Глава фирмы, обладавший очень тонким слухом, услыхал в коридоре чьи-то тяжелые шаги. Затем чей-то грубый голос в весьма сильных выражениях, никогда не употреблявшихся в этой вполне приличной конторе, спросил, можно ли видеть принципала. По-видимому, на это дан был утвердительный ответ, ибо тяжелые шаги быстро приблизились к кабинету, и раздались два сильных удара в дверь.
– Войдите! – закричал мистер Гердлстон, откладывая свое перо, в сторону.
Дверная ручка повернулась, дверь приотворилась, но в комнату никто не входил, и только сильный запах крепких напитков понесся из‑за двери.
– Войдите! – нетерпеливо повторил купец.
После этого вторичного приглашения в дверь просунулся клубок черных спутанных волос; затем показался медно-красный лоб, щетинистые брови и желтоватые, мутные, вытаращенные глаза. После головы стало мало-помалу показываться туловище, и, наконец, появилась и вся фигура незнакомца.
Это был здоровенный моряк в матросской куртке и синих панталонах, с матросской фуражкой в руках. Тяжело ступая и подмигивая глазом, что делало его лицо еще безобразнее, он подошел к купцу и протянул ему свою татуированную волосатую руку.
– Ну, капитан, – сказал глава фирмы, с непритворной радостью пожимая ему руку, – я рад видеть вас здоровым и невредимым.
– Рад вас видеть, сэр, рад вас видеть. Я пришел сюда с оглядкой: мне не хотелось кого-нибудь застать у вас, – продолжал он. – Мы с вами любим говорить наедине.
Купец приподнял свои густые брови. Ему не нравилось, что его собеседник намекает на тайны, якобы существовавшие между ними.
– Садитесь, – сказал он. – Я должен поздравить вас с прекрасным грузом и пожелать, чтобы следующее ваше путешествие было столь же удачно.
– Слоновая кость и золотой песок, и черное дерево, и резина, и кошениль, и гуттаперча, и рис, и табак, и фрукты, и кокосовые орехи. Хотел бы я посмотреть, кто привез груз лучше моего, – хвастливо сказал моряк.
– Превосходный груз, капитан, превосходный. Кажется, трое из ваших матросов умерли?
– Да, три лоботряса околело. Двое от лихорадки, а третьего укусила змея. Противно смотреть на теперешних моряков. В те времена, когда я начинал свои плавания, люди стыдились умирать от таких пустяков. Скажите, хозяин, не найдется ли у вас здесь в конторе чего-нибудь, чтоб промочить горло?
Гердлстон встал, достал из шкафа бутылку и налил ему стакан рома. Моряк выпил залпом и, блаженно вздохнув, поставил пустой стакан на стол.
– А ведь вы удивились, – сказал он, лукаво подмигивая глазом, что было неприятно купцу, – когда узнали, что мы пришли назад? Говорите, не бойтесь: нас здесь только двое.
– Старый корабль крепок, он еще не мало поработает, – отвечал купец.
– Поработает! Да я ждал, что он в гавани затонет. Ночью была буря и здорово потрепала его. Его нельзя было пускать в плавание тогда еще, когда мы вышли из Англии. Я уже думал, что никогда больше не увижу Лондона.
– Если корабль мог выдержать такую бурю, он сможет держаться еще один рейс.
– Его можно снова отправить в дорогу, – мрачно сказал моряк. – Но только похоже, что он не дойдет до места. Корабль в самом плачевном состоянии. Вы должны ввести его в сухой док и осмотреть все повреждения.
– Отлично, – холодно сказал купец. – Если вы настаиваете на этом, мы так и сделаем. Но только от этого пострадает ваш оклад.
– Что?
– Вы получаете пятнадцать фунтов в месяц и пять процентов комиссионных. Мы платим вам так много потому, что вы подвергаете себя риску. Мы произведем починку «Черного Орла», но отныне вы будете получать десять фунтов в месяц и два с половиной процента комиссионных.
– Стойте, стойте! – закричал моряк. В его глазах с желтыми белками светилась злоба. – Не советую вам играть со мной такие скверные шутки. Я свободный британский моряк, и никто не смеет мной командовать.
– Вы пьяны, – сказал Гердлстон, – садитесь.
– Вы хотите меня притеснять! – бешено кричал капитан Гамилтон Миггс. – Я работал на вас, как раб, рисковал ради вас своей жизнью. А что, если я возьму да и расскажу всем историю о том, как были сделаны грузовые метки? Что будет тогда с торговым домом «Гердлстон и К°»? Пожалуй, вам выгоднее удвоить мне жалованье, чем допустить, чтобы о вас стали ходить такие слухи.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы не знаете, что я хочу сказать? не знаете? А разве не вы послали нас ночью на корабль переставить повыше правительственные грузовые метки, чтобы иметь возможность навалить побольше груза? Не вы это сделали? не вы?
Гердлстон ударил в гонг.
– Джилрэй, – спокойно сказал он, – подите на улицу и приведите сюда полисмена.
Капитан Гамилтон Миггс был несколько испуган неожиданным ходом своего противника.
– Поосторожней, хозяин, – сказал он, – что вы там еще собираетесь выкинуть?
– Собираюсь отдать вас под суд.
– За что?
– За то, что вы шантажируете меня и вымогаете деньги.
– У вас нет свидетелей, – сказал моряк заносчиво, но трусливо.
– Нет, свидетели есть, – сказал Эзра Гердлстон, входя в комнату. Он стоял за дверью и слышал последнюю часть разговора. – Продолжайте, пожалуйста. Вы говорили, что будете позорить честное имя моего отца, если он не прибавит вам жалованья.
– Я не хотел его обидеть, – сказал капитан Гамитон Миггс, с беспокойством глядя то на одного, то на другого: он был хорошо знаком с судом в дни своей молодости и не хотел возобновлять этого знакомства.
– Кто закрасил грузовые метки? – спросил купец.
– Я.
– Кто-нибудь подучил вас?
– Нет.
– Прислать полисмена к вам в кабинет, сэр? – спросил Джилрэй, открывая дверь.
– Попросите его подождать немного, – ответил Гердлстон. – А теперь, капитан, возвратимся к нашей первоначальной теме. Ввести ли нам «Черного Орла» в сухой док и уменьшить ваш оклад, или вы найдете возможным отправиться на нем в обратный путь на тех же самых условиях?
– Я отправляюсь на нем обратно, – беспечно сказал капитан, засовывая руки в карманы и тяжело опускаясь на стул.
– Отошли полисмена, Эзра, – сказал Гердлстон.
– Вы говорите, хозяин, что платите мне за риск, – сказал капитан, – но ведь это жестоко по отношению к моим товарищам-матросам.
– Во всем есть риск, дорогой капитан. Мой дом в Экклстон-Сквере может обрушиться от землетрясения. Но, ведь, не думаю же я постоянно, что вот, вот он сейчас обрушится. Зачем же вы все время думаете, что с «Черным Орлом» непременно случится что-нибудь?
Моряк замолчал, хотя логика патрона его не убедила.
– Ведь, вам было бы весьма приятно, – наконец, сказал он, – если бы мы затонули по дороге сюда.
– Почему?
– Потому что, когда мы отправлялись в плавание, груз был застрахован дороже стоимости, и, случись с нами несчастье, вы положили бы себе в карман несколько тысяч фунтов стерлингов.
– Мы зависим от случая, – с достоинством отвечал купец.
– Ну, прощайте, хозяин, – сказал внезапно капитан Гамилтон Миггс. – Когда я вам буду нужен, вы найдете меня, как всегда, в трактире.
Когда он вышел, Эзра зашел к отцу.
– Забавный субъект, – заметил он, кивнув головой в сторону уходящего Миггса. – Я издали услышал, что он ревет, как бык, и решил, что не лишнее послушать, в чем дело. И все же он полезный слуга.
– Он сам наполовину дикарь, – сказал отец, – и между дикарями он свой человек. Вот почему ему так хорошо удаются все сделки с ними. Ну, вернемся к делу. Поговори с подрядчиками и заплати за «Черного Орла» страховую премию. Застрахуй его в возможно большей сумме, но сделай это поосторожнее. Он выйдет в море ко времени экваториальных бурь. Если что-нибудь случится с ним, к нам нельзя будет придраться.