которого кто-то не слабо так проклял, а я не могла понять, чем именно.
Кожа на руках горела все сильнее. Похоже, пришла пора возвращаться.
– Время, – прошептал ветер голосом моего фамильяра.
И точно, на соседней искалеченной сосне, на ее единственной уцелевшей ветке сидела Белка. Не рыжий зверек и мелкий грызун, а моя белая сова по кличке Белка. Она мрачно на меня взирала, напоминая о времени.
– Ну и где тебя носило? – недовольно поинтересовалась я.
– Рядом летала, за порядком следила.
– Почему не помогла? – спросила я, вновь соединяя руки.
– Поможешь, как же, – буркнула сова. – Такой ветер поднялся, не подобраться. Я чуть все крылья не переломала.
– Чего не обратилась? Во втором облике у тебя довольно сильные и мускулистые ноги.
– Я бы, может, и обратилась, но не потребовалось. Да и что, ты сама с каким-то проклятием не справишься?
– Не льсти, на меня это не действует.
Я глубоко вздохнула и, вложив в слово максимальное количество силы, хрипло прошептала:
– Coniungere.
Воздух передо мной загустел и загорелся десятком мелких огоньков, которые начали собираться вместе, образовав уже знакомую печать.
– Prope gemma!
Печать засияла, заискрилась и впиталась в мои многострадальные конечности, оставив на коже новые ожоги. С трудом, но мне удалось разжать руки и выдохнуть.
Ко мне подлетела Белка.
– Вернулась?
– Вроде того, – кивнула я, судорожно вдыхая и выдыхая воздух.
И вот я снова стала собой. Никакой власти, разделения сознания на фею и ведьму и желания владеть миром. Остались лишь сильная усталость и холод.
Кстати, после бури кромка леса отодвинулась на несколько сотен метров. На старом месте осталась практически голая полянка. Белка ловко спикировала вниз, подхватила мою раскиданную по ней одежду и принесла мне.
– Оденься, а то еще заболеешь, – велела она.
– Спасибо.
Стуча зубами, я быстро натянула на себя свитер и куртку. Вообще сейчас не отказалась бы от теплого шарфа и шапки, но увы, не догадалась захватить с собой.
– И что думаешь делать дальше? – спросила Белка, слегка наклонив голову и хлопая огромными круглыми глазами.
– Как будто есть варианты, – хмыкнула я, разминая озябшие, пока еще плохо слушающиеся пальцы.
Легкий пасс, пара фраз и инквизитор медленно поднялся примерно на метр от земли. Только руки некрасиво свисали по бокам. Подойдя ближе, я аккуратно сложила их на груди.
– Ну чисто покойник, – заметила Белка.
– Цыц, – рыкнула я, стараясь сосредоточиться на заклинании левитации. Не хватало еще уронить Рида на холодную землю или в лужу.
Добирались до его дома медленно. Мало того, что заклинание левитации отнимало много сил и требовало хорошенько сконцентрироваться, так еще и буря навела беспорядок на окраине города: вырвала деревья с корнями, размолотила их в щепки и набросала кучу мусора, значительно усложнив тем самым наше продвижение.
Следующая заминка случилась у дома инквизитора.
– Прекрасно, тут еще и охранка, – проворчала я, останавливаясь у калитки и утирая пот со лба.
– Он ведь инквизитор, куда ему без охраны своих владений, – приземляясь на соседний забор, заметила Белка.
– Ты на удивление прозорлива, – рыкнула я, от досады едва не топнув ногой.
Силы заканчивались. Во-первых, выброс истинной силы занял много времени, а, во-вторых, тащить Рида было тем еще испытанием. Этот довольно тощий на вид мужчина оказался очень увесистым. Вот она обманчивая внешность.
– Вскроем?
– Это, между прочим, незаконно, – сообщила я, медленно опуская инквизитора на ближайшую деревянную лавку, выкрашенную в светло-голубой цвет.
И плевать, что она мокрая и короткая, зато хоть небольшое облегчение, хоть какая-то помощь. От перенапряжения у меня уже сводило пальцы.
– Слушай, ты сегодня столько начудила, что взлом дома инквизитора покажется детской проказой.
– Но-но! – возмутилась я, дрожащими пальцами разминая затекшую шею. – Я действовала в рамках закона.
– Да ну?
Белка недоверчиво склонила голову.
– Вообще-то я спасала город.
– А по разрушениям, которые ты после себя оставила, и не скажешь.
– Пущу на суп! – пригрозила я. Но разве этим проймешь фамильяра?
– Поймай сначала, – едко отозвалась наглая птица. Вот же зараза пернатая!
– Я тебя бабушке отдам! Станешь ее фамильяром.
Новая угроза заставила Белку нервно вздрогнуть и нахохлиться.
– А чего сразу бабушке? Уж и пошутить нельзя.
Закончив с препирательствами, я беспомощно огляделась по сторонам. Требовалось срочно что-то предпринимать. Только вот что? Конечно, можно было забрать Рида к нам, но… как погрузить его в машину? Потом попробуй еще довези. Неизвестно, свободны ли дороги после такой бури. На улице меж тем холодало, небо постепенно затягивалось тучами, начинал накрапывать противный мелкий дождик, а инквизитор оставался лишь в тонкой, насквозь промокшей рубашке. Точно ведь заболеет.
– Слетай к госпоже Томас! – наконец сориентировалась я.
– Зачем это?
– У нее должны быть запасные ключи от его дома. А где есть ключи, есть и разрешение войти. Она нас и проведет.
На этот раз Белка спорить не стала. Расправила свои большие белые крылья и быстро взлетела, направляясь к соседнему дому. А я присела рядом с лавкой и коснулась бледной щеки, которую покрывала легкая колючая щетина.
– Ну и что мне с тобой делать? – прошептала жалобно, стаскивая с себя куртку и тут же накрывая ей инквизитора.
Вряд ли сильно согреет, но хоть немного. Рид не пошевелился, и лишь едва слышное дыхание свидетельствовало о том, что он еще жив.
– И кто же тебя так проклял? – убирая со лба рваную светлую челку, тихо спросила я. – И главное, чем? Почему я не распознала проклятие? И как ты до сих пор жив? Эта зараза ведь специально настроена на тебя и пожирает твой солнечный дар. Вот откуда сущности и призраки в твоем доме. Они чуют смерть, потому и кружат поблизости. И как же при всем при этом ты до сих пор жив?
Инквизитор молчал, впрочем, я и не ждала ответа.
Поднявшись, заметила Белку, которая летела ко мне. За ней весьма прытко для своего возраста семенила госпожа Томас с ключами от дома в руках.
– Отлично. Первая проблема почти решена. Осталось всего ничего.
Очевидно, я погорячилась. Проблем впереди ждал воз и маленькая тележка. Начались они сразу, мы и шагу не успели ступить.
Сначала госпожа Томас, ахая и охая, пыталась дать нам разрешение пройти вместе с ней. Ее калитка пропустила, а нам с совой не разрешила, еще и противно заскрипела, будто засмеялась.
– Вот спасай после этого инквизиторов! – обиженно нахохлившись, пробухтела Белка.
– Кто бы говорил, – вполголоса отозвалась я.
– Ты что-то сказала, Кассандра? – встрепенулась госпожа Томас.
– Да. Вы должны дать нам разрешение войти.
– Но я ведь и так даю! – возмутилась старушка, нервно поправляя шарф.
Я бы тоже не отказалась от шарфа и от куртки. Свитер хоть и был достаточно теплым, но ветер пропускал.
– Правильно. – Я буквально по крупицам собирала остатки терпения, с трудом сдерживаясь, чтобы не повысить голос. – Вы все делаете правильно. Только надо по-другому. Не просто сказать проходите, а произнести свои имя и фамилию. Я, Брианна Томас, даю разрешение на проход Кассандры Холт и ее фамильяра Белки на территорию вверенного мне дома, который принадлежит инквизитору Гейлу Риду. Ответственность за содеянное осознаю и беру на себя.
– Какую ответственность? – растерялась госпожа Томас.
– О-о-о, это надолго, – закатила глаза Белка.
Вы когда-нибудь видели, как сова закатывает глаза? Феноменальное зрелище, скажу я вам. Просто душераздирающее.
– Никакую. Просто так принято говорить у инквизиторов, – поспешно заверила я, не переставая улыбаться.
В действительности же мне хотелось выругаться. Такими словами, которыми в жизни еще не ругалась. Я устала и замерзла. У меня болело все тело, особенно руки и спина, слезились глаза, да и носом я уже минуты две как шмыгала. А тут еще едва живой инквизитор, которого надо поднимать на ноги. Ну или как минимум не дать умереть до прихода святой инквизиции. Она ведь наверняка уже мчала сюда с мигалками.
Госпожа Томас все-таки произнесла нужные слова. Не с первого раза, конечно, но уж как получилось. Калитка вновь противно заскрипела, но пропустила нас во двор.
– А с домом как же? – открывая замок, спросила старушка.
«Достало!» – мысленно рявкнула я, а вслух вежливо попросила:
– Отойдите в сторону.
– Смотри, не взорви тут все, – посоветовала Белка, отлетая за ближайшее дерево.
– Не говори под руку! Я и так нервничаю!
Закрыв глаза, я едва слышно прошептала одно-единственное слово, и в ту же секунду с моих губ сорвалась тонкая струйка сизого дыма. Она медленно поползла в сторону двери, проникла в замочную скважину. Я ждала, что сейчас сработает охранка, начнет орать на весь район, включится светомузыка и тому подобное, однако ничего не произошло. Замок щелкнул и дверь медленно распахнулась, пропуская нас вперед.
– И все? – невольно вырвалось у меня.
– Давай уже заноси! – скомандовала Белка, первой влетая в дом.
Назад ее не выбросило, взрыв не случился.
«Прекрасно! Значит, можно заходить».
Я пропустила госпожу Томас, а за ней инквизитора, который медленно проплыл, слегка покачиваясь из стороны в сторону, при этом лишь чудом не врезался головой в дверной косяк. А что? Силы уже не те, так что ничего удивительного.
Заносить в спальню не стала, поскольку ее еще предстояло отыскать. Для лечения сгодился бы и диван в гостиной. Сбросив с него подушки, я позволила мужскому телу плавно опуститься на сидение и сама медленно осела на пол. Оперлась спиной о соседнее кресло, подтянула ноги к себе и откинула голову назад.
«Устала… как же сильно я устала».
Тело ощущалось неподъемным и как будто чужим.
– Холодный-то какой, – донесся до меня встревоженный голос госпожи Томас.
Пришлось заставить себя открыть глаза. Удалось сделать это лишь с третьего раза. Веки тоже казались невероятно тяжелыми.
Старушка склонилась над инквизитором, который продолжал лежать на диване под моей курткой. Выглядел он и вправду неважно.
Не найдя в себе сил встать, я на коленях подползла ближе. Сорвала куртку и коснулась пальцами шеи, нащупывая пульс. Он бился, но тихо и чересчур медленно. Похоже, дело было плохо и себя жалеть еще рано.
– Мне нужна моя сумка, – сообщила я, стаскивая с себя грязный и мокрый свитер.
– Ох, Кассандра, что с твоими руками? – вскрикнула госпожа Томас, прижав пальцы к губам.
Я опустила глаза.
Кожа на руках от локтей до запястий покраснела и от ожогов покрылась мелкими волдырями. Обычные люди не видели татуировок, которые создавались с помощью инквизиторской магии, но таких следов не заметить не могли. Честно признаться, выглядели они плохо.
– Небольшие последствия от спасения мира, – хмыкнула я, бросая свитер на пол. Оставшись в тонкой майке, принялась расстегивать рубашку инквизитора. – Пока я готовлю господина Рида к лечению, не могли бы вы достать из машины мою сумку? Там есть лекарства.
«Все-таки повсюду таскать с собой чемоданчик с минимальным набором зелий первой необходимости – очень полезная привычка», – подумала я.
– А ключи?
– Там открыто.
Старушка направилась к выходу, а я расстегнула пуговицы на рубашке и дернула в разные стороны полы, обнажая мужскую грудь. За что тут же получила короткий энергетический разряд в руку. Не больно, но ощутимо. Убивать меня не собирались, но предупреждали о необходимости действовать осторожно.
– Проклятье! – процедила я сквозь зубы, тряся онемевшими пальцами.
– Что случилось? – встревожилась застывшая у дверей госпожа Томас.
Белка тоже подлетела. Не слишком близко, расстояние для безопасного бегства она выдержала, но достаточно, чтобы выяснить, что произошло. Она даже шею вытянула.
Перестав трясти пальцами, я вновь посмотрела на инквизитора, точнее, на его грудь. У сердца обнаружилась татуировка, судя по цвету чернил, нанесенная совсем недавно. Она представляла собой длинную вертикальную линию из мелких непонятных символов.
– Интересно… – прошептала я, наклоняясь ниже.
– Может, не надо? – проворчала сова, слегка отступая назад.
– Защита. Какая интересная. Никогда такой не встречала. И символы незнакомые или… – Я наклонилась еще ниже. Взгляд зацепился за знакомую закорючку. – Это же ашарийская надпись.
– Это ведь мертвый язык, – заметила Белка, проявив чудеса эрудиции.
– Ага. Ашарийская магия считалась одной из самых сильных. Но она погибла вместе с великой империей много тысячелетий назад. Язык был потерян, в свободном доступе остались лишь слабые цепочки, от которых мало толку. Но это… кто-то знал, что делает. Теперь понятно…
– Что понятно? – выдохнула госпожа Томас, продолжая стоять в дверях.
Вздрогнув, я обернуласьи с недовольством уставилась на старушку. Ну ведь просила же…
– Время, госпожа Томас. Мне очень нужна моя сумка с зельями. Господину Риду сейчас так плохо, что дорога каждая секунда.
Она охнула и бросилась на выход, а я вновь повернулась к неподвижно лежащему инквизитору.
– Так что тебе понятно? – спросила Белка, подбираясь ближе.
– Почему он до сих пор жив. Не знаю, кто нанес ему татуировку в виде цепочки из ашарийских символов, но у него получилось замедлить проклятие. Невероятная работа, делал настоящий мастер. Хотела бы я познакомиться с этой ведьмой.
– С чего ты взяла, что это ведьма?
– Чую, – усмехнулась я. – Такое могла сотворить лишь ведьма. Очень сильная при том. Впрочем, об этом после. Пока госпожа Томас несет мою сумку, надо раздеть его до конца. Мне нужен доступ к телу.
– Себя подлечить не хочешь?
Я вновь покосилась на свои покрасневшие руки. Волдыри становились все больше.
– Не могу. Резерв и так пострадал после уничтожения ведьминой бури. Вот приведу инквизитора в порядок и займусь собой.
– Права твоя бабка, – вздохнула Белка. – Ну какая из тебя ведьма. Так, фея сердобольная. О себе надо думать, а ты все о других печешься.
Я лишь хмыкнула и принялась расстегивать ремень на его штанах.
Эх, видела бы меня сейчас бабуля…