4
Незнакомцы были монстрами.
Даже если ранее Джоанна испытывала на этот счет некоторые сомнения, то теперь они окончательно развеялись. Обычные люди не сумели бы возникнуть из ниоткуда. Она, должно быть, выглядела точно так же вчера, когда переместилась из утра в ночь.
Семь монстров стояли в галерее в элегантных нарядах начала двадцатого века. Внимание Джоанны привлекли детали: белый шарф поверх темного пиджака, серебряные бусины на голубом платье, черные кожаные туфли, начищенные до зеркального блеска.
– Ты видела это? – прошептал Ник. – Видела, как они появились прямо из воздуха?
– Да, – прошептала Джоанна, ощущая раскаяние, что не может рассказать ему о происходящем и всем сердцем желая сама знать больше.
В памяти снова и снова всплывали слова Рут о жестокости Оливеров.
В повисшей тишине особенно отчетливо прозвучали шаги, медленные и выверенные. В библиотеку шагнул мужчина с лицом как у коршуна, хотя волосы до плеч глубокой чернотой больше походили на вороново крыло.
Схвативший Джоанну за плечо незнакомец сильнее сжал пальцы и сообщил:
– Люсьен, эти два крысеныша находились здесь и видели наше появление.
Она вздрогнула от холодного тона, которым были произнесены эти слова. И от дурного предчувствия. Бабушка предупреждала никогда и никому не рассказывать о существовании монстров. А теперь Ник увидел их собственными глазами. Что это означало?
– Мы… мы работаем здесь волонтерами, – проговорил он. – Помогаем с уборкой и каталогизацией. У нас нет ничего, что бы вам…
Схвативший Джоанну мужчина сильно ударил Ника по лицу.
– Не надо! – вскрикнула она и вскинула руку, будто могла помешать расправе, но почувствовала, как кто-то потянул ее за плечо назад, и отчаянно вцепилась в ладонь Ника.
Он был ранен, по губам текла кровь. Однако неизвестный оказался сильнее и оттащил Джоанну прочь.
Ее возглас привлек внимание Люсьена, который, видимо, являлся не последним человеком среди членов семьи Оливер. Он подошел ближе, схватил девушку за подбородок и заставил приподнять его, игнорируя попытки вырваться как ее самой, так и Ника, которого держали двое мужчин, а через пару секунд объявил:
– Она одна из нас.
– Монстр? – удивленно уточнил кто-то из приспешников.
– Монстр? – ошеломленно повторил Ник, от изумления перестав сопротивляться и широко распахнув темные глаза. – Что?
– Я не… – начала было Джоанна, но Люсьен сдавил пальцами ее лицо, и она вскрикнула от боли.
– Даже не пытайся отрицать. Я вижу твою сущность. Такова способность семьи Оливеров. Ты монстр, а твой приятель – обычный человек. – На последних словах он прищурился, точно заметил что-то еще.
Повинуясь неясному инстинкту, Джоанна проследила за взглядом Люсьена. Он смотрел на ее браслет: простую золотую цепочку с небольшой подвеской в виде лисицы с серебряным языком. Это украшение несколько лет назад подарила бабушка с комментарием: «Символ семьи Хантов».
– Обыскать их, – отдал резкий приказ Люсьен, скривившись.
Двое приспешников бросились исполнять поручение, действуя быстро и эффективно. Один выудил из кармана Джоанны телефон и принялся рассматривать его. Она выхватила свой мобильный и торопливо набрала сообщение Рут: «Оливеры в ХХ», однако не успела нажать «Отправить», так как мужчина выдернул аппарат у нее из рук, быстро пересек комнату и выбросил его, открыв окно. Снаружи донесся отдаленный звон разбитого стекла. Во время суматохи Нику удалось добраться до проводного телефона на столе, но подоспевший помощник Люсьена вырвал трубку.
Пленников силой выпроводили из библиотеки, держа за руки. Джоанна сопротивлялась, упираясь подошвами кед в скользкий, скрипучий паркет, и вопила:
– Пустите нас! – она и сама слышала панические нотки в собственном голосе. – Оставьте нас в покое!
Их притащили в позолоченную палату, которая располагалась через два зала от библиотеки и являлась самым красиво декорированным помещением музея. На бордовых бархатных подушках сверкали драгоценности, на стенах висели картины маслом в роскошных позолоченных рамах, резные листья блестели в свете зажженных ламп.
Там собралось по меньшей мере три десятка человек. Они расхаживали по залу и разговаривали друг с другом, как на коктейльной вечеринке, но тут же обернулись, когда конвоиры втолкнули внутрь пленников. Джоанна особенно остро осознала, насколько непрезентабельно сейчас выглядит: раскрасневшаяся, потная и взлохмаченная. Волосы выбились из хвоста. Ник тоже казался потрепанным: после схватки его темные пряди пребывали в полнейшем беспорядке, а на губах была размазана кровь.
В отличие от взъерошенных пленников, изящный интерьер позолоченной палаты подходил собравшимся членам семьи Оливер как подогнанная по руке перчатка. Они небрежно восседали на обитых бархатом креслах или опирались на стены, обшитые голубым с золотом панелями, с таким видом, будто все вокруг принадлежало им.
Самым угрожающим из присутствовавших казался светловолосый мужчина, который в одиночестве стоял возле огромного мраморного камина – незажженного по теплой погоде. Джоанна с удивлением поняла, что уже видела этого блондина. Именно его портрет висел в библиотеке, только одежда была изображена другая: предназначенная для охоты, эпохи Регентства. Однако холодные хищные глаза остались прежними. В реальной жизни бывший хозяин поместья оказался довольно высоким и с таким же вытянутым лицом, как у Люсьена. Однако, в отличие от него, не напоминал коршуна, а выглядел привлекательным и утонченным.
Джоанна посмотрела на Ника. Тот, похоже, не узнал красавчика с портрета. Да и с чего бы? Кто мог представить, что посторонние переместились в Холланд-Хаус из другого времени? Как бы ей хотелось сейчас ощутить ободряющее прикосновение руки напарника! И еще больше хотелось уговорить его бежать. Вот только куда? Повсюду их окружали Оливеры.
– Эдмунд, – кивнул Люсьен мужчине с холодными глазами. Тот промолчал, но жестом велел приблизиться с таким высокомерным видом, словно был королем. – Мы нашли этих двоих в библиотеке, – конвоиры вытолкнули пленников вперед. – Они сказали, что работают в музее волонтерами. Но взгляни на это. – Люсьен схватил запястье Джоанны и показал Эдмунду ее браслет с подвеской в форме лисы с серебряным языком. – Девчонка родом из семьи Хантов.
Фамилия эхом пронеслась по всему залу. Ее с нескрываемым презрением повторяли, перешептываясь между собой, все присутствовавшие. Джоанна повернулась, чтобы посмотреть на последнего, кто произнес: «Хант», – и увидела своего ровесника, надменного парня с золотистыми волосами. Он стоял возле одного из стрельчатых окон и с явной ненавистью наблюдал за ней.
– Хант, – эхом повторил Эдмунд. В отличие от возбужденных новостью родственников, он оставался спокойным и сейчас изучал Джоанну с высоты своего роста холодным взглядом, как ученый-энтомолог – особенно редкое насекомое. Затем наконец с легким интересом протянул: – Полукровка. Частично монстр, частично человек. В нашей семье таких убивают еще в утробе матери. Но Ханты любят разных уродцев.
Джоанна потрясенно уставилась на Эдмунда. Она всю жизнь слышала оскорбления по поводу своего рождения полукровкой, но бесстрастный тон и ледяное выражение глаз главы Оливеров почему-то особенно пугали, словно несли прямую угрозу. Не вызывало сомнений, что он не колеблясь убьет ее.
– Что с ними делать? – спросил Люсьен. – Мальчишка видел, как мы появились.
То же самое он сказал в библиотеке. Так, будто Ник представлял собой проблему, которую следует решить. Джоанна начала украдкой оглядываться по сторонам в поисках путей для побега, стараясь не выдавать своих намерений.
Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда Эдмунд опустил тяжелую руку ей на плечо и наклонился ближе, пристально изучая, после чего прокомментировал:
– Ты недавно переместилась в первый раз.
Джоанна рассмотрела цвет его глаз – светло-серые, как облака в пасмурный день, – и на несколько мгновений оказалась в плену этого взгляда, точно жертва при виде хищника.
В тусклом свете канделябров, вероятно, только она сумела заметить промелькнувшее на лице Эдмунда удивление, так как единственная находилась к нему достаточно близко.
– Значит, это правда, – тихо пробормотал он. – Ханты хранили от всех секреты.
– Что вы имеете в виду? – прошептала Джоанна. – Какие секреты?
– Брат, так что делать с мальчишкой? – нетерпеливо повторил Люсьен.
– Ты видел наше появление, юноша? – поинтересовался Эдмунд, не отводя пристального взгляда от Джоанны, но потом, к ее разочарованию, все же медленно выпрямился и обратил внимание на Ника.
– Нет! – выпалила она, заметив, что выражение лица мужчины стало хищным, совсем как на картине, и вспомнив о мертвой лисе у него под сапогом. – Нет, он ничего не видел!
Но Ник уже начал отвечать:
– Я… Я видел, как люди появились из ниоткуда.
Джоанна почувствовала, как сердце ушло в пятки. В ушах так и звенело предупреждение бабушки: «Никогда и никому не рассказывай о существовании монстров». Что случится с тем, кто все же узнает о них?
Выходы. Из позолоченной палаты наружу вело пять дверей: две на восток, две на запад и одна прямо в коридор. Но все их загораживали члены семьи Оливер.
– Вот это да, – протянул Эдмунд. – Появились из ниоткуда… Полагаю, это было весьма странным зрелищем. – Слова звучали мягко, даже сочувственно, но его глаза оставались холодными и хищными. – Без сомнения, ты гадаешь, кто мы такие. – Он понизил голос, словно собирался поведать тайну, и прошептал: – Мы монстры и крадем жизни у таких людей, как ты.
– Монстры? – ошарашенно пробормотал Ник.
Он был таким беззащитным, хоть и не подозревал об этом. Человек в зале, полном существ, способных забрать жизнь одним прикосновением. Джоанна не могла на это смотреть.
– Понимаю, о чем ты сейчас думаешь, – проговорил Эдмунд. – Что монстров не существует. Любой бы так подумал на твоем месте. Ведь все, кто узнал о нас, уже мертвы.
Джоанна похолодела от ужаса и дернулась к Нику, но Люсьен перехватил ее.
– Нет! – воскликнула она, вырываясь. – Отпустите его! Вы не можете убить ни в чем не повинного человека!
Происходящее казалось кошмаром. Ник даже не должен был здесь находиться. Он остался в Холланд-Хаусе только из-за позднего появления Джоанны. А теперь… Она задыхалась от отчаяния и чувства вины. Неужели его убьют? Не может быть.
Ник тоже начал вырываться, вскидывая голову, как испуганная лошадь, по мере того как Оливеры все теснее обступали его, а затем выкрикнул:
– Джоанна! Джоанна!
Он сумел отбросить одного из нападавших, но другой небрежно ударил кулаком в челюсть окруженного парня.
Он обмяк, потеряв сознание и стал оседать на пол, но несколько членов семьи Оливеров схватили Ника за руки, не дав упасть, пока один из них наклонил его голову вперед, обнажая затылок. Именно там следовало прикоснуться, чтобы забрать жизнь, по словам бабушки.
– Нет! – ахнула Джоанна.
Только не это! Нет, нет, нет. Она принялась затравленно озираться. На поясе Люсьена висел инкрустированный кинжал с серебряной рукояткой в виде русалки, поблескивавшей глазами из голубой эмали. Не оставляя себе времени на сомнения, Джоанна всем весом навалилась на удерживавшего ее Люсьена. Тот инстинктивно оттолкнул ее.
– Лучше следи за девчонкой, – раздраженно бросил Эдмунд брату.
Тот покраснел и потянулся, чтобы снова схватить Джоанну. Но было уже поздно. Она завладела кинжалом и теперь угрожающе выставила его перед собой, с облегчением увидев, как все вокруг попятились, включая Люсьена и Эдмунда. Похоже, монстры так же боялись холодного оружия, как и люди.
– Отпустите его! – велела Джоанна мужчине, державшего Ника. Она понимала, что не сможет сразиться со всеми, поэтому сделала шаг в сторону Эдмунда и с неожиданной для самой себя угрозой в голосе повторила: – Отпустите его!
Эта угроза не была пустой. Если собравшиеся так некстати Оливеры убьют Ника, то тем самым действительно подтолкнут Джоанну к решительным действиям. Она готовилась ранить стольких противников, сколько сумеет, до того, как ее сомнут числом.
– Так-так, – с удивлением приподняв брови, сухо прокомментировал Эдмунд, – кажется, полукровка питает к человеческому мальчишке теплые чувства. Видимо, семейная черта. – Заметив, что Джоанна лишь крепче сжала рукоять оружия, он обратился к Люсьену: – Неосторожно с твоей стороны дать доступ к клинку девчонке Хант, брат.
– Вряд ли она представляет для нас угрозу, – раздраженно протянул после паузы тот, и его длинное лицо еще сильнее вытянулось. Казалось, оно принадлежало не живому мужчине, а изображению на портрете. – Всего один кинжал – ничто против сорока человек.
Джоанна прикинула расстояние до Эдмунда, который отступил к самому камину, подальше от нее, как и все остальные в зале. Теперь она не сумела бы напасть на главу семьи Оливер. Так что же делать? Ник потерял сознание. Несмотря на отчаянные попытки отогнать нараставшую панику, сердце молотом стучало в груди, мешая думать.
– Один против сорока? – повторил Эдмунд. – Звучит довольно неспортивно.
– Неспортивно? – озадаченно переспросил Люсьен.
– Один на один было бы куда честнее, ты так не считаешь?
С этими словами глава семейства Оливеров поднял руку и указал на меч, висевший над камином. Джоанна почувствовала головокружение от охватившего ее страха. Она протирала пыль со старинного клинка много раз. Если верить рассказам экскурсоводов, он являлся точной репликой оружия, принадлежавшего первому владельцу поместья, графу Холланд, которого казнили за пособничество Карлу I.
– А я-то здесь при чем? – непонимающе уточнил Люсьен.
– Подозреваю, что смелую воительницу не удастся убить одним прикосновением, – слегка насмешливо пояснил Эдмунд. – Осмелюсь высказать предположение, что в ней слишком сильно наследие Хантов, – его глаза азартно сверкали, противореча спокойному тону.
Джоанна почувствовала отвращение, и тут услышала, как кто-то еще вмешался в диалог. Она обернулась и с удивлением поняла, что говорил тот светловолосый парень, который ранее с таким презрением повторял ее фамилию.
– Этот фарс слишком затянулся и всем уже наскучил, – лениво процедил он, не меняя небрежной позы перед высоким стрельчатым окном, хотя позади в нише стояло удобное кресло. – Не пора ли уже прекратить его и отпустить девчонку? Пусть она и полукровка, но носит символ Хантов, а значит, они признают ее одной из своих. Вряд ли стоит обострять конфликт с ними ради соревнования.
Этот аргумент нашел поддержку среди других членов семьи Оливеров. Большинство согласно закивали, переступая с ноги на ногу и выглядя сконфуженными. Видимо, только Эдмунд стремился к кровопролитию.
– Аарон, мальчик мой, вот так сюрприз, – по-прежнему спокойно проговорил тот. – Не ожидал, что ты решишь высказать свое мнение. Это твое окончательное слово?
Повисла тишина. Пауза затянулась достаточно, чтобы Джоанна начала надеяться на благополучный исход событий благодаря вмешательству этого Аарона. Начала надеяться, что он поможет им с Ником и положит конец противостоянию.
Но молчание прервал Эдмунд, велев неожиданному заступнику:
– Вон отсюда.
– Но отец…
– Поговорим об этом утром, – непререкаемым тоном отрезал Эдмунд.
Аарон покраснел, но поколебался.
Джоанна попыталась поймать его взгляд и взмолилась:
– Пожалуйста, помоги нам! Не позволяй своему отцу нас убить! – но юноша опустил глаза, а затем, к ее отчаянию, развернулся и вышел из зала. Тогда она снова попыталась воззвать к Эдмунду: – Почему вы так поступаете? – Неужели дело только в том, что Ник видел появление Оливеров? Или еще и в давней вражде между ними и семьей Хант?
– Почему? – глаза Эдмунда казались двумя кусками холодного серого камня. – Потому что это скрасит мой вечер. – Однако Джоанна почему-то вспомнила его удивление при взгляде на нее и упоминание, что ее семья хранит секреты. – И потому, что ты не должна была родиться. – Последние слова он выплюнул с искренним презрением.
Раздался скрежет металла: Люсьен достал меч из держателей и взмахнул им в воздухе так быстро, что Джоанна успела заметить лишь серебряный блеск лезвия. Стало очевидно, что противник умеет обращаться с холодным оружием. Она судорожно стиснула пальцы на рукояти кинжала, не до конца веря, что происходящее – не сон.
В нескольких футах двое мужчин держали обмякшее тело бесчувственного Ника. Он не шевелился и казался уже мертвым. А ведь совсем недавно они целовались.
– За дело, – повелел Эдмунд.
Джоанна вздрогнула от нетерпеливого азарта, прозвучавшего в его голосе, и невольно задумалась: насколько будет больно, когда Люсьен пронзит ее мечом? Будет ли это похоже на тот случай, когда она порезалась ножом и первые пару секунд ничего не чувствовала? Успеет ли она умереть до того, как накроет волна боли? Возможно, Ник тоже ничего не почувствует, так как потерял сознание.
Правда, в последнее не слишком верилось. Эдмунд производил впечатление человека, который наслаждается чужими страданиями.
– Необязательно выполнять его приказы, – попробовала договориться с Люсьеном Джоанна. Она собиралась сказать это спокойно, но слова прозвучали нервно и беспомощно, голос то взлетал, то затихал, как неисправное радио. – Вы же понимаете, насколько ужасно и неправильно все происходящее, – не получив ответа, с отчаянием обратилась она к толпившимся вокруг Оливерам. – Вы не можете просто стоять и наблюдать за убийством. – Но те лишь отводили глаза.
– Достаточно колебаться, брат, – прорычал Эдмунд. – Положи конец существованию этого выродка! Или ты ждешь, чтобы кто-то другой оглушил и ее?
Люсьен густо покраснел, повернулся к Джоанне и начал наступать на нее, вскинув меч. Тут же ощутив, как вспотели ладони, она попятилась, слыша скрип ножек кресел по паркету за спиной: люди спешили убраться с пути. Затем воскликнула:
– Это же убийство!
– Тихо! – резко бросил Люсьен и сделал выпад мечом.
Джоанна отпрыгнула назад и сама поразилась, что сумела избежать удара. Но не успела уклониться от второго, который последовал незамедлительно. Лезвие задело бок. Боль накрыла девушку мгновением позже. Она словно издалека услышала собственный всхлип. Из раны полилась кровь, густая и липкая.
Джоанна с отчаянием взмахнула кинжалом, пытаясь достать Люсьена. Он отбил ее руку, врезав по запястью противницы кулаком с зажатым мечом. От резкой боли она вскрикнула, выпустила рукоять своего оружия и была вынуждена тут же пригнуться, чтобы пропустить над собой серебряный клинок. Однако Люсьен действовал слишком быстро, и острое лезвие уже снова летело к выпрямившейся девушке. Она зажмурилась, успев лишь подумать: «Сейчас я умру».
Но удара так и не последовало.
Медленно, очень медленно Джоанна приоткрыла глаза. Кто-то загораживал ее собой.
Это был Ник. Он перехватил запястье Люсьена, не дав довершить замах, после чего резко дернул руку, поймал выпавший меч до того, как тот ударился об пол, и одним плавным, небрежным движением вонзил клинок в грудь соперника. Джоанна могла только наблюдать за происходящим.
Люсьен широко распахнул глаза, не веря в то, что случилось. На его рубашке возле сердца начало расплываться пятно крови. Ник выдернул меч и снова ударил раненого противника, а когда тот рухнул на пол и замер без движения, вытащил клинок из тела.
После этого в зале воцарилась гробовая тишина. Джоанна слышала только собственное громкое дыхание. Ее грудь вздымалась и опадала, так же как поднималась и опускалась рука Ника, раз за разом вонзавшего меч в сердце Люсьена. Все произошло за считаные секунды – так быстро, что он даже не вскрикнул.
– Ты в порядке? – спросил Ник. Он обернулся к Джоанне и взволнованно обвел ее взглядом, игнорируя присутствующих Оливеров, словно, кроме нее, в зале никого больше не было. – Не ранена?
– Что? – переспросила Джоанна.
Она чуть не выпалила: «Я хотела защитить тебя и даже выхватила кинжал, но не сумела одолеть Люсьена». Затем сосредоточила внимание на Нике и уже не смогла отвести от него глаза. Он выглядел совсем как обычно: квадратная челюсть, широкие плечи, честное выражение лица. Бабушка про таких говорила: «Открытый, как банка горошка».
– Мне очень жаль, – сказал Ник. – Я не должен был позволить этому случиться, но не ожидал, что кто-то успеет меня оглушить.
Джоанна посмотрела по сторонам. Двое мужчин, державших его, лежали на полу так же неподвижно, как Люсьен.
– Как тебе удалось… – начала было она и осеклась, не зная, что говорить дальше. Неужели эти двое тоже мертвы? Ник что, только что убил трех человек? – Они…
– Ты ранена, – прервал он, подходя ближе и наклоняясь, чтобы взглянуть на порез от клинка Люсьена.
Джоанна инстинктивно попятилась и зашипела сквозь зубы: движение вызвало вспышку боли. Ник дернулся, словно собирался сделать шаг вперед, все еще держа опущенный меч с тем же рассеянным видом, с каким держал тряпку для пыли несколькими часами ранее. Даже рукава рубашки остались закатанными до локтя. Джоанна не могла отвести взгляда от парня, с которым провела бок о бок много недель. Которого хорошо знала. А знала ли?
– Кажется, Люсьен владел мечом, – медленно, недоверчиво проговорила она. – Отлично владел.
– Да, довольно опытный фехтовальщик, – согласился Ник, внимательно глядя на нее.
– И ты его убил, – едва слышно выдавила Джоанна, слыша, как изумленно прозвучал ее собственный голос. – Отнял меч и убил.
– Люсьен был довольно опытным фехтовальщиком, – повторил Ник. – Но меня тренировали с детства.
– Тренировали для чего?
– Для того, чтобы убивать монстров.
Джоанна снова попятилась, ощущая со всех сторон недоуменные взгляды Оливеров. Люди ничего не знают о монстрах и уж точно не могут тренироваться, чтобы убивать их. Рут называла Ника помешанным на истории ботаником, а сама Джоанна считала его едва ли не родственной душой.
– Кто ты такой?
– Постарайся меньше двигаться, – вместо ответа сказал он и снова дернулся, словно хотел подойти ближе, но боялся спугнуть. – У тебя кровь из раны течет.
– Кто ты такой? – повторила Джоанна, по-прежнему не в состоянии отвести от него взгляд.
Ник не ответил. Пока она смотрела в его знакомые, темные, спокойные глаза, всплыло воспоминание об одной душной летней ночи, когда они с Рут не могли заснуть.
Тогда кузина попросила бабушку рассказать им сказку о величайшем герое среди людей.
Джоанна отступила назад еще на пару шагов, но наткнулась на что-то и посмотрела вниз. Это оказался ботинок Люсьена. В голову пришла глупая мысль, что обычно людей с такого ракурса не увидишь. Со стороны обувных подметок.
Она представила, как недавний противник поднимается и отряхивает брюки от налипшей пыли. Представила, как он забирает меч у Ника. Но Люсьен по-прежнему не шевелился и лежал с застывшим, точно у куклы, лицом. Совсем недавно он пытался убить Джоанну, а сейчас его пустые глаза таращились в никуда. На груди расплылось кровавое пятно. Перед мысленным взором появился образ: тела Оливеров свалены безжизненными грудами по всему поместью.
– Бегите, – сказала она внезапно, хотя сама не знала, что так поступит или к кому обращается. Ее голос прозвучал особенно громко среди всеобщего молчания. – Вы все должны немедленно бежать! – послышались шорохи, люди начали неуверенно шевелиться. Но никто не хотел сделать первый шаг. Но они должны. Просто обязаны. Джоанна почувствовала это с невероятной отчетливостью. – Ну же, быстрее! Выбирайтесь отсюда! Уносите ноги!
– Ну все, с меня достаточно, – объявил Эдмунд, выходя вперед и становясь перед камином.
Джоанна резко обернулась. Она почти забыла о главе семейства Оливеров. Сейчас и его вид, и голос выражали снисходительность, как у отца, чьи дети повздорили. Толпа тут же замерла, точно по щелчку выключателя.
Эдмунд вскинул руку с пистолетом и наставил его на убийцу брата.
– Нет! – с ужасом воскликнула Джоанна, и дуло оружия переместилось на нее.
– Не смей! – отчеканил Ник.
– Не смей? – переспросил Эдмунд, удивленно приподнимая брови.
– Однажды я видел, как ты воровал время у туристки. Прикасался к ее затылку. Вот здесь, в этом месте, – с едва сдерживаемым гневом процедил Ник сквозь зубы и указал на основание собственной шеи. Джоанна пораженно уставилась на него. – Сколько лет ты украл? Двадцать? Тридцать? Сколько жизни забрал у нее?
– Меньше, чем заберу у тебя, – с угрозой в голосе откликнулся Эдмунд.
– Нет, ты больше этого не сделаешь, – пообещал Ник. – Не похитишь время ни у меня, ни у кого бы то ни было еще. Никогда.
– И почему же это? – с почти искренним любопытством осведомился Эдмунд. – Уж не собираешься ли ты меня остановить?
– Да.
– Не знаю уж, кем ты себя вообразил, но пистолет по-прежнему у меня, – усмехнулся Эдмунд и сделал вид, что стреляет из все еще направленного на Джоанну оружия. – Бах!
Она невольно отшатнулась, задерживая дыхание.
Ник замер рядом без движения и сжал кулаки.
– Знаешь, что я решил? – продолжил Эдмунд и великодушно объявил: – Решил оставить тебя в живых. – Заметив, что Джоанна облегченно выдохнула, он рассмеялся. – О нет, тебя-то я убью, но его… – вновь переключив внимание на Ника, мужчина мягко, почти нежно сказал: – Ты лишил семью Оливер троих ее членов и поплатишься за это. – Затем задумчиво поводил пистолетом и добавил: – Пожалуй, начну с того, что заберу десять лет твоей жизни и отправлюсь в прошлое, где вырежу всю твою семью. А ты, еще маленький и беспомощный, будешь смотреть. После… Хм, в детях всегда столько нерастраченного времени… После смерти всех родных я возьму тебя с собой и запру в доме, чтобы любой из Оливеров, кто пожелает путешествовать, мог иметь к тебе доступ. Ты будешь умирать медленно, год за годом, месяц за месяцем.
– Это вас следует запереть, – прошептала Джоанна, от услышанного ее тошнило.
Эдмунд быстро вскинул оружие, целясь ей в голову, но Ник оказался быстрее. Он метнул меч, и пистолет упал на пол. Следом повалился сам глава Оливеров. Он медленно осел на колени с торчащим из груди клинком, недоуменно моргнул и открыл рот, будто собираясь что-то сказать. А потом серые глаза стали пустыми и неподвижными. Тело рухнуло навзничь.
На мгновение в зале воцарилась тишина. Затем внезапно, словно кто-то снял плеер с паузы, толпа собравшихся поспешила к выходу, толкаясь и нервно оглядываясь.
– Им не удастся сбежать, – прокомментировал Ник. – Я подал сигнал своим людям, когда все только начали прибывать.
– Своим людям? – шепотом переспросила Джоанна, пытаясь уложить сказанное в голове.
Люди Ника? Вспомнилось, как он метнулся к телефону на столе и что-то нажал прежде, чем трубку отобрали. Значит, сюда уже торопились охотники на монстров? Сколько их?
Джоанна бросила быстрый взгляд в окно. Уже наступила ночь. В стекле отражались лампы и блестящие украшения позолоченной палаты, образуя яркое созвездие вокруг полупрозрачного Ника. Потребовалось несколько секунд, чтобы суметь отыскать и собственное лицо. Еще никогда Джоанна не казалась себе настолько испуганной. Она поспешила принять более спокойный вид, хоть и с трудом. Еще труднее было заставить себя думать.
– Послушай, – голос дрожал, но Джоанна знала, что если сможет подобрать правильные слова, – безупречно точные слова, – то сегодня больше никто не умрет. Нужно просто заставить Ника понять. – Эдмунд, несомненно, был злодеем. Настоящим злодеем. Но другие члены семьи Оливеров выглядели… Ну, ты и сам видел, насколько они боялись. И совершенно не хотели нас убивать. Они обычные люди. Как я. Ну, вернее, мы монстры, но не такие… – Она согнула пальцы, изображая когтистые лапы, и добавила: – Ну, типа: «Р-р-р».
Ник внимательно смотрел на нее. Джоанна почувствовала, как в сердце зарождается надежда оттого, что он слушал, и быстро продолжила:
– В смысле, я бы тогда знала, так? Моя семья со стороны отца – обычные люди. По материнской линии – монстры. Но на самом деле все хорошие и добрые. Когда начинаешь разбираться, то понимаешь, что все хотят одного и того же и не слишком отличаются от прочих. Все любят друг друга. Смеются. Иногда спорят. Но при этом остаются просто людьми. Если ты только поговоришь с ними. Если объяснишь…
– Прости, – покачал головой Ник.
Джоанне потребовалось некоторое время, чтобы осознать сказанное им. Она почувствовала, что спокойное выражение сползает с ее лица. Неужели он собирается убить всех Оливеров?
Не может этого быть. Или может? Однажды Ник поспешил на помощь осе, запутавшейся в занавесках. Он освободил насекомое и выпустил, тогда как остальные собирались ее раздавить. Вот только… Четыре мертвых тела теперь лежали на полу и служили молчаливым подтверждением, на что способен Ник. Будучи невооруженным, он с легкостью прикончил нескольких взрослых мужчин за пару минут.
– Ты действительно собираешься убить всех? – дрожащим голосом спросила Джоанна, а затем ее накрыло ужасное понимание. – И меня тоже? – Она невольно сделала еще шаг назад.
– Нет, – поспешно заверил Ник. – Ты пыталась меня спасти. Я… Я могу обеспечить тебе безопасный проход сегодня.
– Как оказалось, ты не нуждался в моей защите, – вздохнула Джоанна, гадая про себя, испытывал ли к ней Ник на самом деле какие-либо чувства.
– Ты думала, что нуждался, – возразил он.
– Послушай…
– Эдмунд объявил, что ты совершила свое первое перемещение недавно, – перебил ее Ник, его темные глаза стали глубокими и серьезными. – Это произошло случайно? Именно поэтому ты не сумела прийти в кафе вчера и была такой расстроенной, когда явилась в музей? – Когда Джоанна не ответила, в его взгляде промелькнуло отчаяние. – Сегодня я обеспечу тебе возможность покинуть поместье, но без колебаний убью, если ты снова начнешь похищать время у людей.
– Вот так просто? – едва сумела выдавить Джоанна из-за кома в горле. Она вспомнила, как впервые увидела Ника в библиотеке, посмотрела на него и сразу ощутила, будто они знали друг друга всю жизнь. А сейчас в его глазах была всего лишь монстром. – Ты убьешь десятки людей – вот так просто? Даже не попытаешься с ними поговорить, понять их?
– И не только их, – тихо сказал Ник.
– Что? – замерев, переспросила Джоанна.
– Пожалуйста, – вздохнул он, сделав легкое движение к дверям, будто инстинктивно собирался их загородить. – Пожалуйста, оставайся здесь. Я сумею защитить тебя только в том случае, если ты будешь находиться в этом зале.
– Если ты сделаешь хоть что-то моей семье… – Джоанна не смогла закончить предложение.
– Я отправил своим людям сигнал начинать операцию и уже не сумею ее остановить, – сообщил Ник. – Сегодня ночью мы выследим всех монстров в городе.
– Вы не можете… – прошептала она, похолодев от ужаса, и осеклась, несколько секунд не в состоянии вымолвить ни слова. А когда все же справилась с собой, они полились сплошным потоком: – Не верю, что ты ненавидишь нас так сильно. – Перед глазами встала картина, как охотники стучат в дверь бабушкиного дома, как хватают их с Рут и Берти, как ранят их.
– Дело не в ненависти, – после продолжительной паузы отозвался Ник, но так поджал губы, будто и сам не вполне верил в сказанное. – Я убиваю только тех монстров, которые крадут жизни у людей. – На первом этаже хлопнула дверь. Кто-то закричал, и Джоанна вздрогнула. – Пожалуйста, оставайся в этом зале. – Ей показалось, или в голосе Ника действительно прозвучали эмоции? – Мои люди уже явились. Они повсюду и вскоре займут все соседние кварталы. Ты не успеешь помочь семье, лишь погибнешь вместе с ними. Единственное безопасное место для тебя сегодня здесь.
– Не делай этого, – умоляюще попросила Джоанна. – Не становись тем, кто причинит зло моим родным. Ник, мы же… мы же друзья, разве нет?
– Монстры убили всю мою семью, – тихо откликнулся он. В памяти всплыло его лицо совсем недавно, когда он рассказывал о своем детстве: восемь человек в двухкомнатной квартире. – Я не могу позволить повторение подобного, не могу позволить монстрам вредить людям. Поэтому убью каждого, кто так поступает. Убью каждого, кого обнаружу.
Джоанна устремилась к дверям еще до того, как поняла, что делает.