До своего сна Иоанн не помышлял о женитьбе, но совпадение сна и предложения кронштадтского настоятеля воспринял как знак свыше, и брак состоялся. Вот только сразу после венчания Иоанн обратился к молодой жене с такими словами: «Лиза, в мире и без нас довольно счастливых семей. А посмотри, сколько вокруг разлито людского горя. Давай служить этим страждущим и несчастным. А чтобы делать это в полной нравственной чистоте, останемся между собой братом и сестрой».
Вскоре Иоанн закончил Духовную академию и был рукоположен в священники. Разумеется, служить ему предстояло в соборе Андрея Первозванного, в Кронштадте.
Елизавета такого брака не хотела. Жаловалась отцу на странное поведение зятя. Отец жаловался архиерею. Но, несмотря на настойчивые требования духовного начальства жить нормальной семейной жизнью, Иоанн оставался непреклонным.
Однажды епископ вызвал молодого священника к себе и в который раз стал увещевать вести правильную семейную жизнь, рожать детей.
– Простите, владыка, – вздохнул отец Иоанн, – но на сие нет воли Божией!
Хотел было епископ резко возразить молодому батюшке, как вдруг у него потемнело в глазах, а с груди сорвалась и упала на пол висевшая на золотой цепи панагия – овальное изображение Матери Божией. Архиерей, имевший огромный религиозный опыт, понял, что все случившееся – указание свыше о том, что отец Иоанн говорит истину.
Православная традиция сдержанно относится к толкованию внешних происшествий нашей жизни как непосредственных знамений Промысла Божия или вмешательства его в регулярное течение человеческого бытия. Однако, в целях Божественного Промысла иногда происходят чудесные знамения и откровения воли Божией великим праведникам. Ведь каждый шаг в жизни праведника находится под непосредственным водительством Бога, Который направляет его шаги и устраняет все, что мешает неправильному развитию жизни такого человека.
Как могла вдруг сама по себе разорваться золотая цепь на груди архиепископа? Никак не могла, ведь это – не тоненькая ниточка! Третий знак о том, что молодой священник – избранник Божий, был подан зримо и очевидно.
У одного из московских купцов, В. П. Михайлова, заболела весьма тяжко старшая дочь Ольга, 14-летняя девочка. Болезнь оказалась скарлатиной, осложнившеюся в самый тяжелый ее период воспалением горла и потому принявшей форму почти неизлечимой болезни. Многие лучшие врачи Москвы были приглашены, чтобы спасти больную девочку от угрожающей ее жизни опасности, но все старания их были напрасны. Девочке с каждым днем становилось все хуже и хуже, – она заметно угасала.
Наконец врачи заявили родителям, что состояние больной безнадежно, и даже определили приблизительно время ее смерти, объяснив им, что всякая земная помощь для их дочери теперь совершенно бесполезна, а потому им остается только обратиться к помощи небесной и приготовить девочку к переходу в лучший мир.
Нечего и говорить, что отчаянию несчастных родителей не было границ. Они совсем теряли головы и не знали, на что решиться, что предпринять, чтобы спасти свое дорогое дитя. В это самое время отец больной девочки узнает, что в Москву приехал о. Иоанн Кронштадский, но где он остановился и долго ли пробудет в этом городе – ему не было известно. Знал он только от других, что о. Иоанн остается в Москве только лишь один день и вечером уезжает из Москвы обратно в Кронштадт.
Отец больной девочки отправляется на вокзал Николаевской железной дороги, ко времени отхода из Москвы курьерского поезда, с которым постоянно ездил о. Иоанн, чтобы увидеть его и попросить помолиться о здравии болящей его дочери. Действительно, на вокзале г. Михайлов узнает, что о. Иоанн скоро прибудет и отправится с курьерским поездом в Петербург, но что обыкновенно он приезжает перед самым отходом поезда и его на вокзале ждет такая масса народа, что видеться с ним, а тем более переговорить в это время решительно нет никакой возможности. Тогда г. Михайлов берет билет на курьерский поезд до первой станции «Клин» и садится в тот самый вагон, в котором едет о. Иоанн, в надежде дорогою видеться с уважаемым батюшкой и передать ему свою убедительнейшую просьбу.
Надежда г. Михайлова, действительно, оправдалась. На его счастье, в поезде пассажиров вообще было немного, а в том вагоне, где сидел о. Иоанн, еще менее. Едва только поезд тронулся из Москвы, как г. Михайлов, войдя в отделение, занятое о. Иоанном, упал перед ним на колени и, заливаясь горькими слезами, просил у пастыря сперва благословения, а потом умолял его выслушать просьбу исстрадавшегося и измученного отца.
О. Иоанн очень сочувственно отнесся к искреннему и непритворному горю страдальца-отца и, выслушав его рассказ, успокоил его, обещал исполнить просьбу и усердно помолиться о его болящей дочери.
…На другой день, с первым же пассажирск. поездом, рано утром, г. Михайлов вернулся в Москву… Оказалось, что больная их дочь Ольга, испытывавшая в последнее время страшные мучения от болезни и проводившая бессонные ночи, – в эту ночь, около 12 часов, т. е. именно в то время, когда молился о ней о. Иоанн, крепко и спокойно заснула, а прежние беспокоившие ее боли совсем прекратились. Сон девочки был продолжителен, а когда она проснулась, то чувствовала себя бодрее и крепче, чем до сна, кроме того, во сне она видела себя в церкви, и там ее приобщал Св. Тайн о. Иоанн Кронштадтский, после чего ей стало заметно лучше. С этого дня, без всякой медицинской помощи, его дочь совершенно поправилась».
В 1900 г. моя бабушка Феофила Онуфриевна Черлюнчакевич находилась в страшно тяжелом материальном положении. Ей было так тяжело, что, не находя иной помощи, она обратилась к о. Иоанну Кронштадтскому, прося его помолиться о ее спасении. Через несколько дней по отправлении письма, бабушка почувствовала какое-то прояснение в душе и как будто бы ей какой-то тайный голос говорил: «Не беспокойся, все будет хорошо».
Вскоре после этого все зло прошло, как будто бы снятое каким-то чудом, и материальное положение бабушки поправилось. Она нам впоследствии часто рассказывала об этом случае и была горячей поклонницей о. Иоанна Кронштадтского.
Я современница о. Иоанна, глубоко чту его и глубоко благодарна ему за то, что он заочно исцелил моего отца, который был смертельно болен: суставной ревматизм, два воспаления легких и плеврит.
Мне было тогда 15 лет, забота о семье лежала на мне, т. к. мать моя давно умерла.
Я послала телеграмму о. Иоанну, и мой отец на другой же день стал поправляться, а когда вскоре о. Иоанн приехал в Вильну, где мы жили, то, не зная моего отца, он прямо подошел к нему и сказал: «Ваше превосходительство, будьте здоровы, будьте здоровы».