Пока Кэти выбирала товар, Алекс топтался у кассы, посматривая на девушку краем глаза и стараясь выглядеть занятым. Он поставил прилавок ровно, проверил, как там Джош, похвалил рисунок Кристен и снова поправил прилавок.
В последнее время она изменилась. Кожа покрылась легким загаром начала лета и привлекала взгляд сияющей свежестью. Она стала не такой пугливой, взять хоть сегодняшний день. Конечно, их разговор мир не потрясет, но это же только начало!
Начало чего?
С первой встречи он чувствовал, что девушка в беде, и его инстинктивной реакцией стало желание помочь. Она была красива даже с обкорнанными волосами и в одеянии дурнушки Джейн. При виде же того, как Кэти баюкала на руках Кристен, когда Джош упал в реку, Алекс растрогался до глубины души. Еще больше умилила его реакция Кристен – малютка потянулась к Кэти как к матери.
У него сжалось горло от воспоминания об умершей жене и сознания, что детям не хватает матери. Он знал, что сын и дочь грустят, и как умел старался заменить им мать, но только увидев Кристен с Кэти, понял, что печаль – лишь часть того, что они испытывают. Детское одиночество зеркалом отразило его собственное.
Алекс даже испугался, как же он не понял этого раньше.
Кэти оставалась для него загадкой. В ней чего-то не хватало, ощущалась какая-то мучительная недосказанность. И теперь, незаметно наблюдая за девушкой, Алекс гадал, кто она такая и что привело ее в Саутпорт.
Кэти остановилась возле одного из холодильников, чего никогда не делала раньше, и рассматривала бутылки за стеклянной дверцей, сосредоточенно хмурясь, видимо, решая, что купить. И тут Алекс заметил, как она правой рукой крутит на левом безымянном пальце несуществующее кольцо. При виде этого жеста Алекс словно перенесся на много лет назад, вспомнив нечто очень хорошо знакомое и, как он думал, прочно забытое.
Эту привычку, вернее, нервный тик, он подметил еще в подразделении уголовных расследований у женщин с покрытыми синяками, обезображенными лицами. Сидя перед следователем, они судорожно цеплялись за обручальные кольца, словно за кандалы, которыми были прикованы к своим мужьям. Обычно они отрицали, что супруг их бьет, а в редких случаях, признавая побои, настаивали, что он не виноват, что сами его спровоцировали – обед подгорел, со стиркой не успели. Если же муж был пьян, всякий раз клялись, что это первый раз, и отказывались выдвигать обвинение, боясь испортить благоверному карьеру, – все знали, что в армии беспощадно относятся к инициаторам домашнего насилия.
Некоторые вели себя иначе, по крайней мере вначале, и настаивали на предъявлении обвинения. Алекс начинал писать протокол, а женщины раздраженно допытывались, как это бумажки могут быть важнее ареста виновного. Важнее восстановления справедливости! Он все равно дописывал протокол до конца и читал вслух сказанное ими же, после чего просил подписать. Бравада моментально исчезала, разъяренное выражение лица сменялось привычной миной запуганной женщины. Сколько раз дело заканчивалось отказом подписать протокол. И даже те, кто проявлял твердость, меняли решение, едва в участок привозили их мужей. Делам все равно давали ход, но жены отказывались давать показания и виновные легко отделывались. Со временем Алекс убедился, что свободы добивались только те, кто шел до конца, потому что жизнь, которую они вели, была неволей, пусть они и не хотели этого признавать.
Существует и другой способ уйти от этого ужаса, хотя на памяти Алекса только одна решилась его выбрать. Однажды у него побывала женщина, заученно отрицавшая вину мужа и винившая только себя, а через пару месяцев Алекс узнал, что она сбежала. Не к родителям, не к друзьям, а неизвестно куда, чтобы муж не смог ее найти. Покинутый супруг пришел в ярость и после ночи возлияний попытался выместить злость на военном полицейском. Когда его за нападение посадили в Ливенуорт, Алекс удовлетворенно ухмыльнулся, а при мысли о его сбежавшей жене подумал: «Ну и правильно».
При виде Кэти, машинально вертевшей кольцо, которого не было, в Алексе проснулись сыскные инстинкты. «Значит, был муж», – решил он. Вот и недостающий элемент. Либо Кэти все еще замужем, либо нет, но она до сих пор боится этого человека.
Небо раскололось, когда Кэти протянула руку за пакетом крекеров. Сверкнула молния, через несколько мгновений оглушительно ударил гром. Его раскаты постепенно перешли в сердитое ворчанье. Джош вбежал в магазин под первыми каплями дождя, сжимая ящик со снастями и катушку. Он раскраснелся и тяжело дышал, как бегун после финиша.
– Пап, я тут!
Алекс посмотрел на сына:
– Поймал что-нибудь?
– Только сома, того самого, который всегда попадается.
– Скоро приходи обедать, ладно?
Джош вышел через заднюю дверь, и было слышно, как он пошлепал по лестнице на второй этаж.
Дождь лил стеной. Ветер прижимал водяные потоки к стеклу витрины. Толстые ветви гнулись, не выдерживая ветра, склоняясь перед сильнейшим. Потемневшее небо освещалось ослепительными молниями, от грома дрожали стекла. С другого конца магазина Алекс видел, как вздрогнула Кэти, как ее лицо стянула маска удивления и страха, и подумал: видел ли ее такой гипотетический муж.
Дверь магазина открылась, и вбежал человек, с которого на старый деревянный пол ручьями лилась вода. Стряхнув воду с рукавов, он кивнул Алексу и прошел к грилю.
Кэти вновь повернулась к стойке с крекерами. Большого выбора в магазине не было, Алекс привозил только «Солтинс» и «Риц», которые хорошо раскупались. Кэти выбрала «Риц».
Прочие приобретения не нарушили сложившейся традиции, и вскоре Кэти подошла к кассе. Закончив пробивать и складывая покупки, Алекс постучал пальцем по пакету на прилавке.
– Не забудьте овощи.
Кэти посмотрела на итоговую сумму на чеке.
– Вы точно их пробили?
– Конечно.
– А почему сумма такая, как всегда?
– Скидка для первого раза.
Она свела брови, не зная, верить или нет, заглянула в пакет, достала помидор и поднесла его к носу.
– Пахнет вкусно.
– Я вчера вечером съел несколько штук – великолепно, если чуть подсолить. А огурцы можно и так.
Кэти кивнула, глядя на дверь. Ветер яростно гнал потоки воды, ходившие волнами. Дверь поскрипывала под напором стихии, грозившей затопить магазин. Мир за стеклом слился в мутное пятно.
Посетители не торопились расходиться – Алекс слышал, как они судачат у гриля, что гроза давно собиралась.
Мужественно вздохнув, Кэти потянулась за пакетами.
– Мисс Кэти! – закричала Кристен чуть не в панике. Она поднялась из-за столика, протягивая только что раскрашенный рисунок, уже вырванный из альбома. – Вы чуть картину не забыли!
Просияв, Кэти взяла подарок. Алекс видел, как на мгновение для нее перестало существовать все, кроме рисунка Кристен.
– Красиво, – похвалила она. – С удовольствием повешу у себя.
– Следующий раз придете, я вам другую раскрашу.
– Огромное тебе спасибо.
Кристен, сияя как медный грош, уселась за столик. Кэти свернула рисунок в трубочку, стараясь не помять, и опустила в пакет. Вспышка молнии и пушечный залп грома последовали почти одновременно. Затем небо стало совсем темным.
– Вы не знаете, гроза долго будет? – спросила Кэти.
– Я слышал, дождь не прекратится большую часть дня, – ответил Алекс.
Кэти не отрываясь смотрела на дверь. Решая, как поступить, она машинально вертела отсутствующее кольцо на пальце.
В наступившей тишине Кристен потянула отца за рубашку.
– Папа, отвези мисс Кэти домой, – попросила она. – У нее нет машины, а дождь вон какой сильный.
Алекс посмотрел на Кэти, понимая, что она слышала Кристен.
– Вас подвезти?
Девушка покачала головой:
– Нет-нет, не надо.
– Картина же намокнет! – немедленно вмешалась Кристен.
Кэти не нашлась с ответом, и Алекс вышел из-за кассы.
– Пойдемте. – Кивком он показал, куда. – Незачем мокнуть, машина за магазином.
– Но я не хочу вас беспокоить!
– Никакого беспокойства. – Он похлопал себя по карману, вытащил ключи от машины и подхватил пакеты Кэти. – Разрешите поднести. Кристен, дочка, сбегай наверх, скажи Джошу, что я вернусь через десять минут.
– Ага, пап.
– Роджер! – позвал Алекс. – Присмотри за магазином и детьми, ладно?
– Нет проблем, – помахал рукой Роджер.
Алекс кивнул на дверь в конце зала.
– Готовы? – спросил он Кэти.
Они со всех ног кинулись к джипу, с трудом удерживая гнувшиеся под ветром и ливнем зонты. Молнии то и дело сверкали, заставляя бледнеть сизые тучи.
В машине Кэти принялась ладонью протирать запотевшее окно.
– Не ожидала я такого, когда решила сходить в магазин.
– Никто не ожидает, пока гроза не начнется. По радио повторяют: «Барометр падает», а когда налетает ураган, кажется, что неожиданно. Если чуть-чуть покапает, мы недовольны. Льет сильнее, чем предсказывали, снова недовольны. Погода соответствует прогнозу, опять-таки недовольны – метеорологи постоянно ошибаются, откуда было знать, что на этот раз не соврали! Прогнозы дают людям пищу для недовольства.
– Как посетителям у гриля?
Алекс, улыбнувшись, кивнул:
– В принципе, люди здесь хорошие. В основном все трудятся, живут честно и на редкость добры. Любой охотно согласился бы остаться за меня в магазине, попроси я об этом, и отчитался бы за каждый пенни. Тут так заведено. Всякий понимает: в маленьком городке не обойтись без помощи соседей, и это правильно. Правда, я к этому довольно долго привыкал.
– Вы сами не отсюда?
– Нет. Здесь родилась моя жена. Я из Спокана. Впервые увидев Саутпорт, помню, подумал: ни за что в такой деревне не останусь. Маленький южный городок, которому не интересно, чем дышит большой мир… Сначала очень непривычно, но потом это в тебя прорастает. Здесь я могу жить тем, что для меня важнее всего.
– А что может быть важнее всего? – негромко спросила Кэти.
Алекс пожал плечами:
– Ну, это для кого как. Для меня – мои дети. Здесь их дом. После пережитого им необходима стабильность. Кристен нужно место, где раскрашивать картинки и наряжать кукол, Джошу – где рыбачить, и чтобы они знали – папа рядом. Городок и магазин дают им такую возможность, и на сегодняшний день это все, что я хочу… Все, что мне нужно…
Он помолчал, думая, что рассказал слишком много.
– Кстати, куда нам ехать?
– Поезжайте прямо. Будет гравийная дорога, на нее надо свернуть. Сразу за поворотом.
– Щебенка до леса?
Кэти кивнула:
– Да, там одна дорога.
– Ого, а я и не знал, что она куда-нибудь ведет. – Он нахмурился. – Слушайте, это же очень далеко ходить! Мили две?
– Ничего не далеко, нормально, – возразила Кэти.
– Ну, в хорошую погоду может быть, но сегодня вам пришлось бы добираться до дому вплавь, под таким-то дождем. И рисунок Кристен точно пропал бы.
Он заметил, что на губах Кэти мелькнула слабая улыбка, но она ничего не сказала.
– Я от кого-то слышал, вы работаете в «Айвенз»?
Кэти кивнула:
– Да, с марта.
– И как вам там?
– Ничего. Работа как работа, владелец хорошо ко мне относится.
– Айвен?
– Вы его знаете?
– Айвена все знают. Вы в курсе, что каждую осень он одевается генералом Конфедерации в память знаменитой битвы при Саутпорте, когда Шерман сжег городок дотла? Патриотично, конечно, да только в гражданской войне не было такого эпизода. Поселок тогда даже Саутпортом не назывался, он был Смитвиллем. Шерман сюда и на сотню миль не подходил.
– Серьезно? – не поверила Кэти.
– Не поймите меня неправильно, Айвен хороший человек, его ресторан – местная достопримечательность. Кристен и Джош обожают ваши кукурузные оладьи, Айвен рад нас видеть, когда бы мы ни заявились, но иногда я отказываюсь понимать, что им движет. Его семья эмигрировала из России в пятидесятых – первая волна, иначе говоря. Небось, и не слышали о Гражданской войне в Америке, а вот Айвен целые выходные размахивает саблей посреди дороги и выкрикивает команды перед зданием суда.
– Как же это я не слышала об этом?
– У местных это непопулярная тема. Эксцентричный иностранец… Даже те, кто хорошо относятся к Айвену, увидев его посреди улицы, делают вид, что ничего не происходит, отворачиваются и демонстративно восхищаются красотой хризантем на клумбах перед судом.
Впервые за всю поездку Кэти рассмеялась:
– Я вам не верю!
– Ничего, останетесь здесь до октября, сами увидите. Но опять-таки, не поймите меня превратно: он хороший человек, и ресторан у него отличный. После пляжа мы почти всегда туда заходим. В следующий раз попросим, чтобы нас посадили за ваш столик.
Кэти поколебалась, но сказала:
– Хорошо.
– Вы ей нравитесь, – сказал Алекс. – Кристен, в смысле.
– Я ее очень люблю. Она смышленая, самостоятельная – настоящая личность.
– Спасибо. Я передам ей ваши слова.
– Сколько ей?
– Пять. Осенью пойдет в школу. Что я буду без нее делать? В магазине будет слишком тихо.
– Вы станете по ней скучать, – заметила Кэти.
Алекс кивнул:
– Еще как. В школе ей, конечно, понравится, но я люблю, когда она рядом.
Дождь по-прежнему лил стеной. Вспышки молний освещали небо с частотой стробоскопов. Не затихая, накатывались все новые раскаты грома.
Кэти, задумавшись, смотрела в боковое окно. Алекс ждал, чувствуя, что она вот-вот заговорит.
– Сколько лет вы были женаты? – спросила она наконец.
– Пять. Мы познакомились за год до свадьбы. Я увидел Карли в Форт-Брэгг, мы там были расквартированы.
– Вы были в армии?
– Прослужил десять лет. Ценный жизненный опыт. Я об этом не жалею, но не жалею и о том, что ушел.
Кэти ткнула пальцем вперед, указывая на что-то за ветровым стеклом.
– Вон впереди поворот, – сказала она.
Алекс свернул на гравий и сбросил скорость. Неровную щебенку затопило ливнем, водой из-под колес окатывало и боковые окна, и ветровое стекло. Сосредоточенно ведя джип по глубоким лужам, Алекс вдруг подумал, что впервые после смерти жены едет в машине с женщиной.
– Вам в который? – спросил он, разглядывая смутные очертания двух маленьких коттеджей.
– Мой справа.
Алекс свернул на самодельную подъездную дорожку и подъехал как можно ближе ко входу.
– Позвольте донести покупки до двери.
– Зачем же, вы не обязаны…
– Я так воспитан, – сказал он, спрыгивая на землю прежде, чем Кэти успела возразить. Подхватив пакеты, бегом кинулся под навес. Он уже поставил сумки и отряхивался от дождя, когда подоспела Кэти с зонтом, который ей одолжил Алекс.
– Спасибо! – поблагодарила она, перекрикивая шум дождя.
От протянутого зонта Алекс отказался.
– Оставьте себе хоть насовсем. Раз вы много ходите, он вам пригодится.
– Я могу заплатить… – начала она.
– Не беспокойтесь об этом.
– Как же так, ведь зонт из магазина!
– Ничего, – сказал Алекс. – Поверьте, все нормально. Не хотите брать, приносите в следующий раз.
– Алекс, но правда же…
– Вы постоянный клиент, – перебил он. – А я всегда помогаю своим покупателям.
Несколько секунд она молчала.
– Спасибо, – сказала она наконец, пристально глядя на Алекса зелено-карими глазами. – И за то, что подвезли, спасибо.
Он улыбнулся:
– Всегда пожалуйста.
Вечный вопрос, куда девать детей, порой оставался без ответа. В выходные Алекс снова не знал, что придумать.
Из-за грозы, не собиравшейся утихать, прогулки на свежем воздухе исключались. Можно было свозить их в кино, но не было ничего интересного. Предоставить им занять себя самим? Алекс знал, что многие родители так делают. Но дети слишком малы, чтобы перекладывать организацию досуга на их плечи. Они и без того самостоятельные, привыкли придумывать, чем заняться в магазине. Поглощенный раздумьями, Алекс делал на гриле сандвичи с сыром и поймал себя на мысли о Кэти. Она очень старалась не привлекать к себе внимание, но Алекс знал, что в маленьком городке это практически невозможно. Девушка слишком красива, чтобы не выделяться, и когда люди заметят, что она всюду ходит пешком, это неизбежно вызовет толки и интерес к ее прошлому.
Этого Алексу не хотелось. Не по каким-то эгоистическим причинам, а просто потому, что Кэти имела право на тот образ жизни, в поисках которого приехала в Саутпорт. На нормальную жизнь с простыми удовольствиями, которые большинство людей принимают как должное: возможность пойти туда, куда захочешь и когда захочешь, и ничего не бояться в собственном доме.
– Ребята, – сказал он, раскладывая бутерброды на тарелки. – Я вот что придумал: давайте подготовим сюрприз для мисс Кэти!
– Давайте! – загорелась Кристен.
Джош, от природы покладистый, просто кивнул.