– Варя, что за дрянь ты приготовила?
Я аж ложку чуть не уронила. Лариса Петровна сидит за столом, ковыряет суп, ногтями скребёт по тарелке, будто ей прям противно.
– Это суп, – спокойно отвечаю, хотя внутри уже начинает закипать.
– Да ну? – она цокает языком, придвигает тарелку ко мне. – Ну и жри его сама, Максим это есть не будет.
Я молча беру тарелку и со стуком ставлю в раковину. Надоело!
– Ты что делаешь?! – её голос звенит.
– Зачем мучиться, если не нравится?
Ловлю её взгляд – глаза узкие, губы сжаты. Бесится. Да и пусть.
– Мам, ну хватит, – вяло отзывается Максим.
Я замолкаю. Смотрю на него. Ну давай, скажи что-нибудь внятное, ну?
– Варя старалась, – говорит он.
Я закатываю глаза. Ой, спасибо, Максим, я прямо растрогана.
– Ну и что? – огрызается свекровь. – Максим, она твоя жена, пусть учится готовить нормально. А то детей родить не может, хоть бы на кухне себя проявила.
Вот тут у меня внутри всё резко затихает.
– Мам, хватит, – бормочет он.
Это действительно всё, что ты можешь сказать? Я даже не дышу. Он ведь даже не посмотрел на меня. Даже не сказал «Не говори так про Варю», не сказал, что я не виновата. Просто – «мам, хватит», листая телефон.
– Варя, сделай кофе.
Я даже не сразу понимаю, что он мне.
– Сам сделай.
Он поднимает голову, хмурится.
– Чего?
Я спокойно ставлю перед ним чашку.
– Сахар добавишь, как любишь.
И ухожу.
Свекровь вон аж передёрнулась, но промолчала. Максим тоже. А у меня внутри что-то щёлкнуло. Не злость, не обида – осознание. Я всю жизнь ждала, что меня заметят, что похвалят, что защитят. А сейчас смотрю на него и понимаю – не дождусь. И ладно. Больше ждать не буду.
Перед зеркалом я смотрю на своё отражение. Красивая. Гладкая кожа, рыжие волосы мягко падают на плечи, губы блестят после бальзама. Всё на месте.
Я бросаю взгляд на кровать. Максим лежит, листает телефон. Я подхожу, скольжу пальцами по его плечу, потом ниже, цепляю ногтями.
– Устал?
Он дёргается. Но не от желания. От раздражения.
– Варя… ну не сегодня.
Я моргаю.
– А когда?
Он вздыхает.
– Я просто хочу спать.
Я молча смотрю на него. Стою рядом – красивая, в одном халатике, вся его. А он хочет спать.
Я отворачиваюсь, ложусь рядом, глядя в стену. Ни слова. И он тоже.
А мне в голову лезет странная мысль: нам всего-то за тридцать. Я ещё молодая, красивая, хочу, чтобы меня желали, хочу страсти. А он уже так себя ведёт. Что же будет через пять лет? Через десять? Тихие ужины, пустые взгляды, секс два раза в год по расписанию?
Так живут старики, которым по шестьдесят. Но мне не шестьдесят. Мне тридцать три. И я не хочу умирать заживо.
Я просыпаюсь и первое, что чувствую – пустота. Растягиваюсь на кровати, нащупываю рукой одеяло… Холодно. Максима нет. Я приподнимаюсь, оглядываюсь. Блин, я что, реально выспалась?
Странно. Я ведь всегда встаю первой – бегу на кухню, готовлю завтрак, пока эта старая гарпия, а-ля свекровь, сидит за столом и делает вид, что меня не замечает. Но сегодня тишина.
Я потягиваюсь, встаю, волосы растрёпаны, лицо ещё не проснулось… и тут вижу его телефон. Просто лежит на тумбочке.
Я медленно моргаю. Стоп. Максим никогда его так не оставляет. Ни-ког-да.
И тут экран загорается.
«Ты такой горячий, не могу дождаться ночи»
Меня будто ведром ледяной воды облили. Глаза сами по себе расширяются. Может, показалось? Но нет. Сообщение никуда не исчезло.
Я тянусь к телефону, пальцы дрожат, сердце долбаной дрелью долбит в груди…
– Варя?
Я вздрагиваю, телефон чуть не роняю на пол. Максим стоит в дверях, полотенце на бёдрах, волосы мокрые, с него ещё капает вода. Спокоен. Чертовски спокоен.
Не злится, не нервничает.
Я поднимаю телефон, показываю ему это.
– Это что, блядь, такое?
Он скользит взглядом. И…
Ржёт. Реально ржёт.
– Варя, ты серьёзно?
Садится на кровать, похлопывает меня по плечу, как тупую.
– Это Лена, клиентка. Да она со всеми так. Мы с пацанами ещё угарали, что она всех клеит.
Я не дышу. Он тянется к телефону, ловко стирает сообщение. Всё. Больше ничего нет. Он поворачивается, гладит меня по плечу. Целует в висок.
– Я люблю тебя, дурочка.
И в этот момент меня прошибает.
Я хочу его ударить. Хочу разорвать ему рожу ногтями. Хочу закричать: «Не трогай меня!»
Но молчу. Потому что если начну говорить, если начну копать, это станет правдой.
А я не готова к такой суровой правде жизни.
– Варя, он врёт.
Катя сидит напротив, сложив руки на груди, и смотрит на меня как на дуру.
Я тру виски.
– Это клиентка.
Катя закатывает глаза.
– Клиентка, которая шлёт ему смайлики с рожками? Ты вообще сама слышишь, как это звучит?
Я отвожу взгляд.
– Он сказал, она так со всеми.
Катя фыркает.
– Ну да, конечно. И у всех остальных мужиков она тоже в трусах побывала?
Я вздрагиваю.
– Катя…
– Что Катя? Варя, если бы ты была моей сестрой, я бы тебя к психологу отвела.
Я усмехаюсь, но выходит кисло.
– Может, хватит?
Катя смотрит на меня в упор.
– Это ты хватит. Варь, я знаю тебя десять лет. Ты когда-нибудь себе врала?
Я молчу. Она наклоняется ближе.
– Ну?
Я опускаю глаза, обхватываю пальцами чашку. Горячий чай. От него обжигает пальцы.
Но внутри холодно.
Катя всё понимает. Она всегда всё понимает. Вздыхает, отворачивается.
– Я просто хочу, чтобы ты не делала вид, что ничего не происходит.
Я открываю рот, чтобы что-то сказать. Но не успеваю.
Мой телефон вибрирует на столе.
Максим.
Мы с Катей одновременно смотрим на экран.
Гудок. Второй.
Я не беру трубку.
Катя пристально смотрит на меня.
– Варя.
Телефон замолкает.
Через секунду приходит сообщение.
Катя наклоняется посмотреть.
Я беру телефон в руки. Разблокирую экран.
И мне тут же хочется зажмуриться.
«Я скучаю. Очень. Давай помиримся?»