Большую часть дня мы гуляли по ВДНХ. Дима ходил за мной, выполнял любые прихоти: сахарная вата, жареные каштаны, поездка на пони. Мы зашли перекусить в какой-то ресторан. Я была ужасно голодна, да и Дима тоже. Жара нас вымотала до усталости в ногах и гудения в голове.
Наевшись до отвала, мы еще минут двадцать сидели и разговаривали на разные темы.
– Ну что, пойдем домой? – сказал Дима, расплачиваясь за обед.
Я протянула ему тысячу рублей, потому что в уме подсчитывала, на сколько заказала еды. Парень косо взглянул на меня:
– Убери!
– Нет, пополам.
– Я сказал «убери», – тембр его голоса стал жестче. Дима достал карту и приложил ее к терминалу. – Запомни, Вера, раз и навсегда: это нормально, что мужчина оплачивает обед, ужин, завтрак или что-то другое, что хочет женщина.
Я поджала губы и съежилась на стуле. Ветерок обдувал мои плечи, ерошил волосы, и благодаря ему я почувствовала, что не покраснела.
В чем-то Дима был прав. Однако я не хотела себя чувствовать обузой, внезапно свалившейся на их с Алиной головы.
– Спасибо, – тихо произнесла я.
– Все, пойдем домой. В такую жару никто не гуляет. – Дима встал из-за стола, и мы выдвинулись в сторону дома. Палящее солнце заставляло Москву купаться в духоте, люди сидели у фонтана «Дружба народов» и мочили ноги.
– Пойдем посидим у фонтана?
– Вер, на улице очень жарко.
Но я его не послушала и побежала к фонтану. Раз он думает, что я ребенок, значит, нужно вести себя подобающим образом!
Прохладная вода манила меня. Сняв босоножки, я уселась на край фонтана. Прохладная вода ласкала и успокаивала ноги, которые гудели от долгой прогулки.
– Вера, ей-богу, как ребенок! – Дима уселся рядом, положив руки на колени.
– А чем плохо быть ребенком?
– Тем, что ты становишься безответственной.
– Быть может, ты просто забыл, каково это?
От яркого солнца я не могла внимательно разглядеть глаза Димы. Однако он, кажется, прекрасно видел меня.
– А если я не хочу?
– А я думаю, ты боишься. – Я отвернулась и, покачивая ногами в прохладной воде, ждала его ответа.
– Милочка, у вас ошибочное мнение.
– На что поспорим?
– Я не буду с тобой спорить. – Дима отвернул голову, потянувшись руками вперед.
– Или боишься? – Я легонько обрызгала его водой.
– Так, ну все. Ты сейчас получишь! – сурово, хоть и шутливо, нахмурился Дима.
Ничего не ответив, я улыбнулась ему. Сегодня я жаждала шкодить и проказничать. Утяну с собой этого хмурого мужчину, который весь день фыркает, в воду.
Да. Так и сделаю! Точно!
Еще раз я обрызгала его водой.
– Вера, прекращай!
– Не хочу! – воскликнула я. – Давай же! Это весело!
Дима минуту молча смотрел на меня. Его взгляд обжигал мое сердце. Сердитый, угрюмый, но… Мне хотелось прикоснуться к его лицу, провести кончиками пальцем по каждой клеточке тела. По каждому изгибу. В лучах солнца его глаза, казалось, светятся изнутри изумрудным цветом. А улыбка…
– Ты же жалеть об этом будешь!
– Это ты так думаешь! – Показав язык, я обрызгала его сильней.
– Ну, держись! – Дима снял обувь, поставил на асфальт. Зачерпнув ладонями воду, он кинул ее в меня. Я засмеялась от того, что победила этого ворчуна! Потом я обрызгала его, потом он меня снова.
– Все, Вера, прекрати! – сказал он, остановившись.
– А слово «стоп» знаешь?
Усевшись на парапет фонтана, Дима подсел рядом и сдавил мои руки, прошептав на ухо:
– Сейчас в детскую комнату пойдешь в углу стоять.
Я залилась смехом. Какой же он смешной! Или… или мне так кажется?
Но в то же время я понимала, что это первое его прикосновение ко мне.
И оно… чрезвычайно трепетное.
Оно отдается эхом в моей груди.
То ли от солнца, то ли от его прикосновений я задыхаюсь.
– Не-а, – процедив сквозь зубы, попыталась выкрутиться из его объятий, хотя… Хотя призналась сама себе, что внутри не хотела, чтобы он меня отпускал.
Ни сейчас.
Ни потом.
Дима отпустил меня, стряхивая со своих волос воду:
– Пошли домой, а то уже слишком печет.
– Ладно, ты победил!! – Надев босоножки и встав, я почувствовала, что у меня кружится голова, а в глазах потемнело.
Дыхание сбивается так, будто бы я бежала кросс.
Ощущаю на своем теле жгучие лучи солнца.
Сложно дышать.
Звуки раздаются за призрачной пеленой.
Последнее, что я вижу и слышу, как Дима кричит, притянув меня к себе:
– Вера!