В лесу, возле ручья, двадцать мужчин устроили привал. Достали закуски и алкоголь, развели костёр.
– Мне кажется, за нами кто-то следит, Рата.
– Так иди, проверь. Чего расселся?
– Никого нет. Ты задрал уже параноить. Нагнетаешь.
– Чо сказал? Ты сейчас быканул на меня или чё?
Начавшуюся было драку, остановил главарь, громко поставивший кружку на пень и положивший руку на топор. Самые отчаянные знали – Горин был скор на расправу и вообще не любил разборки между «своими». Иное дело «чужие». Резать им глотки – дело всецело им одобряемое.
Горин сказал:
– Я чую гниль.
Он обхватил рукоять топора и все остальные пригнулись. Но на сегодня расправа отменялась – Горин метнул топор в глубину леса.
– И зачем? – Растерянно спросил член банды Белая Нога.
Горин встал и пошёл. За ним пошли остальные – посмотреть что там.
Там не было ничего…Так казалось на первый взгляд. Но опытный взгляд сразу зацепился за едва заметные следы от копыт и сломанную ветку, втоптанную в грязь.
– Свежий запах, – сказал Горин – Я знаю тварь, которая пахнет так. Здесь тёрлась зверушка ведьмы.
Он посмотрел на своего помощника. Тот, поймав взгляд, едва уловимо кивнул.
Каждый день в столице это суета, оживлённая торговля и звон доспехов императорской стражи. Именно сюда стекались все деньги страны. Лоск и блеск резко сменялись нищетой и неприкаянностью. Ведь там, где кто-то забрался на самый вверх, кто-то оказался в самом низу. На всех благодати не хватало.
Гаглес не нравилась столица. Эгмеагис, была построена в честь честолюбивого прадеда нынешнего императора. Она была возведена между двух рек, её регулярно топило, там царила постоянная сырость, стены обрастали мхом. Учитывая, что город ещё и находился в низине, это было просто убойное сочетание. Смертность весной и осенью превышала все возможные пределы. Никто из героев в столице не жил.
Они пришли к воротам ранним утром. Вытерпели общение с привратниками и Гаглес стала полноправным обладателем своих пятнадцати золотых.
Изекин долго рассыпался в благодарностях, которые Гаглес пропускала мимо ушей.
Лучшую благодарность она уже получила и собиралась её прогулять этим вечером.
Можно было, наконец распрощаться со своими спутниками.
Её немного терзала вина, омрачая радость. Группа не встретила особых опасностей, от которых она могла бы их защитить. Но зато она эту самую опасность к ним успешно привлекла.
Совесть терзала её недолго.
Она сразу же отправилась на рынок, потому что для пива и неблагонравных развлечений было ещё слишком рано.
– Налетай! Покупай!
Прижав сумку к себе, Гаглес нырнула в толпу.
– Эй, чернорожая, смотри куда прёшь, – заорал ей грузный мужик, хотя она лишь слегка задела его локтём.
Голубчик, завтра проснёшься мулатом. Мулатом-импотентом. Назвал бы сукой, отделался бы болючим прыщём на жопе.