07 ноября 2018. Зильбе Раммельсберг.
Сегодня, в день новолуния, которое с таким нетерпением ждали брат и его подруга, Куп привёз нас в самый глухой угол заброшенной промышленной зоны. Там нас уже дожидался тёмный джип, в который мы пересели.
Человек за рулём в бейсболке с длинным козырьком и капюшоне, не оборачиваясь к нам, протянул какие-то чёрные мешки.
– Наденьте это на головы. Вы не должны видеть дорогу, – по голосу я узнал «рыцаря» древнего ордена.
Мы с Купом переглянулись и надели мешки на головы.
Только после этого машина тронулась. В темноте под равномерный гул мотора я постарался думать о приятном. Самое приятное – это полёты. Вспомнил, как мы с Леной летали в Фюссене. В этом году получилось полетать весной и летом. Как же я люблю парить над землёй, особенно люблю ощущение свободы, которое возникает в абсолютно пустом небе, где только я и ветер в безграничном просторе без человеческой давки и суеты. А рядом Лена, понимающая и разделяющая мой восторг. Здорово, что она научила нас летать.
Почему-то Куп в этом году отказался с нами поехать. Он всегда говорил, что любит носиться в воздухе. Я чувствовал, что его радость от полёта не меньше, чем моя. После знакомства с Арланди он с нами ни разу не летал, нужно будет спросить у него: почему?
Лена… Как мне её не хватает. Хорошо, что она защитила эту свою диссертацию, теперь оставит навязчивую идею и будет только со мной. Хотя вряд ли… Опять чего-нибудь придумает. Сейчас вот ей предложили прочитать курс лекций в университете, поэтому она осталась в Питере до конца года. Говорит, что всё равно бы не смогла приехать сразу после защиты. Её студенческая виза заканчивается в декабре, и она сдала документы на продление. Пока читает курс лекций, заодно решится вопрос с продлением германской визы. Надеемся, что к окончанию лекций новая виза уже будет готова. Под эти мысли я задремал.
Проснулся оттого, что «рыцарь» сорвал с моей головы мешок. Я вдохнул полной грудью свежий холодный воздух и осмотрелся. Машина стояла на обочине лесной дороги. Вокруг высокие деревья и полная темнота.
– Выходите! Теперь пешком, здесь недалеко, – человек сошёл с дороги и направился в лес, освещая себе путь фонариком.
Куп последовал за ним, я за Купом. В темноте, не включая драконье зрение, я видел только спину Купа перед собой да под ногами узкую тропинку, с выпирающими корнями деревьев.
Примерно минут через десять такой ходьбы лес внезапно расступился. Мы оказались на поляне, освещённой светом факелов и большого костра. У костра стояли три человеческие фигуры в плащах с капюшонами, надвинутыми на лица.
Человек в бейсболке подвёл нас к костру и быстро исчез в тени. Тут же возвратился, но уже в таком же балахоне, как остальные. Занял место рядом с нами.
– Мастер, всё готово для обряда! – провозгласил один из плащей.
Другой протянул «мастеру» резную чашу.
– Во имя Отца нашего, во славу Его и силу Его примите эту чашу и выпейте её содержимое. – Магистр протянул чашу Купу. Брат выпил, не задумываясь.
Затем с такими же словами чашу протянули мне.
Я взял чашу и поднёс к лицу. Жидкость ничем не пахла, а цвет в темноте было не разглядеть. Приложил к губам и сделал глоток. Жидкость оказалась водой с чем-то сладковатым. Возвратил «магистру».
– Выпить нужно всё! – категорически заявил он.
– Пей! – шикнул на меня Куп.
Нехотя снова поднёс чашу к губам и выпил содержимое до дна.
Только после этого магистр встал между мной и Купом, взял нас за руки. Люди в плащах тоже взяли нас за руки, и мы начали обходить вокруг костра, это было похоже на рундтанц10. Одновременно над поляной начали стучать в бубен, задавая нам ритм.
Чем чаще стучали в бубен, тем быстрее мы кружились вокруг костра. Бубен стучал всё чаще – мы уже бежали вокруг огня.
Через несколько кругов перед глазами всё стало расплываться. Мы расцепили руки, и я опустился на землю. Увидел, как рядом свалился Куп.
Плащи помогли нам сесть. Магистр принялся что-то говорить на непонятном языке громко и монотонно. От его голоса я впал в транс.
Я возле Лены. Она обнимает меня и жарко целует в губы. Я так скучаю.
– Лена, – прошептал сухими губами.
Окрик магистра. Я снова на поляне. Куп лежал на земле, его голова запрокинута. Магистр продолжал что-то тараторить над ним. Я не понимал слов, хотя он говорил явно на немецком. Различал только: «Не ваша воля, наша воля, наш закон, подчинение, освобождение, единение, избавление».
Сознание ясное, а тело как окаменело. В воду добавили какой-то гадости. Но на драконов не действуют наркотики. Ах да – они же знатоки драконов, добавили то, что действует. Не нравится мне это, но чего не сделаешь ради брата и его счастья. Надеюсь, что ему это поможет.
Плащи затянули какую-то песню. Два мужских и один женский голос. Мне показалось, что женский голос мне знаком, но сейчас я не мог вспомнить.
Нужно как-то выпутаться из их влияния. Попытался дотянуться до Лены. Не получилось. Попытался дотянуться до Купа. Не получилось. Обратился к своим предкам. Пришёл кто-то из очень старых и сильных. Я его увидел, он мне что-то сказал, но я его не смог слышать. Попросил помочь, но его видение исчезло. Стук бубна, монотонное бормотание мастера и пение плащей в голове слились в один звук.
Глаза слипались, я попытался сопротивляться, но голова предательски упала на грудь. Я кивнул, вздрогнул и тут же поднял голову.
Вся поляна заполнена солнечным светом. Мне легко и радостно. Я свободен. Я счастлив. А как Куп? Оглядываюсь. Куп стоит ко мне спиной, любуясь деревьями и солнцем, – он тоже счастлив.
– Ты свободен? – спрашиваю я брата.
Он меня не слышит, хотя стоит в двух шагах.
– Куп! Ты чувствуешь освобождение?
В ответ молчание. Куп начинает расплываться.