2
Джоанна смотрела на темные небеса. Ночь наступила не постепенно, вслед за закатом, а внезапно, в один миг, словно кто-то набросил покрывало на весь мир.
Что же произошло?
Всего секунду назад Джоанна ждала, когда появится Ник, а сейчас…
Она хотела взглянуть на телефон, чтобы узнать время, но снова удивилась, поняв, что руки пусты. Кажется, он выскользнул из пальцев во время столкновения с мистером Солтом.
Мимо пронеслась машина, ненадолго осветив фарами всю улицу. Место, куда мог бы упасть телефон, пустовало. Джоанна сделала неуверенный шаг вперед, по-прежнему слегка дезориентированная.
Сердце сжали холодные пальцы страха. Она должна была встретиться с Ником и отправиться завтракать. Но кафе уже закрылось. Сквозь стекло витрины виднелись поднятые на столы стулья. Внимание вновь привлекла табличка на двери.
Что же произошло?
Мистер Солт толкнул Джоанну, а потом… Она попыталась вспомнить дальнейшие события. Ничего. Затем она сразу оказалась здесь.
Внезапно донесшиеся голоса заставили ее вздрогнуть и попятиться. Мимо нетвердой походкой прошла группка нарядных девушек. Они весело переговаривались, смеялись и цеплялись друг за друга в попытках держаться прямо, видимо возвращаясь с вечеринки. Одна из них пошатнулась и чуть не врезалась в Джоанну, пробормотав:
– Прости.
Та с упавшим сердцем проводила компанию взглядом. Они явно наслаждались прошедшим вечером, а не ломали голову над необъяснимыми событиями, которые с ними случились.
Джоанна зажмурилась, надеясь, что все вернется на свои места, когда она откроет глаза. Что снова будет утро. Что Ник окажется рядом. Однако чуда не произошло. Вокруг по-прежнему царила непроглядная мгла, а магазины и другие заведения на Кенсингтон-Хай-стрит молча таращились темными окнами и насмехались запертыми дверями. Температура тоже была ночной. В тот же миг, когда исчез свет, стало холоднее.
Джоанна ущипнула себя и почувствовала боль. А еще свежий воздух. И твердую землю под ногами. И поняла, что не спит.
Но если все происходило наяву… Табличка на закрытом кафе показывала время работы: с семи утра до девяти вечера. Если все происходило наяву, значит, из памяти пропало как минимум тринадцать часов.
Джоанна с трудом подавила приступ паники и снова рассеянно потянулась к карману, чтобы достать телефон, позвонить Нику и рассказать о случившемся, но затем повторно осознала, что случилось. Вот тогда волна страха обрушилась на нее всем весом. Это было уже слишком. Одна, глубокой ночью, с отсутствующими воспоминаниями о событиях последних нескольких часов.
Накатило острое желание оказаться дома у бабушки. Джоанна чувствовала себя маленькой девочкой, которая упала и поранилась, но знала, что все пройдет, стоит только очутиться в родных и таких успокаивающих объятиях.
Она побрела по Кенсингтон-Хай-стрит, свернула на улицу Эрлс-Корт. Знакомые места выглядели в темноте совершенно по-другому. Магазины напоминали пустые ракушки. Интересно, который час? Ощущение, что очень поздно.
Джоанна снова задалась вопросом, что же случилось. Неужели она потеряла сознание? Или кто-то накачал ее седативными препаратами? Или все это – лишь плод больного воображения? Каждое следующее предположение пугало больше предыдущего.
Ощутив новый приступ паники, девушка остановилась и внимательно осмотрела свое платье, с облегчением убеждаясь, что на ней по-прежнему летний сарафан и сандалии – тщательно выбранный наряд для свидания с Ником.
Может, она бродила во сне? Хотя раньше никогда этим не страдала.
Перебирая в уме одну версию за другой, Джоанна старательно обходила стороной одну мысль, пугавшую сильнее всего: «Что сделал со мной мистер Солт?»
Его особняк как раз возвышался сразу за поворотом с Лексхэм-мьюс, и переполненная вопросами девушка обогнула здание по широкой дуге, а затем и вовсе пустилась бегом, спотыкаясь на неровной дорожке, из боязни, что безумный сосед может в любой момент преградить путь.
Задыхаясь, Джоанна подлетела к дому бабушки, распахнула двери, захлопнула их за собой и закрыла на все замки́, дважды проверив надежность запоров. Затем обернулась, ожидая увидеть пустой и темный коридор, но с удивлением обнаружила, что на кухне горит свет. Кто-то до сих пор не спал.
Бабушка сидела за столом и пила какао. Еще одна порция весело булькала на плите. Джоанна замешкалась на пороге, не зная, чего ждать. Часы показывали начало второго ночи. Отец пришел бы в ужас, если бы дочь явилась так поздно, не предупредив и не позвонив.
– Здравствуй, дорогая, – спокойно сказала бабушка, не поднимая глаза от напитка. – Садись и согрейся. – Джоанна только сейчас заметила, что на столе стояла еще одна чашка с какао, над которой шел пар.
– Я… – пробормотала она, не представляя, как описать то, что случилось. «Думаю, меня опоили какой-то дрянью. Или ударили по голове, заставив потерять сознание». Но ни одна из версий не казалась правдоподобной. – Кое-что произошло, – наконец выдавила Джоанна.
– Присаживайся, солнышко, – смягчившимся тоном повторила бабушка и подвинула какао внучке.
Та медленно опустилась на стул и обхватила ладонями горячую кружку.
В неярком свете кухонной люстры старейшина семьи Хант выглядела менее строгой и серьезной, чем обычно. Наверное, этому впечатлению способствовали также фланелевый халат и венчик седых кудряшек, ореолом окружавший голову.
– Что случилось? – спросила бабушка, после того как Джоанна отпила несколько глотков какао. – Расскажи мне все подробно.
– Кажется, мистер Солт сделал что-то со мной, – наконец ответила она, пытаясь вспомнить детали произошедшего и чувствуя новый приступ паники оттого, что из жизни выпал целый день, оставив после себя лишь зияющий провал. – Он… он толкнул меня, я налетела спиной на стену, а потом… – Нет, ничего. Пусто. – А потом я ничего не помню. – Последние слова вырвались сами собой, выражая всю бездну отчаяния. – Вообще ничего, только утро.
– Значит, он тебя толкнул, – голос бабушки прозвучал ободряюще и спокойно. – А ты толкнула его?
– Что? – недоуменно уточнила Джоанна, настолько не ожидавшая подобного вопроса, что несколько мгновений даже не знала, как ответить.
– Но прикоснулась к мистеру Солту, верно? – бабушка постучала пальцем себя по затылку. – Вот здесь?
Джоанна собиралась уже сказать «нет», но тут с необычайной четкостью вспомнила миг, когда взмахнула руками в попытке удержать равновесие и ребром ладони задела по шее безумного старика.
– Тогда стояло утро, – продолжила бабушка. – А затем вдруг наступила ночь. Внезапно, без перехода. Так?
Именно так все и было. Джоанна уставилась на нее и прошептала:
– Мистер Солт что-то со мной сделал.
– Ничего он с тобой не делал, – вздохнула бабушка. – Это ты кое-что с ним сделала.
– Что?
– Дорогая моя, помнишь, в детстве я уже рассказывала, кем ты являешься? – В ответ Джоанна лишь замотала головой, не в состоянии отвести взгляда от собеседницы. Та наклонилась ближе и тихо проговорила: – Ты монстр, внучка.
Какао на плите продолжало булькать. Часы на стене медленно тикали. Весь мир, казалось, сузился до зеленых глаз бабушки.
– Ты имеешь в виду, я умею делать так, чтобы вещи исчезали? – поинтересовалась Джоанна. – Исчезали и появлялись вновь?
К сожалению, это получалось у нее не слишком хорошо. С годами необычная способность совсем не развилась. Бабушка и дядя Гас могли работать с большими предметами, Джоанне же не удавалось заставить исчезнуть ничего больше монеты.
– Таков дар всех членов семьи Хант. Каждый род монстров обладает своей, уникальной, способностью, – проинформировала бабушка. В тусклом желтом свете ее глаза мерцали, как у кошки. – Но есть и то, что умеем мы все: перемещаться. Именно это сегодня ты и сделала.
– Перемещаться?
– Люди привязаны к потоку времени, а монстры – нет, – пояснила бабушка. – Ты украла половину дня у нашего соседа и использовала, чтобы перенестись из сегодняшнего утра на те же несколько часов вперед. И именно так оказалась в том же месте, но уже ночью. Это называется путешествием во времени.
– Ты о чем? – недоверчиво рассмеялась Джоанна, ожидая, что бабушка признается в неудачной шутке и присоединится к веселью, но глаза той оставались серьезными.
– Жизнь, – сообщила она, пристально глядя на внучку. – Ты украла у мистера Солта несколько часов жизни.
– Нет, не может быть, – возразила Джоанна, ничего не понимая.
– Ты забрала совсем немного, всего несколько часов. Он умрет на половину дня раньше отведенного срока.
– Нет! – воскликнула Джоанна, не желая быть причастной к краже людских жизней. Ее семья всегда называла себя монстрами, но если бабушка говорила правду, то это делало их настоящими чудовищами. Хищниками, которые охотились на невинные жертвы. Да, Рут иногда воровала в магазинах и умела взламывать замки, а Берти временами тайком пробирался в кинотеатры через черный ход, чтобы бесплатно посмотреть фильм. Но кузены не были монстрами. – Не может быть, – повторила Джоанна. – Я не крала жизнь у мистера Солта. И никогда не стала бы так поступать. Никто из нашей семьи не стал бы. А путешествия во времени… ну, это…
И тогда она увидела лежащую на кухонной скамье шляпу дяди. Элегантная и красивая, как и все остальные его вещи, орехового цвета с темно-коричневой лентой. Гас обожал стиль 1950-х годов, одевался по моде того времени, носил шляпы и даже причесывался старомодно: волосы разделял на пробор и аккуратно приглаживал.
Сразу вспомнился и наряд тети прошлым утром. Она тоже отличалась экстравагантностью в выборе гардероба, но Джоанне это всегда нравилось. Вчера на Аде красовался комбинезон вроде тех, в которых ходят механики, а на волосах был узлом завязан шарф. Накануне же она щеголяла в старинном белом платье, словно собиралась на пикник в стиле 1920-х годов.
Словно собиралась переместиться в прошлое, в 1920-е, и принять там участие в пикнике.
Джоанна вскочила из-за стола, отчаянно хватаясь за его край, и замотала головой, хотя и сама не знала, против чего именно возражает. Ножки стула проскрежетали по полу в повисшей тишине особенно громко.
– Внучка, – окликнула бабушка и протянула телефон, оброненный в суматохе с мистером Солтом. Экран потрескался от падения. – Не забывай о соблюдении правила: никто не должен знать, кто мы такие. Кто ты такая. Никогда и никому не рассказывай о существовании монстров.
Джоанна взбежала по лестнице к себе в спальню. Там все было в точности так, как утром: кровать не заправлена, пижама валяется на подушке.
Ошарашенная, потрясенная девушка уставилась на длинную трещину поперек экрана телефона. Кто-то выключил его. Бабушка каким-то образом узнала, что нужно дождаться пропавшую внучку этим вечером и, очевидно, догадалась также забрать ее мобильный.
Джоанна сглотнула и включила его. Когда экран зажегся, она почувствовала себя так, будто кто-то окатил ее ведром ледяной воды. Высветилось несколько сообщений от Ника.
Внезапно захотелось плакать. Они должны были провести вместе целый день. Она так этого ждала, а в итоге пропустила свидание. И не просто не пришла, но и обидела, никак не объяснив свое отсутствие. Рут сказала бы – «продинамила».
Во рту пересохло. Джоанна просмотрела сообщения, первое из которых прочитала еще утром и на которое собиралась ответить, когда появился мистер Солт.
«Я уже в метро».
«Я на месте».
«Все в порядке? Завтрак еще в силе?»
«Джоанна, у тебя все хорошо?»
Первое сообщение пришло в 7:39 утра, а последнее – в 18:23 вечера. Она сглотнула, чтобы избавиться от кома в горле, и уставилась на телефон, не зная, как поступить. Наконец решилась и набрала:
«Прости меня, пожалуйста. У меня все хорошо, просто возникли срочные семейные дела».
Бабушка сказала, что Джоанна украла несколько часов жизни у мистера Солта и использовала их для перемещения во времени.
Первым побуждением было закрыть лицо руками и отрицать саму вероятность таких путешествий. Джоанна тяжело опустилась на кровать. Все это происходит не на самом деле. Не может происходить. Иначе придется поверить, что мистер Солт умрет раньше предначертанного срока из-за нее. А она ни за что не причинила бы вред безобидному больному старику. Никогда.
Да и перемещения во времени… Их просто не существует.
Но будильник на прикроватном столике показывал начало второго ночи. Это точно было по-настоящему. А значит, Джоанна ушла в кафе не час назад, вопреки ее ощущениям.
Монстры. Члены семейства Хант постоянно так себя называли. Почему у нее никогда не возникало желания уточнить – с какой стати?
Она смотрела, как меняется время на табло будильника. Минуты текли с той же скоростью, что и обычно. Без пятнадцати два. Полтретьего. Казалось неправильным бодрствовать так поздно ночью. Создавалось ощущение смены часовых поясов, как после долгого перелета.
Эта мысль вызвала воспоминания о странностях поведения родных. Рут иногда выглядела полной энергии, а через короткий промежуток времени валилась с ног от усталости и могла отправиться спать. А Берти переодевался по пять раз на дню.
Если бабушка говорила правду, то это значит, что кузены уже давно были в курсе насчет перемещений во времени.
«Он умрет на половину дня раньше отведенного срока», – снова зазвучали в ушах слова, произнесенные бесстрастным тоном, будто бабушку совершенно не беспокоил смысл сказанного. Будто она на самом деле являлась монстром. Мысль об этом была невыносимой.
Шесть тридцать утра. Семь тридцать. Вероятно, после этого Джоанна все же уснула и в полудреме снова очутилась перед кафе, только на этот раз после толчка мистера Солта схватила его за шею и принялась сжимать пальцы, чувствуя, что каким-то образом стала гораздо сильнее крупного противника. Тот вырывался, задыхаясь, но тщетно.
А затем, как по щелчку выключателя, день превратился в ночь.
Из темноты донесся голос мистера Солта: «Ты монстр».
Джоанна резко проснулась. Занавески на окнах были раздернуты, позволяя увидеть снаружи необычно белое небо. Она положила ладонь себе на горло и ощутила движение хрупкой гортани под пальцами, когда сглотнула. Что это за сон? И какому человеку он мог присниться?
Когда Джоанна спустилась на кухню, Рут сидела за столом и ела тост с дрожжевой пастой. Часы на стене показывали полчетвертого. Потребовалось некоторое время, чтобы справиться с легкой дезориентацией и понять: было уже полчетвертого дня.
Рут подняла голову и воскликнула:
– Привет! Поверить не могу, что вчера ты не разбудила меня, когда вернулась домой! Требую подробности о свидании двух ботаников! – слова звучали настолько знакомо и привычно, что накатил новый приступ растерянности. – Как все прошло, потрясно, а? Вы хоть это… – кузина изобразила поцелуй.
– Я все пропустила, – словно издалека услышала Джоанна собственное признание
– Ты пропустила свидание? – с недоумением переспросила Рут. – В каком смысле? Ты ж его так ждала.
Она сегодня выглядела так, словно только что вернулась с костюмированной вечеринки в стиле 1980-х годов: зачесанные в высокий хвост волосы, куртка с большими плечами на подкладке, слегка размазанный броский макияж.
Вернее, вернулась из 1980-х годов.
– Значит, все это правда? – медленно проговорила Джоанна.
– Что именно? – уточнила Рут, непонимающе хмуря брови.
– Что наша семья – монстры. Настоящие монстры. Что мы крадем у людей жизнь.
Джоанна не сводила взгляда с такого родного лица двоюродной сестры, которую знала с самого детства – с младенчества, когда они обе еще не умели разговаривать. Иногда, приезжая к бабушке на лето, они даже селились в одной комнате, чтобы иметь возможность болтать по полночи обо всем на свете, тысячу раз ссорились по мелочам и снова мирились. Джоанна почувствовала, как пересохло во рту, и взмолилась про себя: «Рут, пожалуйста, расхохочись мне в лицо. Или заяви, что я слетела с катушек окончательно. Или все отрицай. Пожалуйста, скажи, что все это неправда».
Но кузина лишь открывала и закрывала рот, не зная, что ответить. Было так странно видеть ее неуверенной. Наконец она выдавила:
– Кто тебе рассказал?
– Меня интересует, почему не рассказала ты? – со злостью и ужасом выпалила Джоанна, понимая, что прошлой ночью бабушка говорила правду.
– Послушай… – побледнев, произнесла Рут.
– Ты крадешь у людей жизнь? – воскликнула Джоанна. – И Берти? И вся наша семья? – сердце заныло, а желудок сжался от накатившей дурноты. – Но это же отвратительно! Неправильно! Так поступают только настоящие злодеи! – в голову пришла кошмарная мысль: – А у моего папы ты когда-нибудь жизнь забирала? А у меня?
– Конечно же нет! – с пораженным видом возмутилась Рут. – Как ты вообще могла такое подумать?
Джоанна попятилась и выскочила обратно в коридор, чувствуя, что ее скоро стошнит.
– Эй! – окликнула кузина. – Ты куда? Поговори сначала с бабушкой, ладно?
– С бабушкой? – недоверчиво переспросила Джоанна. – Да я ни с кем из вас не хочу разговаривать. – Она хотела лишь побыстрее убраться из этого дома. Подальше от семьи монстров.
– Послушай…
– Нет! – снова перебила Джоанна, и ее голос надломился. Она отступала по коридору, крикнув напоследок: – Я никогда больше не хочу никого из вас видеть!