Всю неделю я судорожно ждала того дня, когда приеду в Москву. К сестре. К нему.
Когда я соглашалась на эту авантюру, то совершенно не подумала о том, каково будет мне самой: комфортно? уютно? Как я буду чувствовать себя рядом с ним? Как при этом не показать свои эмоции?
«Ох, Вера! Зря ты в это ввязалась…» – сказала я самой себе, складывая платья в чемодан. Мама, кажется, не спала ночами и пыталась придумать, какие вещи мне еще будут необходимы.
– Мам, если что, я возьму что-то у Алины погонять?
– Ну детка моя, золотце! У тебя уже должен быть свой гардероб! – ворчала по-доброму матушка, пересматривая мои вещи.
– Не суетись, мам! Такое чувство, что это ты едешь в университет, а не я!
– Я просто не могу смириться с тем, что ты теперь совсем взрослая, – сказала она и всхлипнула.
– Мам, ну я же буду приезжать… – сказала я и вспомнила, как Алина говорила так же прямо перед самым отъездом. «Я буду часто вас навещать!» – А после звонила лишь по праздникам.
Тем временем мать еще сильнее растрогалась от собственных переживаний. Ну как же! Последняя дочь уезжает из родительского гнездышка, оставляя родителей наедине… Я, вздохнув, подошла к маме и крепко обняла ее.
– Мам, не плачь…
Ее горячие слезы тихо капали мне на руку. Мама опасалась, что я забуду о ней. С момента переезда сестры в Москву я стала ближе к маме. Хотя раньше все внимание семьи было сосредоточено на Алине. Ей доставалось все лучшее. А меня – до того, как сестра уехала – никто не воспринимал всерьез. Мама единственная знала, что мне нравится Дима. Она стала для меня самой лучшей подругой, которую может послать Вселенная.
– Я постараюсь, дочур, – сказала она, стараясь вытереть льющиеся водопадом слезы. – Сложно отпускать птенцов из гнезда во взрослую жизнь.
– Понимаю, мама.
– Будь умницей, – начала она успокаиваться, утирать слезы. Под глазами у нее остались разводы туши. – Слушайся сестру и не делай глупостей!
– Я знаю, мам.
– Нет, – оборвала она меня на полуслове. – Услышь меня! Будь бдительна, не иди на поводу у других. Помни о том, что у тебя есть свое мнение и характер. Не докучай сестре, и прошу… – ее голос дрогнул. – Помни, чему я тебя учила: любовь любит тишину. Ты поняла?
Я кивнула в ответ, ничего не сказав. А внутри меня все оборвалось. И показалось, что земля раскололась под ногами. Я понимаю, что слова излишни. Что бы я сейчас ни сказала, мама воспримет это в штыки, словно я пытаюсь убежать побыстрее от ее заботы, теплоты и объятий. Но это не так… Мама была права: любовь любит тишину. Она повторяла это мне неоднократно, и я с ней согласна.
В моем случае лучше молчать и не показывать своих чувств тому, кого я люблю, лишь по одной причине: он без пяти минут женат.
Перед отъездом я сплю плохо. Ворочаюсь, думаю о том, как себя вести, и до сих пор не представляю, что мне придется какое-то время жить вместе с сестрой и Димой. Мысли мучают меня, раскалывается голова. Мне удается уснуть лишь к девяти, а через два часа звенит будильник, который лишь напоминает мне о том, что совсем скоро я буду за четыреста километров от родного дома.
Я живу в Нижнем Новгороде, не совсем уж и далеко от Москвы, однако все равно это представляло неудобства при планировании поездки. Поезд ехал шесть-семь часов, и около семи утра меня должны были встретить на вокзале. Я заранее собрала вещи, только самые необходимые, без лишней мишуры. Отец еще дремал, сидя в кресле и открыв рот, а мама суетилась, тараторя себе под нос, что явно что-то забыла. А еще она пыталась дать мне с собой домашней закатки: помидоров, огурцов и варенья, но я кое-как ее отговорила:
– Мама! Я просто не довезу все это!
– Ну возьми хотя бы варенье, доченька! – упрашивала она меня, пытаясь засунуть банку в сумку, и без того туго набитую.
Но тут я была тверда. Нет, и точка. Взяв из маминой руки банку, я поставила ее на стол.
– Ты позвонила сестре?
– Я позвоню ей из поезда, мы с ней так договорились.
– Как только ты выйдешь из поезда и она тебя встретит, обязательно позвони, ладно?
– Мамуль, ну не суетись ты так! Не пропаду я, – пытаюсь утешить ее, но оказывается, это тщетно. Мама все равно начинает плакать и говорить о том, что ей сложно поверить в мое взросление. И пока мы возились на кухне, отец уже успел проснуться, одеться и ждал у двери, цокая языком и давая таким образом понять, что мы опоздаем. Но как только мама запричитала с новой силой, он прошел в кухню, взял в руку сумку и ласково, но твердо сказал:
– Все, дорогая, хватит плакать. Она не насовсем уезжает!
Как я была благодарна за то, что отец вмешался в разговор! От переживаний мамы меня и так потряхивало, от мыслей о Диме дергало еще сильней.
– Знаю, дорогой, – завыла мама белугой, шмыгая носом, – знаю!
– Мам… я тебе позвоню, как только сойду с поезда, и второй раз, когда меня встретит Алина, идет?
Мама утерла горькую слезу с щеки и добавила:
– Ладно, – а после крепко обняла.
Меня разрывали эмоции: с одной стороны, мне было грустно оставлять родной дом, с другой стороны, я уже взрослая, и пора самой строить свою жизнь. Еще раз обнявшись уже на пороге, мы вышли с отцом и, сев в машину, тронулись с места. Мама стояла и махала нам, а я ей в ответ, пока мы не скрылись за поворотом.
Меня посетила интересная мысль о том, что, когда покидаешь родной дом, начинается новый отрезок жизни. Новые эмоции, приключения, хлопоты и большой необъятный мир, исследовать который не хватит и целой жизни!
Поезд отправлялся ровно в двенадцать часов ночи. Отец не меньше мамы переживал за меня. Ведь никто не знает, что может приключиться в ночном поезде. Мама выбирала билеты в первом вагоне, поближе к машинисту и наряду полиции.
– Будь бдительна, Вера, – заезжая на парковку около вокзала, начал отец, хотя всю дорогу молчал. – Мама очень сильно переживает за тебя…
– Пап, у меня на плечах есть голова. Я понимаю, о чем ты.
Отец заглушил мотор и убрал руки с руля.
– Высшее учебное заведение – очень серьезная штука, которая учит ответственности, поэтому…
– Поэтому нужно быть осмотрительной и ни в коем случае не ввязываться в плохие компании, – добавила я, избавив отца от мучительных нотаций, которые он ненавидел.
– Да.
Отец поджал губы и крепко обнял меня за плечи. Вот и все, достаточно сдержанное, но в то же время эмоциональное прощание.
Подведя меня к поезду, он остался на перроне, прикурил сигарету и, провожая меня взглядом, махал рукой. Я устроилась на своем сиденье, практически сразу же найдя место. Билет мы купили сидячий, поэтому мне ничего не оставалось, как взять с собой книжку. Одну из самых любимых, чтобы хоть как-то скоротать время. Спать я вряд ли буду. Книга – лучший попутчик человека в жизни. Не помню, кто сказал эту фразу, однако она мне очень приглянулась.
Поезд тронулся, а отец так и стоял на месте. Я едва сдерживала слезы, которые подступали к глазам. Где-то спустя минут сорок по вагону стали ходить подвыпившие парни. И какой черт их занес именно в этот вагон, я не ведала. Однако мне было все равно. Правда, исподтишка, чисто в целях самосохранения, я смотрела на них. Их немного шатало из стороны в сторону. Один из них, заметив меня, подсел рядом на свободное место и начал надоедать:
– Че читаешь?
– Оскард Уайльд.
– Че?
– Классика это.
– Как Пушкин?
Про себя я вздохнула от тупости заданного вопроса. Сглотнув тягучую слюну, я не знала, куда деться. Кто-то спал в поезде, кто-то слушал музыку. И от равнодушия окружающих меня бросало в дрожь сильнее, чем от подступающего страха за свою жизнь.
– Да, и как «Анна Каренина», – пошутила, зная, что он не оценит шутки, потому что тупой.
– О-о-о! Хороший автор, мне нравится! – воскликнул он и положил руку на мое колено. – А ты куда направляешься?
Мое сердце бешено застучало в груди.
– Убери руку.
– Да ладно тебе, что, неприятно? – Его мерзкое дыхание дошло до меня, и меня едва не стошнило от этого.
– Неприятно, – сухо ответив, своей рукой скинула его руку с колена.
– Да ты, поди, недотрога!
Я ничего не ответила, лишь сделала вид, что читаю, в надежде, что он отстанет. Но не тут-то было. Парень начинал распускать свои руки, лапать меня, и мне ничего не осталось, кроме как громко воскликнуть:
– Убери руки от меня!
– Да тише ты, – сказал он. – Чего ты такая недотрога?
– Отстаньте от меня! – продолжила вопить и отталкивать парня.
– Ого! – воскликнул он. – Да мне нравятся такие.
– Помогите! – закричала во весь голос.
Не знаю, какие высшие силы вмешались, но тут открылись двери, и в вагон вошли проводник и охранник.
– Сюда! – крикнула я, продолжая отталкивать парня от себя. – Помогите!
Проводник и охранник быстрым шагом подошли ко мне. Некоторые люди сразу проснулись – потому что явно стало безопаснее – и всем своим видом стали показывать удивление по поводу того, что происходит.
Мое сердце бешено застучало, спина похолодела.
– Уважаемый, пройдемте с нами, – твердо сказал охранник.
Парень убрал от меня руки, посмотрел на проводника и охранника так, словно ему все равно, и протянул:
– Да мы просто общаемся, че!
– Прошу, уведите этого незнакомого мне человека! – в ужасе затараторила я. – Он домогается меня!
– Пройдемте в тамбур, – предложил охранник.
– Да че вы? – Парень встал с места, но обернулся ко мне и процедил: – А с тобой, сучка, на конечной разберусь.
Страх овладел каждой моей клеткой так же скоро, как мысль, что это добром не кончится. В стеклянных серых глазах парня я увидела ярость и злость.
Мне страшно. Страшно от того, что мне нужно будет как-то добраться до середины вокзала целой и невредимой после такой угрозы. Алина должна будет встретить меня ровно в семь часов утра, завезти домой, а после поехать на работу. Ей не дали выходной, просто запретили брать за свой счет, пригрозив увольнением. Алине ничего не оставалось делать, как отпроситься лишь на пару часов с учетом пробок. И я очень надеюсь, что, пока я буду искать сестру в толпе, ничего не произойдет.
Остальное время в поезде я подремывала или смотрела в окно. Уже ближе к Москве вагон стал заполняться, и я подумала, что вполне удачно могу скрыться в толпе выходящих, чтобы миновать опасного парня. Однако тревожные мысли от этого меня не покинули. Я все думала о том, что, возможно, лучше попросить помощи у проводника или охраны поезда, чтобы они проводили меня, но, с другой стороны, не выглядело бы это глупо?
Я все размышляла, пока за окном мелькали утренние пейзажи городов Подмосковья, а приятная поездная тряска слегка успокаивала меня.
Когда уже стали подъезжать к конечной станции, я быстро набрала маму:
– Доча, все в порядке? – Ее голос казался мне встревоженным и уставшим.
– Да, – успокоила ее я, всматриваясь в окно, за которым виднеются заборы и высотки, – буквально через пять минут я сойду на платформу.
– Только не забудь!!! Позвони мне, как тебя встретит Алина!
– Хорошо!
– Люблю тебя!
– И я. Скоро наберу, – произнесла я второпях и положила трубку.
Поезд начал притормаживать, а люди постепенно вставать со своих мест. Я взяла свой чемодан, сумку и направилась к выходу. Меня переполняли эмоции. До такой степени, что колени начали трястись. Вот он – новый лист жизни.
Выйдя на платформу, я была не слишком впечатлена. Даже больше разочарована.
Мне казалось, что вокзалы в Москве – это огромные и богатые архитектурные сооружения, которые сразу же покоряют сердца путешественников. Но нет. Самый обычный вокзал и, по всей видимости, только что отреставрированный. Сообразив, куда двинулись люди с платформы, я заковыляла за ними. Медленно, пытаясь не наступить на чьи-то пятки в толпе. Чемодан был тяжеловат для меня, и, озираясь по сторонам, я искала свою сестру. Пройдя через металлический контроль, я продолжила искать Алину в толпе. Мне показалось, что я тут совершенно одна, и это чувство разгоралось в моей груди. Кто-то толкался, кто-то кидал ругательство через плечо. Москва мне сразу же показалась городом суеты и невежества. И пока я витала в своих мыслях и переживаниях, чья-то крепкая рука похлопала меня по плечу.
– Ну че, сучка, поговорим?
Мои коленки подкосились от страха. Это был он. Тот самый парень, который приставал ко мне. Как он меня нашел? Я понятия не имела…
– Да что тебе от меня надо? – дрожащим голосом воскликнула.
– Правильный вопрос, – сказал он и крепко схватил сзади меня за шею так, что я едва могла дышать. – Это мы посмотрим у меня на хате.
– От… пус… ти! – завопила я, пытаясь отбиться.
В его глазах вспыхнула неподдельная ярость, которая заполыхала огнем вожделения.
– Не рыпайся, – сказал парень и подтолкнул в спину, чтобы я шла вперед.
Я была в ужасе. Мало мне того, что не хватало воздуха, так я еще и была дезориентирована. Незнакомый город. Я не встретила сестру. Меня пытаются похитить или ограбить, и все это в первый день приезда…
Стоило мне хоть как-то дернуться, как парень сильнее сдавливал мою шею. Мы шли так, что никто не замечал, как он ведет меня, контролируя страхом и болью, которая пронзала меня от шеи до самых кончиков пяток. Страх не давал здраво мыслить.
И вдруг все изменилось.
Мы резко остановились, и тут же прозвучал бархатистый голос:
– Отпусти ее.
Я подняла глаза и ахнула. Передо мной стоял Дима.
Который заломил руку негодяя за спину и крепко держал – и тот, пытаясь вырваться из этой хватки, взвыл:
– Че ты лезешь не в свое дело?
– Слышь, будешь так со своими корешами базарить. Щас развернешься и пойдешь, куда глаза глядят. Понял?
Это было сказано таким тоном, что я похолодела. Дима защищает меня! Вот это да!
– Ты че, нарываешься? – снова дернулся парень.
– Ребят, не ссорьтесь… – сказала я и поняла, насколько это глупо прозвучало.
– Я ж с тобой по-хорошему, – сказал Дима и взял нахала за горло.
Тот начал кряхтеть и дергать головой, пытаясь ослабить хватку противника.
– Дима, отпусти его!
Но Дима меня не послушал. И, по всей видимости, правильно.
Он продолжал держать парня. На лице у Димы не дрогнул и мускул. Зато я нахально скользила взором по его мышцам, которые были напряжены. Футболка облегала каждый бицепс, ровную накачанную спину и прекрасный торс. Неприличные мысли вспыхнули на секунду, но, мотнув головой, я отбросила их.
– Сейчас отпущу, развернешься на девяносто градусов, и чтобы твой след простыл, уяснил?
– Ты… только… попробуй… – пробурчал парень, а затем мой защитник резко отпустил его. Тот схватился за свое горло и громко закашлял, жадно хватая воздух. Рука Димы отодвинула меня, так что я оказалась у Димы за спиной и стояла как дура, не зная, как поступить, да и вообще, разве нельзя по-человечески выяснить отношения?
– Иди, пока на костылях отсюда не ушлепал.
– Че ты сделаешь? Че? А? – не умолкал парниша, явно пытаясь вывести жениха моей сестры на конфликт или драку.
Дима молча, ничего не отвечая, развернул меня, одной рукой приобнял за плечи, другой подхватил мой чемодан и повел к выходу. У меня пропал дар речи. Я совершенно не понимала, что только что произошло. Мысли путались в голове. Но я торопливо шагала и шагала, стараясь не отставать от Димы.
– Ты в порядке? – спросил он, не отпуская мои плечи.
– Да… – сказала я дрожащим голосом.
От его прикосновений у меня внутри порхали бабочки. Я так давно мечтала ощутить, как его руки меня обнимают, что почувствовала головокружение.
– А по тебе не скажешь. – Дима украдкой взглянул на меня.
Я заметила его ехидную улыбку.
– Хорошо, что я решил пойти тебе навстречу, если бы остался тут, в самом центре вокзала, то меня бы твоя сестра съела за то, что тебя потерял!
«Боже мой! Наверно, я вся горю от смущения…» – подумала я, отворачиваясь, чтобы Дима не заметил этого, дрожащим голосом спросила:
– А где Алина?
– У нее не получилось встретить тебя, – сказал Дима и убрал руку с моих плеч – народ шел плотной стеной. – Еще вчера вечером от нее потребовали ранним утром явиться в офис, чтобы подготовить презентацию.
– Опять сроки горят? – с обидой в голосе спросила я.
– Уж не знаю, что за сроки, но она могла бы и отказаться или взять за свой счет один день ради сестры… в общем…
Дима придержал дверь, чтобы я вышла первой. Мы оказались на улице. Утренний московский ветерок ударил в лицо. Было шумно. Машины ехали в несколько рядов, по тротуару шли люди. На тумбе сидел бездомный, просил милостыню, но на его живописные лохмотья и смятую коробку никто не реагировал.
Дима тронул меня за плечо, чтобы я не считала ворон, и указал, в какую сторону идти к машине.
– Ты же впервые в Москве?
– Да…
– Значит, нужно будет устроить тебе экскурсию!
– Звучит очень круто! – от смущения слишком громко воскликнула я.
Опомнившись, тут же вспомнила, что я должна позвонить маме, и судорожно стала искать телефон. Нашла, набрала ее номер – и мама практически мгновенно ответила.
– Мам, привет!
– Дочка! Как ты доехала?
– Все в порядке.
– Тебя сестра встретила?
Я взглянула на Диму. Сдавать сестру я не стала и ответила коротко:
– Да, мы вот идем к машине. Зарядка на нуле, я вечером тебе позвоню.
– Не забудь, дочка! – сказала мама, и я положила трубку.
– Контроль? – спросил Дима, нежно улыбаясь.
– Родители всегда волнуются.
– И ты не выдала сестру…
– На моем месте ты бы поступил так же.
Наши взгляды встретились. Мне стало неуютно – настолько ласково смотрели на меня эти изумрудно-зеленые глаза. И отведя взгляд, я едва избежала столкновения с каким-то мужчиной.
– Смотри, куда прешь! – выругался тот, не оборачиваясь.
– Извините, – обернувшись, сказала я ему, однако тот уже затерялся в толпе.
Тяжело вздохнув, я бросилась догонять Диму, который уже оглядывался, высматривая, что же со мной случилось на этот раз.
Приближаясь к машине, я не могла оторвать взгляда от того, как Дима закидывает мой чемодан в багажник. Парень был одет легко: джинсовые шорты, белое поло, кроссовки такого же цвета. И снова я почувствовала жар на щеках. Спокойно, спокойно…
Закрыв багажник, Дима подошел ко мне и, крепко сжав мои плечи, приблизил свое лицо к моему. По спине у меня тут же пробежал табун мурашек.
Дима… Я, не отрываясь, смотрела в его глаза, чувствовала свежее дыхание.
– Ну что, готова прокатиться по Москве? – спросил Дима.
Разве я могла ответить «нет»?