Как спуститься на метле и не привлечь внимания не придумала, поэтому осталась парить в ветках и сделала вид, что не услышала. Но подул ветерок, ветка больно стукнула и без того несчастный нос. Я ойкнула и сдала назад, цепляясь помелом за листья.
Когда выбралась из липы, Асмодей снова заговорил:
– Что ты там делаешь? Понимаю, метла, полеты и все такое. Но если не хочешь спускаться, я пошел.
Почему-то думала, он станет уговаривать и выпрашивать, а я всеми силами должна отнекиваться, как приличная леди. Но глаза Асмодея сверкнули в темноте, он выжидательно посмотрел на меня, уперев кулаки в бока. Молчание длилось пару минут. Когда красавец развернулся в сторону входа, до меня, наконец, дошло – упрашивать меня никто не собирается и сейчас я останусь парить в гордом одиночестве.
– Подожди! – крикнула я и запоздало зажала рот ладонью, боясь, что услышат остальные.
Но народ увлечен попытками прорваться в заведение, и мой голос утонул в требованиях немедленно пропустить.
Асмодей остановился и стал ждать, пока я опускаюсь в тени у стены. Черный цвет платья и его дивную способность скрывать лишнее я оценила сразу, хотя прежде особо не любила за мрачность.
Когда ноги коснулись земли, я облегченно выдохнула и подумала: потребуется время, чтобы привыкнуть, к миру, который разверзся передо мной. Метла тем временем плавно приняла вертикальное положение, черенок покорно лег в ладонь, скинув подушку, а я подняла взгляд и в замешательстве глянула на красавца.
Тот несколько секунд продолжал стоять спиной ко мне и ждать, видимо думая, что подойду. Но подходить к ночному клубу в ведьминском платье и метлой я не решалась. Тогда Асмодей все же обернулся. Лицо удивленное, губы плотно сжаты. Не отразим, как подземное божество, которое не знает поражений и оставляет глубокие шрамы в покоренных душах. Колени, помимо воли, стали ватными, но помня слова каркуратора, смогла удержаться, чтобы не броситься ему на шею.
Пока я таращилась, демон всплеснул руками и произнес:
– Долго там стоять будешь? Сейчас толпа на входе совсем с ума сойдет. Не пролезем.
– А как я в таком виде пойду? – проговорила я хриплым шепотом и тут же прокашлялась. – И с этим.
Я кивнула себе под ноги. Он опустил взгляд, а когда увидел подушку, брови взлетели на лоб. Секунду пялился, потом прыснул от смеха.
– Ну даешь! – выдавил Асмодей, схватившись за живот. – Сколько нарожденных видел, но такого – ни разу.
Мне стало обидно. Настолько, что захотелось развернуться и улететь, несмотря на запрет каркуратора летать без сопровождения, который и так нарушила.
Я пробормотала:
– Что ты ржешь, как конь ретивый? Я чуть в стратосферу не улетела. Или в какую-то другую сферу.
– Страто… – хохотал демон. – Ууу… В страто… на подушке…
Еще больше дуясь, я подняла подушку. Сунув ее подмышку, выступила из тени и сказала с вызовом:
– А что? Разве никто не додумался подложить что-то мягкое под зад? И под перед. Ты вообще пробовал на этом летать?
Асмодей с трудом унял смех и вытер глаза двумя пальцами.
– Нет, – сказал он, выдыхая. – Судьба миловала.
– То-то и оно, – проговорила я. – Деревяшка врезается, хоть плачь. Не могли сидение привязать? Или хоть перекладину прибить?
Он не ответил, только покачал головой. Ладонь демона скользнула по волосам, он хрустнул шеей и ладонью подозвал к себе. Я несколько секунд колебалась, прикидывая, если он все же псих, то отбиться от него будет крайне сложно. В первую встречу он казался щуплым, но сейчас передо мной мужчина хорошей комплекции, а сквозь обтягивающую футболку проступают кубики пресса. По словам Бирнана, он вообще посланник ада.
Я прислушалась к себе, надеясь уловить отголоски страха или паники, но обнаружила, что единственный волнующий меня вопрос – это неподобающий для клуба наряд.
– Ну? – не выдержал Асмодей и подался вперед.
После полета мои мышцы затекли, замерзшие конечности тоже плохо слушаются, но все же я нерешительно приблизилась к нему. Когда оказалась возле черноглазого, тот цапнул за руку и потащил ко входу.
О его прикосновения под кожей прокатилась горячая волна, которая моментально выгнала остатки холода после полета. Я задохнулась от прилива чувств и стала считать дроби, чтобы от этих чувст избавиться.
– Наконец-то, – тем временем бубнил Асмодей, пока волок меня к клубу. – Думал, так и будешь стоять истуканом возле собачьей кучи. Еще огрызается. Буйная ты наша. Давно таких не было. Чую, не соскучиться нам с тобой.
Хотела ответить, что вообще-то не просилась к ним в кружок, но мы подошли ко входу, и шум толпы заглушил даже гул машин.
В кино я часто видела, какая давка бывает возле крутых заведений, но никогда не думала, что сама в нее попаду. За наряд и метлу беспокоилась зря – всем глубоко плевать. Глаза горят, рты искривлены, люди трясут билетами, паспортами и еще какими-то бумажками.
Глядя на это, решила, что нас затопчут еще в начале. Но Асмодей дернул меня к себе и прижал к груди, как куклу, приподняв над землей. Мой перебитый нос уткнулся в футболку, я простонала и попыталась вывернуться, но демон держит крепко, и щека все равно прижата к его торсу. Голова пошла кругом, колени стали ватными, едва не выпустил из пальцев черенок. Когда вдохнула его одуряющий запах, подумала, взгляд у меня сейчас глупый, как у школьницы.
Чтобы избавиться от наваждения, снова начала умножать в уме трехзначные числа, пока демон тараном пер сквозь толпу. Народ пытается возмущаться, но едва люди поднимают взгляды на Асмодея, тут же испуганно шарахаются.
Когда люди остались позади, Асмодей внес меня на порог и поставил. Едва убрал руки, как наваждение исчезло, хотя в носу все еще витает его аромат, дерзкий и будоражащий. Но если на демона не смотреть, жар в теле остывает.
– Нарожденная, – шепнул Асмодей охраннику.
Тот покосился на меня, в глазах мелькнуло удивление, но лицо осталось невозмутимым. Затем кивнул, и мы вошли.
Густой полумрак охватил, как заботливая мать. Музыка шумит, но по ушам не бьет, даже можно разговаривать. Я ожидала запаха сигаретного дыма, но воздух на удивление чистый. С потолка стреляют лучи света, оставляя на толпе танцующих искаженные блики, народа не много, видимо, вышибала у входа знает свое дело.
Хотела поставить метлу в углу у гардероба. Но когда увидела круглые глаза Асмодея, увидевшего, как я пытаюсь примостить черенок, поняла, что метлы без присмотра не бросают.
После такого взгляда, шляпу тоже решила не сдавать.
Мимо пробежала миниатюрная девушка с подносом в такой короткой юбке, что все наружу. На блюде три бокала с мартини, его всегда подают в треугольных фужерах и с оливкой внутри.
Асмодей придержал ее за плечо, она лучезарно улыбнулась и подняла блюдо к подбородку. Он взял два, но оглянувшись на меня, один поставил и что-то прошептал ей на ухо. Официантка скользнула по мне лукавым взглядом, хихикнула и убежала, сверкая бельем.
– Знакомая? – спросила я.
Он хмыкнул.
– Совсем не важно, знакомы мы или нет.
– А что важно?
– Что она выполнит любую мою просьбу.
Взяв под локоть, демон потащил меня через весь зал к темному углу. Стало не по себе. Новую волну жара, которая прокатилась до самых пяток от его прикосновения, я подавила невероятным усилием воли, но в толпе почувствовала себя защищеннее, решив, он не станет делать глупости на глазах людей.
Чтобы не сталкиваться с танцующими, приходилось обходить их за колоннами, которые в темноте незаметны и становятся видны лишь когда падает луч прожектора.
Наконец, толкотня осталась позади. Мы вышли к небольшому столику, уютно спрятанному в углублении стены. На них едва светятся красные лампы, поэтому издалека кажется, что здесь пустой, темный угол.
Легонько подтолкнув меня к диванчику, Асмодей сел напротив и поставил бокал. Я опустилась на мягкое сидение. Метлу решила не выпускать, во избежание гневных взглядов надзирателя. Аккуратно положив ее на колени, откинулась на спинку. Шляпу и подушку бросила в угол на диван, чтоб были незаметны.
Когда глянула на Асмодея, к щекам снова прилило тепло, во рту пересохло. Захотелось вскочить и убежать на другой континент от его глаз, которые смотрят не мигая, словно в темноте видят лучше, чем днем. Очень странные эффекты накладывает на меня сей экземпляр однако.
Музыка в этом закутке звучит приглушенно, можно даже по телефону спокойно говорить. По таким мелочам понимаешь, дорогое место или нет.
Я пыталась выглядеть непринужденно, но внимание Асмодея заставляет ёрзать, а взгляд сползает на дорогую, выдержанную в минималистическом стиле отделку клуба. Все-таки я не каждый день бываю в таких местах. Стол под синий мрамор, кожаные диваны, тоже синие. По стенам похожие на ночники вытянутые лампы подернуты багровым светом.
Демон отхлебнул из бокала и, наконец, прервал молчание.
– Бирнан разве не предупреждал, чтоб далеко не летала? – спросил он.
Я подняла на него взгляд и подумала, что в эти глаза долго лучше не смотреть.
– Он о всяком предупреждал, – многозначительно ответила я.
Асмодей хмыкнул. Подбежала официантка, и передо мной оказался стакан с мутной оранжевой жидкостью.
– Апельсиновый, – сообщила девушка улыбаясь, и послала демону такой взгляд, от которого у меня даже шея покраснела.
Тот коротко кивнул и подмигнул ей. Официантка бесстыдно вильнула задом и направилась к маленькой дверце рядом с музыкальным пультом. Демон глянул через плечо, провожая ее жгучим взглядом, затем обернулся ко мне.
– Ты пей, пей, – посоветовал он. – Уже можно. Сотрясения точно нет. Хотя нос просто загляденье.
Я фыркнула, удивляясь собственному внезапному бесстрашию:
– Посмотрела бы на тебя, когда в твое распрекрасное лицо влетела подушка безопасности со скоростью двести километров в час.
– Блондинки не должны так разговаривать, – с усмешкой заметил Асмодей и тоже откинулся на спинку.
– Я крашеная, – бросила я и отвернулась.
Демон замолчал. Я демонстративно отвернулась и смотрю на танцующих, но кожей чувствую, как скользит по мне его взгляд. Горячий, как лава, и бесстыдный, как грех. Нервно сглотнув, я сделала вид, что очень занята разглядыванием танцовщицы в клетке над танцполом.
Молчание длилось не долго. Когда зазвучала следующая композиция, Асмодей поинтересовался миролюбиво:
– Значит, у меня распрекрасное лицо?
– Не нарывайся на комплимент, – ответила я поворачиваясь, и увидела, как демон закинул ноги на стол. – Сам прекрасно знаешь, что хорош. Только держись от меня подальше.
– Почему? – искренне удивился демон.
– Я не вожусь с такими, как ты. Бирнан мне все рассказал.
– Боишься демонов? – осведомился он.
Его ладонь скользнула по волосам, из них показались небольшие, но вполне заметные рога, напоминающие бычьи. Только эти – волнистые и черные. Глаза сверкнули, он хищно улыбнулся, обнажив вытянувшиеся клыки.
В груди тревожно ухнуло, но я сделала вид, что занята поправлением волос, затем оперлась локтями на стол с самым бесстрашным видом.
– Видишь ли, – начала я. – Я не верю в параллельные миры, ведьм, демонов и всякое другое. По-моему, я все еще сплю, хотя не понятно, как. Когда ко мне в квартиру ворвался говорящий ворон, даже поверила на секунду. Но полеты на метле и рогатые мужчины не вписывается в нормальную картину мира. Остается одно. Сон.
– Ты серьезно? – изумился демон.
– Абсолютно, – сказала я и отпила из стакана.
Во рту стало кисло, словно это не апельсиновый, а свежевыжатый сок лимона. Скулы свело, я зажмурилась и стала шарить рукой в поисках чего-то, чем можно запить эту гадость.
Когда на ладонь опустилось горячее, глаза пришлось открыть и обнаружить, что Асмодей придвинулся вперед. Его огромная длань лежит на моей руке, а он, не моргая, смотрит прямо в душу. Рога и клыки исчезли, но глаза полыхают демоническим огнем. В свете прожекторов, который иногда попадают на его лицо, демон кажется и впрямь исчадием ада.
Я попыталась освободить пальцы, но он сжал их еще сильней и подался вперед. Когда снова дернулась, он потянул на себя и проговорил жутким гудящим голосом:
– Во сне не чувствуют боли. Давай проверим?
Не успела я возразить, как в кисть что-то воткнулось. Вскрикнув, глянула на руку, где длинные когти Асмодея впиваются в кожу, оставляя глубокие вмятины.
– Прекрати! – в ужасе завопила я, но он только сильнее сжал пальцы.
Под одним из них проступило красное и медленно потекло на стол. Внутри меня что-то шевельнулось и реальность нахлынула волной, затопив прежнее бытие, как океан мифическую Атлантиду.
Асмодей проговорил глухо:
– Во сне боль не чувствуют, а если и случается, то сразу просыпаешься. Почему же ты все еще не проснулась?
Сцепив зубы, чтобы не застонать, я попыталась другой рукой оторвать от себя его пятерню, но та словно приросла. Демон довольно смотрит на меня, словно не кожу царапает, а доказывает, что дважды два четыре. Но рыдать перед ним я не собиралась, хотя от боли в глазах защипало. Пришлось сцепить зубы.
– Никудышный из тебя охранник, – выдавила я, пытаясь образумить демона, – если калечишь собственного клиента.
– Значит, – поинтересовался он, улыбаясь, – я реален?
Я невольно шмыгнула носом и проговорила:
– Хочешь сказать, демоны и говорящие вороны живут с нами в одном мире?
– Как видишь.
– А как же наука? Нанотехнологии?
Демон пожал плечами, все так же хищно скалясь.
– А что с ними? По-моему, с ними все в порядке.
Меня снова замутило. На этот раз от суровой правды.
– И как жить, после такого? – спросила я.
Асмодей все не отпускал. В глазах моих предательски помокрело, а когда ощутила, как по правой щеке скатилась слезинка и капнула с подбородка, я всхлипнула. Но про себя мысленно выругалась – ведь не хотела ему показывать свою слабость. И пообещала себе постараться больше не проявлять перед демоном таких качеств.
Неожиданно по ушам резанул короткий высокочастотный звук, демон резко убрал руку и отклонился, а я со стоном прижала поцарапанную кисть к груди, послав ему ненавидящий взгляд. Он даже не глянул, только облизнул коготь и спрятал под стол. Думала, гадость какую-нибудь скажет, но демон молча уставился в толпу.
Оглянувшись, я увидела мужчину в строгом белом костюме, мирно стоящим среди пляшущих людей. Волосы коротко острижены и в свете софитов кажутся платиновыми. Лицо безмятежное, даже одухотворенное.
Он секунду смотрел в никуда, потом, словно пришел в себя и двинулся к нам. Подойдя к столу, бросил короткий взгляд на мою прижатую кисть и проговорил чистейшим тенором:
– Ты должен защищать воспитанницу, а не дырявить ей руки.
Асмодей взял бокал мартини и облокотился на стол.
– Эта воспитанница в тебя, между прочим, не верит, – сказал он, покосившись на пробегающую танцовщицу в откровенном наряде.
– Мда?
Демон кивнул и продолжил:
– И в меня тоже. А еще в воронов, ведьм, призраков и всех остальных. Так что получите, распишитесь. За твое здоровье пить не буду. Ты бессмертный. Выпью за нее.
Он быстро посмотрела на меня, и опрокинул бокал в рот. Незнакомец, тем временем, сложил пальцы в молитвенном жесте. Взгляд стал блаженным, словно зрит врата Рая, но мне почему-то стало страшно, если Асмодей при нем перестал царапаться.
Отодвинувшись к стене, я притянула к себе подушку и шляпу, чтобы хоть немного отгородиться от пришлого. Хотя такая защита смехотворна.
Белобрысый заметил мое шевеление, на лице появилась улыбка, но какая-то сухая и картонная. Так делают хорошо обученные менеджеры, когда требуется понравиться клиенту.
– К вере, – проговорил белобрысый, все еще держа ладони вместе, – приходят разными путями. Одни сквозь тернии и лишения, другие через богатство и славу. Неверие естественный процесс, но однажды что-то происходит и в сердце загорается…
– Знакомься, – прервал его демон, – Кафриэль. Твой охранник от светлой стороны. Как всегда, зануден и многословен.
Белобрысый вздохнул и закатил глаза, его пальцы скользнули во внутренний карман, через секунду оттуда вынырнула небольшая однорядная расческа. Он несколько раз провел ею по волосам, хотя непонятно, зачем при такой короткой стрижке расчесываться, и убрал обратно.
Волосы заблестели, словно серебряные. Я невольно засмотрелась, немного завидуя потому, что мои волосы никогда так не сверкали после покраски в блонд. Потом вспомнила, с кем нахожусь, и сердце сжалась. Опустив плечи, я сильнее подвинулась к стене и покосилась на демона, боясь, что он снова начнет применять воспитательные меры.
– Я вовсе не зануден, – произнес Кафриэль, садясь рядом со мной. – Просто считаю, что объяснять нужно подробно и доходчиво. К каждому нужен свой подход.
– Ну конечно, – отозвался демон. – Интересно тогда, что ты понимаешь под занудством?
Белобрысый одарил его снисходительным взглядом.
– Можешь сколько угодно пытаться вывести меня из себя, – сказал он. – Я выше твоих интриг и россказней. И где твоя чудесная трость с плащом? Снова сеешь смуту?
– Не смуту, – заметил Асмодей. – А необходимую интригу. Людей же надо как-то стимулировать. А вы только прикидываетесь белыми и пушистыми. И вообще, пернатый, я тебя насквозь вижу. Ты зануден.
– Не зануден я! – не выдержал Кафриэль.
Демон поднял руку и помахал официантке, которая только и ждала сигнала, а теперь схватила поднос с напитками и чуть ли не бегом бросилась к нам.
Когда подошла, Асмодей взял еще бокал мартини и шепнул что-то девушке. Та покраснела и медленно удалилась, скрывшись за той же дверью, что и первая.
Кафриэль скривился, а демон залпом осушил фужер и проговорил, вытирая губы двумя пальцами:
– Не зануден, угу. Рассказать, как одна подопечная сбежала от тебя прямо во время инициации, потому, что всю дорогу читал ей лекцию про целомудрие, благочестие и целибат, которые могут благотворно сказаться на ее умениях?
– Но они действительно полезны! – возмутился Кафриэль, выпрямляя спину.
– Это не доказано, – отмахнулся Асмодей.
Снова повисла пауза. Я тупо переводила взгляд с одного на другого. Демон жесткий, яркий, с хищной красотой, которая скорее не красота, а магнетизм, который обычно куда эффективней смазливой мордашки. К таким, как он, женщины липнут стаями, а ему как с гуся вода. Чем-то бывшего мужа напоминает, только тот беглец и обманщик, а Асмодей открыто показывает, что верность никому не хранит, но готов на любые подвиги хоть сейчас. И, кажется, никто не в обиде.
Белобрысый – полная противоположность. Мягкие черты, чуть пухлые губы, лицо, как на рождественских открытках, только взрослое. А цвету глаз может позавидовать само небо.
Я завернула за ухо локон и робко спросила:
– Ты ангел?
Асмодей фыркнул и закинул ноги на диван, опершись спиной на стену. Взгляд устремился на рыжую девицу, которая извивается вокруг шеста на помосте. На ней коротенькие шорты с сеточкой и украшенный стразами лифчик. Рыжая вихляет задом и совершает волнообразные движения телом. Когда заметила, что демон смотрит на нее, вилять стала еще усердней.
Губы белобрысого снова скривились, он вздохнул и проговорил:
– Да, дитя мое. Я ангел и твой наставник до тех пор, пока не пройдешь инициацию.
– И организатор шабашей, между прочим, – добавил Асмодэй, подняв палец.
Я удивленно раскрыла рот и спросила:
– Шабашей? Такое тоже есть?
– Есть, – подтвердил ангел.
– Выходит, библейская картина мира настоящая? – не поверила я. – Демоны, ангелы, ведьмы? Все правда?
Лицо Кафриэля стало задумчивым, он потер подбородок и положил ладони на стол.
– Видишь ли, – начал ангел, поворачиваясь ко мне. – Ты права и неправа одновременно. Изначально все назывался иначе, но люди меняются, уходят эпохи и восприятие становится иным. То, что было понятно финикийцу во втором веке, покажется бредом тому, кто жил всего пятьсот лет до них.
– Неандертальцам что ли? – решила уточнить я.
Ангел махнул рукой.
– Нет, – сказал он. – Не бери в голову. У вас официальной признана другая история, хоть она, совершенно отличается от реальности. С другой стороны, реальность тоже понятие условное. Но об этом как-нибудь в другой раз. Знать тебе следует пока одно. Многое из того, что люди привыкли считать легендами и сказками, существует на самом деле.
– Например? – поинтересовалась я.
Кафриэль провел ладонью по волосам.
– Ну, как тебе сказать, – произнес он. – Например, подземники людей считают выдумкой. Эдакой сказкой для детей про существ, которые смогли приспособиться к дневному свету и живут на поверхности.
Я даже рот раскрыла.
– Подземники? Гномы что ли?
Ангел покачал головой и ответил:
– Нет. Гномы вообще в другой, гм… В другой параллели. А эти… они… В общем… Они подземники.
– Ерунда какая-то, – убежденно сообщила я.
Асмодей оживленно посмотрел на меня, глаза сверкнули, а из волос снова показались небольшие рога. Он положил ладонь на столешницу и пробарабанил пальцами.
– Напомни потом сводить тебя к русалкам, – сообщил он.
Я хотела спросить, неужели и это правда, но белобрысый не дал раскрыть рта.
– Не забивай ей голову лишним, – наставительно произнес он. – Запомни, Варвара, главное для тебя сейчас пройти инициацию, выбрать сторону. И, разумеется, не столкнуться с инквизиторами. Но об этом должны позаботиться мы.
Такая таинственность начала раздражать, а страх медленно сменялся негодованием. В голове оформилась мысль о том, что эти двое вообще-то ворвались в мою жизнь, перевернули все с ног на голову. Я нервно сглотнула и схватила стакан с соком, который пить не хочется, но другого нет. Потом спросила:
– Кто такие эти инквизиторы? Каркуратор о них тоже предупреждал, но объяснить не потрудился. И что значит, «выбирать сторону»? Почему я должна выбирать?
Когда отхлебнула, глотку ободрало, словно наждачкой, а язык скрутился в рулон. Апельсиновый сок оказался кислее незрелого лайма. Я зажмурилась. Несколько секунд судорожно глотала, стараясь быстрей протолкнуть кислятину, но вкус все не хочет уходить. Когда уже готова была протереть язык подолом платья, неожиданно полегчало, а в голове прояснилось.
Открыв глаза, обнаружила, что оба смотрят на меня с сочувствием.
Я проговорила сдавленно, в попытке оправдаться:
– Вообще-то люблю кислое. Но это настоящий «вырви глаз».
– Давай все по порядку, – произнес Кафриэль невозмутимо. – Инквизиторы, как ты могла догадаться, главные враги ведьм.
Я хмыкнула и сложила руки на груди.
– Они что, сжигают их на костре?
– Всякое бывало, – согласился ангел. – От них нужно держаться подальше.
Лоб зачесался, мысли запрыгали, как разбуженные лягушки. Я попыталась собрать их в кучу, но они рассыпаются и совсем не хотят держаться вместе.
– А как получилось, что добро и зло сотрудничают? – попыталась разобраться я, взглядом указав на Кафриэля и Асмодея.
– Это кто тут зло? – удивился демон.
– Ну, – протянула я в замешательстве. – Ты зло. Ты же демон. А ангел – добро.
Кафриэль и Асмодей переглянулись, на лицах мелькнули загадочные улыбки.
Рыжая девица, которая отчаянно виляет задом, пытаясь вернуть внимание Асмодея, послала мне полный ревности взгляд. Еще несколько мгновений она извивалась вокруг шеста. Когда музыка закончилась, она спрыгнула с помоста и приблизилась к нам.
Презрительно оглядев меня сверху вниз, насколько это позволяет стол, она положила ладонь на столешницу и призывно прогнулась. Демон успел убрать рога, как только она слезла с рабочего места, и теперь выглядит как обычный харизматичный кобель.
Он хищно улыбнулся танцовщице и проговорил, вставая:
– Я оставлю вас. У меня дела. Необходимо подарить обещанное наслаждение. Смотри, не усыпи юную ведьму своими проповедями.
– Мое наслаждение греет душу и заботится о ее спасении, – значительно произнес ангел.
Асмодей усмехнулся.
– Ты бесполый, – сообщил он, выходя из-за стола, и обхватил девицу за талию.
Они неспешно направился к двери, за которой скрылись официантки.