Эту же самую идею в тот же самый момент обсуждали полковники Мелчетт и Бантри. Осмотрев труп и приставив к рутинным делам своих подчиненных, главный констебль вместе с хозяином дома удалился в кабинет, расположенный в другом крыле дома. Мелчетт, раздражительный с вида человек, имел привычку теребить свои короткие рыжие усы. Что он и проделывал в данный момент, время от времени смущенно поглядывая на своего собеседника. Наконец полковник выпалил:
– Вот что, Бантри, снимите тяжесть с моей души. Вы действительно никогда в жизни не встречали эту девицу?
Полученный им ответ носил взрывной характер, однако главный констебль прервал его:
– Да-да, старина, но попробуйте посмотреть на ситуацию со стороны: ее могут счесть неловкой для вас. Женатый человек, живущий в ладу с женой и все такое… Но чисто между нами, если вы были каким-то образом знакомы с этой особой, лучше скажите об этом прямо сейчас. Факт этот вам неприятен, и вы испытываете естественное желание замять его; думать иначе в такой ситуации невозможно. Но так не пойдет. Ведь речь идет об убийстве. Факты все равно вылезут наружу. Выкладывайте, что знаете… я вовсе не хочу сказать, что именно вы удавили эту девицу, подобный поступок не в вашей природе. Я это знаю! Но все-таки она пробралась в этот дом. Предположим, она влезла в дом и стала ждать вас в библиотеке, и тут какой-то преследовавший ее громила разделался с нею. Вполне вероятная ситуация, сами понимаете. Я доходчиво объяснил?
– Я ни разу в жизни не видел эту девушку! Я не из таких людей!
– Тогда всё в порядке. Вины на вас нет. Вы – человек светский. Но это если верить на слово. Вопрос состоит в том, что она делала здесь? Девушка явно не из этих мест… незачем сомневаться в этом.
– Кошмарная ситуация, – никак не мог успокоиться хозяин дома.
– Вопрос, старина, состоит в том, что эта особа делала в вашей библиотеке?
– Откуда мне знать? Я ее не приглашал.
– Конечно. Но тем не менее она оказалась здесь, похоже, рассчитывая на встречу с вами… А вы никаких странных писем или записок не получали?
– Нет, не получал.
– Кстати, а что вы делали вчера вечером? – деликатно осведомился полковник Мелчетт.
– Был на собрании нашей Ассоциации партии консерваторов. В девять вечера, в Мач-Бенхэм.
– И когда вы вернулись домой?
– Я уехал из Мач-Бенхэма сразу после десяти часов. По дороге возникли некоторые неприятности, пришлось менять колесо. Я вернулся без четверти двенадцать.
– И вы не заходили в библиотеку?
– Нет.
– Жаль.
– Я устал и потому сразу отправился в постель.
– Кто-нибудь открывал вам дверь?
– Нет, я всегда беру с собой ключ. Лорример отправляется спать в одиннадцать, если только я не оставляю другого распоряжения.
– А кто запирает библиотеку?
– Лорример. В это время года – обычно около половины восьмого.
– А мог он попозже снова зайти в эту комнату?
– В мое отсутствие? Нет! Он оставил поднос с виски и бокалами внизу.
– Понятно. А как насчет жены?
– Когда я вернулся домой, она была уже в постели и крепко спала. Она могла провести вчерашний вечер в библиотеке или гостиной… я не расспрашивал ее.
– Ну, ладно, скоро мы выясним все подробности. Конечно, вполне возможно, что в этой истории замешан кто-то из слуг, правда?
Полковник Бантри покачал головой:
– Я в это не верю. Все они – респектабельные люди. И много лет работают у нас.
– Да, пока нет никаких намеков на то, что они могут оказаться замешанными в убийстве, – согласился Мелчетт. – Скорее всего, эта девица приехала из города с каким-нибудь молодым парнем. Хотя зачем им понадобилось вламываться в ваш дом…
Бантри перебил его:
– Лондон… вот это больше похоже на правду. Здесь у нас таких обычаев не водится.
– Хорошо, ну так что же?
– Ей-богу! – вспыхнул полковник Бантри. – Это Бэзил Блейк!
– Кто это?
– Молодой человек, имеющий какое-то отношение к кинопромышленности. Отвратительный молодой грубиян. Моя жена всегда защищает его, потому что училась в школе вместе с его матерью, однако среди всех этих прочих бесполезных и беспутных юных нахалов он более прочих напрашивается на пинок в задницу. Он поселился в том самом известном доме на Лэншэм-роуд, отвратительном образчике современной архитектуры. Устраивает там шумные крикливые вечеринки, приглашает к себе девиц на уикенд…
– Девиц?
– Да, на прошлой неделе здесь была одна из этих платиновых блондинок. – Полковник сам удивился собственным словам, даже челюсть отвисла.
– Платиновая блондинка, а? – задумчиво произнес полицейский.
– Да. Как я говорил, Мелчетт, не надо думать…
Главный констебль отрывисто произнес:
– Вполне возможно. Это объясняет появление девушки подобного вида в Сент-Мэри-Мид. Думаю, что придется переговорить с этим молодым человеком… как вы его назвали… Брэд Блейк?
– Блейк. Бэзил Блейк.
– Как, по-вашему, он сейчас дома?
– Посмотрим, какой сейчас день… Суббота? Обыкновенно он приезжает сюда где-нибудь утром в субботу.
– Попробуем повидаться с ним, – без особой радости проговорил Мелчетт.
Коттедж Бэзила Блейка, представлявший собою комплекс всех современных удобств, окруженных жуткой оболочкой из фахверка и подделки под тюдоровский стиль, был известен почтовым властям и Уильяму Букеру, архитектору, под именем Четсуорт; Бэзил и компания называли его Раритетом; а всей деревне Сент-Мэри-Мид сооружение это было известно как «Новый дом мистера Букера». Собственно говоря, дом этот находился чуть более чем в четверти мили от самой деревни, на территории нового участка, купленного под застройку предприимчивым мистером Букером, как раз за «Синим вепрем», и выходил фасадом на особенно не испорченную сельскую аллею. Госсингтон-холл находился примерно в миле дальше по той же дороге. Известие о том, что «новый дом мистера Букера» купила кинозвезда, вызвало в Сент-Мэри-Мид живой интерес. Первое появление легендарного персонажа ожидалось в деревне с особым вниманием, и можно смело сказать, что с точки зрения внешности Бэзил Блейк отвечал всем возможным требованиям. Однако понемногу стали выясняться реальные факты. Бэзил Блейк оказался не только что не кинозвездой киноактером, но персоной весьма низкого ранга, занимавшей примерно пятнадцатую позицию в списке лиц, ответственных за декорации на студии «Лемвилл», головном предприятии компании «Бритиш нью эра филмз». Деревенские девицы утратили всяческий интерес, а правящий класс придирчивых старых дев осудил образ жизни Бэзила Блейка. Один лишь владелец «Синего вепря» продолжал испытывать некоторый энтузиазм в отношении Бэзила и его друзей – доходы заведения заметно увеличились после появления этого молодого человека на месте событий.
Полицейский автомобиль затормозил возле сельских ворот, не гармонировавших с произведением фантазии мистера Букера, и полковник Мелчетт, с неудовольствием посмотрев на излишне обильный фахверк Четсуорта, подошел к парадной двери и атаковал ее несколькими отрывистыми ударами молотка. Дверь отворилась много раньше, чем он ожидал. В ней появился молодой человек с прямыми, пожалуй, слишком длинными черными волосами, в оранжевых вельветовых брюках и небесного цвета рубашке, и отрезал:
– Ну, чего вам нужно?
– Вы – мистер Бэзил Блейк?
– Конечно.
– Мне хотелось бы кое о чем переговорить с вами, если вы не против, мистер Блейк.
– Кто вы?
– Полковник Мелчетт, главный констебль графства.
Мистер Блейк надменным тоном ответил:
– Ну надо же, как интересно.
Последовав за ним в дом, полковник Мелчетт в точности понял предполагаемую реакцию полковника Бантри. Можно сказать, что даже носок его ботинка зачесался. Сдержав свои чувства, он проговорил по возможности приятным тоном:
– Рано встаете, мистер Блейк.
– Напротив. Пока я еще не ложился.
– В самом деле?
– Надо думать, вы явились ко мне не затем, чтобы выяснить, когда я ложусь и встаю… Не стоит попусту тратить свое время и деньги графства. О чем вы хотите говорить со мной?
Полковник Мелчетт кашлянул.
– Насколько я понимаю, мистер Блейк, в конце прошлой недели у вас гостила светловолосая молодая леди.
Бэзил уставился на него, запрокинул голову назад и разразился хохотом.
– Это у вас старые деревенские кошки побывали? Обеспокоенные моей нравственностью? К чертям! Моя нравственность полиции не касается. И вам это известно.
– Как вы изволили сказать, – сухим тоном промолвил Мелчетт, – ваша нравственность меня не интересует. Я явился к вам, потому что в деревне обнаружено тело убитой молодой светловолосой женщины несколько экзотической наружности.
Блейк пристально посмотрел на своего гостя.
– И где же?
– В библиотеке Госсингтон-холла.
– В Госсингтоне? У старого Бантри? Ни хрена себе… У старика Бантри! Грязный старикашка!
Полковник Мелчетт густо побагровел и проговорил в лицо откровенно блаженствовавшего перед ним молодого человека:
– Будьте любезны придержать свой язык, сэр. Я приехал к вам затем, чтобы узнать, не прольете ли вы свет на эту ситуацию.
– И вы явились ко мне, чтобы спросить, не забыл ли я в этой деревне блондинку? Так, что ли? С какой, собственно, стати… о боже, кто там еще?
Снаружи, взвизгнув тормозами, остановилась машина. Из нее вывалилась молодая женщина, одетая в просторную черно-белую пижаму. Платиновая блондинка – накрашенные алые губы, подведенные черной тушью ресницы. Подойдя к двери, она распахнула ее настежь и сердитым голосом воскликнула:
– Почему ты не бежишь встречать меня?
Бэзил Блейк поднялся с места:
– А, это ты… А почему я должен встречать тебя? Я же велел тебе уматывать, так зачем же ты вернулась?
– А с чего мне выполнять твои указания? Я наслаждалась жизнью.
– Да, наслаждалась… с грязным хамом Розенбергом. Ты сама знаешь, что это за человек.
– Ты ревнуешь, и только.
– Не льсти себе. Меня тошнит от вида девицы, которая позволяет себе напиваться, а кроме того, разрешает лапать себя какому-то мерзкому центральноевропейцу.
– Это ложь. Ты и сам основательно набрался и к тому же занялся черноволосой испанкой.
– Если я приглашаю тебя на вечеринку, то рассчитываю на то, что ты умеешь правильно себя вести.
– A я не позволяю никому учить меня, вот и все. Ты сам сказал, что мы идем на вечеринку, а потом едем сюда. И я не собираюсь оставлять вечеринку, пока не созрею для этого.
– Именно поэтому я и выгнал тебя. Я был готов ехать сюда – и приехал. Но не намереваюсь ждать какую-то там дуру у двери.
– Какой ты милый и ласковый.
– Но ты, похоже, увязалась за мной, так?
– Я должна была сказать все, что о тебе думаю.
– Если ты считаешь, что можешь руководить мною, моя милая, то глубоко ошибаешься.
– A если ты считаешь, что можешь приказать мне убираться, то лучше подумай еще раз.
Они гневно смотрели друг на друга. В это самое мгновение полковник Мелчетт воспользовался возможностью и громко прокашлялся. Бэзил Блейк резко повернулся к нему:
– Привет, я совсем забыл о вас. Не пора ли отчаливать, а? Кстати, знакомьтесь, Дина Ли. Полковник Тупс из местной полиции. A теперь, полковник, поскольку вы имели возможность убедиться в том, что моя блондинка жива и находится в превосходном состоянии, быть может, вы займетесь выяснением подробностей шалостей старика Бантри? Доброго вам утра.
– Молодой человек, советую вам научиться говорить вежливо, иначе язык доведет вас до неприятностей, – побагровев от гнева, ответил полковник Мелчетт и широкими шагами направился к двери.