Утром оказалось, что гость важный уже прибыл.
Об этом сообщила мне Маиса, которую я тоже попросила тихонечко разузнать обо всем, что происходит во дворце. С ее слов выходило, что слуги работали всю ночь не покладая рук – готовили гостевые покои, сдувая последние пылинки, а на кухне создавали неповторимые кулинарные шедевры. Все боялись гнева шейха, если они не угодят дорогому гостю.
Тот прибыл на рассвете, но от еды отказался и сейчас отдыхал в своих покоях.
Кто он такой, Маиса доподлинно не знала, но слышала, как шептались слуги. Говорили, что с визитом в Фису прибыл аж сам Пустынный Ястреб – Надир аль-Амман, двоюродный племянник султана.
Произнеся его имя, Маиса округлила глаза и сложила пальцы в знак, отгонявший зло. И этот самый знак, по ее словам, тайком делали все слуги во дворце, едва заслышав имя или же завидев гостя.
– И почему же? Неужели он настолько грозный? – поинтересовалась я у нее.
К этому моменту я уже научилась более-менее понимать сбивчивую речь Маисы.
Другие языки мне всегда поддавались неплохо, к тому же, моя горничная активно жестикулировала, так что общий смысл сказанного я улавливала, а если что-то не понимала, то додумывала сама.
И Маиса охотно принялась рассказывать.
С ее слов выходило, что Пустынный Ястреб давно уже был правой рукой султана Хефера. Именно ему пророчили трон Остара в обход двух сыновей султана – потому что Хефер куда больше привечал Надира аль-Аммана, чем своих детей, погрязших в расточительстве, азартных играх и дорогих удовольствиях.
Все в Остаре уважают и побаиваются Надира аль-Аммана – тот зарекомендовал себя как бесстрашный военачальник, одержавший множество побед. Заодно он без жалости подавил мятеж Черных Повязок в двух провинциях Остара.
О мятежах в Остаре, конечно же, я ничего не слышала, поэтому попросила рассказать. Но Маиса и сама толком не знала. Только то, что мятежники носили черные повязки на головах и хотели немыслимого – выйти из-под власти султаната.
Но у них ничего не получилось – их армия была разбита Надиром аль-Амманом, зачинщики казнены без какой-либо пощады, и во всех провинциях Остара с тех воцарился мир.
– Но прибытие Пустынного Ястреба никогда не к добру, госпожа! – говорила Маиса, помогая мне одеться, а потом привести в порядок волосы.
Мне нравилось то, что носили в Остаре. Одежды здесь были тонкими и легкими – и никаких корсетов! Шелковые шаровары приятно холодили ноги, а бледно-золотистая, расшитая бисером длинная туника подчеркивала мое успевшее загореть под южным солнцем лицо.
– И что же означает визит Пустынного Ястреба в Фису? – спросила я. – Сомневаюсь, что шейх Рохар был причастен к мятежу.
Вот, он даже от гражданской войны в Центине и грызни родных братьев устранился, делая вид, что его это не касается.
Но Маиса ничего не знала. Только то, что во дворце все напуганы до полусмерти, да и у самого хозяина настроение похоже на громовую тучу.
К тому же, Пустынный Ястреб скрывает от людей свое лицо, а это недобрый знак.
– Какой именно? – вновь полюбопытствовала я, но Маиса понятия не имела.
– Возможно, Боги оставили на нем печать смерти, – траурным голосом сообщила мне, – и он приносит ее в те дома, куда прибывает.
Я задумалась. Неужели Высшее проклятие?
– Или же он скрывает свое страшное уродство, – продолжала Маиса. – А это тоже печать Богов!
Общее настроение во дворце передалось и ей, и моя горничная тоже выглядела встревоженной и напуганной.
– Думаю, Кассим расскажет больше, – пробормотала я на центинском, затем попросила Маису не мудрить с волосами.
Сейчас раннее утро, зачем она делает из меня королеву?
Пока все спят, я собиралась попрактиковаться в магии. Папе в Калинках не понравилось бы мое теперешнее ничего неделанье, так что я думала повторить заклинания из Высшей Магии.
К тому же, в моих планах было вернуться в Центин к началу нового семестра и все-таки закончить обучение в Академии Изиля, и магиссе Финли не понравится, если я позабуду ее науку.
После занятий магией я думала прогуляться по саду, после чего отправиться в библиотеку.
Мысли об Аль-Убари не давали мне покоя. Допустим, местонахождение города и оазиса стерли со всех карт… Кстати, интересно, как они это сделали?
Но в библиотеке я видела книги, которые могли быть написаны значительно раньше, чем три с половиной сотни лет назад – примерно тогда и состоялась несчастная попытка султана Ибрагима Бэка завладеть сокровищами таинственного города, стоившая ему целой армии.
Значит, в этих книгах могло сохраниться упоминание об Аль-Убари и артефакте, который в нем хранился. Том самом, которым Джеймс Офин собирался подпитать «Сердце Центина».
Остарский я знала не настолько хорошо, чтобы свободно читать, но книги можно было взять с собой, а потом разобрать написанное с Кассимом на сегодняшнем уроке.
К тому же, днем мы собирались с Ханией в город – я мечтала увидеть Фису вблизи, а не со стен дворца, а после этого думала серьезно поговорить с Роредом. Выяснить, какие у него планы насчет меня и заявить ему о своих собственных.
Но сперва я начала с магии.
Практиковаться я решила на своем балконе. Обрадовалась, когда с легкостью сложила несколько сложнейших заклинаний, потому что с момента, как я не по своей воле покинула Орлиное Гнездо, пользоваться магией мне не доводилось.
Но сейчас она была со мной – верная, ласковая и послушная, словно домашняя кошка.
Правда, радость моя оказалась недолгой – еще через пару заклинаний встревожилась охрана на стенах и в саду. Затем забегали по коридору, и уже скоро в мою дверь постучал Кассим, попросив меня немедленно прекратить.
Оказалось, магия во дворце под запретом. Личное распоряжение шейха Рохара!
– Не может такого быть, – нахмурилась я. – Но ведь шейх тоже маг! Как он мог запретить подобное?
Заодно в нем текла драконья кровь, правда, крылатого ящера Роред так и не призвал, и ни одного из летающей братии в небе над Фисой я не увидела.
– Сперва вам нужно будет получить разрешение, – не сдавался Кассим. – Но до этого момента вам не стоит нарушать правила дома, госпожа!
Правда, шейх по утрам никого не принимал, так что занятия магией мне придется отложить на неопределенное время.
– Неужели запретит? – удивилась я.
Кассим этого не знал. Зато он подтвердил, что во дворец шейха прибыл Надир Аль-Амман, также прозванный в народе Пустынным Ястребом, и это визит мог означать что угодно – от дани вежливости до тайного поручения султана, либо даже до серьезных проблем у моего названного отца.
Но больше ничего рассказывать мне Кассим не стал. Сослался на то, что он якобы не знает и принялся извиваться как угорь.
Нахмурившись, я сказала ему, что он мне врет, и я не понимаю, зачем утаивать правду, но ничего нового от Кассима так и не добилась. Поэтому решила расспросить обо всем у Рореда, если он соизволит меня принять, или же разузнать у Хании, когда мы с ней отправимся в Фису.
Пока же вместо магии меня ждали два часа остарского с Кассимом, после чего я вышла в сад, решив проветрить голову.
Там-то я его почувствовала.
Взгляд.
Давящее ощущение, словно кто-то уставился мне в затылок, а затем принялся буравить висок. Не выдержав, я повернула голову и уже скоро отыскала глазами высокую мужскую фигуру, замершую на одном из балконов западного крыла.
Нет, это был не Роред – мужчина оказался выше и явно мускулистее, чем младший принц Гервальд. Лица я его не видела – оно было спрятано за темным платком, оставлявшим открытым лишь глаза. Также это не мог быть никто из магов или стражи. Балкон относился к гостевым комнатам дворца, а это означало…
Уверена, на меня смотрел Надир аль-Амман, двоюродный племянник султана, чье прибытие встревожило всех домочадцев во дворце Рореда!
Но я не стала отводить глаза. Смело встретилась с ним взглядом, хотя в голове тотчас же всплыли все слова Маисы, и мне стало не по себе.
Мужчина смотрел на меня давяще и уверенно, словно даже в чужом дворце – да что там, во всем Остаре! – хозяином был именно он.
Тогда я еще не знала, что тот самый момент – когда я гуляла по саду, повторяя неправильные остарские глаголы, а заодно протягивала руку, которую обнюхивали любопытные лемурчики или сонные лори, дремавшие на ветвях, решилась моя судьба.
И решение приняла вовсе не я.
Но, конечно же, я ничего еще об этом не знала.
Все-таки убралась из сада, подальше от чужого пронзительного взгляда. Отправилась в восточное крыло, решив поговорить с Роредом, но меня к нему не пропустили. Сказали, что шейх занят, но если у него найдется свободное время, то он обязательно меня примет.
Тогда я пошла в библиотеку, порадовавшись, что меня пока еще не лишили и этого. Не отобрали книги вместе с магией!
Запрет вызвал серьезный внутренний протест, и по дороге я принялась прикидывать, что до прибытия кораблей из Хастора остался всего один день. Если приплывет Эрвальд или кто-то из его приближения, то я сделаю все, чтобы они забрали меня с собой в Хастор.
А с будущим замужеством уж как-нибудь разберусь. Придумаю, как его избежать!
Все лучше, чем оставаться здесь – потому что из Хастора значительно ближе к Центину, чем из Остара.
И пусть я пробыла в Фисе всего два дня, но мне уже хотелось вырываться из золотой клетки, в которую представлял собой дворец Рореда Гервальда.
К тому же, чем дольше я размышляла о вчерашнем разговоре, тем все меньше верила словам Рореда о том, что он якобы с помощью магов вспомнил… все циклы моей матери, которая крутила плотскую любовь одновременно с тремя принцами Гервальдами.
Шейх утверждал, что именно он мой отец, но я прекрасно понимала, что могла быть дочерью любого из трех братьев. Что если Роред, рассказав мне красивую, но лживую историю, всего лишь собирался использовать меня по своему разумению, как и Имгор?
– Все ли с тобой в порядке, дитя мое? – раздался над ухом мягкий голос.
Оказалось, я вошла в просторную двух ярусную библиотеку со стеллажами по стенам, уходившими на несколько метров под арочный потолок. Купол был прозрачным, и все промещение заливал яркий солнечный свет. Но, погрузившись в свои мысли, я застыла на пороге и не заметила, как ко мне приблизился старец–хранитель.
Библиотекарь говорил на остарском, из которого я понимала далеко не все, но все-таки, вежливо поздоровавшись, сумела задать ему свой вопрос.
Меня интересовали книги по истории Остара и географии, которым больше трех сотен лет. А еще лучше, если им за четыре сотни.
Объяснила свою просьбу на пальцах, после чего мы принялись увлеченно разыскивать, доставать с полок и рассматривать те самые книги – старца тоже заинтересовала моя теория об изъятых картах и таинственном оазисе.
Карт с Аль-Убари мы так и не нашли, зато я отыскала древнюю легенду, причем, по словам старца, она могла относиться к затерянному городу.
Речь шла о некой магической Искре, из которой однажды должно разгореться божественное пламя, и эта Искра могла появиться только в Аль-Убари. Затем ей предстояло то ли спасти весь мир, то ли привести всех к гармонии – что-то в этом духе.
Я поняла хорошо если четверть написанного, а в некоторых предложениях из всех слов мне были знакомы лишь местоимения, поэтому я попросила у хранителя разрешения взять книгу с собой.
Планировала прочесть ее с Кассимом, но получила очередной отказ.
Оказывается, выносить книги из библиотеки строго запрещено – опять же, приказ шейха! Но если я хочу это сделать, то мне сперва стоит заручиться его позволением.
– Если бы это было так просто! – пробормотала я на центинском. – Попробуй еще получить это позволение, если Роред меня избегает!
Затем на остарском попросила у хранителя бумагу и чернила – надеюсь, хотя бы это мне позволено?! После чего устроилась за столом и принялась переписывать текст легенды.
Старалась как могла, и библиотекарь тоже проникся. Заодно он неплохо вжился в роль моего в роли учителя и принялся диктовать из книги, поправляя, если я неправильно писала остарские буквы или же делала ошибки в словах.
Мы порядком увлеклись, и оторвалась я лишь тогда, когда почувствовала взгляд.
На меня снова кто-то смотрел и делал это со второго яруса библиотеки. Разглядывал откуда-то сверху, как я, склонившись, старательно выводила тексты, а моя коса с вплетенными в нее золотистыми нитями упала мне на грудь и еще немного на стол.
От этой мысли стало не по себе. Я принялась поправлять одежду, прикидывая, уж не открывался ли с места, где стояла фигура в темном, слишком откровенный вид на вырез моей туники?
Когда я подняла голову, мужчины уже и след простыл, но я догадывалась, кем он был. Единственный гость в доме, который разгуливал по дворцу и наблюдал за мной издалека – конечно же, Надир аль-Амман!
Но раз так, то…
Пусть смотрит сколько захочет, сказала я себе. Он в своем праве!
Уж и не знаю, что именно Надир скрывал за своей маской, но зрения Боги его определенно не лишили. Так что злиться мне следовало исключительно на себя саму – из-за того, что я так остро на него реагирую.
Если он хочет ходить за мной попятам и глядеть со стороны, то пусть развлекается. Мне-то какое до этого дело?!
С подобными мыслями я закончила свои дела в библиотеке. Попрощалась с хранителем, после чего снова наткнулась на запертые двери в восточное крыло и отказ пропустить меня к шейху. Пожав плечами, вернулась в свои покои, где принялась собираться на вылазку в город вместе с Ханией.
Я-то думала, мы отправимся с ней верхом, либо пешком – Фиса с ее оживленными городскими кварталами и берегом реки была недалеко от дворца.
Но меня ожидало несколько сюрпризов.
Во-первых, одежда.
Оказалось, расхаживать, выставляя на всеобщее обозрение лицо и руки, я могла только во дворце, потому что здесь царили нравы, близкие по духу к Центину…
– Правда? – картинно удивилась я. – Если честно, то как-то не заметила!
Это был легкий сарказм, но Хания, явившаяся в мои покои, тоже сделала вид, что и она… не заметила. Вновь принялась рассказывать о том, что выходить из дворца следует совсем в другой одежде, которая меня уже дожидалась, разложенная на кресле.
Мне принесли свободного покроя шелковое платье бледно-золотистого цвета, закрывавшее все тело от ключиц до пят. Крепилось оно к плечам лентами такого же цвета.
К платью шел поясок, но куда больше меня заинтересовали две длинные, до пояса, вуали. Одна – из тончайшей органзы, золотистого цвета; она надевалась первой. Затем поверх нее шла вторая, непрозрачная, с квадратным вырезом для глаз и с пришитыми смешными кисточками декоративной бахромы по краям.
Заодно мне выдали традиционный остарский плащ светло-серого цвета, в который тоже следовало завернуться и… усесться в украшеный золотом паланкин.
Его уже подали к крыльцу. По его бокам у него имелись шторки, из-за которых можно было осторожно и незаметно для остальных выглядывать наружу, но выходить ни в коем случае не разрешалось. Даже несмотря на то, что нас будет сопровождать вооруженная охрана.
– Вообще-то, я мечтала прогуляться по городу и рынку, – растроенно сказала я Хании. – А не смотреть на все это через две вуали, закутанная словно капуста в несколько слоев ткани. Да еще из паланкина!
– Но таковы традиции Остара, – пожала плечами Хания. – Мы с тобой принадлежим к знатному роду, Аньез, поэтому соблюдать их следует беспрекословно!
Заодно поведала мне, что никто ни мужчин не должен видеть моего лица – только отец, выбранный им для меня муж и преданные слуги, после чего я еще сильнее утвердилась в мысли, что делать в Остаре мне нечего.
Это не моя страна, и их обычаи идут вразрез с тем, к чему я привыкла за почти двадцать лет своей жизни. Так что едва прибудут корабли из Хастора и Хъедвига, мне стоило убраться отсюда вместе с ними – любой ценой и как можно скорее!..
Но, конечно же, посвящать в свои мысли Ханию я не собиралась. Вместо этого позволила Маисе помочь мне с одеждой, затем покорно уселась в паланкин, который тотчас же оторвали от земли мускулистые слуги.
Возможно, они были рабами, я не знала. Но так как нас ждала довольно долгая дорога до города и обратно, то я собиралась поговорить с Ханией и об этом.
Но сперва, стоило паланкину покинуть территорию дворца, а мне охладить воздух внутри него с помощью заклинания, я принялась расспрашивать жену Рореда о важном госте, поселившемся во дворце.
Она отвечала на мои вопросы, и все было сравнительно хорошо до момента, пока на нас не напали.