Риг договорился о встрече с Се Ён.
Они встретились в Бруклине, в ресторане «Дамбо Хаус».
– Как ваши дела, Риг? Как мой Ари?
– Мы помирились. – Мягко, обаятельно улыбнулся Риг. – У Ари всё хорошо!
– А у вас?
Эффектная женщина, одетая в чёрное, заглянула ему в глаза.
– У вас всё хорошо?
Он посмотрел ей в глаза.
– У меня всегда всё хорошо, Се Ён.
Она моргнула – выдала себя, – своё волнение. Она хотела сократить дистанцию между ними, а он не хотел – не был готов.
– Вы всегда такой?
– Какой?
– Неприступный.
Риг с сожалением то ли усмехнулся, то ли улыбнулся.
– Простите меня – я не хотел вас оскорбить!
Се Ён посмотрела на Бруклинский мост, кажущийся с их места на террасе ресторана, гигантским.
– Я вас понимаю.
Она перевела взгляд на него, – мягкий взгляд – всепрощающий.
– Понимаете? – Удивился он.
– Нужно быть таким как Ари – исключительным человеком, исключительно добрым – великодушным, и очень терпеливым, чтобы вы пустили в свой мир.
Риг улыбнулся с внезапной мягкостью – жёсткость ушла.
– Он ко мне (со мной) терпелив?
– Он вас очень любит – он не замечает вашей жёсткости!
Они посмотрели друг другу в глаза.
– «Страшна как смерть, любовь»2…
Стинг пел рядом с ними «Come Down in Time»
Приходи!
Я жду тебя
Приходи
Я никогда не переставал тебя ждать!
– Страшна! – Сказал Риг, Се Ён.
Она вновь заглянула ему в глаза – он, словно сказал ей «я страшен – я это знаю, – сам для себя, страшен!».
– Давайте выпьем шампанского? – Смягчился он. – Того, что родом с острова Вдов…
– Остров Вдов? – Удивилась она.
– Там растут виноградники – древа Иешуа.
– «Иешуа»? Тот, что Христос?
– Тот, что демон Любви.
Се Ён вновь ощутила: как он ей нравится! Риг…
Крис Айзек начал петь в зале ресторана «Blue Spanish Sky»
Голубое испанское небо
Лёжа на спине, я смотрю на проплывающие мимо облака
И я задаюсь вопросом: ты ушла, или не приходила?
Се Ён поразили эти слова «ты ушла, или не приходила?».
Она подумала, – А я? Я приходила?!
Риг сделал знак официанту.
Посмотрел на Се Ён.
– На острове Вдов живут одни женщины – вдовы, что как туареги3 мужчины, ходят в платках, закрыв лицо…
Усмешка.
– Как монашки, но вдовы!
Он усмехался, демон Любви, а глаза наполнились грустью. Он им сожалел, демон…
Подошёл официант.
Риг сделал знак наклониться, и молодой человек склонился.
– Шампанское «Le bouffon mourant» и два бокала трампет.
Посмотрел на Се Ён.
– Вы желаете что-нибудь ещё?
Их глаза встретились.
– Нет, Риг.
Официант ушёл.
– Самое лучшее шампанское делают вдовы – женщины, потерявшие себя…
Риг Корсмо закурил – сигару, – оранжево-коричневую, сигару.
– Вы курите сигары? – Спохватился.
– Нет. – С внезапной улыбкой, покачала головой, Се Ён.
Он тоже был одет в чёрное – почти, сорочка, тёмно-синее пальто (кашемир и шерсть)…
Его волосы отрасли – стали длиннее, чем были, придавая лицу с античными чертами, мягкость.
Ей захотелось спросить его; почему вы не подстрижётесь, но она, конечно, не посмела.
– Почему вы захотели со мной встретиться?
– Из-за Ари.
Риг вновь посмотрел ей в глаза.
– Он продолжит учиться, а я хочу оплачивать его учёбу, но так, чтобы он об этом не знал.
Се Ён изумлённо посмотрела на него.
– Он же не хотел… Учиться!
– Теперь хочет.
– Как вам это удалось?! – Шокировано сказала она. – Ни я, ни отец не могли его уговорить…
– Его не нужно было уговаривать, Се Ён, – ему нужно было объяснить.
– Что «объяснить»?! – Мятежно спросила она.
– Что это будет благо, – Невозмутимо сказал ей, Риг. – Возможно, не добро, но благо.
– Благо – это не добро? – Удивилась и смутилась Се Ён.
– Не добро…
Он «отпил»4 от сигары.
– Оно только потом им станет.
– Когда?!
– Уставшим Бог прощает всё… Когда ваш сын и моя любовь, устанет.
– От чего, Риг?!
– «Сражайся, Арджуна!»5…
Вновь эта мягкая усмешка.
– Когда устанет сражаться с Жизнью!
Она поняла:
– Вы хотите быть на равных… Вы хотите, чтобы мой сын чувствовал себя на равных с вами!
Риг усмехнулся с мрачной нежной искрой в глазах.
– Любовь не требует быть на равных, а дружба – да…
Вновь «отпил» от сигары.
– Я хочу быть не только его любимым мужчиной, но и лучшим другом!
В его низком бархатном голосе прозвучало «я хочу, чтобы он мог сказать мне всё!».
Официант принёс шампанское и бокалы, посмотрел на Рига.
– Вы желаете открыть бутылку сами, или предпочитаете, чтобы это сделал я?
– Я сам, – Сказал Риг. – Спасибо!
Официант ушёл.
– Вы устанавливаете доверие, – Вновь поняла Се Ён. – Между вами и Ари… Доверие!
– Не просто доверие, – Строго, с лаской, сказал ей, Риг. – А безоговорочное доверие… Я хочу всё!
Она поняла его – он сказал ей «я хочу его всего!».
Риг поразил Се Ён до такой степени, что она схватилась за сигарету – закурила.
Он открыл бутылку с шампанским – разлил напиток по бокалам.
– Спасибо, – Сказал ей, Риг, подняв свой бокал. – За Ари – за то, что он есть, – такой, как есть!
Се Ён захотелось задать глупый вопрос:
– Вы его так любите?
Он посмотрел ей в глаза.
– Да.
И это «да»… В этом «да» звучало спокойствие и… счастье, спокойствия.
Она вдруг подумала, – Неужели ты так в этом нуждаешься? В покое…
– А ты, нет? – Спросил её, внутренний голос. – Ты не нуждаешься в покое? Ты – человек, у которого никогда не было покоя…
Се Ён это ужаснуло – эта мысль.
Она так же вдруг поняла, почему Риг так ей нравится – почему её так тянет к нему: покой, который несёт чувство любви к достойному человеку ему необходимее всего!
Странно, но благодаря этому человеку – этому мужчине, Се Ён пересмотрела чувство любви – оно для неё изменилось, стало другим… стремлением к умиротворению!
Вангелис в зале ресторана – его музыка к фильму «Бегущий по лезвию» и «Memories of Green».
Она почувствовала боль – глубокую неизбывную боль, – боль души. Она отдала молодость не тому человеку – не той любви…
Она всегда была в напряжении из-за этого человека – из-за этой любви. Она, в сути своей не была счастлива, только думала, что была, – хотела, думать.
Се Ён посмотрела на бутылку с шампанским – на этикетке был уставший шут в думах и в красном. Прочитала «Le bouffon mourant» – («Умирающий шут»).
Посмотрела на Рига.
– Почему «умирающий»? «Шут»…
– Есть такие стихи «Любовь прекрасна и добра / но послевкусие её жестоко, жестоко к человеку»…
Он стряхнул пепел сигары в пепельницу в виде трёх ведьм из пьесы Шекспира «Макбет».
– «Я жить устал, я жизнью этой сыт / И зол на то, что свет ещё стоит»6…
«Отпил» от сигары.
– Я тоже, Се Ён, – «я жизнью этой сыт и зол»!..
Риг отпил шампанского.
– Я вовремя встретил Ари… Я не знаю, что было бы со мной, если бы не он.
– Почему?!
– Когда тебя предают, сходишь с ума… Делаешь ошибки.
Он вновь посмотрел ей в глаза.
– Ари меня спас, – от самого себя, спас!
Риг поехал домой, – к Ари, домой!
Устал!
Он не ожидал, что так устанет после разговора с Се Ён – он был, словно выжат этой встречей.
– Почему? – Спросил его внутренний голос. – Почему ты так взволнован и так утомлён?
Риг понял, почему. Он её боялся, этой встречи, боялся, что Се Ён его не поймёт, или поймёт неправильно!
Но она поняла – даже больше, чем он хотел… Умная и проницательная женщина!
Он закурил, запустил двигатель машины, немного подождал и поехал.
Город потемнел, устал, расслабился – люди были одеты менее формально, чем утром или днём, появилось много молодёжи. Компании молодых людей – девушки и парни, юные, смеющиеся, с удовольствием общающиеся друг с другом, жизнерадостные.
Риг подумал об Ари, подумал, – Не забираю ли я твою юность, желая только одного – чтобы ты всегда был рядом, рядом со мной?
Не требую ли я с тебя слишком много?
Юность бесценна, потому, что скоротечна, как весна – весна всегда проходит слишком быстро!
Он никогда не успевал по-настоящему насладиться весной – прочувствовать её, подышать ею, ощутить, как возвращается жизнь, после долгой – бесконечной зимы, жизнь!
Внутренний голос спросил его, – Что ты предлагаешь? Отпустить Ари? Отпустить его в его юность… Но ты же не можешь без него жить – ты сам умрёшь!
– Умру, – Подумал Риг. – Станет пусто и постыло, тоскливо и отвратно!
Он ощутил на своих губах вкус «Умирающего шута» – умирающей смерти. У смерти был вкус полевых цветов и трав – сладкий, сладостный, горьковатый… обидный. Обидный вкус потери.
Ни от чего ему не было так плохо, как от потерь – потерять! Он ненавидит терять! Долго не может смириться со своими потерями!
DRIFTER IN L.A.X в его машине – «Shinjuku Nights 2.0».
Нью-Йорк возрождался к ночи, оживал – люди, идущие по его улицам, казались Ригу призраками. Он и сам был как призрак – горел!
Ари написал ему в Ватсап «Привет! Где ты? Я волнуюсь! Я скучаю!».
Риг улыбнулся – его охватило волнение – предвкушение – встречи!
Он хотел домой, – быстрее, домой!
Заболело сердце, онемели губы – у него всегда немеют губы, когда он сильно волнуется или нервничает – годы пути к успеху и признанию, не дались ему легко! Они вытянули ему душу…
Ригу вдруг показалось, что он больше потерял, чем обрёл за эти годы страстного желания признания своего таланта!
Он знал, что талантлив – чувствовал в себе силу лицедейского дара-проклятия – он растворялся в своих ролях-образах, так сильно, что иногда не мог из них выйти…
Риг ответил Ари голосовым сообщением «Я скоро буду дома, Ари, любимый!».
Ари прислал ликующий от счастья смайлик.
Риг заулыбался.
Спасало чувство любви.
Оно всегда его спасало, это чувство!
Чувство любви к Моне и Джанни – к друзьям их семьи – Торну и Кристин, даже чувство любви к матери…
Риг подумал о Моне – не хотел её терять, хотел быть рядом – помогать жить!
– Простим ли мы друг друга? – Подумал он. – Возможно ли это для нас? Возможно ли это для меня?!
Риг вспомнил «– Я ни к чему не стремился, – до встречи с тобой – ни к чему!
– А сейчас?
– Я хочу жить, – у меня есть Ты, я хочу жить!».
Он тоже от этого страдал – от недостатка смысла жизни, тогда, много лет назад! Моника изменила его жизнь – захотелось жить, захотелось стать человеком, человеком и мужчиной, которым, она могла бы гордиться!
Риг вспомнил « – А раньше не хотел? Жить…
– Не хотел.
– Почему, Ари?!
– У меня не было тебя… Как она живёт, твоя Моника?.. У неё же нет Тебя!».
– Да, – Подумал Риг о Моне. – Как ты живёшь? У тебя больше нет нас!
Ари заснул, заснул в гостиной – на диване, кот был рядом, спал тоже.
Когда Риг подошёл к ним, кот открыл глаза и посмотрел на него. Риг протянул к нему руки, взял его, погладил, и аккуратно переложил в кресло. Вновь подошёл к Ари и, взяв на руки теперь уже его, прижал к себе.
– Я тебя ждал!
Ари обнял Рига – обвил его шею руками.
– Ты так долго!..
Ари прижался к Ригу, уткнулся лицом в его шею.
– Почему ты не спрашиваешь, где я был?!
Риг почувствовал себя счастливым, засмеялся.
– Почему ты смеёшься?
– От счастья, Ари, любимый!
– Риг, я…
Ари отстранился, посмотрел на Рига – ему в глаза.
– Говори!
– Я умираю, Риг… Умираю от любви к тебе!
Глаза Рига вспыхнули.
– Не умирай, мальчик мой, – живи! Живи во имя любви ко мне!
– И я живу, разве ты не знаешь?!
– Знаю, – Кивнул Риг. – Чувствую… Я тоже живу во имя любви к тебе!
– Я этого стою? – Удивился Ари. – Твоей любви!
– А ты сомневаешься?
– В себе!
– Дурачок!..
Глаза Рига засияли.
– Почему, солнце моё, радость моя… Почему?!
– Ты такой необыкновенный человек… Почему ты выбрал меня?!
– Я не выбирал – я просто люблю!
– «Просто»? – Больно улыбнулся Ари.
– «Кесарю – Кесарево, а Божие – Богу»7…
Риг весь горел, – как в огне, горел.
– Не имеет никакого значения, что кто скажет – это моя жизнь, и она у меня одна, и я хочу прожить её так, как я хочу!
Ари посмотрел на Рига очень внимательно.
– Ты, правда, необыкновенный человек, Риг, любовь моя!
Улыбнулся, – лукаво, улыбнулся.
– Ты ещё не устал держать меня на руках? Я тяжёлый…
– Не устал. Я никогда не устану!
Риг тоже развеселился.
– Своя ноша не тянет8, Ари, счастье моё!
Ари посмотрел на Рига с любовью, и нежно погладил его волосы ставшие длинными. Поцеловал – трепетно, пылко, – руки задрожали.
– Почему ты дрожишь, любимый? Замёрз?
– Угу.
Они заулыбались, заглянули друг другу в глаза.
– Ты понял, почему я дрожал тогда?
– Конечно…
Глаза Рига наполнились теплом и лаской.
– Я всё понял!
– Что?!
Ари смущённо рассмеялся.
– Ты мой, а я твой, и больше ничего не нужно… даже жизнь!