Грязная дорога с кратерами и без асфальта. Как будто бы бескрайние поля ржи, но имеющие предел. И Белое Солнце этой безлюдной пустыни. Слышу, как стрекочут дрозды. Чувствую теплый южный ветер. Вижу только дорогу. Сколько мне предстоит пройти? Не узнаю и неважно. В голове flashbacks: словно сейчас командир передает по рации «Датц, как слышишь? Передаю сообщение! Как слышишь? Приказ номер 238. Повторяю, приказ номер 238». После я ничего не помню, только крики солдат о спасении, волны взрывов от бомб и этот приказ. Он состоял в том, что необходимо найти командный пункт 238 в центре Москвы, в который надо принести письмо, переданное мне моим командиром перед боем. Что ж, миссия почти невыполнима, но я должен справиться. Другого пути у моей дороги нет, у каждой дороги свой путь, у каждой дороги свой смысл. И я иду по этой дороге.
Вдали виднеются силуэты людей, хотя нет, ошибся. Это повешенные предатели или герои, кто знает? Никто, ибо предыстория человека для человека всегда за скобками, если человек не является непосредственным участником событий. Кстати, возле висящих трупов горит газ, за этот газ и воюем. Как всегда, за природные ресурсы. Ничего не меняется в мире. Постойте, кажется, что один из них выжил. Он что-то просит:
– Воды!…Воды!…Воды!…
– Да, сейчас, потерпи…
Достал бутылку и дал ему. Выпил почти всю воду. Посмотрел на него с состраданием и спросил:
– Что случилось?
– Да эти ублюдки с Западного фронта накрыли нашу группу, попали в западню, выжили немногие, одних пытали, выжил только я…
Глядя на его израненное тело, я понимал, что ему оставалось совсем немного.
– Какое твоё имя?
– Колян… Твоё?
– Датц…
– Странное имя…
– Это мой позывной. Так-то меня зовут Витом. Сокращенно от Виталий.
– Вит, я умру?
– Нет, конечно, – пришлось соврать. Иногда лучше ложь чем правда. Всё зависит от того, что за человек.
Через пару мгновений его глаза потухли, стали зеркальными. Я решил его похоронить по-людски. Проводить в последний путь к Богу. Да, дорога без Бога, как находится в тюрьме без знания срока заключения. Всегда нужен судья, кто скажет, сколько тебе придется сидеть. И этот судья, как вы понимаете, Бог.
Когда я начертил на деревянном кресте, сделанный мной из рядом лежащих досок, дату смерти и рождения (у него были документы, с именем не обманул), то перекрестился и пошел дальше. А дальше что? Не знаю, но узнаю. Однако Колян прошел свою дорогу.
Послышалась стрельба впереди из автомата Калашникова 47. Скорей всего, свои, но не факт. Этим автоматом кто только не пользуется. Лучше спрячусь в поле, недалеко от дороги. Разговаривают на английском языке, но я понимаю, о чем идёт речь.
– Эх, эти ублюдки, как тараканы, не тонут, не горят и размножаются, как кролики…
– Сэр, вы хорошо описали русских солдат…
– Думаю, что русская душа похожа на душу таракана, от них трудно избавиться… Они даже от радиации не дохнут… Кровь, как говорил их писатель, кажется, Булгаков!
– Ну, наша кровь высочайшего сорта по сравнению с русскими!
– Именно так! Короче говоря, мы заслуживаем больше этих ресурсов чем русские. Им просто повезло, а удача – вещь непостоянная…
– Совершенно верно!
Двадцатый век ничему не научил человечество. Дело Гитлера до сих пор живет. Ага, конечно, мы – осетрина второй свежести, а они первой. Вот вам логика фашизма. Кстати, удача на моей стороне. Из кузова на дорогу упали несколько банок тушёнки. Голодным сегодня вечером не буду. Лучше разведу костер, но только подальше от дороги. Эх, какое же волшебное звёздное небо над Москвой. Сейчас Москва не такая загрязнённая как в 2024 году. Помню, как раньше мы с друзьями приехали в Подмосковье, разожгли костёр и начинаем рассказывать басни и пить водку, закусывая хлебом и копчёным салом. Вернуть бы прошлые дни, но невозможно, война всё забрала. Однако русский дух ещё живёт в этих местах. Может, что-то изменится, если я принесу это секретное письмо, очень надеюсь, потому что война когда-нибудь закончится. Это знает любой дипломант, например, Пушкин. Стоп, светящиеся лучи прожектора танка и небольшой отряд с боевыми овчарками. Неужели наши? Нет, не наши…
– Какого черта?! Почему одни на передовой, а мы ищем в полях какого-то недочеловека с позывным Датц? Птица большого полёта?
– Нет, но он несет письмо с секретной информацией, которая может изменить ход войны в пользу русских…
– Опа, овчарочки загавкали, почуяли человечину… Не зря я кормил их русским мясом! Вперед, фас!
Недолго думая, я затушил костер и побежал куда глаза глядят. Скоро они обнаружат меня и убьют, если я ничего не придумаю. Точно! Москва-река! Прыгаем в неё… и доплыву до центра! Холодно, но ничего, я еще тот морж, и не такое проходил! На небосклоне световое шоу: огненные вспышки от двигателей ракет «Сармат». Вышел из воды у Софийской набережной. Осталось только пройти пару километров.
Что ж, я справился! Вот-вот и мы победим в войне! Подошел к охране командного пункта 238 и сказал:
– У меня срочное секретное письмо главнокомандующему…
– Ваш позывной?
– Датц!
– Секунду… (по рации дали добро) Проходите!
Поднимаюсь по лестнице и смотрю на картины на стенах дворца: портреты великих полководцев, как Донской, Суворов, Кутузов, Жуков… и вот я думаю, что моя дорога окончилась, потому что я передал письмо Маршалу России Пашкову.
– Что в письме? – с любопытством спросил я.
– Рядовой Датц, важные координаты командных пунктов врага… Можете идти!
А куда идти бродяге войны, рядовому солдату, без дома? Только в дорогу. Ведь моя жизнь в дороге, а моя смерть никому неизвестна на дороге и мне тоже, только Богу… В дорогу!