После свадьбы родители поселились в небольшом доме в Кентвуде. Маме ее семья больше не помогала, поэтому жили молодожены очень бедно. Они были совсем юными: матери был двадцать один год, а отцу – двадцать три. В 1977 году у них родился мой старший брат Брайан. Вскоре они съехали из своего первого маленького домика и купили небольшое ранчо с тремя спальнями.
После рождения Брайана мама устроилась в школу учителем. Папа, который работал сварщиком на нефтеперерабатывающем заводе (это тяжелый труд, вахта могла длиться месяц, а иногда и три), начал много пить, и вскоре это сказалось на семье. Через пару лет после свадьбы родителей дедушка Барни, отец моей мамы, погиб в автокатастрофе. Позже папа ушел в запой, пропустив праздник по случаю первого дня рождения Брайана.
Когда брат был маленьким, отец напился на рождественской вечеринке, а наутро пропал и загулял. Тогда мать решила, что с нее достаточно. И уехала к Лили. В марте 1980 года она подала на развод. Но Джун и его новая жена умоляли ее принять мужа обратно, и мама поддалась на уговоры.
Какое-то время, видимо, все было спокойно. Отец оставил сварку и занялся строительным бизнесом. Затем, после долгих усилий, он открыл спортзал. Он назывался «Безграничный фитнес», и именно там некоторые мужчины нашего города, включая моих дядей, превратились в бодибилдеров. Зал находился в отдельном помещении на территории нашего ранчо по соседству с домом. Бесконечная вереница мускулистых мужчин тянулась к нам качать мышцы под флуоресцентным освещением перед огромными зеркалами.
Дела отца пошли в гору. Он стал одним из самых обеспеченных людей в городе. Моя семья варила раков на заднем дворе и устраивала сумасшедшие вечеринки с танцами ночи напролет. (Я подозреваю, что секретным ингредиентом, позволявшим им сутками не спать, был амфетамин, в то время этот наркотик пользовался популярностью.)
Мама вместе с сестрой, моей тетей Сандрой, открыла детский сад. В попытках укрепить свой брак родители завели второго ребенка. Я родилась 2 декабря 1981 года. Мать никогда не упускала возможности напомнить, в каких страшных муках прошли ее роды, длившиеся двадцать один час.
Я любила женщин в своей семье. У тети Сандры, у которой уже было двое сыновей, в тридцать пять лет неожиданно родился еще один ребенок – моя кузина Лора Линн. Появившиеся на свет с разницей всего в несколько месяцев, мы с Лорой росли, словно близнецы, и стали лучшими подругами. Она была мне как сестра, а Сандра – второй матерью. Тетя очень мной гордилась и невероятно меня воодушевляла.
Хотя моей бабушки Джин не стало задолго до моего рождения, мне посчастливилось знать ее мать, мою прабабушку Лекси Пирс. Она была дьявольски красивой – с белым-белым лицом и выделяющейся яркокрасной помадой. Она была отвязной, причем с возрастом распоясывалась все больше и больше. Мне сказали, и я с легкостью в это верю, что она была замужем семь раз. Семь! Она не любила своего зятя Джуна, но после смерти дочери заботилась о моем отце, его братьях и сестрах, а затем и о своих правнуках.
Мы с Лекси были очень близки. Самые яркие и радостные воспоминания моего детства связаны с моментами, проведенными рядом с ней. Мы часто оставались вдвоем. Иногда я у нее ночевала. Вечером перебирали ее шкафчик с косметикой. Утром она готовила мне сытный завтрак. Ее лучшая подруга, жившая по соседству, приходила в гости, и мы слушали медленные баллады 1950-х годов из коллекции пластинок Лекси. Днем мы с ней дремали. Я обожала засыпать рядом, вдыхая запах пудры и духов, слушая, как ее дыхание становилось глубоким и равномерным.
Однажды мы с Лекси поехали в видеопрокат взять новый фильм. Отъезжая от здания, она врезалась в другую машину, после чего застряла в яме. Мы так и не смогли выбраться, пришлось вызывать эвакуатор. Тот несчастный случай напугал мою мать. С тех пор мне не разрешали проводить время с прабабушкой.
«Это же не страшная авария!» – вразумляла я маму. Я умоляла ее позволить мне видеться с Лекси. Она была моей любимицей.
«Нет, боюсь, она стареет, – слышала я в ответ. – Тебе небезопасно оставаться с ней наедине».
После этого мы встречались лишь у нас дома, но мне больше не разрешали садиться к ней в машину или ночевать у нее. Для меня это стало огромной потерей. Я не понимала, как общение с любимым человеком может быть опасным.
Было у меня в том возрасте и еще одно любимое занятие, кроме общения с Лекси. Я обожала прятаться в шкафах, и это стало семейной шуткой: «Где же Бритни?» Дома у тети я постоянно исчезала. Все бросались меня искать. Когда народ уже начинал паниковать, открывалась дверца шкафа, а там – я.
Наверное, мне хотелось, чтобы меня искали. Годами это было моей фишкой и способом привлечь внимание – прятаться.
Еще мне нравилось петь и танцевать. Я пела в хоре нашей церкви и занималась танцами три раза по будним дням и субботам. Затем добавилась гимнастика в Ковингтоне, штат Луизиана, в часе езды от дома. Но танцев, пения и акробатики мне было мало.
На дне карьеры в начальной школе я сказала, что собираюсь стать юристом, но соседи и учителя твердили, что меня «ждет Бродвей», и в конце концов я примерила на себя роль «маленького артиста».
В три года я танцевала на первом концерте, а в четыре исполнила первое соло What Child Is This? на рождественском вечере в детском саду моей матери.
Мне хотелось и спрятаться, и чтобы меня заметили. Одно другому не мешает. Скрючившись в прохладной темноте шкафа, я чувствовала себя настолько маленькой, что могла исчезнуть. Но когда на меня были обращены все взгляды, я становилась кем-то другим – той, кто мог завладеть вниманием всех присутствующих. В белых колготках, горланя песню, я чувствовала, что все возможно.