Глава II, в которой праздник испорчен
– А-А-А! – Уоррен испуганно подскочил на кровати. Нащупал карманные часы. Он опоздал! На собственный день рождения! Какой кошмар!
– Ничего же еще не сделано! – закричал он, выбегая из мансарды и несясь вниз по лестнице. – Украшений нет! Музыки нет! Нет еды!
Как он мог проспать? Наверное, очень устал, но это не оправдание!
Его ноги отбивали ритм – ПАМ-ПАМ-ПАМ-ПАМ, – когда он скакал по ступенькам, спеша в бальный зал.
– Простите! – завопил он, распахивая двери, – я нечаянно…
Голос его замер. Зал был пуст. Одинокая свеча мерцала на обеденном столе, едва подсвечивая холодное, как пещера, помещение.
– Ау! – крикнул он. Единственный ответ – жалобное эхо его же крика.
Все разошлись, убедившись, что именинник отсутствует? Или никто даже не потрудился прийти? Проклятие! – прогремел в его голове голос дяди Руперта. – Мы обречены!
Расстроенный, Уоррен медленно вышел из бального зала и пошел наверх. Решил забраться на крышу, залезть в «воронье гнездо» и предаться жалости к себе – там никто не увидит его слез. С тяжелым сердцем он поплелся к люку, толкнул его, чтобы выйти на крышу…
От неожиданности Уоррен чуть не свалился с лестницы.
Все его друзья собрались на крыше, весело ее украсили, развесив гирлянды лампочек и воздушные шары. Петула и Скетчи держали большой флаг, на ткани был вышит профиль Уоррена, а под ним золотыми нитками цифры – XIII. Флаг весело хлопал на ветру, а Скетчи громко свистел и размахивал щупальцами. Вороны, живущие на крыше, истошно каркали, обрадовавшись поводу пошуметь.
– С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ! – сказал шеф Буньон, крепко обнимая мальчика.
– Ох! – Уоррен чуть не задохнулся. – Это пирожными-пудингами пахнет?
Повар отпустил его и жестом указал на большой праздничный стол, где красовалась вся любимая Уорреном еда: маленькие мясные пирожки с маслянистой слоеной корочкой, паста с сыром и сливками, похожие на драгоценности лимонные тарталетки и свежие фрукты; копченая рыба как будто истекала медом, от кастрюли с горячим гуляшом шел пар, а самое главное – торт, составленный из знаменитых пирожных-пудингов шефа Буньона, хрустящих снаружи и полных жидкого шоколада внутри. Дядя Руперт уже вовсю угощался, громко причмокивая губами.
– СЮРПРИ3!
Уоррен был поражен, а еще больше он изумился, увидев в этой компании мистера Фриггса. Учитель почти никогда не покидал библиотеку! Уоррен кинулся к нему и крепко обнял.
– Мистер Фриггс! Вот уж не ожидал – мне кажется, вы прежде не бывали на крыше.
– Чего не сделаешь для любимого ученика, – сказал мистер Фриггс. Он был бледноват и слегка пошатывался, опираясь на трость. – Конечно, я немного боюсь высоты…
Мистер Вандербелли втиснулся между Уорреном и мистером Фриггсом, блокнот заранее раскрыт:
– Видел бы ты свое лицо! – захохотал он. – Ах, если б я мог найти слова, чтобы в точности его описать! – Он принялся неистово карябать в своем блокноте, явно пытаясь «в точности описать». – Скажи-ка, что чувствует жертва столь поразительного сюрприза?
– Ну, жертвой я бы себя не назвал, – возразил Уоррен. – Напротив, это очень мило!
– Мило! Ха! – фыркнул мистер Вандербелли. – Такие блеклые выражения не способствуют росту тиражей. Вот если б ты сказал: «Потрясающе» или «Ошеломительно»…
– Или «загадочно», – подхватил Уоррен. – Как вам удалось это устроить? Да еще так, чтобы я ничего не заметил?
– Мы с мамой ведьмы, не забыл? – вмешалась Петула, и Беатриса, подмигнув, заиграла на скрипке – в кои-то веки веселую песенку.
Скетчи пустился в пляс, радостно насвистывая. Он взмахнул полотнищем ткани и окутал ею Уоррена.
– Что это? – спросил Уоррен, ощупывая шелковистую накидку.
– Каждому кораблю полагается флаг! – ответила Петула. – Мы сшили его, и теперь другие суда издали узнают «Уоррен» под твоим флагом.
– Спасибо всем! – сказал Уоррен и чуть не расплакался от счастья. – Я-то на минутку вообразил, что вы просто забыли…
– Как тут забудешь, что начинается несчастливый, проклятый год! – пробурчал дядя Руперт, набив рот пирожными-пудингами.
Петула поморщилась:
– Не слушай его! Тринадцать всегда было моим любимым…
Петула прервалась на полуслове – отель вдруг резко накренился влево, в правый его борт ударила высокая волна. Холодная пена обрызгала участников вечеринки, которые хватались за что попало, пытаясь удержать равновесие. Тарелки соскользнули к краю стола и чуть не упали, но вторая волна ударила в левый борт, и посуда поехала на прежнее место.
– вскричал Уоррен, завидев черные грозовые тучи над головой. Он так увлекся праздником, что буря застала его врасплох. Крупные капли дождя застучали по крыше, сверкнула молния, и все невольно ахнули. Вскоре обрушился оглушительный гром, и черепица задрожала под ногами.
– Тут оставаться опасно! Надо зайти внутрь! – воскликнул Уоррен, и Беатриса поспешно начертила широкий портал.
Новая волна, больше прежних, резко накренила отель вправо. Ветер усилился, волны с каждым мгновением вздымались все выше.
– Скорей, скорей! – Петула загнала в портал мистера Вандербелли, шефа Буньона и мистера Фриггса.
– А как же еда? – взывал дядя Руперт, цепляясь за ножку стола: стол ехал вправо.
– Дядя Руперт! Пошли! – крикнул Уоррен.
Одной рукой он ухватил дядю за ногу, в другой крепко сжимал свой флаг. Но Руперт весил намного больше мальчика, и они вместе покатились по скользкой черепице к правому скату крыши. В последний момент Скетчи дотянулся до них щупальцем и спас от неминуемого падения.
Но стол, со всеми соблазнительными угощениями, спасать было некому. Уоррен горестно проводил взглядом блюда, опрокинувшиеся в бушующее море. Тарталетки, и пирожки, и пирожные-пудинги – БУЛЬ! БУЛЬ! БУЛЬ! – все пожрала пена морская.
– HEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEET! – завопил дядя Руперт, словно у него на глазах только что в море сгинул задушевный друг, а не стол с праздничным ужином.
– Забудь о еде! – прикрикнул на дядю Уоррен, хотя у него самого сердце разрывалось при мысли о прекрасном, напрасно пропавшем угощении. – Лезь в портал!
С помощью Скетчи он запихал пухлого дядюшку в портал и приказал Скетчи идти следом. Беатриса жестом велела и ему уходить, но Уоррен покачал головой: настоящий управляющий отелем в первую очередь заботится о безопасности постояльцев.
– Теперь Петула! – крикнул он, но голос его был заглушен воем ветра. Дождь падал сплошной ледяной завесой, молнии так и сверкали, гром непрерывно гремел: БУМ! БУМ! БУМ! Золотые локоны Уоррена плоско прилипли к черепу, пропитавшись влагой дождя и океанской пены.
Вдруг Петула, вытаращив глаза, указала пальцем куда-то за спину Уоррена. Уоррен резко обернулся и заморгал, не веря своим глазам. В океане образовалась странная вмятина, словно ткнули гигантским пальцем. Уоррен смотрел на эту вмятину, не в силах тронуться с места, а вмятина все росла в ширину и в глубину, и наконец Уоррен сообразил: это же невероятных размеров водоворот!
Вода закручивалась по часовой стрелке все быстрее, быстрее, быстрее, быстрее. Отель содрогнулся, оказавшись на кромке водоворота, и тоже начал вращаться, словно волчок. Надо срочно действовать, иначе все здание поглотит эта зияющая пасть!
Уоррен почувствовал, как пальцы Беатрисы сомкнулись на его руке, и перфюмьерша втолкнула его и Петулу в портал. Они с грохотом приземлились по другую сторону портала, в рубке отеля, где все деньрожденные гости сгрудились, ошеломленные – с них уже натекли большие лужи. Отсюда, из подвала отеля, не слышно было, как ревут ветер и гром, но со всех сторон чувствовалось давление напирающей воды, деревянные стены стонали, скрипели, протестуя.
Портал закрылся с громким ВЖУХ!
– А где же Беатриса? – всполошился Уоррен.
– Она попытается своей магией удержать водоворот, чтобы отель не утонул, – крикнула в ответ Петула. – Но ей надо помочь!
Уоррен кинулся к приборной доске, ухватился за штурвал, который управлял движением отеля. Штурвал бешено крутился, Уоррен, вцепившись в ручки, напряг все силы, чтобы удержать его. «М-м-м-м!» – застонал он, пытаясь повернуть штурвал в другую сторону. Шеф Буньон поспешил на помощь, и его мощные руки сумели-таки повернуть штурвал и остановить безумное вращение отеля. Но этого было недостаточно для того, чтобы вырваться из засасывающей воронки.
Уоррен приник к перископу и через видоискатель попытался разглядеть, как там Беатриса на крыше. Хоть она и могучая ведьма, он тревожился за нее.
Он увидел, как Беатриса спускает парус и развязывает канат на мачте. Взмах руки – и канат будто ожил. Извиваясь, как змея, он выскользнул из рук Беатрисы и скрылся из виду.
– Что она задумала? – крикнул Уоррен. Такого колдовства он еще не видел.
Петула отпихнула его и сама заглянула в перископ.
– Веревочная магия! – озабоченно пояснила она. – Иногда с ее помощью мы набрасываем лассо на злых ведьм, которые пытаются ускользнуть… но она хочет заарканить отель!
– И вытянет нас из водоворота! – подхватил Уоррен. – Здóрово!
– Не знаю, получится ли у нее с отелем, уж очень он большой, – сказала Петула. – Это непростая магия. Веревки по природе своей непослушны.
Уоррен не мог больше слушать Петулу – происходившее в рубке требовало его немедленного внимания. Сквозь оконные рамы просачивалась вода, лампы жужжали и искрили. Скетчи старался заткнуть щупальцами каждую щель, но все время появлялись новые. За окном размазывалась бело-голубая спираль – они уже оказались внутри водоворота.
– Вода слишком сильно напирает! – завопил Уоррен. – Она раздавит отель!
Штурвал задрожал, завибрировал – вода колотила подводную часть руля, с которым он был соединен. Раздалось громкое ТРАААХ! – и на глазах Уоррена деревянная рулевая панель пронеслась за окном и пропала в белой пене.
– Мы потеряли руль! – еще громче завопил он. – Мы не можем управлять кораблем!
– ПРОКЛЯТЫ! ОБРЕЧЕНЫ! – визжал Руперт, вторя визгу ломающейся обшивки.
А потом громкое ТРЫН! – и все обитатели отеля дружно вскрикнули: свет отключился.