– Я выполнил твою просьбу, Виктор, – с расстановкой сказал Николай Павлович. – Южанин получил заключение об инфаркте господина Зимина.
«Естественная смерть, – подумал Виктор. – Роза отхватит солидный куш», – а вслух спросил:
– Однако, есть какие-то «но»?
Медля с ответом, Смирнов подошел к огромному окну и стал изучать зеленый, похожий на английский по мастерству исполнения газон.
Врач был субтильным лысым субъектом, вялым на вид, поэтому никто из посторонних не мог себе представить, какой сгусток жизненной энергии заключен в этом тщедушном теле. Николай Павлович возглавлял престижную частную клинику, проводил любопытные исследования и сам делал уникальные операции.
Зная обо всем этом, Виктор не удивлялся суперсовременному интерьеру его кабинета. Бежевые и коричневые тона деревянной обшивки гармонировали с искусственной зеленью, очень похожей на естественную. Пожалуй, плющ, обвивавший стены, был даже более сочным и ярким, чем настоящий. Мебель: кресла на роликах, диваны и столы – сочетала в себе эффект старины и удобство новейших достижений дизайна.
Пока Смирнов стоял у окна, в кабинет вошла милая секретарша с подносом. Ловко переставив на стеклянный низкий стол дымящийся кофейник, сливочник, чашки, плетенку с круассанами, она спросила у шефа, не нужно ли принести еще что-то.
– Спасибо, Оля, вы можете быть свободны, – сухо ответил тот, и Виктор понял, что в отношениях с персоналом Смирнов предпочитает тактику отстраненности.
Как только секретарша покинула их, хозяин, усаживаясь напротив, жестом пригласил гостя разделить с ним полдник. Плеснув в свою чашку сливок, он сказал:
– В принципе меня официально не запрашивали и я не обязан сообщать о результатах тех исследований, которые провел дополнительно благодаря уникальной аппаратуре. – Отхлебнул горячего кофе, прищуриваясь от наслаждения. – Я успел проделать все буквально за полчаса до того, как тело забрала вдова. Она хочет, чтобы он остаток дня и всю ночь провел в церкви.
– Разве господин Зимин был верующим?
– Господи, Виктор, где проходит та невидимая грань, отличающая веру от безверия? Кто знает, для чего нам всем дано земное существование? Какую программу должен выполнить каждый из нас перед тем, как уйти отсюда? Одни вопросы, нет ответов. – Смирнов со звоном поставил чашку на блюдце.
Пытаясь вернуть эскулапа от нескончаемых философских тем к реальной жизни, Виктор осторожно спросил:
– Но один ответ, кажется, появился у тебя, Николай Палыч?
Тот молчал, попивая кофе, и в душу Виктора уже закралось сомнение: а было ли какое-то открытие при дополнительном исследовании тела Зимина? Как и многие ученые, Смирнов отличался некоторыми странностями с точки зрения посредственностей. Он, кстати, вполне мог вызвать Виктора к себе именно потому, что созерцание покойника навело его на высокие философские размышления и захотелось с кем-нибудь поделиться.
Окружающий его персонал исключается. Они, видимо, и без того потешаются над чудачествами босса. Так почему бы не позвать в меру близкого и одновременно далекого приятеля?
Прощупывая почву, Виктор тихо поинтересовался:
– Томас давно покинул тебя?
– Минут десять назад. Был, кстати, очень доволен. Мне кажется, эта бумага докажет его начальству, что он не зря прокатал деньги фирмы – я правильно уловил?
– Совершенно верно. Это связано со страховыми делами.
– У тебя есть какая-то личная заинтересованность? – Смирнов внимательно посмотрел на Виктора, и тот, выдержав этот взгляд, хладнокровно сказал:
– Не то, о чем ты, Николай Павлович, подумал. Никакой финансовой заинтересованности, только моя неистребимая любознательность.
Загадочно улыбнувшись, Смирнов тихо проронил:
– Твоя «неистребимая любознательность» будет удовлетворена. И самым неожиданным образом.
– Не томи.
– Если я скажу тебе, что господин Зимин улетел на небеса не по воле своего выработавшего потенциал организма, а благодаря довольно тонкой помощи кого-то из окружающих, тебя это удивит?
Теперь уже Виктор со звоном поставил на блюдце хрупкую чашку костяного фарфора. Итак, есть сюрприз.
«Надо же, взаимные бабские домыслы Лизы и Розы о яде, выходит, были не столь глупы, как это казалось на первый взгляд», – пронеслось у него в голове. – Думаю, Зимин ни во что не посвящал супругу. Следовательно, Роза не могла знать о том пункте страхового контракта, где говорится об обязательности именно естественной смерти.
Неужели она пошла на убийство мужа? Хотя… Мало ли подобных историй знает опыт человечества. Неожиданно возникла в зале-ретро. Воспользовавшись замешательством Зимина, предъявила ему записку. Пока он изучал «послание», незаметно сыпанула ему чего покрепче в бокал с вином под девизом: «Прощай, Георгий. Увидимся на том свете».
Тихое покашливание Смирнова оторвало Виктора от размышлений, и он уверенно спросил:
– Яд?
Тот отрицательно покачал головой.
От неожиданности Брасов подскочил на стуле.
– Тогда что же?! Остается лишь ядовитый укус змеи по имени Роза – все остальное немедленно определили бы анализы.
– Любые анализы давали четкий ответ – инфаркт.
– Загадка века, – криво усмехнулся Виктор.
Его слегка раздражало то, что он основательно ушел в сторону в своих рассуждениях, ни на шаг не приблизившись к разгадке.
– Диагноз был столь очевиден, что никому не пришло в голову задуматься о причине, спровоцировавшей инфаркт.
– Причина? Их несколько, – быстро сказал Брасов.
– Ну-ну, – подбодрил Николай Павлович.
Виктор прекрасно понял, что тот сейчас играет с ним в кошки-мышки, но неутолимое желание самому хоть на полшага приблизиться к разгадке победило боязнь оказаться смешным, и он ринулся в бой:
– Во-первых, солидный возраст.
– Во-вторых?
– Вечерние возлияния.
– Но, как мне сказали, он пил превосходное шабли, – заметил Николай Павлович, – а от пары бокалов доброго вина еще никто не умер. Давай в-третьих.
– По моим сведениям, господин Зимин недавно побывал в жарком климате.
Услышав это, Смирнов встрепенулся:
– Вот как?! В Гуане?
– Причем здесь тропики! – пожал плечами Виктор. – Как и все состоятельные русские люди, господин Зимин своим поместьем считал не что иное как райский остров Кипр.
– Это уже холоднее, – пробормотал Николай Павлович.
– Холоднее в смысле климата или по части моих догадок? – раздраженно уточнил Виктор. – Кроме того, опять-таки по моим данным, у Георгия Зимина имелась в наличии юная прыткая козочка. Пожилые мужчины любят утверждать, что такие приключения их омолаживают. Однако, это также может привести к плачевному результату.
Задумчиво посмотрев на гостя, исчерпавшего свои доводы, Смирнов с расстановкой сказал:
– Ни классное вино, ни отдых на средиземноморье, ни юная любовница не были для Зимина вредны в той мере, в какой оказался вреден тончайший луч мощного лазера.
Виктор чуть не подскочил в кресле.
Если бы он сейчас увидел себя со стороны, то вынужден был бы признать, что удивительно напоминает охотничьего пса, сделавшего стойку на странный запах. Одним словом, Брасов почуял сенсацию.
Между тем Смирнов сходил к своему обширному рабочему столу и принес оттуда два снимка, очень похожих на рентгеновские. Однако, взглянув на них, Виктор пришел к убеждению, что там изображена загадочная галактика с траекториями движения каких-то невидимых тел.
– Что это, по-твоему? – лукаво спросил Николай Павлович.
Ехидство его тона побудило Виктора действовать крайне осмотрительно.
– Какая-то ваша, эскулапская, чертовщина.
– Ты прав. Это во много раз увеличенные снимки глаз господина Зимина.
Еле сдержав удивленный свист, сыщик с сомнением уставился на парочку странных «галактик».
– Здесь сам черт ногу сломит, – наконец выдавил он.
– Черт – да, – легко согласился Смирнов. – Но не новейшая японская аппаратура. Она зафиксировала точечное повреждение глазной радужки. Сравни снимки.
Задача показалась Виктору настолько трудноисполнимой, что он сказал таким тоном, будто поднял вверх руки:
– Мне непременно нужен лоцман в этом безбрежном океане.
С готовностью прореагировав на призыв, Смирнов-лоцман показал на крошечную точку на радужной оболочке правого глаза господина Зимина. Не снимая с нее мизинца, врач доказательно продемонстрировал отсутствие подобной точки на радужке левого глаза.
– Уф, – выдохнул Виктор. – Как тебе удалось углядеть ее?
– Благодаря бесценному опыту, – улыбнулся Николай Павлович. – Видишь ли, несколько лет назад не корысти ради, а в погоне все за тем же бесценным опытом я вылетал в Гуану. Именно там, в тропиках, во время военных действий, я и столкнулся с подобными штуками.
– Неужели ты хочешь сказать, что в полевых условиях мог применять дорогостоящую японскую аппаратуру? Кроме всего прочего, она, уверен, довольно громоздкая.
– Ты прав. Ее там не было. Но на моих глазах люди прощались с жизнью из-за инфаркта, спровоцированного новым лазерным оружием. Поверь, это приспособление не больше спичечного коробка. Но его тончайший лазерный луч обладает потрясающей убойной силой.
Виктор даже прищелкнул пальцами:
– Никогда бы не догадался без тебя!
– Без гуанского опыта мне и самому в голову бы не пришло. Сколько там было тонких приколов – с лазерами, с ядами! Если бы человек свою энергию, потраченную на изобретение средств уничтожения себе подобных, использовал для продления жизни, мы бы все топтали землю по две сотни лет.
– О нет, – с улыбкой возразил Виктор. – Не надо. В Москве еще не решен квартирный вопрос. На что ты обрекаешь правнуков? На тихую ненависть к своим прадедушкам?
– Надо неустанно трудиться, а не рассчитывать на наследство своих предков, – хмыкнул Николай Павлович.
– Даже десятилетний до кровавых мозолей труд не принесет такого материального воздая=ия, как маленькая подернутая паутиной шкатулка с бабушкиными бриллиантами.
– Да, очень многим хочется нажиться быстро и сразу.
Многозначительность интонации Смирнова натолкнула Виктора на следующую мысль.
– Ты считаешь, Николай Палыч, что супруга господина Зимина кокнула его лазером во имя обретения материальных выгод?
– Вот уж уволь меня от домыслов! О причинах убийства судить не нам, врачам, а вам – детективам.
– Слушай, – вскинулся Виктор. – А ведь ловко придумано: инфаркт – и концы в воду. Невозможно представить себе смерть, естественнее этой. Никакие анализы, никакие исследования не вскрыли бы причину, если бы не стечение обстоятельств.
– Я понял, жизнь Георгия Зимина была застрахована?
– Только на случай естественной смерти. Причем, на смешную для богатых людей сумму – на двести тысяч долларов.
– И сейчас все подозрения падают на его жену? – с сомнением спросил Николай Павлович.
– Да, но это еще ничего не значит, – задумчиво проронил сыщик.
– Это хорошо, что ты сомневаешься. Значит, никогда не подставишь невиновного.
– Зарекаться нельзя.
– Не спорю.
– Но ты бы видел, Николай Палыч, как нахально – в свете открывшихся обстоятельств – ведет себя Роза Леопольдовна Зимина. А что если это полная уверенность в своей безнаказанности? Кто мог помешать ей войти в клуб и направить смертельный луч на несчастного супруга?
– Не кто, а что, – подсказал Смирнов. – Видишь ли, управление этим походным лазером – не такая простая штука. «Стреляющий» должен обладать отличным глазомером и выучкой. Правильно целиться умеют лишь те, кто прошел специальное обучение. Не думаю, чтобы пожилая дама хоть когда-то проходила подготовку в лагере наемников, – засмеялся Николай Павлович.
– Выходит, она обязательно должна была кого-то нанять?
– А вот это – другое дело. Еще кофе?
Скромно потупив взор, Виктор пробормотал:
– Боюсь показаться тебе отменным наглецом, но после информации о твоем открытии я бы не отказался.
– В чем вопрос! – шагнув к своему рабочему столу, Николай Павлович нажал одну из кнопок на панели, и вскоре знакомая секретарша Оля внесла на подносе очередную порцию угощения. Причем, на сей раз там нашлось место и для маленького графинчика с коньяком, что несказанно обрадовало гостя. Он уже ощутил потребность слегка расслабиться после избытка необычной информации.
Щедро плеснув в чашки с кофе коньяка, Смирнов вновь опустился в кресло напротив гостя и тихо сказал:
– Итак, господин Зимин убит. Пусть земля будет ему пухом.
Отхлебнув нового, похожего теперь на эликсир бодрости кофе, Виктор спросил:
– Ты знавал его?
– Заочно. Так, виделись на приемах. Жаль человека. Неужели жена оказалось такой стервой?
– Ты мечтаешь о возмездии свершившему это? – пристально посмотрев на собеседника, уточнил Виктор.
– Наверное, неплохо было бы, если бы в мире побеждала справедливость, как ты считаешь?
Оставив риторический вопрос без ответа, детектив в свою очередь спросил:
– Я сильно напрягаю тебя?
– Чем?
– Тем, что тебе пришлось выдать не соответствующий действительности документ?
– Беспокоишься о моем духовном здоровье? Боишься подвергнуть меня мукам совести? – Николай Павлович саркастически усмехнулся. – Я неплохой физиономист. Вижу, что ты вцепился в это дело. И почему я должен сомневаться в том, что твое частное расследование, когда ты сосредоточишься на одном предмете, будет хуже формального, а?
– Польщен твоим доверием, и хотел бы уточнить. – Виктор с наслаждением отхлебнул горячего кофе с целительной добавкой. – Ты утверждаешь, что воспользоваться «лазером смерти» мог только обученный этому человек?
– Уверен в этом. Как и в том, что подобными лазерами пользовались наемники в Гуане. Когда я был там, на месте событий, один знакомый генерал рассказывал мне, по каким космическим ценам закупили партию этого «удобного и мобильного» – его выражение – оружия. – Смирнов залпом допил свой кофе.
– Ты не помнишь, Николай Павлович, бывало такое, чтобы наемник якобы утратил лазер где-то в джунглях, а сам приберег его и возвратился с ним в Россию?
– В жизни и не то еще бывает, Виктор. Учет, конечно, существовал, но из всякого правила бывают исключения. Во всяком случае, сейчас у тебя великолепная зацепка. Непосредственным исполнителем убийства, или, как сейчас говорят, киллером, в данном деле может быть лишь человек, натренировавший глаз и руку в Гуане.
– Хотя заказчиком преступления, скорее всего, является кто-то другой.
Лукаво улыбнувшись, Смирнов сказал:
– Тот, у кого в горячем деле дрогнет рука? Вижу, мысли о безутешной вдове не покидают тебя. Ты считаешь, госпожа Зимина могла таким изуверским способом «заработать» жирный кусок?
Откинувшись на спинку кресла, Виктор пожал плечами:
– А почему бы нет? В последнее время они постоянно грызлись с мужем. Воздушные замки Розы Леопольдовны таяли на ее глазах. Эта тертая баба видела, что может – в случае развода – вообще остаться, пардон, без порток. Ты ведь и сам знаешь, Николай Павлович, что после расставания крутые мужики скорее согласятся платить за свежие цветы, чем за увядшую Розу, прости за скабрезность.
– Однако, есть тут одна загвоздка. – Смирнов задумчиво посмотрел сквозь окно вдаль, на свой любимый «английский» газон. – На мой взгляд, тертой, как ты сказал, бабе гораздо легче воспользоваться испытанным с древности средством, а именно: что-то подсыпать не оправдавшему надежд суженому в удобный бокал, чем нанимать кого-то, а следовательно, делиться своей тайной. Женщины, Виктор, недоверчивы.
– А если такой человек имеется у нее под рукой? – предположил тот. – И достаточно близок ей? Надо покопать в ее окружении. – Сделав последний глоток, Виктор встал. – Я достаточно уже занял у тебя времени. Что еще сказать? Моя благодарность не знает границ.
Подхватив шутливый тон, Смирнов продолжил:
– Как и мое желание помочь тебе. Если что, звони в любое время суток. Особенно приятны ночные, под утро, звонки.
– Запомню и непременно доставлю тебе это удовольствие.
Оба засмеялись, пожимая друг другу руки.
– Вот увидишь, я сумею разобраться в этом деле. Признаться, у меня уже есть одна слабенькая, но зацепка, – Виктор подумал о Лизе Леонтьевой.
Широко улыбнувшись, Смирнов с шутливым пафосом сказал:
– Буду гордиться тобой.
Вечером, по договоренности, Виктор Брасов встретился с господином Саррисом. Последний с южной экспансивностью рассыпался в благодарностях, однако не спешил приглашать друга в «Пекин» или «Прагу». И Виктор с покорностью жертвы понял, что долг гостеприимства повелевает ему растрясти свое и без того тощее портмоне.
Его финансовые возможности позволили ему лишь демократичное «Славянское бистро». Жара в Москве не спадала, поэтому Брасов выбрал оснащенное прекрасными кондиционерами кафе на Никольской. К счастью, там на самом деле гулял ветер. Девизом данного ужина была скромность, но гость, кажется, остался доволен расстегаями, пирожками и бабушкиными плюшками.
Когда Томас поглотил их не меньше дюжины, Виктор как бы невзначай спросил:
– А что, «Дойл» быстро выплатит вдове господина Зимина страховку?
Смачно прожевывая очередной расстегай, Томас философски заметил:
– Там, где идет речь о деньгах, быстро не бывает.
– Черт возьми, а ведь ты прав! – живо откликнулся Виктор, испытавший настоящее удовольствие при мысли о том, что у него в запасе все-таки есть время. Хотелось уточнить, сколько, и он сказал:
– Ну, уж к началу-то сентября вдова точно разбогатеет.
– Я бы не стал утверждать с такой уверенностью. Финансовые бумаги не терпят торопливости.
«Зато я люблю скорость и натиск», – удовлетворенно подумал Виктор, уверенный в том, что за остаток июля и начало августа он распутает этот клубок: имеются грандиозные зацепки, теперь только звони, бегай и вынюхивай.
Слегка смущало лишь то, что отсутствует реальный клиент, который бы щедро оплатил его хлопоты. Ведь нельзя же считать клиенткой Лизу Леонтьеву, обратившуюся к нему за советом. Но, в конце концов, счастье могут принести не только деньги. Ощущение счастья может возникнуть у частного детектива от сознания своего высокого профессионализма и тонкой интуиции.
Последний довод будто погладил Виктора по самому сердцу, и довольный сыщик улыбнулся Томасу, который долго и упоительно рассказывал, каким вниманием и хлебосольством обернется для русского друга пребывание на Кипре в ближайший его приезд.
Польщенно кивая, Виктор думал о том, что он скажет Лизе ровно половину правды. Нельзя скрывать от нее факт убийства Георгия Зимина, ведь как никак, а она угодила в переделку. Но не стоит заходить слишком далеко в своей искренности. Госпоже Леонтьевой пока незачем знать, что страховая компания выплатит Розе Зиминой компенсацию только в случае естественности смерти мужа. Лишняя информация, как не раз убеждался Брасов, отягощает мадам и мадмуазелей. Зачастую они выплескивают ее не там, где следует.
Дома, перед сном, Виктор поколебался несколько минут, стоит ли сейчас звонить Лизе. Известие об убийстве Зимина будет ошеломляющим для нее. Чего доброго, лишит сна. Нет уж, пусть большеглазая газель спокойно поспит часиков десять и узнает обо всем чуть позже.