Ушатал я феечку. Уходил, умотал… Жаль, не тем способом, каким бы надо было…
И ходил вокруг нее, и песни напевал… И мясо с рыбой жарились, пьяня и будоража ароматами.
Желудок сходил с ума и сворачивался в узелок: целый день я гонял по городу, занятый делами и подготовкой к встрече с Миланой. Пара бутербродов, перехваченных на бегу, – не в счет.
И вот. Что делать? Играть в джентльмена и ждать, пока девушка проснется, и накормить ее по-человечески? Или плюнуть на все, сначала поужинать, а потом уже тормошить свою спящую царевну?
Царевна тихо посапывала, завернутая в одеяло, как бабочка в кокон. Одна только пятка и торчала. И еще – нос. Все остальные части лица спрятались под растрепанными прядями.
Пятку пощекотал – еле увернулся. Еще бы чуточку – и получил бы новую травму, Милана даже сквозь сон очень метко целилась – прямо в глаз.
Не тот вариант. Как-то вообще не улыбалось провести с ней вечер, прикладывая ко лбу примочки.
Шашлык благоухал на тарелке, маня и завораживая. Поднес кусочек прямо к носу Миланы, вдруг, хоть это поможет? Вдруг, аромат еды растревожит ее сладкое забытье?
Ни черта. Феечка только поморщилась и отвернулась. Теперь был виден только ее затылок.
Что ж. Я пытался.
Я даже старался.
Хотел вести себя прилично и ненавязчиво. Не давить, не соблазнять, не принуждать к тому, о чем девочка потом пожалеет.
Все благие помыслы пошли прахом. Туда им и дорога, значит! Не сильно-то и хотелось отказываться от роли наглеца и нахала.
Дал последний шанс Милане – предупредил, что стану сейчас будить самым извращенным способом. Еще раз пощекотал за пятку, и тут же отскочил.
Никакой реакции.
Обнял ее поверх кокона, очень удобно, кстати, когда девушка хорошо зафиксирована. Нужно учесть на будущее – вдруг, еще пригодится…
Зарылся лицом в ее кудри на макушке – пушистые, ароматные, сладко пахнущие негой и теплом. Губы сами нашли висок, мочку уха – маленькую, тонкую, нежную.
От самых простых и невинных действий торкнуло, как подростка. Весь организм вздыбился, поднялись даже волоски на загривке. Какие там благие намерения? Да ну их, к черту! И меня туда же…
Мила чуть шевельнулась, дернула головой, как будто мошку смахивала. Оголила розовую шею с бледными венками под тонкой кожей… Сама виноватая. Могла бы сейчас очнуться. И я бы даже постарался тормознуть!
Кончиком вьющейся пряди легко прошелся от ключичной ямочки до самого подбородка. Феечка только зажмурилась крепче и тяжело вздохнула. Перевернулась, удобно укладывая голову на моем локте. Приоткрыв сухие губы, мягко прошлась по ним язычком…
Крышу снесло. Окончательно. Основательно. Безнадежно.
Феечка открыла глаза, стоило лишь накрыть ее рот своим. Втянула воздух жадно. Ответила. Жарко и безоглядно. Так же, как раньше отвечала, дурманя голову своей реакцией.
Завозилась под пледом, пытаясь освободиться. Пришлось помочь, выпутать ей руки. И самому пробиться глубже, добраться пальцами до плеч, спины, пройтись костяшками ладони по ее изящным позвонкам, заставляя выгнуться навстречу… Мягкая, теплая, покорная, горячая после сна… Мечта, а не женщина. Самая настоящая фея из подростковых фантазий!
Ей все нравилось. Притворяться так невозможно. Вот так, без оглядки, оплетать мою шею руками, так льнуть, прижиматься, дышать глубоко, целовать – жарко.
Плед полетел на пол, ее кофта задралась до подбородка. Мой свитер стащили вместе, мешая друг другу и чертыхаясь от неудобства. Мягкий живот вздымался и опадал, вздрагивал, напрягался в преддверии удовольствия…
Разве можно его не целовать, не гладить, пытаясь хоть немного успокоить? Сплошное вязкое наслаждение, а не кожа.
Зеленые омуты, обычно яркие, а сейчас темные, глубокие, опасные – затягивают, будоражат, смущают, заводят. Можно провалиться и навсегда пропасть…
То, что она творит своими губами и руками, смерти подобно – сладкой, невероятно томительной, завораживающей. Погибаешь и не думаешь даже, что стоило бы хоть на секунду остановиться.
Мила забавно смущалась, когда я шутил и подкалывал на всякие вольные темы… А как дошло до дела – ее как будто подменили. Никаких комплексов, никакого стыда – чистое наслаждение, за которым она гонится, которого требует от меня, не давая спуска.
Быстро, прерывисто дышит. Обманчиво нежные, тонкие пальчики впиваются в мышцы, подгоняют… Стройные ноги оплетают мне бедра, сближают нас до невозможности…
– Ты голодная? – Шепчу ей в губы между частыми, короткими поцелуями. Покрываю россыпью нежных ласк ее скулы, веки, брови, лоб, виски, шею. Не могу остановиться, собирая с кожи ее вкус и запах. Сожрать хочется. Насытиться. Потом еще раз припасть – по новой.