– Мне здесь не место, – проговорил Дэвид, обращаясь к своему будущему зятю маркизу Беллингему, когда они на следующий день входили в двери клуба «Уайтс».
– Чушь! – откликнулся тот, хлопнув его по спине. – Теперь ты граф Элмвуд, а я поддержал твое членство в этом клубе, так что все в порядке.
Дэвид потер шею и нахмурился:
– Может, и так, но я здесь пока не чувствую себя своим.
Он физически ощущал носившийся в воздухе запах денег. После двенадцати лет, проведенных в армии его величества, когда часто приходилось жить в палатках, Дэвид испытывал неудобство от такой роскоши: отделанные красным деревом стены, плюшевые ковры, богатая кожаная мебель. Ему захотелось выскочить из здания и убежать в деревенский коттедж в Брайтоне, где он вырос. Нет, вне зависимости от того, что говорил Белл, Дэвид явно был здесь чужим.
– Пойдем, – предложил маркиз, передавая плащ одному из лакеев, неподвижно стоявших возле дверей.
Куда бы они ни заходили, всегда возле дверей торчали лакеи, неподвижные, как сфинксы. Дэвид, подражая каждому движению Белла, тоже быстро освободился от плаща. Как нужно держать себя в эксклюзивном клубе для джентльменов, у Дэвида не имелось ни малейшего представления. Самым близким к этому был опыт посещения офицерских палаток во время войны на полуострове. Но тем было далеко до этого царства мрамора, позолоты, росписи на стенах, в котором они сейчас очутились.
– Позволь, я представлю тебя кое-кому, – предложил Белл, который чувствовал себя в клубе так, словно это был его второй дом.
Глубоко вздохнув, Дэвид мысленно приготовился к знакомству с какими-нибудь самовлюбленными хлыщами – герцогами или маркизами вроде Белла. Несмотря на богатство и воспитание, явно полученное в привилегированных заведениях, он не стал напыщенным индюком. Бэлл был помолвлен с младшей сестрой Дэвида – Марианной. Но познакомились они еще до того, как Дэвид неожиданно узнал о том, кто он на самом деле, а именно – наследник графа Элмвуда. Это означало, что его сестра настоящая леди. Дэвид до сих пор с трудом верил в это. После того как все они вернулись из Франции прошлой осенью, он узнал, что его скончавшийся отец был единственным сыном графа Элмвуда. Последующие несколько месяцев мало способствовали тому, чтобы до конца осознать новую реальность.
Теперь Дэвид стал обладателем титула, джентльменом, аристократом. Всего было слишком много. В Брайтоне они жили если не в бедности, то уж точно не в роскоши. В их простом коттедже было несколько комнат, и одну из них Дэвид делил с Фредериком. Они сами выполняли все дела по дому, драили полы, пилили деревья для поделок отца, ловили рыбу, охотились, бегали на деревенские танцульки, а когда выросли, отправились в армию, а Марианна устроилась горничной к леди Кортни.
Ни разу в жизни отец даже не намекнул, что является сыном графа. По всей видимости, он не общался со своей семьей из-за того, что пошел против воли отца и женился на матери Дэвида, отказавшись от претензий на титул, и стал строить собственную жизнь в Брайтоне, вдали от шумного Лондона. Но даже на смертном одре отец не открыл правду. Из-за этого у Дэвида иногда появлялась надежда, что все случившееся какая-то чудовищная ошибка. Однако именно генерал Гримальди, глава министерства внутренних дел, обнаружил эту самую правду, и, судя по всему, в том, что отец Дэвида оказался единственным сыном графа Элмвуда, не было никакой ошибки. А это означало, что Дэвид, как его единственный оставшийся в живых сын, после смерти отца наследует титул.
– Посмотри вон туда, – Белл указал на группку мужчин в углу главной гостиной, склонившихся над толстым фолиантом. – Это печально известная книга для регистрации пари. Страницы этого тома содержат все виды пари, какие только возможны.
Дэвиду не хватило духа сказать Беллу, что он никогда не слышал о такой книге, и даже более того – ему это было совсем неинтересно. Участники пари представлялись ему идиотами, которым не терпится избавиться от своих денег. В армии Дэвид не единожды был свидетелем того, как люди лишались месячного жалованья или даже большего, потому что делали ставки, имея лишь призрачные шансы.
– Перейдем в следующую комнату, – предложил Белл. – Возможно, кто-то из моих друзей там.
Они не сделали и двух шагов, как появившийся из коридора джентльмен окликнул маркиза:
– А, вот ты где, Беллингем! Я как раз тебя разыскиваю. Можно перекинуться с тобой парой слов… тет-а-тет?
Бэлл вопросительно взглянул на Дэвида, и тот, согласно кивнув, отошел в сторону и, заложив руки за спину, принялся разглядывать убранство зала.
Дэвид уже понял, что маркиз ведет двойную жизнь, когда вместе с Марианной приехал, чтобы вызволить его из французского плена. Они оба были тайными агентами министерства внутренних дел, поэтому нет ничего удивительного, что у него есть секреты.
Дэвид взглянул в сторону группы джентльменов, собравшихся у книги регистрации пари. Это было последнее, что ему хотелось бы сделать, но ведь надо же проявить доброе отношение к представителям своего новообретенного класса! Приблизившись к ним, он откашлялся, обращая на себя внимание.
– Добрый вечер, джентльмены. На что ставим сегодня?
Мужчины обернулись и уставились на него в таком недоумении, словно у него выросли рога.
– Прошу прощения, – Дэвид готов был провалиться сквозь землю. – Полагаю, мне следовало сначала представиться. Я…
Договорить он не успел.
– Вы ведь Элмвуд, не так ли? – осведомился один из молодых людей, с интересом глядя на него.
Дэвид смущенно пригладил лацканы, все еще не вполне привыкнув к изысканной одежде, которую теперь носил. Белл отвел его к лучшему портному на Старой Бонд-стрит, и теперь он стал обладателем дюжины сорочек из тончайшего полотна, двух дюжин белоснежных галстуков, превосходно пригнанных бриджей и сапог, которые сияли так, что в их мысах можно было увидеть свое отражение. А еще панталоны, носки, жилеты и носовые платки – о ужас! – с монограммой. Все это обошлось в безумную сумму – столько у него не набралось бы за всю предыдущую жизнь, – но вместе с титулом он получил приличное состояние. Судя по всему, дед его был далеко не бедным.
– Да, вы правы, я граф Элмвуд, – ответил Дэвид именно так, как следовало, чувствуя себя при этом последним идиотом.
Ну разумеется, они уже знали, кто он такой. Белл предупредил, что его имя постоянно мелькало в газетах с того момента, как новость о его прибытии разнеслась по Лондону со скоростью лесного пожара. Марианна неделями скрывалась в городском доме леди Кортни из опасения, что ее затопчут леди, возжелавшие познакомиться с сестрой нового графа, которая к тому же стала невестой одного из самых неуловимых холостяков в стране.
Мужчины обменивались неловкими взглядами, а Дэвиду захотелось испариться, исчезнуть, слиться со стенами и стать незаметным. Он сказал что-то не то? Или сделал? Видимо, да, судя по их лицам.
– Вы умеете хранить секреты, Элмвуд? – спросил вдруг один из них с ехидной улыбочкой.
– Какого рода? – осторожно уточнил Дэвид, не желая иметь ничего общего с этой компанией.
– Не говорите ему! – воскликнул кто-то. – Он связан с Беллингемом.
– Да, это правда, – кивнул Дэвид. – Это мой будущий родственник.
Если у них есть секреты, которые нужно хранить от Белла, он не намерен в этом участвовать. Дэвид хотел было отойти от компании, когда услышал:
– Мы заключаем пари на леди.
Дэвид поморщился и, взглянув на щеголя, который это сказал, уточнил:
– Леди? И какого рода пари?
– Есть некая непреступная дама, вот мы и заключаем пари на то, кто из нас на ней женится, а каким способом, неважно.
Почему-то он сразу вспомнил леди, которую видел на веранде. Она, конечно, еще та штучка, но как раз на таких и заключают пари. Вчера, вернувшись в столовую, Дэвид извинился перед хозяйкой и покинул прием, быстро прикинув, что не стоит встречаться с этой грубиянкой. У нее наверняка был большой опыт по части подобного обращения с мужчинами. Да и, скорее всего, она забыла о нем в тот же самый момент, как он ее оставил, а вот ему, похоже, потребуется побольше времени, чтобы забыть ее. Значит, именно так и положено вести себя аристократу? Слушать грубости и молчать? Тогда он предпочел бы вернуться в Брайтон, найти милую скромную девушку из местных и жениться на ней. В конце концов, ему ведь потребуется графиня – именно это Белл сказал.
Тряхнув головой, Дэвид опять подумал о компании, заключившей пари. Конечно, он наверняка пожалеет об этом, но все же обернулся и спросил:
– Какое отношение имеет Белл к этому пари?
– Не говорите ему! – опять выкрикнул тот же мужчина.
У Дэвида засосало под ложечкой. Черт! Не надо было спрашивать об этом. Все-таки пари имеет какое-то отношение к Беллу.
– Леди, о которой мы говорили, – пояснил щеголь с такой мерзкой улыбочкой, что Дэвиду стало не по себе, – это Аннабел Беллингем.
Дэвид присвистнул. Ничего себе! Это же сестра Белла. Ему еще предстояло с ней познакомиться, но пока ее не было в Лондоне, как обычно зимой. Со дня на день они с леди Беллингем должны вернуться из деревни к сезону. Ему было известно, что девушка на несколько лет моложе брата и, судя по всему, еще не замужем. Если учесть, что Марианна очень боялась при встрече ей не понравиться, нрав у девицы ого-го. И только после визита к матери и сестре Белла она заявила, что обе леди очень доброжелательны и приняли ее хорошо. Дэвид был счастлив безмерно.
Прервав затянувшееся молчание: любопытство взяло верх, – он спросил:
– А почему так важно, за кого выйдет леди Аннабел?
Кое-кто рассмеялся, а один из компании произнес нечто скабрезное, что очень не понравилось Дэвиду. И вот эти тупые особи считаются сливками общества?
– Вы знакомы с леди Аннабел? – осведомился щеголь, приняв чересчур уж самодовольный вид.
Дэвид покачал головой:
– Пока нет, она в деревне с матушкой.
Еще один взрыв хохота покоробил Дэвида.
– Что ж, тогда для общего сведения: за спиной леди Аннабелы уже пять сезонов, но она так и не выбрала себе мужа, несмотря на то что, по слухам, ей было сделано не меньше двух дюжин предложений.
Дэвиду стоило огромного труда сохранить невозмутимое выражение лица и не показать, насколько неприятна ему эта тема.
– Таким образом, выиграет тот, кто станет счастливым обладателем?
Почему-то его слова вызвали новый взрыв хохота, и участники пари даже принялись подталкивать друг друга локтями в бок.
– Не только кто, но и когда, – пояснил все тот же неприятный тип, складывая пальцы домиком.
– Понятно, – сказал Дэвид, хотя на самом деле ничего не понял.
Ему казалось, что у взрослых людей, хорошо образованных, с туго набитыми карманами, есть пропасть других важных дел, которыми стоит заняться. Впрочем, не ему судить. Просто захотелось как можно скорее покинуть эту компанию. Если все аристократы такие, это явно не для него. Если в подобных мероприятиях придется принимать участие и ему, чтобы считаться настоящим графом, он предпочел бы вернуться в Брайтон и работать в столярной мастерской своего отца. Вот уж спасибо за такую компанию! Ни один из этих снобов и дня не провел на поле боя, не видел, как умирают боевые товарищи, зато все они считают, что имеют право на привилегии и пустое времяпрепровождение только потому, что родились в титулованных семьях.
– Вам, случайно, не известно, назначил ли ей Белл крайний срок, чтобы выбрать мужа? – прервал его размышления все тот же тип.
Дэвид покачал головой и процедил:
– Мы с лордом Беллингемом никогда не обсуждали перспективы замужества его сестры.
Его слова опять их развеселили.
– Так официально? Лорд Беллингем? Для нас он просто Белл.
Конечно, Дэвид слегка перегнул палку, так называть почти родственника вряд ли правильно, но ему не нравилось вместо имени использовать прозвище.
– Да? Ну ладно. Мы с Беллом никогда не обсуждали леди Аннабел. Она сама решит, когда и за кого.
Он уже хотел было уйти, но вдруг услышал:
– Не говорите Беллу, что мы заключили пари на его сестру, Элмвуд: не хочется, чтобы вы все испортили.
Стиснув зубы, Дэвид кивнул и быстрым шагом направился прочь от этой компании. У него и в мыслях не было рассказывать Беллу о странном времяпрепровождении этих типов. А может, зря? Что, если правильнее будет вызвать их? Ведь, по сути, своим пари они унизили достоинство его сестры. Вот если бы кто-то так же отозвался о Марианне, что предпринял бы он сам?
В эту минуту вернулся Белл, и Дэвид вздохнул с облегчением, когда они вместе направились в соседнюю комнату, подальше от компании участников пари. Помещение, где они оказались, было немного меньше, но отделано с такой же роскошью: мягкие кожаные кресла, ковер на полу, деревянные панели и наверняка оригинальные картины, которыми было занято все свободное пространство темно-зеленых стен.
– Ну как, завел друзей возле книги регистрации пари? – спросил Белл, когда они уселись в кресла напротив друг друга.
Дэвид вздохнул и покусал губу. Стоит ли рассказать Беллу? Уместно ли это сейчас? Или он воспримет это как невежество? Черт! Черт! Черт!
– Скажи, кто тот щеголь, что сидит в кресле?
Склонив голову набок, Белл прищурился, явно пытаясь вспомнить.
– А, этот… Это Мердок. Маркиз Мердок собственной персоной.
Мердок? Имя показалось знакомым, но за последние несколько месяцев Дэвид узнал столько новых имен, а также титулов, правил и законов! Его это подавляло. По правде говоря, Белл поставил его в известность, что привлек свою сестру Аннабел и мать, леди Анжелину, к тому, чтобы просветить его по части этикета в высшем свете. Обе дамы представляли собой самые сливки общества с безукоризненной репутацией, и если Дэвиду потребуется помощь, то для этой цели лучше их не найти. Нельзя сказать, что он с нетерпением ждал уроков этикета: Марианна прекрасно справлялась с ролью учителя, – но все-таки понимал, что эксперты в этой сфере все равно понадобятся. Леди Аннабел и ее матушка любезно согласились ему помочь, и Дэвид считал, что просто обязан не допустить, чтобы те идиоты запачкали ее имя.
К ним подошел лакей и подал каждому напиток, который они не заказывали: для Белла – чай, а для Дэвида – портвейн. Он пристрастился к этому вину во время экспедиции в Португалию. Захлопав глазами, Дэвид уставился в бокал, а потом нахмурился. Откуда, черт побери, лакей знает о его предпочтениях? Спросить его об этом не удалось, тот уже исчез, и Дэвид лишь покачал головой.
– Заключил какое-нибудь пари? – спросил Белл, криво усмехнувшись.
Дэвид тяжко вздохнул. Провалиться всему этому высшему свету и всем этим правилам! В такой ситуации ему было непонятно, как себя вести, то есть как бы повел себя граф. Будь они в Брайтоне, он бы сказал своему приятелю все как есть и покончил с этим. Да, вот так! Именно так ему хотелось поступить.
– Нет, конечно… Не уверен, что должен говорить об этом… – Дэвид глотнул вина, прежде чем продолжить, но в этом отпала необходимость.
– Они опять заключали пари на Аннабел? – спросил Белл, откинувшись на спинку кресла и расправив плечи, причем абсолютно спокойно, совсем не так, как тот, кто готов вызвать кого-то на дуэль.
Дэвид поперхнулся портвейном и закашлялся, а когда смог восстановить дыхание, спросил:
– Ты знал?
Вздохнув, Белл пожал плечами.
– Это происходит каждый год перед началом сезона.
– И ты это позволяешь? – удивился Дэвид.
– Позволяю? Да я и сам бы поучаствовал в таком пари, если бы мне позволили. Но они говорят, что это несправедливо: у меня есть преимущество, потому что я знаю, когда нужно делать ставку, – Белл подмигнул. – Может, они и правы.
Дэвид прищурился.
– И тебя это не трогает?
– Конечно, нет. Да здесь заключают пари по каждому поводу, – усмехнулся Белл. – А что до Аннабел, ты все поймешь сам, когда увидишь ее. Они с матерью вернулись из деревни. Вообще-то, – он достал из внутреннего кармана часы и посмотрел на циферблат, – у меня с ними встреча в моем городском доме в четыре часа. Они обе с нетерпением ждут начала твоего обучения графским премудростям. Да и я не могу дождаться, когда вы познакомитесь.