Тысяча эпох. Искупление - читать онлайн

Глава 2 Ван Цин

Это утро Фа Линю не очень нравилось. Правильнее было бы сказать – совершенно, абсолютно не нравилось. Обычно в сутках он предпочитал ночное время, которое наступало не как у всех нормальных людей – после десяти вечера, а ближе к трем. Тогда замолкал вечно разрывающийся телефон, переставали приходить нескончаемые сообщения, и Фа Линь возвращался домой по пустым городским улицам. Именно в такие моменты за рулем автомобиля у него появлялось время хотя бы немного подумать, уложить в голове все то, что произошло за день, вспомнить, чего он сам хочет. Правда, последний вопрос он чаще всего от себя гнал: посмотреть со стороны – у него было все, чего может хотеть человек.

Однако утром все начиналось сначала. Фа Линь мог практически поймать этот момент, когда мир словно разгонялся до предельной скорости, превращаясь в самую быструю на свете карусель. Главное было – успеть до этого бешеного старта проглотить свой кофе. И вот сегодня это сделать пока не удалось.

– Где этот паршивец? – рявкнул Фа Линь в коридоре павильона, отведенного под склад и гримерки, на одну из сотрудниц, которая просто подвернулась под руку. Девчонка была совсем молоденькой, едва-едва выпускница университета, а может, вообще подрабатывала параллельно с учебой. Она отскочила от него, как мышь от кота, явно не ожидая, что он вот так заорет, пока она будет просто проходить мимо. У нее аж задрожали руки, которыми она прижимала к груди тяжелые костюмы из дорогих тканей.

Фа Линь коротко глянул на ее ношу и хмыкнул, оценив приготовленные для постановки одежды. Кто бы ни спонсировал исследования сестры, они явно не поскупились. Он взял стаканчик с кофе в другую руку и снова впился глазами в девушку.

Та вскинула брови и помотала головой:

– Я не знаю, господин Фа. А вы о ком?

Фа Линь уже шел дальше по коридору, решив не отвечать на ее вопрос. Ему все равно некогда всем вокруг все объяснять. Если бы он каждому, кто на него работает, разжевывал все, он бы не добирался до своего кабинета и к концу дня.

Проблуждав по павильону, он начал нарезать по нему второй круг. Проходя мимо одной из гримерок, он услышал знакомый звонкий голос и резко притормозил. Дверь была приоткрыта. На ней не было никаких опознавательных знаков, потому что это вам не съемки какой-нибудь дорамы, где у знаменитостей таблички на личных комнатах. Они здесь меняли актеров, как перчатки. Фа Линь даже имена чаще всего не запоминал или выбрасывал из головы сразу же, как заканчивалась постановка. Но чтобы забыть этого человека, надо было как минимум сделать лоботомию.

– Вот ты где! – пинком распахнув дверь до конца, воскликнул он. – Ван Цин!

Сидевший перед высоким зеркалом юноша, которого Фа Линь без труда узнал по голосу и со спины, развернулся и расплылся в широкой улыбке. На нем уже был парик, правда, криво надетый, и это единственное, чем он был хоть как-то готов к сегодняшнему действу, которое, между прочим, должно стартовать через полчаса. Черта с два они вовремя начнут, как успел понять Фа Линь, оценив его внешний вид.

Едва Фа Линь набрал в легкие воздуха, чтобы высказать ему все, что думает по этому поводу, Ван Цин усмехнулся, глядя в телефон, который держал все это время перед собой, и развернулся, направив его на себя и Фа Линя за спиной.

– А вот и мой прекрасный двоюродный брат, ребята! – произнес он и вытянул руку, чтобы помрачневшее еще сильнее лицо Фа Линя оказалось в кадре. – Правда, он с утра выглядит не очень добрым? Я вам говорил, а вы мне не верили!

– Ван Цин, – грозно и медленно проговорил Фа Линь, сжимая стаканчик с кофе в руке так, что пластиковая крышечка издала жалобный треск. – Ты еще не готов, у нас начало через полчаса!

Ван Цин запрокинул голову и посмотрел на него снизу вверх. Фа Линь глянул на экран его телефона. Все как он и думал – очередной стрим с подписчиками. Он вообще отлипает от этих своих влогов? Он закатил глаза и махнул свободной рукой:

– Хватит снимать!

Его двоюродный брат, которого он чаще называл «катастрофа», «придурок» и «паршивец», чем по имени, надул губы и помахал своей невидимой аудитории, прежде чем вырубить уже наконец трансляцию. Фа Линь выдохнул и толкнул его ладонью в мягкий от густой копны волос в парике затылок. Ван Цин усмехнулся и потянул за выпущенные у лица с обеих сторон пряди.

– Как я выгляжу? Мне уже пришла куча комментариев, где народ говорит, что я похож на героя какой-то костюмированной дорамы.

Фа Линь отпил свой кофе, который уже стал противно теплым, и поморщился.

– Ты похож на занозу в моей заднице. Почему тебя приходится искать по всей площадке?

Ван Цин удивленно вскинул брови и демонстративно указал на себя пальцем:

– Меня? Зачем меня искать, я с самого начала был здесь. Минако принесла мне все эти шмотки, которые я понятия не имею, как надевать.

Так эту девицу, что он встретил в коридоре, зовут Минако? Японка? Ну конечно, кто только у него ни работал. Фа Линь поставил стаканчик с недопитым кофе на столик перед Ван Цином и, вцепившись в его плечи, усадил его ровно.

– Может, тебе еще личного стилиста привести? Что сложного в этих шмотках? Халат один и халат два. Под ними хоть в трусах ходи, мне наплевать.

В отражении в зеркале он увидел, что Ван Цин широко улыбается. И почему Куан Ли так настаивала на том, чтобы именно его взяли на эту роль? Когда Юйлань прислала Фа Линю рисунки и наброски сценария, которые скорее были похожи на бред сумасшедшего, последним, о ком он подумал, увидев главного «персонажа», был Ван Цин. Да, у парня на портрете были широкая улыбка, длинные волосы и задорно блестящие глаза, что легко было заметить даже на карандашном рисунке, но на этом все сходство с его братом заканчивалось. Куан Ли же была непреклонна. Юйлань рассказывала, что она лично созванивалась с Ван Цином и уговорила его принять участие в этом эксперименте.

И тот согласился, когда ему разрешили снимать материал для канала. Помешанный.

Фа Линь критически оглядел его в зеркале. Парик с длинными волосами странно смотрелся с расстегнутой клетчатой серо-зеленой рубашкой и черной футболкой под ней. По груди шла надпись “I do very bad things very well”[2].

Ван Цин, воспользовавшись этой короткой заминкой, снова потянулся к телефону и открыл фотографию рисунка. Разумеется, Юйлань прислала ему все материалы. Или почти все, Фа Линь не был уверен, что в этой пустой голове, в которой сплошной ветер и просмотры-комментарии аудитории, удержится хоть пара фраз из сценария. Хао Синю предстоит потрудиться, чтобы напоминать Ван Цину его слова. Он тоже склонился и посмотрел через плечо брата на портрет.

– Мне кажется, мы совсем не похожи, – задумчиво произнес Ван Цин. Приподнял голову, взглянул на себя в зеркало, потом снова опустил глаза на рисунок. – Хотя мы оба красивые.

Фа Линь уже в который раз за утро закатил глаза.

– Давай быстрее. И что ты наделал с париком, все криво!

Справившись с этой длинной копной черных волос и запихнув Ван Цина в дорогой и красивый костюм, словно и правда сшитый для съемок какой-нибудь дорамы с большим бюджетом, Фа Линь снова окинул его взглядом. Что ж, осталось только надеяться, что эксперимент сестры и правда приведет к чему-то особенному. В три у него было запланировано масштабное погружение, к которому еще многое предстояло подготовить. Он рассчитывал освободиться от проекта Юйлань пораньше, хотя впервые они не решили четко, сколько времени под него отведено. Как сказала Куан Ли, все будет зависеть от поведения их пациента. Фа Линь видел его мельком рано утром – с виду обычный парень, только уж больно серьезный.

Ван Цин покрутился перед зеркалом, поправил широкий изумрудный пояс на талии. Одет он был в длинное мужское ханьфу серо-зеленого цвета. Костюм был довольно тяжелым, да еще и в два слоя. Фа Линь мысленно сделал отметку врубить в павильоне кондиционер на полную мощность, иначе все умрут от жары. Цвет одежды они тоже выбрали не случайно – даже эти детали присутствовали в описании, что прислала Юйлань.

– Идем. Пора уже, – глянув на экран телефона, который был весь забит всплывающими уведомлениями, сказал он.

Ван Цин почесал висок под длинной прядью и снова улыбнулся.

– Не забывай, что мне разрешили снимать.

Фа Линь стиснул зубы. Треснуть бы его, да жалко собственные труды. Вряд ли пациент Юйлань обрадуется, если человек, которого он рисовал, окажется перед ним с синяком под глазом. Он всмотрелся в лицо Ван Цина и вдруг подался вперед.

– Родинка!

Ван Цин сделал круглые глаза.

– Что – родинка?

Фа Линь уже рылся на столе в поисках консилера. У Ван Цина светлая кожа, единичка подойдет. Найдя нужный тюбик, он бросил его брату. Тот рефлекторно поймал.

– У тебя родинка под губой! Ты видел такую же на рисунке?

Ван Цин озадаченно нахмурил брови.

– Вроде нет.

– Вот и я нет! Быстро замазывай и иди в пятый павильон. Встретимся там, – Фа Линь схватил со стола стаканчик с уже холодным кофе и быстрым шагом прошел к двери. По коридору сновали ассистенты. Мимо пробежал с ноутбуком под мышкой Хао Синь, который его даже не заметил. Обернувшись к Ван Цину, так и продолжавшему стоять перед зеркалом с консилером в одной руке и телефоном в другой, Фа Линь рявкнул, наставив на него палец: – Живее, черт побери!

Это будет крайне непростой день.

– Ну что, как я вам? Знаю-знаю, это все выглядит довольно странно, вы не привыкли видеть меня таким. Но мне идет, так ведь? Неплохо смотрится, – улыбаясь, говорил на ходу Ван Цин, держа телефон перед собой. – Сейчас предстоит познакомиться с виновником всей этой драмы. Надеюсь, он вам тоже понравится. Видео такого формата у меня еще не выходили.

Он быстро пробежался глазами по сообщениям подписчиков, которые смотрели трансляцию.

– Да, я помню, что вы уже неделю ждете выпуск с пещерами. Но видите, какая тут заваруха, это же тоже интересно, правда? Посмотрим, сколько я буду занят в этом проекте, возможно, пещеры тоже получится снять очень скоро! – постарался успокоить всех Ван Цин. Он развернул телефон, чтобы показать коридор, по которому шел: – Заблудиться можно, тут столько дверей. Ага, вот и пятый павильон. Напишите потом в комментариях, как вам Фа Линь. Он тоже хорошенький, согласитесь? Всем, кому так не показалось, напоминаю, что было всего десять утра. Как будто вы выглядите лучше в такую рань.

Ван Цин засмеялся и толкнул тяжелую дверь, за которой было довольно темно. Горели только верхние лампы на металлических креплениях высоко-высоко под потолком. Он не стал переобуваться, потому что под этими длинными одеждами ног почти не было видно, и так и остался в кедах. Почувствовав что-то мягкое на полу, Ван Цин опустил голову, пытаясь рассмотреть покрытие.

– Вам, возможно, не видно, тут очень темно. Сейчас попробую поправить настройки. Теперь должно быть получше. Смотрите, вот так выглядит святая святых – один из павильонов «Тысячи эпох». Я рассказывал об этом проекте в прошлом видео. Вы спрашивали меня, почему я ни разу не участвовал. Вот как раз повод ответить – я люблю жить здесь и сейчас. Мне не нужна какая-то другая реальность, мне и так неплохо. И вы можете резонно задать вопрос, почему я все же согласился. Во-первых, ради вас. Да-да, вам же интересно, как это все выглядит изнутри. Во-вторых, моя сестра очень просила. Даже пришлось пройти эти странные тесты. Простите, не все могу рассказать, это закрытые исследования. Но обещаю, что буду освещать максимально подробно все, на что будет разрешение. И где, интересно, главный герой дня? Имя его я раскрыть тоже не могу. Давайте звать его «гэгэ»[3], идет?

Он собирался сказать, почему выбрал именно такое простое прозвище, но его кто-то взял за локоть. В темноте Ван Цин не сразу сообразил, что произошло, и от неожиданности резко втянул ртом воздух, едва не подавившись.

– Я не хотел тебя пугать, – раздался рядом насмешливый голос Хао Синя. Глаза уже постепенно начали привыкать к этому освещению, так что Ван Цин разглядел его гладкое лицо с очень мягкими, округлыми чертами. Он недавно выбрил виски, оставив волосы на верхней части головы прежней длины. Выглядело непривычно, хотя нельзя было сказать, что Ван Цин с ним часто виделся. Пару раз пересекался во время совместных обедов с Фа Линем, когда сам вообще был в городе.

– А где все? – спросил Ван Цин.

– Уже на местах. Ты опоздал. Фа Линь с тебя три шкуры спустит.

– Не спустит, я должен выглядеть как на том рисунке, а иначе в чем смысл?

Хао Синь хихикнул.

– Это единственное, что тебя спасает от его гнева. Он очень ругался, пока тебя не было.

– Он всегда ругается.

– Свет добавьте, – сказал Хао Синь, поправив гарнитуру на ухе. Павильон залило мягким серебристым светом, как от луны. – Да, вот так нормально.

Ван Цин присвистнул, когда смог увидеть весь павильон. Он действительно был очень просторным. Вокруг стояли небольшие деревца, посаженные в искусственную траву, которая выглядела как настоящая. В ней терялись петляющие каменные дорожки. Прямо по курсу находилась длинная постройка, похожая скорее на стену или крепость, с темной крышей высотой примерно в два этажа. На углах были декоративные элементы с красивым плавным изгибом, как на старых исторических зданиях.

Вскинув перед собой руку с телефоном, Ван Цин продолжил говорить, медленно направляясь за Хао Синем по дорожке:

– По сценарию у нас вроде как ночь. И мне еще лезть вон на ту крышу. Вам видно? Смотрите, как настоящие, – сказал он, проводя кончиками пальцев по листьям на нижней ветке дерева, – а на ощупь нет. Похоже на какую-то жесткую ткань. – Ван Цин принюхался: – И пахнет странно. Как в театре.

Хао Синь подождал, пока он поравняется с ним, и усмехнулся.

– Пахнуть так не будет, у нас все по высшему разряду. Добавим небольшой ветерок, смотри не упади.

Ван Цин фыркнул. Он привык снимать и работать в куда более плохих условиях. Он уже трижды прыгал с парашютом, лазил в горы, пробирался на заброшенные здания, которые находились в аварийном состоянии. Его не напугать «небольшим ветерком».

– Надень это, – сказал Хао Синь, когда они добрались до здания. В руку Ван Цина легла маленькая гарнитура. – Фа Линь будет орать тебе в ухо, старайся не реагировать очень остро. Это сказывается на естественности поведения.

Какое уж тут естественное поведение? Театр театром. Ван Цин покачал головой и все же нацепил гарнитуру. Одной рукой было неудобно, к тому же длинные волосы очень мешали. И от них уже становилось жарко.

– Все. Я ухожу, буду на связи. Меня ты тоже должен слышать. Фа Линь, проверка звука, – уже громче сказал Хао Синь.

– Начинаем, – ответил Фа Линь. Ван Цин услышал его в собственном ухе.

Хао Синь хлопнул его по плечу.

– Удачи. И снимать дальше уже нельзя, так что отдавай телефон. Это все-таки Древний Китай, там таких технологий не было.

– Как будто вот такие были, – постучав пальцем по гарнитуре в ухе, ответил Ван Цин, но телефон все же отдал, быстро попрощавшись со зрителями и пообещав выйти в эфир сразу после окончания.

Хао Синь забрал у него телефон и указал им на небольшую дверь в стене здания:

– Тебе туда. Пройдешь внутрь, там так себе освещение, иди осторожно, не упади. Поднимайся по лестнице, она там одна. Реквизит тоже там, на столике. Не забудь.

Ван Цин кивнул и пошел в указанном направлении. Без телефона в руках было непривычно, потому что он редко с ним расставался. Пальцам было как-то странно пусто, так что он сжал их в кулаки. Длинная одежда мешала. В обычной жизни он никогда не надевал на себя то, что хоть немного стесняло движения. Не с его профессией. Если это вообще можно было так назвать.

Внутри постройки, которая оказалась просто вытянутым и украшенным только снаружи ящиком, хоть и надежным, не было ничего, кроме маленького стола и лестницы, уводящей на крышу. Ассистент с фонариком на лбу помахал Ван Цину рукой с зажатым в пальцах креплением страховки. Все настолько серьезно?

– А это точно необходимо? – спросил он, когда подошел ближе. Мужчина, лицо которого он увидел только сейчас, потому что его невозможно было разглядеть нормально из-за света фонаря, пожал плечами:

– Господин Фа сказал, что положено.

Ван Цин вздохнул и улыбнулся, давая надеть на пояс страховку и пристегнуть крепления. Еле заметный трос уводил наверх к неширокому отверстию, которое и служило выходом на крышу, а оттуда – к высокому потолку. Ван Цин провел пальцами по тросу. Его почти не было видно, но вроде вполне надежно. Хао Синь не врал, когда говорил, что у них все по высшему разряду.

– Готово, – сказал ассистент. – Натяжение появится, когда выберешься. Ребята там следят. Но все равно осторожнее, лучше, конечно, не падать.

– Заметано, – улыбнулся Ван Цин. Он решил умолчать о том, сколько раз и откуда падал за свою жизнь.

Мужчина сунул ему в руку какой-то высокий глиняный сосуд. Он был небольшой, темный, заткнутый обычной пробкой. Ван Цин не смог рассмотреть получше, потому что раздался голос Фа Линя, звучавший словно в самой голове:

– Чего ты копаешься?! Долго еще ждать?

– Не кричи так, давление поднимется, – промурлыкал Ван Цин, прекрасно зная, насколько Фа Линя бесила эта фраза. У него и правда случались жуткие головные боли из-за давления, даже кровь периодически из носа шла. Ван Цин шутил, что он разваливается, как старый пень. Правда, это не мешало ему по вечерам пытать Юйлань, чтобы рассказала, насколько это опасно. Сестра уверяла, что Фа Линь в полном порядке, ему просто стоило чаще отдыхать и меньше нервничать.

Гарнитура так злобно пыхтела, что Ван Цин едва сдержал смех.

– А где мой… эм… партнер? Или как это называется?

Мужчина махнул рукой на стенку из гипсокартона в десяти шагах от них.

– С другой стороны. Он уже готов давно.

Ван Цин прикусил нижнюю губу. Не сказать, что ему было неловко, все-таки он не профессиональный актер и задержался не по своей вине, но бедняга, наверное, запарился в этих шмотках. Или у него какие-то другие? Если он видел кого-то во время медитации, даже разговаривал с ним, откуда ему знать, как выглядел при этом он сам? Человеческое подсознание сложная штука, тем более если пытаться вот таким образом обводить его вокруг пальца.

Юйлань не все ему рассказывала о своем эксперименте, а он и не хотел знать. Вся эта затея казалась очень странной. Ван Цин был твердо уверен в том, что жизнь должна идти своим чередом, что человек сам отвечает за свое счастье. Ни сестре, ни Куан Ли не удалось ему доказать, что каждому может чего-то не хватать. Сам он здесь лишь только по двум причинам: ради нового контента для своих подписчиков и помощи Юйлань.

Появилось странное желание поскорее покончить со всем этим, несмотря на то, что все выглядело довольно интересно.

Выдохнув, Ван Цин поднялся по лестнице и с легкостью выбрался на крышу. Черепица была шершавой, чтобы обувь не скользила. Это уже хорошо. Куда проще было бы надеть крепления страховки уже на крыше, но Юйлань очень просила Фа Линя воссоздать полную атмосферу того, что ее пациент увидел во время медитации, так что посторонним людям нельзя было вмешиваться в саму сцену.

Странно это все. Что в голове у этого парня, если он увидел все это во время глубокой медитации? Откуда его подсознание выхватило все эти картинки? И кто тогда он сам, точнее, человек, которого он играет? Юйлань поясняла, что они понятия не имеют, как его зовут и кем он является. В сценарии даже не было никаких незнакомых имен, только их собственные.

Когда Ван Цин выпрямился и проверил, надежно ли стоит на крыше, он и правда почувствовал легкий ветерок, который пах свежестью. От него стало прохладнее, словно он действительно находился где-то в пригороде в ночное время суток. Высота не была для него чем-то новым, поэтому он спокойно глянул вниз и взвесил на руке выданный ассистентом сосуд. Тот явно был пуст.

Больше у Ван Цина не было возможности осмотреться, потому что в следующее мгновение прямо перед ним появился человек, который взобрался на крышу с такой легкостью, что даже непонятно было, как именно это произошло. Он точно так же поднялся по лестнице или и правда вскарабкался сюда с другой стороны? Внизу было темно.

Молодой мужчина напротив выглядел очень холодным и отстраненным. Одет он был совсем не так, как Ван Цин, – на нем были свободные светлые одеяния, которые казались куда более легкими, чем его собственное ханьфу. И никакого парика. Его волосы были забраны в недлинный хвост. Высокий лоб обрамляло несколько более коротких прядей. Ван Цин уже готов был возмутиться вслух, забив на сценарий, какого черта его самого так вырядили, если можно было обойтись без этого, но слова застряли в горле, когда он встретил чужой внимательный взгляд. Серебристый свет в павильоне делал эти темные глаза почти бездонными.

Сердце отчего-то забилось чаще. Ван Цин сглотнул и выдохнул, пытаясь вспомнить, что вообще нужно было делать или говорить.

Человек напротив слегка наклонил голову вбок. Его темные брови еле заметно нахмурились. Взгляд от этого едва уловимого движения стал еще более острым.

– Эм… – начал Ван Цин. – Ну вот мы и встретились.

В ухе тут же раздалось противное громкое шипение.

– Что ты несешь? Говори по сценарию! – прорычал Фа Линь.

– Иди ты, – еле слышно произнес Ван Цин и потер висок, в котором почему-то закололо, словно вот-вот должна была разболеться голова.

– Что ты здесь делаешь? – спросил его юноша, тут же завладевая всем его вниманием. Его невозможно было не слушать, как невозможно было отвести от него взгляд.

Ван Цин улыбнулся, стараясь расслабиться. Сценарий был очень коротким. Юйлань говорила, что первая сцена будет ознакомительной. Ее очень важно было провести без посторонних людей с максимальным погружением, потому что от этого зависело, пойдут ли видения при медитациях дальше. По их с Куан Ли гипотезе, человек, получивший возможность воспроизвести то, что видит при таком подобии гипноза, в реальности, прочувствовать все, сможет открыть и другие картинки при дальнейшей работе. Если этого не случится, эксперимент можно будет считать провальным. Ему стоило собраться, раз уж он действительно решил помочь сестре.

Он прочистил горло, улыбаясь еще шире.

– Мне не терпелось с тобой познакомиться! Прими этот дар из Храма Пяти Сокровищ! – произнес он, надеясь, что правильно запомнил название того, что держал в руке. Что можно было носить в таких глиняных сосудах? Воду? Какой-нибудь алкоголь? Может, вино или настойку? Что вообще пили в Древнем Китае? – Почему так смотришь? Не нравится подарок?

– Сейчас глубокая ночь, – раздался в ответ спокойный, пробирающий холодом голос. – Не лучшее время для гостей, ты не находишь?

Ван Цин усмехнулся.

Что за бред? Чем они занимаются? Хотя, надо отдать Фа Линю должное, выглядело все и правда как настоящее. Вся эта атмосфера, костюм, в котором он вдруг начал чувствовать себя более комфортно уже только потому, что он подходил под общий антураж, будто они в каком-то историческом фильме. И еще этот серебряный свет. Ван Цин приподнял голову. Лампы на верхних панелях, которые были включены, когда он пришел, уже не горели. Высоко над ними светил крупный неяркий прожектор. Ван Цину даже показалось на мгновение, что это и правда луна, настолько натурально он выглядел.

Нужно будет позже сказать Фа Линю, что он неплохо постарался.

– Так давай спустимся и побеседуем! – махнув пустым сосудом, Ван Цин сделал шаг навстречу незнакомому юноше. – Вот увидишь, я тебе понравлюсь, и ты захочешь стать моим другом!

– Я никуда с тобой не пойду.

Вот упорный. Ван Цин даже забыл, что так и было по сценарию. Интересно, актеры, снимаясь в дорамах, так же вживаются в роли? Хотя у них все немного по-другому. Сложно вжиться в роль, когда у тебя сзади маячит зеленый фон, на котором снимают большинство фильмов в технике хромакей. Здесь, благо, нужна работа не на камеру, а на атмосферу. Может, поэтому он ощущал себя так, словно не играл вовсе?

Из этих размышлений его мгновенно выдернуло то, что парень сделал несколько широких, быстрых шагов ему навстречу. Он ступал спокойно и легко, будто они находились не на крыше, а на ровной поверхности, и даже не смотрел вниз. Ван Цин резко втянул носом воздух и рефлекторно увернулся от протянутой к нему руки.

Это было в сценарии?

– Осторожно, – сказал Фа Линь ему в ухо. Его голос показался Ван Цину напряженным.

Взгляд незнакомца горел, словно черная пропасть. Зрачки были расширены, так что даже не видно было границы между ними и темной радужкой. Следом за первым выпадом последовал второй. Ван Цин не понимал, что происходит, так что решил не поддаваться. Если это игра, он не против. Фа Линь просил его не импровизировать, но неожиданные действия партнера полностью развязывали ему руки.

– Что ты делаешь? Мы даже не познакомились нормально, а ты уже пытаешься меня схватить! – сказал он.

– Ван Цин! Сценарий! – одернул его Фа Линь.

Ван Цин повел плечами. От этого движения приятно прошуршала плотная изумрудная ткань его одежд. На запястье сомкнулись кольцом изящные тонкие пальцы. Хватка была такая крепкая, что Ван Цин лишь удивленно посмотрел на юношу, которого видел впервые в жизни.

– Лун Ань! – воскликнул он, невольно назвав имя, что было написано в распечатках, которые ему сунул Хао Синь этим утром.

Лун Ань отступил на шаг, тут же выпустив его руку. Он так резко подался назад, что Ван Цин качнулся, едва не потеряв равновесие. Из-за тяжелой и длинной одежды он не смог быстро перенести вес на другую ногу.

Ван Цин не успел подумать, что страховка все же пригодилась, когда понял, что никуда не падает. Он медленно повернул голову и посмотрел на свой локоть, за который его крепко держали. Лун Ань впивался в него ледяным взглядом. Лишь по тому, как тяжело, часто вздымалась и опадала его грудь, получалось заметить, что он не настолько спокоен, как можно было решить по выражению его лица. Короткие пряди, не забранные в хвост, подрагивали на легком ветерке, который продолжал дуть откуда-то из темноты.

– Спасибо, – только и смог произнести Ван Цин.

Лун Ань кивнул.

Фа Линь выдал матерную тираду, совершенно не стесняясь в выражениях.

Глядя на серьезное лицо напротив, Ван Цин улыбнулся и кивком указал на глиняный сосуд в своей руке:

– Им все же следовало налить туда вино. Нам стоит выпить за такое эпичное знакомство, Лун Ань, как думаешь?