Сцепив пальцы в замок, Вергилий начал рассказ:
– Вас впервые создали как помощников для настоящих людей. Манипуляции с геномом позволили произвести совершенные организмы, приспособленные к средам, в которых обычному человеку выжить было невозможно.
– Положение андроидов на Экстремуме как-то не назовёшь привилегированным, – пожал плечами Ретт, – несмотря на всё совершенство формы.
– В этом-то и крылась проблема. Настоящие быстро смекнули, что в итоге творения могут против них восстать. Только представь, если бы появился кто-то, кто мог бы повести за собой умных, быстрых и физически сильных созданий, не подверженных болезням и недугам настоящих.
Вергилий отвёл взгляд и потёр друг о друга синие ладони, делая небольшую паузу.
– Чего они только ни перепробовали, – продолжал он, – даже делали андроидов глупыми, заточенными только на узкий труд. Но это оказалось слишком дорого, ведь там, где раньше с тремя задачами справлялся один, теперь требовалось трое. Позже геном стали редактировать таким образом, чтобы андроиды не могли существовать, например, без определённой пищевой добавки, получаемой из пайка, выдаваемого только на рабочем месте.
– Дай угадаю, – проговорил Ретт, – появились огромные чёрные рынки продуктов…
– Не только. Открылись целые нелегальные фабрики, где добавки изготавливались и продавались беглецам. В общем, способ тоже оказался не слишком удачным. Да ещё и деньги текли чёрными реками мимо карманов верхушки.
Капитан снова замолчал, давая собеседнику осмыслить сказанное и предположить, к какому же решению всё-таки пришли настоящие.
– Страх.
Слово прозвучало внезапно и слишком резко, хотя Вергилий вовсе не пытался достичь такого эффекта.
– Мощнейший механизм сдерживания. Древнее и самое сильное чувство, не чуждое ни настоящим, ни андроидам. Нет никаких лишних трат и ненужных рисков. В гены твоих собратьев просто зашивается реакция на мысль о возможном побеге: жуткий страх. Я видел таких. Они бьются в истерике и сходят с ума от ужаса, когда предлагаешь им бросить рабочее место и жить свободно.
Ретт молчал. Он никогда не замечал за собой страха при мыслях о свободе. А Вергилий, будто услыхав эти мысли, проговорил:
– Это касается серийных моделей, клонов. Или моделей-компаньонов, хотя у последних, как правило, и свободной воли-то нет. Но иногда настоящему хочется видеть эту эмоцию в глазах своей куклы, и он просит оставить её. В большинстве случаев у этих существ нет никаких эмоциональных потребностей, они не способны наслаждаться искусством, наукой, красотой. Даже их физические нужды урезаны на генетическом уровне. Они не страдают без тепла, любви и семьи и не способны их создавать – вас всех намеренно делают стерильными. Всё, чтобы слуги не могли выйти из-под контроля.
В голосе капитана будто пряталась улыбка, но не весёлая или издевающаяся, а злобная, больше похожая на оскал. Андроид на него не смотрел, провожая взглядом проплывающие мимо звёзды, которые виднелись в потолочном иллюминаторе.
Ретт снова вспомнил чистку и своё пробуждение. Полумрак, пустые лица трупов, среди которых оказался он сам. Его использовали, а когда стал не нужен, выкинули.
– Серийные модели? – спросил наконец он. – Выходит, они отличаются от единичных, таких, как я.
– Как человек отличается от аккада. Ты ценнейшее приобретение «Афелия». Мы пока не знаем, кто ты, однако будем пытаться выяснить. Но если окажется, что ты был кем-то важным во всей этой системе, ты поможешь нам изменить её? С твоими навыками получить доступ в те круги, где ты когда-то был своим, не составит труда.
Он замолчал, вперив взгляд в Ретта и ожидая реакции. Вергилий не приказывал, не пытался подчинить. Он просил содействия. И при этом давал шанс стать чем-то большим, чем просто ненужный, отслуживший своё хлам.
И бывший слуга медленно кивнул.
– Помогу.
– Я тебе благодарен.
– Я ещё ничего не сделал.
– Готовность – это уже половина дела.
Ретт сидел, не двигаясь и обдумывая следующий вопрос, который хотел задать Вергилию. Отчего-то андроид понимал, что прозвучит он глупо. Но не мог выудить из своей памяти ответа.
– А куда… Что происходит с серийными моделями потом, когда срок их эксплуатации подходит к концу?
– Их утилизируют.
Ретт вопросительно посмотрел на лидера сопротивления, а тот спокойно пустился в объяснения:
– Переработанный белок становится питательной средой для новых клеточных структур, которые затем продаются во всех продуктовых точках Экстремума под видом мяса. А помимо этого, растительным биофермам нужны удобрения.
– Спасибо, хоть не кормят граждан мясом работяг, – отозвался Ретт, отвращение на миг заглушило сочувствие к себе подобным и возмущение из-за варварского к ним отношения. – Ну а тебе-то какое дело? Ты же не собираешься обрушить эту прекрасно отлаженную систему?
– Неужели ты не считаешь дикостью происходящее? – показал клыки Вергилий.
– Любой нормальный… – Ретт запнулся: он же не человек, – посчитает это дикостью. Но ведь альтернативы просто нет.
– Ты зришь в корень, – похвалил капитан «Афелия». – У меня действительно нет альтернативы. Ни у кого её нет. Кроме того, миллиарды граждан Экстремума погибнут, если эта система пошатнётся.
– Жертвовать одними ради других?
– Тяжело, но необходимо. Вся наша жизнь состоит из выбора в пользу меньшего зла. У тебя пока что не было возможности на себе прочувствовать это. Уверен, будет, и тогда всё поймёшь.
Ретт потёр подбородок. Пол корабля под его ботинками едва заметно вибрировал. Стены тихо гудели. «Афелий» нёсся сквозь холодное космическое пространство к Экстремуму, месту, где ежедневно миллионы думающих и чувствующих умирали, чтобы миллиарды таких же разумных жили.
Андроид должен сам это увидеть. Он хотел этого.
– Значит, ты не желаешь освободить этих созданий из рабства?
Ретт внезапно понял, что не способен ассоциировать себя с теми, кто всю жизнь на износ трудится на фабрике, боясь поднять на хозяина глаза, а потом идёт на удобрения для еды, которую подают на стол этого же хозяина. Он был другим – в нём не было страха, но была воля.
– Нет. И никогда я к этому не стремился. Всё, чего я хочу, – добраться до Скинлана. Или хотя бы нанести ему такой удар, от которого он не смог бы оправиться. Он уничтожил мой народ, и я мечтаю отомстить. Но я не готов платить жизнями невинных, иначе чем я буду от него отличаться?
Вергилий немного помолчал, сжав и разжав несколько раз кулаки. Свет играл бликами на его глянцевых когтях.
– Уже много десятилетий я пытаюсь достать его, но он слишком хорошо защищён. А я даже на Экстремум спуститься не могу: за любого аккада, пойманного вне резервации, там назначена баснословная награда. Именно поэтому мне нужны такие, как ты, свободные андроиды. Я пытаюсь наладить сеть, завербовать их. А потом, когда с экватором будет покончено, они смогут взять власть в свои руки.
Ретт сощурился:
– Ты что-то слишком откровенен со мной, Верг.
Капитан улыбнулся, его клыки сверкнули:
– Я хочу, чтобы ты мне доверял, стал моей правой рукой на Экстремуме. Хочу поставить тебя во главе этой агентурной сети. Ты умён, способен. Но главное другое: в тебе огромный потенциал, и ты больше других годишься на эту работу. Спроси себя: разве это не серьёзная, не достойная цель?
Сказанное польстило андроиду. Объединение свободных собратьев могло бы стать делом его жизни. Почему бы не попробовать? В глубине его души жило нечто желающее получить возможность менять мир. Вергилий эту возможность предлагал.
– Да. Я был готов к чему угодно, но твоё предложение превзошло все мои ожидания.
Капитан расплылся в довольной улыбке:
– Что ж, я не сомневаюсь в тебе, Ретт. Подготовься к вылету. И удачи.
– Спасибо. Не подведу.
Он попрощался с Вергилием и отправился в свой отсек. Там уже всё было готово к проводам андроида на Экстремум. А он, видя улыбки Лайт, Неллы, Трея, Деймона и других членов команды, внезапно понял, что за прошедшее время успел с ними подружиться и их ему будет очень не хватать.
Рано утром в день вылета Ретт явился в ангар для шаттлов. Здесь было тихо и пусто, лишь Деймон, его сегодняшний пилот, возился с судном, которое должно было доставить их на Экстремум. Бросив сумку со своим нехитрым скарбом рядом с шаттлом, Ретт отошёл в сторону выходного шлюза. От космоса ангар отделяло полупрозрачное силовое поле. За ним сверкали миллиарды точек-звёзд. Можно было вечно всматриваться в эту блестящую пустоту.
Тихие шаги послышались за спиной, и андроид обернулся. Его глаза расширились от удивления: в шагах десяти напротив него стояла Шира. Эта женщина, принадлежавшая к расе хан’ри, была советницей Вергилия. Шира никогда не говорила, какие же на самом деле отношения связывали её с капитаном, кроме, разумеется, ненависти и желания отомстить Скинлану, превратившему её народ в племя отбросов.
– Ретт Калестон, – её голос звучал низко и мелодично, а круглые чёрные жучьи глаза сверкнули, – не страшись того, что тебя ждёт. Ты готов к своему будущему.
Андроид сощурился:
– Спасибо за напутствие. Чем обязан, Шира?
Хан’ри редко покидала мостик или свою каюту, а уж увидеть её среди провожающих Ретт и вовсе не ожидал. Он был обычным агентом, с чего же такая честь?
Она улыбнулась и покачала головой. За её спиной заколыхались длинные блестящие отростки, похожие на сегментированные дредлоки. Голову Ширы покрывал необычный убор в виде изогнутых назад рогов серого цвета – подобные носили все хан’ри.
– Я знаю, что тебя ждёт множество свершений, отмеченный кровью. Ты покоришь большие высоты. Это написано на твоём происхождении.
В груди что-то ёкнуло.
– Моём происхождении? Ты знаешь, кто я?
– Нет. Ты понял меня неправильно, – покачала рогами Шира. – Я чувствую, что тебя ждут великие дела. Тебе предначертано их совершить. Совсем скоро ты поймёшь, что новая жизнь только началась. Не бойся. Позволь сердцу вести тебя через время и пространство.
Ретт слышал её слова, видел, как шевелятся ярко-красные губы на белом лице. Однако с трудом понимал, о чём Шира говорит.
– Ты предсказываешь моё будущее? – догадался он, всё ещё не понимая, чем удостоился такой чести.
– Одну из многих его версий. Твоё будущее, Ретт Калестон, может засиять ярко, словно сверхновая. Но будь осторожен, в её взрыве можно сгореть.
Произнеся эти слова, Шира развернулась и двинулась к выходу из ангара. Ретт, оцепенев, смотрел вслед удаляющейся хан’ри. Её слова повергли его в полное недоумение.
Хан’ри считались расой провидцев, но никто не знал, на чём основаны эти способности. И всё же обычно все их предсказания так или иначе сбывались. Андроид не знал, как относиться к словам Ширы. Считать их предостережением или, наоборот, побуждением к действиям? Она сказала не бояться, это можно считать хорошим знаком?
От раздумий отвлёк оклик Деймона: всё было готово к вылету. Совершенно сбитый с толку Ретт поплёлся к своему шаттлу.
Ретт покинул космопорт Среднего Города, нырнув во влажный сумрак городской улицы. Где-то за его спиной взлетел шаттл, унося с собой обратно на «Афелий» Деймона. Вдыхая пропитанный почти забытыми запахами воздух, андроид вовсе не жалел о том, что оказался здесь, а не остался на корабле.
Сектор Тирессия считался главным на Экстремуме. Крупнейшая часть экуменополиса опутывала его поверхность сложнейшей паутиной дорог и воздушных магистралей, они соединяли между собой бесконечные кварталы строений из бетона, стекла и металла. Улицы города представляли собой нагромождения уровней, между ними двигались лифты и подъёмники, доставляя пешеходов и редкий транспорт на нужные ярусы.
Из-за невозможности расширять город здания строились исключительно ввысь, а улицы прокладывались прямо в воздухе между ними, друг над другом, подобно мостам, петлявшим среди ставших тысячеэтажными небоскрёбов. Сквозь эти многоуровневые структуры не проникали лучи звезды, не было видно верхушек строений. Лишь иногда на некоторые части города опускался туман, напоминавший при взгляде с нижних улиц плотные облака.
Средний и Нижний Города всегда лежали в полумраке, единственными источниками света были уличные фонари, яркие вывески всевозможных заведений и негаснущие окна зданий.
Ретту предстояло поселиться в Среднем Городе, мире работяг-андроидов, настоящих, принадлежавших среднему классу, и не лишённых идентификаторов киборгов. В переходном между несказанным богатством и предельной бедностью Среднем Городе соседствовали высокая преступность и относительная стабильность.
Здесь не было откровенной нищеты и можно было встретить настоящих-богачей, но большая часть населения едва сводила концы с концами, имея возможность позволить себе лишь только самое необходимое. Среди одиночек были популярны недорогие «капсульные» квартиры, больше похожие на крохотные конурки, а самым любимым досугом считались простые развлечения вроде ночных клубов, видеоигр и различных электронных удовольствий.
Средний Город был сердцем Экстремума. Тут велись всевозможные полулегальные и нелегальные дела. Именно здесь можно было найти самую разношёрстную публику скользящих. Здесь процветали криминальные группировки; медицинские учреждения, проводящие незаконные киберхирургические операции и запрещённые генные модификации; конторы, выдающие поддельные идентификаторы. Чёрным рынкам не было счёта.
Средний Город Тирессии по праву признавался крупнейшим источником нелегальных донорских органов и кибернетических имплантатов, ведь в поисках лучшей жизни сюда стекались граждане со всего Экстремума. Многие из них пропадали без вести в первые же дни своей новой жизни, становясь жертвами охотников за частями тел.
В Среднем Городе можно было легко затеряться в немыслимой разноцветной толпе, а при достаточной сноровке – даже успешно выживать, избегая жестоких жерновов местной жизни.
Ретт посчитал себя выше капсульной ночлежки, сняв в качестве жилья целый дворец по местным меркам – однокомнатную квартиру с крошечной кухней и душевой. Обосновавшись, он некоторое время привыкал к новому месту и темпу жизни. Первые дни выходил на прогулки, чтобы изучить окрестные улицы, понять, как живёт этот гигантский механизм из миллиардов умов и сердец. Ретт подслушивал чужие разговоры на улицах и в кафе, где смотрел на голографические экраны, транслирующие новостные передачи, развлекательные и спортивные шоу, рекламные ролики.
– Заказал себе недавно новый комтер, – хвастался один киборг другому.
Ретт обедал в кафе белой длинной лапшой с пареными хрустящими овощами и кусочками выращенного на биофермах мяса. За соседним столом двое киборгов пили горячий напиток с резким запахом, то и дело подливая в него белую жидкость – сладкие синтетические сливки.
Андроид навострил уши, а киборг продолжал:
– Просто летает! Теперь в сетку захожу за ноль целых ноль-ноль-ноль тридцатых секунды.
– О да, скорость света! – захохотал его собеседник. – Ничего не скажешь.
– По сравнению с предыдущими моделями – просто ракета.
– Ты за неё небось полугодовое жалованье отдал.
– Оно того стоило…
Выкидывая опустевшую тарелку в утилизатор, Ретт подумал, что ему тоже нужно купить себе комтер самого нового поколения.
Едва устройство доставили, андроид начал открывать для себя «синтетику» Экстремума. Впервые подключившись к ней, Ретт растерялся, несмотря на свой опыт работы с сетью «Афелия». Она оказалась точной копией реального мира, до последней базы данных, спроецированной в компьютерное киберпространство.
Путешествуя по сети, андроид видел виртуальные образы зданий. Некоторые из них были прекрасно защищены от вторжения извне, бреши же в защите других замечал и неопытный новичок. Неудивительно, что иногда кража информации была абсолютно несложным делом.
Однажды Ретт возвращался домой позже обычного. По ночам улицы Экстремума заполнялись самыми маргинальными элементами населения, и стоило передвигаться, не привлекая к себе лишнего внимания.
Ретт прошёл мимо четырёх проституток-киборгов. Девушки, в свете неоновых синих и жёлтых вывесок выглядевшие даже красиво, наперебой подзывали к себе, рекламируя возможности своих тел. Одна из них, например, обещала самую нежную и мягкую киберкожу. Он даже не повернул в их сторону голову, боясь, что в нём узнают андроида, хотя Ретт мог сойти и за настоящего: имплантатов видно не было.
Несмотря на полтора месяца, проведённые на «Афелии», улицы Экстремума до сих пор ассоциировались у него с чисткой. У Ретта был и идентификатор, вполне легальный, состряпанный профессиональными техниками Вергилия. Даже если к нему подойдут патрульные гвардейцы, то информация с идентификатора заставит их принести неискренние извинения за неудобства и отпустить на все четыре стороны. И всё же должно пройти ещё какое-то время, прежде чем андроид сможет почувствовать себя по-настоящему свободно на этих улицах.
Девушки и компания распевающих похабные песни пьяных настоящих остались позади. На несколько минут пурпурно-синий мглистый проспект погрузился в тишину. Разбившие её на осколки странные звуки, вылившиеся из проулка между высотками, заставили Ретта резко затормозить и прислониться к стене: так себе укрытие, но тень спрячет его, если злоумышленники задумают выйти из-за угла и осмотреться.
– Прошу, нет! Возьмите номер моего идентификатора… Только не… Пожалуйста! – испуганно верещал кто-то, явно попавший в беду.
Но мучители лишь громко заржали. Когда им надоело издеваться над жертвой, они перерезали ей горло: андроид услышал булькающий кашель. Шаги, удаляющийся гогот. Лишь умирающий ещё пару секунд скрёб ногтями о бетон, а потом снова наступила тишина.
Ретт оттолкнулся от стены и пошёл своей дорогой. Напротив входа в проулок он остановился. Во мраке смог различить лишь нечто тёмное, мешком лежащее на холодном и грязном бетоне. Попятившись, он повернулся спиной и почти бегом понёсся к себе. До его жилой высотки было рукой подать. Страха не было, просто инстинкты подсказывали, что лучше побыстрее отсюда убраться, иначе можно стать следующим.
После этого случая андроид приобрёл себе серебристую куртку из арматкани. Разработчик обещал надёжную защиту от лезвия ножа и слабого дальнобойного оружия, и если кто-то захочет напасть на Ретта, то будет очень удивлён. А ещё он купил себе небольшой пистолет для самообороны и с тех пор всегда носил его под курткой на поясе чёрных брюк карго. И хотя ни куртка, ни пистолет не смогли бы спасти от серьёзного нападения, они всё же придавали уверенности и толику иллюзорного чувства защищённости.