– Осторожнее, – пробормотала Иззи в тот самый момент, когда ее бывший босс нырнул в сторону и вниз, чтобы избежать удара головой о стальную раму антресольной лестницы, ведущей в спальню над ними. Хотя шрам, вероятно, только украсил бы его.
Она толкнула плечом дверь.
– Ты дурачишь меня. – Он пытался перекричать танцевальную музыку. – Ведь это в твоем стиле?
Иззи обернулась и обнаружила, что Гарри был гораздо ближе, чем она ожидала. И это лишь напомнило ей, какой крошечной была ее новая комната. И какой хаотичной.
– Как бы я ни хотела запереть тебя в кладовке и слушать, как ты будешь стучать в двери, хотя тебя никто не услышит, мне действительно нужно спать здесь сегодня ночью. Так что я просто найду свой служебный пропуск, и ты можешь уходить.
– Что случилось с башней?
Почему он так переживает?
– Поппи сдала ее кому-то другому.
– Твоя лучшая подруга выселила тебя?
– Боже, нет. Она никогда на этом не настаивала. Я просто переехала в другую комнату. Экономия на масштабе.
– Экономия – это правильно, – пробормотал он. – У меня гардеробная больше, чем это помещение.
Иззи натянуто улыбнулась:
– Ты всегда так любезен?
На его шее проступили красные пятна – от волнения, – и такое проявление застенчивости смутило ее.
– Просто… эта комната не подходит для жилья.
– Ничего не подходит, как ты видишь.
Гарри окинул взглядом очень небольшое расстояние от левой стены кладовки до правой, включая жалкую постель и кучу вещей.
– Поэтому ты уволилась из компании?
От его огромной фигуры, диссонирующей с крошечной комнатой, мужского аромата, заполнившего каждый уголок, сексуального акцента и, возможно, нескольких быстро выпитых бокалов шампанского у Иззи перехватило дыхание. Но не настолько, чтобы она не смогла возразить его монументальному самолюбию.
– Мир не вращается вокруг тебя, Гарри Митчелл, как бы удивительно это ни было.
– И ты решила жить так, потому что…
– Потому что я аккуратно обращаюсь с деньгами. – О, какая ложь. – И потому что Поппи легче сдать в аренду самую лучшую комнату, чем эту.
А ни в коем случае не из-за того, что, несмотря на высокие заработки за последние несколько лет, ей очень мало удалось отложить на черный день, который сейчас наступил. Что она немного слетела с катушек и растранжирила первые реальные деньги, которые появились в ее распоряжении, а затем глупо привыкла к этому образу жизни. Стала зависимой от него. Поэтому кучи барахла, лежащие вокруг них и захламлявшие пространство, состояли из очень качественных и дорогих вещей… Но все равно это были кучи барахла…
У Иззи всегда был диссонанс между тем, чего она хотела, и тем, что жизнь ей дала. Единственная девочка на детской площадке со столичными амбициями.
Многие люди назовут это неприятием действительности.
Встав позади нее, Гарри прислонился к стене, пока Иззи искала служебный пропуск. Его не было в куче вещей, которые она бросила наспех на стол. В тот день она была в жакете.
Ее жакет… Где жакет, который она надевала в среду?
Иззи повернулась к двери и практически врезалась в Гарри:
– Извини.
Гарри выпрямился, и она протиснулась мимо него, прижимаясь икрами к кровати, а грудью к его дорогому расстегнутому пальто. Его губы скривились немного, когда он вытянулся, чтобы пропустить ее, и вежливо сосредоточил взгляд на какой-то точке в противоположном конце небольшой комнаты. Иззи порылась в одежде, висящей за дверью, через которую они только что вошли, наконец нашла укороченный джерсовый жакет, который был на ней в среду, и отстегнула бейдж, все еще приколотый к лацкану.
– Вот, держи. – Она прижала пропуск к груди Гарри, когда снова протискивалась мимо.
Его пальцы автоматически попытались схватить карточку, прежде чем Иззи отпустила ее, но вместо пластика он поймал ее руку и прижал к своей мощной груди.
Иззи замерла. Тепло просочилось сквозь его хлопчатобумажную рубашку и обожгло ее кожу.
– Серьезно, – настаивал Гарри, когда Иззи подняла на него глаза, – измени решение.
Его голос прозвучал низко и хрипло, и акцент показался ей особенно восхитительным.
– «Серьезно», – передразнила она. – Я не меняю своих решений.
– Никогда?
– Никогда.
– Даже плохих?
– Особенно плохих. К ним нельзя возвращаться, только идти вперед. – И она знала это по собственному опыту.
Иззи взглянула в его бездонные глаза, и с ее губ сорвались слова, удивившие своей откровенностью:
– Эта работа убивала меня. Давно пора было уйти. Независимо от всего остального.
– Но ты занималась этим всего несколько лет.
– Дело не в скуке. Дело – во мне! – в работе.
– Так перейди на другую позицию внутри фирмы.
Иззи вдруг осознала, что ее пальцы все еще упираются в его грудь, и она осторожно высвободила их и прижала к себе.
– Что это с тобой? Почему тебе не все равно?
– Потому что ты была хорошей сотрудницей, – пробормотал он сверху, весь такой сексуальный и привлекательный. – Моей лучшей сотрудницей.
Пфф.
– Мы же ругались каждый день.
Он засунул руки в карманы брюк и оттолкнулся от стены. Иззи не сделала ни шагу назад. Из принципа. Это были ее владения, пусть и крошечные. Душистая волна тепла, исходящего от Гарри, накрыла ее, но Иззи лишь крепче сжала кулаки.
– Ты каждый день бросала мне вызов, – поправил он.
Было странно испытывать его сейчас, стоя так близко и глядя на него снизу вверх. Не очень похоже на позу властителя. Тем не менее она чувствовала, что все тузы у нее.
– Ты принял несколько ужасных решений.
Только когда его губы скривились, она вспомнила, какой у него великолепный рот. Когда из него не вырывались смешные требования.
– Разумеется, ты так думала. Но я должен был это сделать.
– Если ты хочешь, чтобы тебя окружали подхалимы и подпевалы в отделе, тогда зачем ты пришел и пытаешься вернуть меня?
– Потому что считается, что разнообразие оздоравливает трудовой коллектив…
– Нет, если это формальность.
– …и, как бы удивительно это ни звучало, я ценю темперамент в женщинах.
– Как в лошадях? – фыркнула Иззи.
Он мудро проигнорировал ее комментарий.
– Темперамент и мозги.
– Угу. То есть каждый раз, когда мы с тобой сцеплялись в споре, это… восхищение заставляло тебя краснеть?
На его щеках снова вспыхнул румянец, а в глазах появился опасный блеск.
– Разумеется.
Она сердито скрестила руки на груди, что лишь подчеркнуло ее соблазнительное декольте, особенно если смотреть сверху. И Гарри, само собой, сразу воспользовался своей выгодной позицией. Но Иззи опустила руки вниз, отняв у него игрушку. Гарри не оставалось ничего другого, как посмотреть ей в глаза – кипящие от возмущения, умные и такие близкие.
– Ну же, Дин, – промурлыкал он, – ты не можешь отрицать, что наши… дискуссии давали ежедневной рутине продуктивный толчок.
Бывали моменты, когда ей хотелось дать пинок Гарри Митчеллу под зад, чтобы он вылетел прямо из окна своего офиса на двенадцатом этаже.
– Ты, возможно, удивишься, но моя продуктивность повышается, когда меня уважают как профессионала.
Его брови взлетели.
– Ты думаешь, я тебя не уважаю?
– Ты не уважаешь мое мнение. Вообще ничье.
– Расходиться во мнениях и не уважать не одно и то же. Во всяком случае, иногда я с тобой соглашался.
Она знала это. И такие дни сбивали ее с толку сильнее всего. Потому что он делал это без всяких условий. И от всего сердца. Иззи закусила губу, и он заметил это ее детское движение.
– Ты знаешь, о чем я подумал? – пробормотал Гарри, все еще не отводя взгляда от ее губ.
– Просвети меня.
– Может быть, вся наша борьба – просто замаскированное сексуальное влечение.
Комната была слишком мала для ее взрыва хохота.
– Ты, наверное, шутишь.
– Вовсе нет. – Он улыбнулся, и это было самое хищное выражение, которое она когда-либо видела. И самодовольное.
– Потому что ты настолько неотразим?
– Потому что между нами существует химия. Мне казалось, что только я это чувствую, но среда поставила здесь большой вопросительный знак.
Нет, все это ерунда. И химия, и Гарри Митчелл. Пусть даже и сексуальный и притягательный.
– Может быть, ты просто даешь волю гормонам?
– А ты не чувствуешь?
Это был вызов, не вопрос. Как будто он уже знал ответ. И она тоже. Но Иззи выросла упрямой. Она тряхнула короткими волосами:
– Не особенно.
Лгунья, лгунья…
– Двадцать первое февраля этого года, – дразнил он. – Вечерняя суета после трудового дня столкнула нас в тесном пространстве лифта. Мы ни слова не сказали друг другу, единственные непокрытые части тела, которые соприкасались, были наши руки без перчаток. – Он шагнул чуть-чуть ближе. – Но мы оба вышли из здания, ощущая покалывание во всем теле.
– Нет, мы…
– Третье апреля. – Он поднял подбородок. – Я раскритиковал одну из твоих идей, и ты весь день таращилась на меня через стеклянные стены – красная от ярости, в глазах презрение, – а я в результате провел большую часть дня с эрекцией.
Вздох застыл где-то глубоко в груди Иззи. Она должна была возмутиться, а не задохнуться.
Не обрадоваться.
Взгляды, которые она бросала через весь офис с открытой планировкой на его величественный стеклянный кабинет, были в основном негодующими и гневными, но не всегда. Она чувствовала это, но понятия не имела, что он был в состоянии разглядеть эмоции.
Боже…
– Ты приукрашаешь.
– Проверь свой ежедневник, – бросил он, засовывая руки еще глубже в карманы. – Одиннадцатое июня, как раз перед ланчем. Ты стояла у меня в кабинете, ругаясь на чем свет стоиOт из-за новых индексов, а я просто позволил тебе выпустить пар, потому что мне было любопытно.
Иззи сглотнула комок ужаса. Она помнила одиннадцатое июня. Офис был пропитан чувственной энергией, и Иззи вышла оттуда после ссоры, практически ощущая пульсирование внутри. А потом весь день изводила себя из-за нелепости всего произошедшего. Он был ее боссом. Он был плохим парнем.
Слова сами сложились в предложение, вопреки всем ее лучшим побуждениям.
– Что именно было любопытно? – спросила она.
Его губы скривились.
– Ты никогда не слышала выражение: каков человек в драке, таков он и в посте…
– Стоп! – Иззи глубоко вдохнула, и воздух замер в легких. – Я думала, в танце.
– В этом отношении одиннадцатое июня показалось мне чрезвычайно знаменательным. Но эта среда стала настоящим откровением.
Сейчас единственная надежда Иззи на спасение заключалась в том, сумеет ли она пробудить в себе немного сексуальной уверенности Тори. Она откинула волосы назад и взглянула Гарри прямо в глаза:
– Ты никогда и виду не подавал.
– Конечно нет. Это было недопустимо.
Иззи боялась, что с ней случится истерика.
– А сейчас?
– Ты не очень-то отодвигаешься от меня.
Она посмотрела на бардак вокруг них:
– Это скорее результат захламленности моей комнаты, чем твоей сексуальности.
Черт. Она не это имела в виду. Совсем не это.
Его левая бровь поползла вверх.
– Я сексуальный?
– Ты невыносим. – Этот самодовольный оскал уж точно.
– Ты думаешь, что я привлекательный.
– Я думаю, что ты в шаге от судебного иска.
Его смех эхом прокатился по комнате.
– За что?
– Сексуальное домогательство по отношению к подчиненной.
Он помахал ее пропуском:
– Ты уволилась, помнишь?
– Тогда просто сексуальное домогательство в общем.
Он подвинулся ближе:
– Ты все еще не попросила меня уйти. Одно лишь слово.
Нет. Что за…
– Возможно, я надеюсь, рыцарство все еще живо. – Может, в глубине души она хотела дать ему еще один шанс остаться порядочным человеком.
– Впечатляющие рыцарские жесты были единственной возможностью компенсировать сексуальную неудовлетворенность в двенадцатом веке. – Гарри ухмыльнулся во весь рот. – Как наши схватки.
– Ну тогда, возможно, твой шикарный жест мог бы заключаться в следующем: ты героически выходишь из дверей и уезжаешь.
Гарри широко улыбнулся, отчего стал еще более привлекательным. Иззи это раздражало.
– Или мы могли бы избавиться от этой напряженности более традиционным способом.
– Нет. – Предложение показалось бы ей смешным, если бы у нее не перехватило дыхание от самой мысли, что это возможно.
– У тебя есть кто-то? – предположил он. – У меня нет.
Иззи отчаянно пыталась уловить нить разговора. Глаза Гарри говорили, что он не шутил, но как это было возможно? Такого с ней еще никогда не случалось. Несмотря на все ее усилия.
Она глубоко вдохнула:
– За исключением твоей карьеры.
На долю секунды его глаза потускнели.
– Мы с ней договорились.
– На тот случай, если тебе захочется переспать с кем-то?
– Ты считаешь, что речь об этом? – Предположение Иззи задело его. – О сексе?
Сомнение закралось ей в душу.
– Ну разве что ты предлагаешь мне веселую партию в шахматы?
– Что-то подсказывает мне, что ты совсем неплохо играешь в шахматы, – пробормотал он. – Я предлагаю нам изучить друг друга, познакомиться поближе. Старый проверенный способ – старомодные ласки, переплетающиеся языки и тяжелое дыхание. Когда в последний раз у тебя было такое?
Ах… нет. На этот вопрос она не собирается отвечать.
– Тебе не кажется, что ты слишком много себе позволяешь?
– Ты все еще не попросила меня уйти.
Эта простая истина вмиг разоблачила Иззи. Он флиртовал, и она тоже – в своем неуклюжем стиле. Они стояли в темной крошечной спальне практически вплотную и могли приступить к этим самым ласкам, даже не пытаясь дотянуться друг до друга. Их больше не связывали профессиональные отношения, им не нужно было сохранять репутацию. Иззи знала его достаточно хорошо и понимала, что он не был каким-то чудаком или монстром. И она действительно ощущала странный туман в голове, какую-то игру гормонов, спровоцированную прикосновением к его интригующему упругому телу под дорогущей деловой рубашкой из коллекции Александра Маккуина.
Он предлагал ей несколько часов отличного и полезного для нее развлечения и давал понять, что все это не обязательно закончится сексом. И, самое главное, он был идеальным парнем для того, чтобы повеселиться один вечер.
И она не прогоняла его.
– Хорошо провести время, но не долго? Ты это предлагаешь? – пробормотала она.
– Отлично провести время, Иззи, – пояснил он, – но не долго.
«Да, да, да», – яростно зашептали ей на ухо все ее три бокала шампанского. Но всем известно, что шампанское распутный напиток.
– Потому что у тебя карьера?
– Потому что я не ищу серьезных отношений.
– Но ты не против повеселиться.
– Это зависит от тебя, Из.
Из…
Это уменьшительно-ласкательное обращение решило ее судьбу, соблазнило ее таким простым мужским подходом и придало ей храбрости своей интимностью. Это одно слово помогло ей представить – заткнув пальцами уши и забывшись на несколько часов, – что они знают друг друга достаточно хорошо для того, что он предлагал. Для того, на что – Иззи вдруг поняла это – она рассчитывала.
И чего она жадно и неприлично хотела. И, вероятно, уже давно.
Чего ей было бояться? Он был великолепен, от него божественно пахло. Что, если он и целовался как бог? А если она так и не узнает этого на личном опыте? Конечно, не узнает, потому что больше никогда не появится в его офисе в восемь утра. Значит, сегодняшний вечер – самая последняя возможность лицезреть приводящего ее в ярость Гарри Митчелла.
Интригующе сексуального Гарри Митчелла.
Может быть, он прав насчет их офисных стычек, возможно это единственный допустимый на работе способ дать выход их сексуальному влечению.
Потому что сейчас она абсолютно точно чувствовала, как оно росло, поднималось между ними подобно морскому приливу, заставляя ее подходить к ближе, призывая сказать да.
– Можно потрогать твой костюм? – спросила она, избегая его взгляда. Еще не до конца веря, что она произнесла это.
– Мой… костюм?
Не обращая внимания на его смех, она потянулась пальцами к тому самому пиджаку, который был на нем в среду. Она выдохнула со стоном:
– Он великолепен.
Голубые глаза сузились в подозрении.
– Ты что, только что испытала оргазм?
– Я хотел сделать это еще в среду, – призналась она, улыбаясь.
– Ну, тебе повезло. Сегодня вечером ты можешь делать со мной все что хочешь.
Все что хочешь…
Ее пальцы самопроизвольно сложились в кулак, и Иззи неохотно опустила руку.
– Это так странно, – искренне прошептала она. Потому что у нее никогда, ни разу не было интрижки на одну ночь. – Я не знаю, что делать.
– Скажи мне, чтобы я ушел. Или сделай шаг вперед. Или опять прикоснись к моему костюму. – Он слегка пожал плечом. – Все в твоих руках.
Э-э-э…
Да, она хотела рыцарского благородства, но теперь, столкнувшись с ним, Иззи мечтала, чтобы Гарри сгреб ее в охапку в своей привычной хамской манере и сделал выбор за нее. Но его нерешительность разбудила все ее старые сомнения и комплексы, прежнюю неуверенность в себе – воспоминания обо всех парнях в школе, которые предпочитали более ярких и красивых девушек.
Более опрятных девушек.
С хорошей фигурой.
«Нищенка Айседора…» – зазвучало эхо старых голосов.
Только сегодня вечером Иззи не чувствовала себя бедной. Наоборот, она ощущала себя неприлично богатой из-за представившейся возможности. И сердце Гарри не билось бы так под ее пальцами, если бы она не была достаточно хороша.
Иззи посмотрела ему в глаза и шагнула вперед, упершись в его тело, потом сцепила руки у него на затылке.
– Раньше, когда я хотела обхватить руками твою шею, – прошептала она, – я совсем не так это себе представляла.
Гарри чуть наклонился вперед и прижался губами к ее рту, языком коснулся зубов. Большие руки заскользили по ее телу – одна к груди, а другая, обогнув талию, легла Иззи на ягодицу, – пока его губы поглощали ее.
Жадно.
Основательно.
Непристойно.
И она поняла, что, несмотря на все взгляды, которые тайком бросала на его сексуальный рот, к своему стыду, она была исключительно плохо проинформирована о его талантах. Забыв о самоконтроле, она полностью отдавалась новым ощущениям.
Почему бы и нет? Разве теперь не самое время для новых начинаний? Может быть, новая Иззи будет рисковать не только в профессиональном плане?
Кроме того, ее уже давно так никто не целовал. Не просто хорошо, а… так фантастически. О-о-о…
Только упав навзничь на свою крошечную кровать, Иззи осознала, что двигались далеко не только их губы.
– Как ты на этом спишь? – проговорил Гарри между поцелуями, неловко склоняясь над ней.
Она задыхалась.
– Плохо.
Затем снова последовали поцелуи. И обещанные ласки. В самом деле чертовски хорошие ласки. Желая оказать ответную любезность, она начала тереться о его бедро, и в какой-то момент ей показалось, что их одежда воспламенится от исходящего от них жара.
Гарри уладил это. Через минуту он был уже без рубашки, она без блузки, и единственное, что им угрожало, – это ожоги, вызванные трением, настолько неистово они прижимались друг к другу.
А потом как гром среди ясного неба он объявил:
– Так не получится.
Любой, пусть даже самый незначительный отказ в ее жизни вызывал у Иззи ощущение болезненного обжигающего шара, который застывал где-то в груди.
«Конечно, ты его не настолько интересуешь», – издевалась она над собой.
Она потянулась к блузке, чтобы натянуть ее на прикрытую лишь кружевным бюстгальтером грудь. Но не успела Иззи съежиться и поникнуть от его тона, как Гарри поднял ее на ноги, поменялся с ней местами, а затем увлек обратно на кровать.
На себя. Сверху.
У Иззи не было выбора, кроме как оседлать его бедра.
О… отлично!
Она почувствовала внутреннюю силу и мощь, когда, сидя верхом, гладила его сильное обнаженное тело, а Гарри ласкал руками ее грудь. Затем Иззи снова наклонилась за поцелуями, которые им пришлось прервать.
– Ты очень хорош, – выдохнула она, когда он посасывал мочку ее уха.
– Спасибо, – пробормотал он ей в шею.
Не «Ты тоже», но гораздо лучше, чем «Тебе не хватает практики», поэтому Иззи не возражала.
Они целовались целую вечность. Наверняка прошло несколько часов, а возможно, даже дней.
– Из, может, нам немного притормозить?
В его голосе слышалась боль, и Иззи пришло в голову, что это могло быть связано с физическим дискомфортом. И у Гарри были на это все основания. Из сочувствия она прижалась к нему тазом – Гарри, вероятно, собирался сказать что-то еще, но она услышала только неразборчивое рычание.
Она сделала это, чтобы помучить его, но добилась только обжигающего желания и болезненного томления у себя между ног. Немного сдвинувшись и устроившись поудобнее на Гарри, она подумала о нескольких жалких любовниках, которые были у нее уже после окончания школы и которые варьировались от пылких, но неумелых до опытных, но корыстных. Но этот в принципе малознакомый мужчина приблизил ее к кульминации быстрее и увереннее, чем любой из бывших сексуальных партнеров, даже близко не способных на такое.
И в следующую секунду Иззи поняла, как сильно хочет узнать, действительно ли Гарри Митчелл такой, каким хочет казаться.
И это решение стало освобождающим для нее.
– Мы не остановимся, – объявила она, тяжело дыша.
В глазах Гарри вспыхнули огоньки, и он взглянул на нее:
– Хорошо.
Иззи завела руки за спину, но замешкалась, пытаясь справиться с коварной застежкой роскошного бюстгальтера от «Агента провокатора».
– И ты останешься на ночь… «И покажешь, чего ты стоишь».
Дьявол усмехнулся ей в ответ – Господи, благослови Гарри за то, что он, не отводя взгляда, смотрел ей в глаза, хотя теперь его вниманию предлагалась еще и пара грудей. За это он заработал дополнительные секретные очки.
– Обязательно.
Иззи встала на колени, наклонилась и начала возиться с его ремнем.
– Посмотри-ка, – промурлыкала она. – Наконец-то мы хоть на чем-то сошлись.