Приехав из магазина, Кэти поставила велосипед за коттедж и пошла переодеваться. Купальника у нее не было, да она бы и не надела. В юности она без всякого смущения ходила перед незнакомыми людьми в трусах и лифчике, но получилось бы неловко, появись она в чем-то подобном перед Алексом и его детьми. Да и без детей тоже.
Несмотря на свои решительные возражения, Кэти не могла не признать, что Алекс ее заинтриговал. Не трогательными знаками внимания, но появлявшейся иногда печальной улыбкой, выражением лица, с которым он рассказывал о своей жене, тем, как он общался с детьми. В нем чувствовалось одиночество, которое не удавалось скрыть, и Кэти казалось, что в чем-то они похожи.
Она чувствовала, что Алекс к ней неравнодушен. Кэти достаточно прожила на свете, чтобы угадывать повышенное мужское внимание, когда продавец без причины становился очень разговорчивым, или незнакомец провожал ее взглядом, или официант в ресторане то и дело подходил к ее столику. Со временем она научилась притворяться безразличной или становилась презрительной и пренебрежительной, зная, что ее ждет в противном случае. Потом. Когда они с мужем приедут домой. Когда она останется с ним наедине.
«Но прежняя жизнь осталась в прошлом», – напомнила она себе.
Открыв ящики комода, Кэти достала шорты и босоножки, купленные в «Анна джинс». Вчера посиделки с подружкой, а сегодня пляж с Алексом и его детьми. Обычные события обычной жизни плохо укладывались в голове, словно Кэти осваивала обычаи чужой страны. К приподнятому настроению примешивалась настороженность.
Едва она оделась, как по гравию зашуршали покрышки. Кэти глубоко вздохнула, когда джип остановился у коттеджа. «Сейчас или никогда», – подумала она выходя.
– Вам надо пристегнуться, мисс Кэти, – сказала Кристен с заднего сиденья. – Папа не поедет, если вы без ремня.
Алекс покосился на Кэти, словно спрашивая: «Ну что, вперед?» Она улыбнулась самой смелой улыбкой.
– О’кей, – сказал он. – Поехали.
До Лонг-Бич, прибрежного поселка с домиками с асимметричными крышами (потому что по фасаду было два этажа, а сзади – один) и бескрайними океанскими просторами, они доехали меньше чем за час. Алекс въехал на маленький паркинг у самых дюн. Рядом под сильным морским бризом покачивалась меч-трава. Кэти вышла на песок и, дыша полной грудью, жадно смотрела на океан.
Дети, выбравшись из джипа, сразу направились к тропинке между дюнами.
– Я воду попробую, пап! – крикнул Джош, держа в руках маску и трубку.
– Я тоже! – подхватила Кристен.
Алекс разгружал багажник.
– Подождите, – повысил он голос. – Подождите, слышите?
Джош остановился, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
Алекс принялся вытаскивать сумку-холодильник.
– Вам помочь? – спросила Кэти.
Он покачал головой.
– Нет, с этим я справлюсь, а вот не могли бы вы намазать их кремом от солнца и пару минут за ними присмотреть? Им не терпится к воде.
– Да, конечно. – Кэти повернулась к детям. – Готовы?
Следующие несколько минут Алекс носил вещи из машины и разбивал лагерь возле ближайшего к дюнам стола для пикника, куда не добирался высокий прилив. Здесь отдыхали и другие семьи, но сейчас эта часть пляжа принадлежала им. Кэти сбросила босоножки и бродила по кромке воды, а дети плескались на мелководье. Даже издали Алекс разглядел на ее лице редкое выражение полного удовлетворения.
Перебросив через плечо пару полотенец, он направился к ней.
– Словно и не было вчерашней грозы, правда?
Она обернулась на голос.
– Я и забыла, как сильно соскучилась по океану.
– Не получалось приезжать?
– И очень долго, – подтвердила она, слушая мерный шум ласковых волн, накатывавшихся на берег.
Джон бегал то за волной, то от нее, а Кристен, присев на корточки, искала ракушки для своей коллекции.
– Наверное, трудно растить их одному? – вдруг спросила Кэти.
Алекс ответил не сразу, странно мягким голосом:
– В основном справиться можно. У нас сложился определенный порядок, вроде расписания на каждый день. Такие вылазки мы совершаем, когда монотонность начинает утомлять. – Мыском он выбрасывал песок из маленькой ямки. – Когда мы с женой обсуждали, не родить ли третьего, она предупреждала, что тогда придется перейти от личной защиты к зональной обороне. Шутила, что я еще не той квалификации. А сейчас мне приходится защищать свою зону каждый день… – Он замолчал и покачал головой. – Извините.
– За что?
– Всякий раз я свожу наш с вами разговор к рассказам о моей жене.
В первый раз Кэти повернулась к нему.
– А почему о ней не надо говорить?
Он разровнял песчаный холмик, возя ногой взад-вперед; засыпал свежую ямку.
– Не хочу создавать впечатление, что я не способен говорить ни о чем другом. Что я живу прошлым.
– Вы ее очень любили?
– Да, – ответил Алекс.
– Тогда вспоминать о ней совершенно естественно, – сказала Кэти. – Вы должны о ней говорить. Она – часть вас теперешнего.
Алекс благодарно улыбнулся, но не нашелся с ответом. Кэти словно прочла его мысли и спросила осторожно:
– А как вы познакомились?
– Не поверите – в баре. Она пришла с подружками праздновать чей-то день рождения. Было жарко, людно, освещение тусклое, музыка громкая. Карли… очень выделялась. Ее подружки были навеселе и разошлись вовсю, а она сохраняла великолепное равнодушие.
– И наверняка сияла красотой.
– Само собой, – подтвердил Алекс. – Я притворился, что не волнуюсь, подошел и применил весь, до последней унции, наличный шарм.
Он заметил, что Кэти сдерживает улыбку. В уголках губ появились крохотные ямочки.
– И? – спросила она.
– За три часа добился только имени и номера телефона.
Кэти засмеялась:
– Дайте догадаться: на следующий день вы позвонили и пригласили ее куда-нибудь?
– Откуда вы знаете?
– Стандартная схема.
– Вы говорите как женщина, за которой многие ухаживали.
Она пожала плечами, никак не отреагировав на такой вывод.
– А потом?
– Для чего вам это слушать?
– Не знаю, – призналась она. – Хочется.
Некоторое время Алекс пристально смотрел на нее и наконец сказал:
– По крайней мере честно. Ну ладно. Как вы чудесным образом угадали, я пригласил ее на ленч, и мы проговорили до вечера. В тот день я сказал ей, что однажды мы поженимся.
– Шутите?
– Она, кстати, тоже приняла меня за чокнутого, а я просто знал, и все. Карли была красива, добра, у нас было много общего, одинаковые жизненные ценности. Она любила посмеяться и умела рассмешить. Признаться, от нашего союза больше выиграл я.