Начало марта мало чем отличалось от зимы. Странно даже, что снег не шел. Уже прошла неделя, а холодно было, будто не весна начиналась, а осень заканчивалась. Еще и отопление выключили.
Она прикоснулась к батарее, надеясь почувствовать тепло, но ощутила лишь холодный металл. Хотелось натянуть еще один свитер, но она и так обвешалась одежками, будто капуста.
Надеясь, что в кухне будет теплее, она поплелась туда. Надо выпить чай, чтобы согреться.
– Черт возьми! – услышала она, открыв дверь кухни.
Яна сказала это с чувством, искренне. И приложила к губам палец. Увидев, что в кухню зашла она, Яна нахмурилась еще больше, но ничего не сказала.
– Порезалась?
Кивнув, Яна отвернулась. Она больше ничего не спросила, потому что сестра явно не была настроена на разговор. Но через несколько секунд она не удержалась и добавила:
– Не чертыхайся.
– А то что? – сказала Яна с вызовом.
– Ниче, – ответила она без энтузиазма.
Поучать старшую сестру гиблое дело. Яна все сама знает. А что не знает – то, значит, не надо знать.
Она поставила чайник на плиту, включила газ, немного погрела над ним руки, а потом повернулась к Яне, сложив руки на груди.
Яна снова взялась за ножик. Брови свелись к переносице и весь ее вид стал таким сосредоточенным, словно она не колбасу резала, а живого человека оперировала. Она наблюдала за ней, пока чайник не закипел. Насыпав в кружку заварку, она налила кипяток и села за стол. Чай был хорош тем, что о чашку можно греть руки, поэтому она не торопилась его пить.
Справившись с колбасой, Яна положила ее на кусочек хлеба, где уже были масло и сыр. Затем она повернулась к столу и, увидев чай в руках сестры, сказала:
– Блин. Тоже хочу… Сделаешь?
– Нет. Сама делай. Мне холодно вставать.
Яна поохала, но так, для виду. Затем она сказала:
– Ну что ты за сестра такая.
Но взялась делать чай самостоятельно. Правда, выпить его Яне было не суждено. Она взяла чашку и насыпала заварку. Но, повернувшись, чтобы взять чайник, смахнула кружку. Та упала и теперь на полу валялись три керамических осколка и отбитая ручка.
– Да что же это такое! – сказала Яна.
Точнее взревела. Но при этом выглядела так забавно, что она не выдержала и засмеялась.
– Сплошная невезуха! – сказала Яна, наклоняясь, чтобы убрать осколки.
Кажется, она все еще пыталась злиться, но смех сестры, звонкий и заразительный, заставил ее улыбнуться.
– Просто аккуратнее надо быть.
– Ой-ой-ой, – деланно запричитала Яна. – Сказала мне та, кто путается в пододеяльнике… Мне просто не везет.
Она снова усмехнулась и сказала:
– Нельзя перекладывать ответственность на удачу.
– Сказала та, кому везет весь последний месяц, – тем же тоном ответила Яна.
Ей действительно везло во всем. Точнее стало везти. После того странного сна… Или все-таки никакой то был не сон? Она бы не сомневалась, что гостья ей лишь привиделась, но, проснувшись, увидела на тумбочке белую лилию, свежую и пахнущую весной. А ведь был февраль. Да и даже если бы июнь… Как цветочек мог сам оказаться на ее тумбочке?
– Ты просто завидуешь, что у меня белая полоса в жизни.
Это было правдой. За последнее время ей повезло несметное количество раз. Начиная от зеленого света на светофоре, когда она опаздывала, заканчивая тем, что Костя, ее друг, парень и просто лучший человек на планете Земля, стал таким внимательным и обходительным, словно разглядел в ней что-то такое, чего раньше не замечал.
– Есть такое, – сказала Яна, поджав губы, и продолжила с пафосом: – Завидую, что твоя жизнь – это череда белых полос и светло-молочных, а моя – мрак. Знаешь, иногда мне кажется, что я вообще не там, где должна быть. Понимаешь? Словно свыше мне было уготовано что-то другое, но по чьей-то невнимательности я живу совсем не ту жизнь, которую должна… Слышишь меня?
Прямолинейность – вот что отличало Яну. В отличии от младшей сестры, она не думала, обидят кого-то ее слова или нет. Она просто говорила. Так что она на миг замерла, вглядываясь в Яну. Но уже через пару секунд та махнула рукой и будто забыла, о чем говорила с таким придыханием.
Пока Яна выкидывала осколки в мусор, она засунула ладонь в карман, надеясь, что так станет теплее. Нащупав там что-то, она вытащила руку, в которой теперь была маленькая бумажечка.
– Выкинь, пожалуйста! – сказала она, протягивая бумажечку Яне.
– Что это такое?
– Билетик из троллейбуса.
Яна хитро улыбнулась и развернула билетик.
– Два плюс семь плюс три… Сколько будет?
На секундочку она нахмурилась, а потом сказала:
– Двенадцать.
– Хорошо… А девять плюс ноль плюс три?
Она поняла, к чему Яна клонит и, улыбнувшись, сказала:
– Да, у меня даже билетик в троллейбусе счастливый. И что ты мне сделаешь, неудачница?
Она сказала это по-доброму, так что Яна и не думала злиться. Показав ей язык, Яна закончила с новой чашкой чая и села напротив. Она не ожидала подвоха и потому испугалась, когда Яна вдруг схватила ее за руку и, притянув запястье к своим губам, попыталась укусить.
– Ты что делаешь? – сказала она, пытаясь вытянуть руку из крепкой хватки Яны.
– Хочу выпить твоей крови! Может, так у меня тоже появится эта твоя удачливость…
Она засмеялась, а Яна лишь печально улыбнулась.
– Ладно, – сказала Яна. – Дай мне поесть нормально.
Она хотела сказать, что не трогала Яну и что та сама к ней приставала, мешая и себе, и ей. Но не стала, потому что Яна отпустила ее руку.
– А ты будешь? – сказала она, показывая на бутерброд.
– Не. Мы же сейчас с Костей пойдем ужинать…
Яна нахмурилась и уставилась на нее. Она, как всегда, делала вид, что не понимает этих надменных взглядов.
– Когда ты поймешь, что он дурачок! – спросила Яна.
– Ну перестань уже.
– И прохиндей! Знаешь такое слово? Про-хин-дей…
– Яна, прекрати. Я же не говорю плохо о твоих парнях.
– Правильно! – сказала Яна. – Потому что их нет!
Она засмеялась и Яна сделала вид, что обиделась.
– Иди собирайся, – сказала Яна недовольным голосом. – А то если опоздаешь, Костя себе новую найдет.
Она поднялась, так ни разу не глотнув чая. От резкого тона Яны на секундочку стало обидно. Но она ничего не сказала и вышла из комнаты. Яна не злилась на нее. Она просто была немного недовольна, потому что в отличии от младшей сестры, в последнее время ей не везло. Как, например, сегодня – то палец порежет, то чашку разобьет.
Грустные мысли о Яне испарились, как только она вспомнила, куда сейчас отправляется. Костя. Он так волновался, когда приглашал ее на сегодняшний ужин. С чего бы? Они не в первый раз куда-то выбирались вместе. Но почему-то именно сегодня у нее было впечатление, что все пройдет не как обычно. Лучше. Гораздо лучше.
Снег все-таки пошел. Она выглянула в окно и увидела, как в теплом, желтом свете уличного фонаря кружат маленькие снежинки. Волшебство!
Вообще, ей больше нравилось теплое время года, то есть весна и лето. Когда все цвело, когда тепло и не нужно надевать половину гардероба, чтобы не замерзнуть. Но и в зиме была своя прелесть. Взять хотя бы снег. Он шел всего несколько дней в году, чтобы растаять на следующее же утро. Но зато как красиво было такими вечерами, как сегодня.
Выбрав платье подлиннее и потеплее, она надела его и посмотрела на себя в зеркало. Волосы стоило бы уложить, но Яна права: времени не хватит, и она опоздает. Да и распущенные волосы выглядели отлично. Длинные, светлые, практически белые, они напоминали плотную завесу водопада, подсвеченную лунным светом. Таких волос не было ни у одной ее знакомой. Кроме… Да, кроме той девушки из сна.
Леля. С ней они были похожи даже больше, чем с Яной. У Яны волосы тоже русые, но в темную сторону. Да и сама по себе Яна крупнее, выше, и плечи у нее шире. Из-за этого она выглядит увереннее, чем она. Хотя дело было и в характере. Она была покладистой и редко отказывала, если ее просили помочь. Но доброта – не такая плохая черта характера. Поэтому она не жалела, что в этом не походила на Яну.
Уже на пороге, она крикнула:
– Яна, можно взять твою шапку?
Та и сидела в кухне, поэтому она не видела, какую реакцию вызвал ее вопрос. Прождав секунд десять, она хотела повториться, потому что думала, что Яна ее не услышала. Но тут же из кухни донеслось:
– Да! Но не вздумай ее потерять!
Она и не собиралась этого делать. К тому же с ее удачливостью она скорее найдет чужую шапку, чем потеряет собственную.
Справившись с верхней одеждой, она вышла на улицу. Снегопад был таким слабым, словно боялся, что его оштрафуют за то, что он идет в неположенное время. Она быстрым шагом, чтобы согреться, пошла в сторону ресторана, где Костя заказал им столик.
Хотя это место находилось довольно близко к дому, она там никогда не была. Она вообще была не из тех людей, кому по душе шумные сборища, толпы людей и долгие разговоры. Она бы предпочла пройтись в парке, а не посидеть в кафе, или отправиться в поход, а не на концерт с кучей людей и оглушающими песнями.
Но раз Костя пригласил в ресторан, значит она пойдет в ресторан. Он вроде как знал о ее предпочтениях, но, кажется, сегодня место их встречи должно быть торжественным.
Он ждал ее на улице. Стоял у входа в ресторан. Хотя это не нравилось тем, кто входил и выходил из помещения, там она сразу его обнаружила.
Когда их взгляды переселись, она не смогла сдержать улыбку. Она и не пыталась это сделать. Костя, как всегда, был одет чуть более официально, чем требовалось. В длинном черном пальто он походил на героя фильма, который из прошлого попал в настоящее время. Ей нравилось, что он так выглядит. Нравилось, что он особенный.
– Привет! – сказала она и, не дожидаясь ответа, бросилась ему на шею.
Костя поймал ее, обхватив руками за талию, и даже немного приподнял над землей, чтобы поцеловать. Его собственный запах, смешанный со снежным запахом морозного воздуха, был таким знакомым и приятным, что она еще долго не могла разорвать объятия.
Костя отстранился первым.
– Идем, – шепнул он ей на ухо.
Тогда она отодвинулась и, взявшись под руки, они зашли в ресторан.
Здесь было шумно и людно, но ей было все равно. Жаль, конечно, что внутри пахнет совсем не так, как снаружи – не свежестью и морозом, а едой и людьми. Но зато здесь можно согреться. Несмотря на теплую одежду и быстрый шаг, она так и не успела отойти от холода, который был и на улице, и дома.
Костя забрал пальто и повесил его на ближайшую вешалку. Затем он отодвинул стульчик и задвинул его, когда она села. Обычно он не был таким. По крайней мере стал таким не сразу.
Она вообще долго ждала, пока он обратит на нее внимание. Целых пять лет. С первого курса он ей нравился. И только последние полгода они были вместе. Вроде совсем недолго, а складывалось впечатление, что так было всю жизнь до сегодняшнего дня и, если сильно повезет, всю время после.
Если бы они оба не выбрали одинаковый факультативный предмет, славянскую мифологию, то, наверное, никогда бы не сошлись. Жуть какая! Вообще она не хотела идти на факультет философии. Но от мысли, что, поступив в другое место, они бы с Костей не познакомились, ей становилось дурно.
Оба были погружены в мифологию и рассуждать на эту тему могли часами. Яна злилась, что они ерундой маялись, что верили в чужие выдумки. Но она ее не слушала. Просто Яна не понимала. Она ведь еще не нашла человека, с которым ей было бы интересно обсуждать что угодно, пусть даже чужие выдумки.
– Что будешь заказывать? – спросил Костя.
Она пожала плечами. Есть не хотелось, даже чай пить не хотелось. Хотелось говорить о чем-нибудь хорошем, долго идти по дорожкам, покрытых тонким слоем снега, а потом прийти домой, с головой накрыться одеялом и надолго заснуть.
– Что ты будешь, то и я буду, – сказала она.
Костя хотел возразить, но не стал. Когда подошла официантка, он сделал заказ и проводил ее взглядом. Потом уставился на свою спутницу и ей стало неловко.
– Что? – спросила она, улыбнувшись в ответ, и почувствовав, что начинает краснеть.
Костя, кажется, тоже смутился, хотя на него это не походило. Он всегда был так уверен в себе. Поэтому, наверное, нравился всем. Особенно девочкам. Но достался он ей, и она не могла не радоваться, хотя иногда задавалась вопросом, что такого он в ней нашел. Она ведь самая обычная. Щуплая и низкая, поэтому выглядела, как пятиклассница.
– Вообще я хотел подождать до конца ужина, но…
Костя замолк и отвел взгляд. Он улыбался, смущенно и немного проказливо. Ей эта его улыбка очень нравилась. Казалось, что она создавалась одним только краешком губ. Но дело было в глазах. Они у Кости светились, когда он так улыбался, и ей казалось, что ни у кого больше она не встретит такой улыбки.
– Что подождать? – спросила она, так как Костя все молчал.
Помявшись, Костя только шире улыбнулся, а она продолжала говорить: «Ну что? Скажи!» и склонять голову то в одну сторону, то в другую. Было любопытно. Что Костя хочет сказать? Какие у него могут быть секреты?
Не обращая внимания на ее смешки и улыбки, Костя посерьезнел, и заговорил:
– Я знаю, что мы вместе совсем недолго, но…
Она на секундочку испугалась. К чему этот серьезный тон?
Но тут Костя достал маленькую бархатистую коробочку бордового цвета, и она все поняла.
– Выйдешь за меня?
Она часто заморгала, потому что на глаза навернулись слезы. Неужели это происходило на самом деле? Она не была уверена в их отношениях настолько, чтобы предполагать, что Костя сделает ей предложение так скоро. Но он это сделал. Он смотрел на нее и ждал ответа. А его глаза выражали такую надежду и обожание, что она на долгое время потеряла дар речи. Но когда вновь его обрела, тихо прошептала:
– Да… Да, конечно!
Кольцо было тоненьким, с крошечным камешком, но ей оно показалось самым красивым на свете. Она не ожидала, что все случится так скоро. Даже наоборот – в какие-то моменты ей начинало казаться, что Костя вот-вот уйдет. Вот уж повезло, так повезло!
Она была настолько рада, что сперва даже не вспомнила, как в идеале хотела получить предложение. Кажется, они обсуждали это с Костей. Она хотела, чтобы это произошло на природе, чтобы не было вокруг такого большого количества незнакомых людей, чтобы они были наедине, и никто не поглядывал с любопытством, и не видел слез счастья.
Но это ничего. Главное, что предложение вообще состоялось.
После ужина Костя даже согласился прогуляться, хотя обычно начинал ныть, если она ему это предлагала. Его максимумом было проводить ее до дома, и он соглашался на это, только потому что она говорила, что боится идти одна поздно вечером.
Но сегодня все было иначе. Все было просто замечательно. Весь вечер по ее щекам текли слезы, так что на морозе лицо неприятно щипалось. Домой она вернулась, ощущая себя абсолютно счастливой. Ей не верилось, что этот вечер существовал на самом деле и что она всего этого заслуживала.
Яна, увидев кольцо, на долю секунды скривилась, но потом все же порадовалась за сестру. Искренне, по-настоящему. А как могло быть иначе, если она была так счастлива?
Спать не хотелось, но она заснула, едва легла в кровать. Наконец-то она стала главным персонажем в истории своей жизни, наконец-то и с ней произошло что-то такое, из-за чего хотелось смеяться и прыгать от радости, и плакать от счастья. От переживаний, которые грызли ее всю долгую, бесконечную зиму не осталось и следа, и раны от них затянулись.
Жизнь наконец-то наладилась.