The Miles club. Эллиот Майлз - читать онлайн

Глава 2

Торопливо привожу в порядок стол – надо уносить ноги от компьютера, как можно дальше и как можно скорее. Закрываю его и, напоследок окинув кабинет быстрым взглядом, иду к лифту, с размаху бью по кнопке и с силой выдыхаю.

Я в замешательстве: в последнее время редко какая женщина способна вызвать у меня физическую реакцию. Я уж думал, что начались проблемы с влечением: казалось, как бы красива женщина ни была, меня ничто не торкало. Бог его знает, в чем дело. Вполне может быть, в том факте, что я встречался с самыми прекрасными женщинами мира, но… не находил того, что искал. Наверное, братья правы, утверждая, что мои стандарты нереалистично высоки.

Но каменный стояк – и на кого? На служащую компании, на стерву, которую я презираю, на Кэтрин Лэндон…

Да этого просто быть не может!

Выхожу из лифта в фойе и вижу сквозь стекло Джеймисона, Тристана и Кристофера, которые ждут меня, стоя на тротуаре снаружи офиса. Джей и Кристофер разглядывают что-то в телефоне у Джеймисона, оживленно переговариваясь.

– Ну что, едем? – нетерпеливо бросаю я. – Или как?

Тристан поднимает голову.

– Так ведь только тебя дожидались, приятель. Какие идеи?

Раздраженно ерошу волосы.

– Пойдем выпьем чего-нибудь?

– Ага, – отвечает Джей.

Мы заворачиваем за угол и шагаем по улице. Тристан извлекает из кармана телефон; когда он видит имя на экране, его глаза приобретают нехороший прищур.

– Кто там? – спрашиваю его.

– Малкольм, мой сосед, – говорит он и отвечает на звонок. – Привет, Малкольм…

Он слушает собеседника, не сбиваясь с шага, потом смотрит на меня и сокрушенно качает головой.

– Что стряслось? – одними губами спрашиваю я.

– Гаррисон, – так же беззвучно отвечает он.

Я невольно хмыкаю. Средний сын Тристана то и дело прибавляет ему седых волос.

Мальчишка дик, как медведь.

– Ладно, спасибо, что дал мне знать, Малкольм, я приму меры… Нет, я благодарен тебе за то, что ты не стал звонить Клэр, ей и без того хватает хлопот с девочками.

Тристан заканчивает разговор и тут же набирает другой номер.

– Клянусь, день, когда я его прикончу, будет счастливейшим в моей жизни, – бормочет он себе под нос.

Ну-ну, улыбаюсь я про себя, шагая рядом и без зазрения совести подслушивая.

– Гаррисон! – рявкает счастливый многодетный отец. – Не соблаговолишь ли объяснить, почему Малкольм звонит мне и говорит, что ты вчера поздно вечером гонял по нашей улице? По его словам, ты чихать хотел на ограничение скорости!

Выдав эту тираду, он некоторое время слушает оправдания сорванца.

– Нет, это ты послушай! – снова рычит Тристан в трубку. – Я только на прошлой неделе говорил с тобой об этом! Ты ездишь слишком быстро для человека, который недавно получил права, и я не стану это терпеть… – Он снова слушает, потом в раздражении закатывает глаза. – Не морочь мне голову! С чего вдруг Малкольму придумывать такие вещи?.. Нет, Малкольм не старается тебе насолить… Нет, я тебя предупредил! Все, месяц будешь без машины!

Брат опять слушает, в глазах – жажда крови.

Я хмыкаю и поворачиваюсь к Джею и Кристоферу, которые тащатся за нами нога за ногу, продолжая зависать в телефоне.

– Эй, чем вы там так заняты? – окликаю их.

– Да так, смотрим тут кое-что, – отвечает Крис. Машет рукой в сторону Тристана. – На кого это он так орет?

– Угадай с одной попытки, – предлагаю я.

Джеймисон ухмыляется:

– И что Гарри вытворил на этот раз?

– На машине гонял.

– Немедленно отдайте ключи матери, молодой человек… иначе я возвращаюсь домой первым же рейсом! – грозится тем временем Тристан. – Ты меня понял?.. Возможно, это станет для тебя откровением, Гаррисон, но ты не неуязвим, – резко бросает брат. – Ты станешь причиной аварии или, боже сохрани, сам убьешься, и я не собираюсь ждать, пока это случится. Отдай матери эти чертовы ключи!

– Эк его разбирает! – вполголоса фыркает Джеймисон.

Я только посмеиваюсь; пожалуй, мой любимый вид досуга – наблюдать, как Тристан строит бунтарей-подростков.

Он отключает звонок и сует телефон в карман, кипя бешенством.

– Чертов пацан! Стоит мне куда-нибудь уехать, как он каждый раз вляпывается в какое-нибудь дерьмо!

Мы заходим в первый попавшийся бар и занимаем столик в дальнем углу. К нам подходит официантка.

– Что вам принести?

– Мне один виски «Блю Лейбл», пожалуйста, – не задумываясь отвечает Тристан. – Хотя, знаете, давайте сразу двойной.

– Я буду «Корону», – говорю я, пряча улыбку: никто так не умеет выводить Тристана из себя, как Гарри.

– Я тоже, – подхватывает Кристофер.

– Дайте три, – кивает Джеймисон.

Кристофер хохочет, увидев что-то в телефоне Джеймисона, и они, переглянувшись, протягивают телефон мне.

– Да что там такое? – не выдерживаю я, беря телефон. Смотрю на экран, вижу свою фотографию и не понимаю, в чем дело. – Ну и что?

– Это приложение знакомств, и в нем выложена твоя фотка, – ухмыляется Кристофер.

– Дурацкая шутка! – возмущенно вскидываюсь я. – Любой, у кого есть хоть половина мозга, знает, что я ни за что не стал бы регистрироваться в приложении знакомств!

– Ну, ты же у нас парень хоть куда, и кто-то попросту юзает твое фото, чтобы кадрить цыпочек, – улыбается Тристан. – Хотя для того, чтобы от желающих отбоя не было, ему следовало бы использовать мое!

Я со злостью листаю страницы приложения.

– Куда можно сообщить об этом засранце? Я хочу, чтобы эту фотку немедленно убрали.

– Там наверняка должна быть какая-нибудь кнопка информации или связи с админом, – говорит Кристофер.

Тут нам приносят напитки. Братья продолжают болтать между собой, а я перетряхиваю приложение, ища страницу админа, на которой можно нажаловаться на это дерьмо. Листаю, листаю… и тут что-то цепляет мой взгляд. Это самый уродский кот, какого я видел в своей жизни, жирный комок шерсти с вытаращенными глазами. Кому это взбрело в голову использовать такой кошмар как свою фотографию в приложении знакомств?

Начинаю просматривать профиль и вижу имя – Пинки Леру.

Пинки Леру? Разве бывают такие имена?

Читаю ее анкету:

Внешность «ниже среднего»… да кто такое вообще про себя говорит?!

Таксидермия… Она зарабатывает на жизнь, набивая чучела из дохлых животных? Кто эта эксцентричная дамочка? Я-то думал, меня уже ничем не удивишь.

С трудом верится, чтобы кто-то на самом деле заинтересовался таким профилем…

В моем воображении возникает видение блеклой розоволосой тетки, восседающей на диване с двенадцатью кошками в окружении чучел, изготовленных из трупов животных… бр-р-р!

Чур меня.

Читаю дальше.

Так, с меня хватит!

Делаю скриншот профиля с украденной у меня фотографией и отсылаю себе на почту, чтобы потом разобраться с этим делом.

Поздний вечер. После бара и ужина с братьями я вернулся к себе домой и отдыхаю душой. Лунный свет струится в окно, я мелкими глотками пью виски, расслабленно откинувшись на спинку кресла.

Бездумно смотрю на то, как растворяются во тьме краски. На луч света, просачивающийся сквозь тьму, падающий с небес.

Я часто так делаю – сижу здесь по вечерам и упиваюсь красотой картины на стене.

В который раз перечитываю название.

Обреченная.

О чем она думала, когда ее писала?

Что именно обречено? Какая-то вещь? Ситуация?

Личность?

Подношу к губам бокал и ощущаю, как янтарная жидкость катится внутрь, согревая горло.

Гарриет Буше… женщина, в которую я влюблен, женщина, с которой я даже не знаком. Как ни странно, у меня такое ощущение, будто я ее знаю.

В мазках ее кисти есть честность, глубокая связь с эмоциями, которой я не чувствую в произведениях других художников. Согласен, это ужасно странно, и я не в состоянии внятно объяснить причины.

Смотреть на картины Гарриет – все равно что заглядывать в ее душу.

Просто дух захватывает.

Улыбаюсь, представляя себе эту старуху; я уверен, она красива… пусть уже не физически, но духовно, эмоционально – наверняка.

Судя по тому, что я слышал, она француженка и стала популярна совсем недавно. Гарриет Буше – художница, чьим преданным поклонником я являюсь. Я скупил все ее картины, до каких сумел дотянуться, за исключением трех. Известно о всего тридцати ее работах. Буше – отшельница, и никто точно не знает, кто она и где живет. Точной информации нет, одни слухи.

Меня интересуют только самые тонкие, самые уникальные произведения искусства. Я потратил на них миллионы долларов, и моя коллекция – одна из лучших в мире.

Но Гарриет нет равных; она единственная, за чьим творчеством я охочусь.

Я воображаю ее в милом маленьком городке во французской провинции, работающую с мольбертом на свежем воздухе. Интересно, сколько лет назад она написала эту картину и что в то время происходило в ее жизни?

Была она тогда молода или стара? Влюблена?

И кто был обречен – ее возлюбленный? Их ребенок?

Вздыхаю, глядя на свою любимую картину. Надо будет серьезнее заняться этим вопросом, мне необходимо знать, кто такая Гарриет Буше.

Мне принадлежат двадцать семь ее картин, я потратил на них целое состояние, и все же желание познакомиться с ней продолжает мучить меня.

Почему – не знаю.

Зато точно знаю, что не хочу думать о Кэтрин Лэндон. Мне надо как-то отвлечься.

В понедельник сделаю несколько звонков, чтобы попытаться узнать больше о Гарриет.

Другого выхода нет – я должен это сделать. Мне нужно познакомиться с личностью, которая оказывает на меня столь глубокое влияние… хотя бы для того, чтобы сказать ей об этом.

Тянусь за телефоном и тут вспоминаю о фальшивом профиле с моей фотографией в этом мерзопакостном приложении знакомств.

Это обман пользователей, и я должен добиться, чтобы его убрали. Захожу в поиск приложения, и… оно не пускает меня дальше первой страницы, если я не вступлю в сообщество и не заполню анкету!

С досады плюнуть хочется. Чтоб вас приподняло да хлопнуло! Кто выдумал эти идиотские правила?

Сижу, подперев подбородок рукой, и смотрю, как взлетает красная юбочка, как двигаются ее бедра, длинные ноги… сексуальность зашкаливает… Я прокручивал эту запись со скрытой камеры… даже не знаю, сколько раз. Может быть, прошел целый час. Не могу оторваться, перематываю на начало снова и снова.

Это запретное удовольствие, крайнее порнографическое извращение.

Как бы ни хотелось, отрицать невозможно: Кэтрин Лэндон меня заводит.

Слышу стук в дверь и торопливо сворачиваю картинку до минимального размера.

– Да-да?

В кабинет заглядывает Кристофер.

– Я иду вниз, не хочешь пойти прогуляться?

– Куда?

– К айтишникам.

Поднимаю брови.

– К айтишникам?

– Да, мне надо прояснить с Кэтрин пару деталей в отчете.

Я встаю с кресла раньше, чем успеваю ответить.

– Что, серьезно? – недоверчиво переспрашивает он. – Пойдешь со мной?

– Ну да, а что такого? Надо ноги размять.

Мы входим в лифт и две минуты спустя оказываемся на десятом этаже, в царстве айтишников. Здесь, куда ни плюнь, все заставлено аппаратурой, в задней части этажа шесть кабинетов со стеклянными стенами вместо перегородок, а если понадобится приватность, то ее обеспечивают тонкие черные венецианские жалюзи.

Шагаю за Кристофером по коридору, сотрудники торопливо ныряют за свои столы, делая вид, что работают. Я никогда не бываю на этом этаже. Просто не возникало такой необходимости; даже не понимаю, зачем я сейчас здесь.

Брат останавливается, чтобы с кем-то переговорить, а я иду дальше, подхожу к первой стеклянной двери и читаю табличку:

«Кэтрин Лэндон».

От одного ее имечка во рту становится кисло.

Тук-тук.

– Войдите!

Открываю дверь и говорю:

– Добрый день.

Кэтрин поднимает глаза от компьютера. Она явно удивлена.

– Здравствуйте, мистер Майлз, чему обязана такой великой честью?

Сжимаю губы, чтобы не вырвалась какая-нибудь резкость; эта женщина будит во мне хама и усиливает его вдесятеро.

– Просто обхожу сотрудников, вот и решил заглянуть.

Она криво улыбается.

– Как это мило! Король навещает своих верных подданных!

Прожигаю ее взглядом, скрипя зубами.

Откуда столько яда в женщине, которая выглядит такой счастливой, когда танцует, такой полной радости, не говоря уже о бьющей через край сексуальности?

Переступив порог, закрываю за собой дверь, подсаживаюсь к ее столу и сцепляю руки в замок.

Она смотрит на меня, ожидая каких-то слов… а я ничего не говорю, и мы сидим молча.

– Итак?.. – неискренне улыбается она.

Прищуриваюсь, разглядываю ее; да что такое с этой чертовой бабой?

Никто не разговаривает со мной так, как она, кажется, само мое существование ее бесит.

Вечно она лыбится, но каждое слово кипит скрытой агрессией. Прямо напрашивается на скандал.

– Что «итак»? – отвечаю я вопросом на вопрос.

– Вы пришли ко мне поговорить или как?

Делаю вид, что смахиваю соринки с пиджака, пытаясь придумать, что сказать.

– Вам нравится здесь работать? – спрашиваю наконец.

Она закатывает глаза.

– Вы опять собираетесь предложить мне взятку за то, чтобы я уволилась?

Морщусь. Я ведь действительно это предлагал…

– Разумеется, нет! – огрызаюсь я. – Не говорите ерунды!

Она испускает преувеличенно тяжелый вздох и снова смотрит в компьютер.

– В таком случае вы хотите что-то обсудить?

Хочу – то твое красное платьице.

– Ничего конкретного, – говорю я, глядя на нее и водя указательным пальцем по губам.

– В таком случае… – Она задирает бровь. – В чем дело?

– Что вы имеете в виду?

– Почему вы ведете себя так странно? – не выдерживает она.

– Вовсе не странно, – фыркаю я, поднимаясь. – Я пришел к вам в гости, но, очевидно, здесь гостям не рады.

– Мистер Майлз!

– Эллиот, – поправляю ее.

Она хмурится, глядя на меня.

– Так… Я работаю здесь семь лет, и ни разу за все это время вы не потрудились ни позвонить мне, ни зайти.

– Я был очень занят, – бросаю в ответ.

– Все семь лет? – язвительно переспрашивает она.

– Именно! – Вскакиваю, направляясь к двери. – И теперь я знаю, почему всегда был так занят!

– И почему же?

– Потому что вы очень негостеприимная хозяйка, Кэтрин!

На ее лице мелькает тень улыбки.

– Мистер Майлз, вы что, пьяны?

– Что-о?! – вытаращиваюсь на нее. – Нет, конечно!

– Ну да, хорошо… – глубокомысленно кивает она.

Набираю побольше воздуха, пытаясь сообразить, как завершить этот никчемный разговор.

– Все, я пошел, – говорю, не придумав ничего лучше.

Она хмыкает.

– Хорошо…

– Да что вы заладили – «хорошо» да «хорошо»? – с досадой бросаю я.

Она с подозрением прищуривается.

– Мистер Майлз…

– Эллиот, – снова поправляю ее.

– Эллиот, вы нормально себя чувствуете?

– Нормально я чувствовал себя до тех пор, пока не зашел к вам, – ворчливо сообщаю я. – А теперь вы полностью испоганили мой день.

Она прижимает руку к груди.

– Вот он, мистер Майлз, вернулся, слава богу! Прям от сердца отлегло! Я уж думала, придется врача вызывать!

Гневно зыркаю на нее.

– До свидания, Кэтрин!

Она мило улыбается, помахав мне кончиками пальцев.

– До свидания, хорошего вам дня, мой навеки любимый начальник!

– Не паясничайте! – рявкаю я.

– Я просто попробовала вести себя как гостеприимная хозяйка. Как у меня получилось?

– Отвратительно!

В сердцах хлопаю дверью и направляюсь обратно к лифту.

С силой жму ни в чем не повинную кнопку и стискиваю челюсти, пытаясь понять, зачем вообще сюда приходил.

Ни одной отговорки.

Вот ведь стерва какая!

Час спустя выхожу с работы и вижу Дэниела: он стоит, прислонившись к своей машине, припаркованной на другой стороне улицы.

Улыбаюсь, машу рукой и иду к нему, переходя одну из самых оживленных улиц Лондона.

– Как тебе удалось найти здесь парковочное место?

– Наверное, просто повезло. – Он подмигивает. – Я тут подумал, что мы могли бы немножко прошвырнуться по магазинам.

Дэниел приобнимает меня за плечи, и мы шагаем по улице.

– По магазинам? – Я корчу рожицу. – Фу, ненавижу шопинг, хуже занятия не придумаешь! Давай ты сам, ладно? А потом встретимся дома.

– Ну-у… – Дэниел делает театральную паузу. – Помнишь, я говорил тебе, что в четверг вечером приглашен на одно светское мероприятие, и просил тебя пойти со мной?

– Ну, помню.

– Так вот, я поспрашивал кое-кого, и мне только что прислали список гостей.

– И что дальше?

– В зале будет полно моих потенциальных клиентов.

Нетерпеливо морщусь.

– Может, скажешь уже по-человечески, к чему ты клонишь?

– Ты должна выглядеть просто очешуительно!

– Я?! – фыркаю от смеха, тыкая себя в грудь. – Ты точно ничего не путаешь? Зачем это мне?

– Чтобы все узнали, что твой стиль подбирал я!

Я тут же останавливаюсь, словно споткнувшись.

– Я не собираюсь быть твоей ходячей рекламой, Дэниел! Я передумала, я больше не хочу никуда идти, возьми вместо меня Ребекку. Она прекрасно сыграет роль твоего манекена.

– Нет. Мне нужна ты. – Он подхватывает меня под локоть и тащит дальше, не замечая сопротивления. – У тебя именно такая внешность, какая мне нужна, и я уже точно знаю, что с тобой делать. И не переживай, все расходы – за мой счет.

– С чего бы тебе тратиться?

– Ну, в пятницу я верну все шмотки, которые будут на тебе, в магазин. Не восхищайся зря, я не настолько альтруист.

– А это… это вообще законно? – опасливо уточняю я.

– Нет – самую малость, и если ты испортишь хоть что-то из своего наряда, я тебя придушу. Ах да, и еще я записал тебя на волосы и макияж.

– А с волосами моими что не так? – возмущаюсь я.

Дэниел проводит пальцами по моей макушке и аккуратному пучку, туго стянувшему волосы на затылке.

– Все так… было бы, будь тебе девяносто годочков.

Я негодую, пыхтя как чайник, а он продолжает буксировать меня вперед.

– Наша первая остановка – «Живанши», – улыбается Дэниел во все тридцать два зуба.

– Ты спятил?! – ахаю я. – Ты не можешь себе позволить «Живанши»!

– Ой, умолкни уже, женщина! – фыркает он, затаскивая меня на крыльцо шикарного магазина. – Я намерен пускать пыль в глаза, пока она не станет золотой, и, пока ты со мной, ты будешь делать то же самое.

Смотрю на себя и обреченно развожу руками.

– Я выгляжу как долбаная рождественская игрушка!

Дэниел стоит передо мной, опустившись на одно колено, с булавкой в зубах. Сует руку под низ моего платья и что-то делает с подолом.

– В этом наряде нет ничего рождественского, – пыхтит он. – Назови мне хоть одну его рождественскую деталь!

– Ой, даже не знаю… – преувеличенно внимательно разглядываю свое отражение в зеркале. – Может быть, накрашенные ногти? Или красные губы, намалеванные в пол-лица? Или вот босоножки на шпильках с золотыми перепонками… ах, погоди, может, это золотое платье без бретелей, которое аж глаза слепит?!

– Ты выглядишь потрясающе, Кейт, просто признай это, – мечтательно улыбается валяющаяся на полу Ребекка.

Я снова бросаю нервный взгляд в зеркало и провожу ладонями по бедрам.

– Но я на себя не похожа!

– В том-то весь и смысл, – говорит Дэниел, поднимаясь и взбивая попышнее мою новую прическу. – Твои волосы при такой длине просто невероятны!

– Мне тоже очень нравятся эти высветленные прядки, – поддакивает Бек. – Насколько он укоротил?

– На десять сантиметров. Они были слишком длинные. Ты что, каждый день затягивала их в пучок? – спрашивает меня Дэниел.

– Я же так на работу хожу!

– Больше не ходишь! С распущенными ты выглядишь в десять раз сексуальнее. Еще раз увижу пучок – обрею тебя налысо, – грозится он.

– Ты начинаешь становиться хрестоматийным назойливым соседом, – обиженно бормочу я.

– Ты мне льстишь! – Дэниел выхватывает из кармана телефон и принимается фотографировать меня в разных ракурсах.

– И не надо пихать меня в свои соцсети! – сердито пыхчу я.

– Ой, да заткнись уже! – отмахивается он, продолжая фотографировать. – Знаешь, сколько женщин пошли бы на убийство, только бы им подобрали такой стиль?

Он прав.

Невольно усмехаюсь.

– А тебе он достался бесплатно, смею заметить, – добавляет он. – Я охрененно дорогой стилист, ты не знала?

– Извини, – криво улыбаюсь ему. – Я просто…

– Ты просто что, милая?

– Я чувствую себя очень…

Он опускает телефон, заинтересовавшись.

– Очень какой?

Я указываю на грудь, потом на бедра.

– Голой!

Дэниел с гордостью улыбается, молитвенно складывая перед собой руки.

– Ангел мой, будь у меня такая фигурка, как у тебя, я вообще не носил бы одежду!

Закатываю глаза.

– Это потому что ты – отпетая шлюха в штанах!

Дэниел хмыкает, игриво поводя плечами.

– Ну да, я такой!

– Это не комплимент, – огрызаюсь я, вновь глядя в зеркало.

Мои волосы, теперь доходящие только до плеч, приобрели оттенок, который называется «медовый блонд», и завиты крупными кудрями, золотое платье с открытыми плечами сидит на мне как перчатка и ничего не оставляет воображению. Макияж в стиле смоки, с вызывающе красными губами. Я не похожа на себя. Я похожа на женщин, которых фотографируют для журналов, и от этого ужасно нервничаю. Невольно хватаюсь за солнечное сплетение.

– У меня бабочки в животе, – шепотом жалуюсь я.

Дэниел выставляет локоть колесом, и я беру его под руку.

– Так вселенная сообщает тебе, что ты выглядишь божественно, – говорит он, задрав нос.

– Спасибо тебе! – Я оглядываю его черный вечерний костюм. – Ты и сам выглядишь просто роскошно.

– О, я в курсе! – Он подмигивает мне и отдает телефон Ребекке. – Сделай нам фоточку вдвоем.

Ребекка встает с пола, фотографирует нас. На телефон Дэниела приходит сообщение, которое он тут же просматривает.

– За нами приехала машина, – говорит он и целует Ребекку в щеку. – Не жди нас, сладенькая, мы будем всю ночь ставить город на уши.

Мы с Ребеккой одновременно хмыкаем.

– Ну ты и артист!

Дэниел выпихивает меня за дверь.

– Всегда, ангел мой, всегда!

Когда мы с Дэниелом входим в зал, я вцепляюсь в его локоть.

– Я так нервничаю, что кажется, будто меня вот-вот стошнит, – жалуюсь я, пока мы пробираемся сквозь толпу красивых людей. Все до одного одеты в вечерние наряды; право, впечатляющее зрелище.

– Почему? – так же шепотом отвечает он. – Потому что в кои-то веки ты шикарно выглядишь?

Он подводит меня к карте рассадки гостей, я оглядываюсь и вижу Эллиота Майлза.

– Черт! – шепотом ругаюсь я и с досадой отворачиваюсь в сторону.

– Ну что еще? – вздыхает Дэниел.

– Здесь мой начальник!

– И дальше что?

– А то… а то, что он полный придурок, – сердито шепчу я. – Мне нельзя попадаться ему на глаза в таком виде.

Дэниел смотрит через мое плечо в ту сторону, где я заметила Майлза.

– Ох ты ж… дьявольщина! – восхищенно ахает он. – Это твой… начальник?! Казанова Майлз – твой гребаный начальник?! Ты точно не шутишь?

– Почему ты так его называешь?

– Это прозвище дали ему журналисты. И заслуженно, насколько я наслышан.

Я осторожно смотрю на Эллиота через плечо. Он разговаривает с братьями. Господи, да они здесь все вчетвером!

– Не обманывайся его смазливой внешностью, он тебе почки вырежет – глазом моргнуть не успеешь, – ворчу я.

– Детка… он мог бы вырезать что угодно, и все равно будет приятно!

Я только глаза закатываю.

– Пойдем к стойке. – Дэниел улыбается и тащит меня за собой за руку.

Мы берем по бокалу шампанского, и взгляд Дэниела как намагниченный возвращается к тому углу, в котором обосновались братья Майлзы.

– Так-так-так, у него наверняка имеются влиятельные друзья.

– У кого?

– У твоего шефа.

– А, ты все о нем… – Делаю глоток шампанского, жалея, что нельзя осушить бокал залпом – неприлично. – Это белье меня душит, – жалуюсь ему шепотом.

– Погляди-ка, с кем он разговаривает, – невпопад отвечает Дэниел, пропустив мои слова мимо ушей.

– Ты меня слышишь вообще? Я не могу дышать в этом кретинском утягивающем белье! Зачем надо было его надевать?! – возмущаюсь я.

– Чтобы киска не вывалилась… Ой, он разговаривает с Джулианом Мастерсом и Спенсером Джонсом!

Я прыскаю со смеху, и шампанское попадает мне в нос.

– Киска?! – переспрашиваю я, неистово кашляя и задыхаясь.

Дэниел с размаху хлопает меня по спине.

– Какая еще киска? – хихикаю я.

Он не отводит глаз от братьев Майлзов, прикрываясь моим плечом.

– Та волосатая штучка между твоих ножек.

Новый приступ хохота. Да что за черт? Не могу перестать ни смеяться, ни кашлять.

– Джулиан Мастерс – отпрыск одной из богатейших семей мира, он член Верховного суда, – продолжает Дэниел.

Равнодушно пожимаю плечами. Меня нисколько не интересуют знакомые моего шефа.

– К твоему сведению, моя киска не волосатая, – с достоинством заявляю я, – и уж точно не собирается никуда вываливаться.

– А Спенсер Джонс – тот еще плейбой, каждый его чих тут же попадает в таблоиды… – Дэниел пьет шампанское, потом наставительно говорит мне: – Все киски надо держать в рамочках. В вечерних платьях они смотрятся неприглядно.

Хихикаю.

– И много кисок ты успел разглядеть сквозь вечерние платья?

– Слишком много, чтобы сосчитать. Просто чудовищное количество… Ого! – Дэниел тихонько присвистывает. – А вот и Себастьян Гарсия.

Я поднимаю брови и бросаю короткий взгляд в ту же сторону. Да уж, имя премьер-министра Соединенного Королевства известно даже мне.

– Может быть, у них просто места за одним столом?

– Нет, судя по поведению, они давние друзья.

Я обвожу взглядом всех этих красивых людей, все эти роскошные наряды. Представляю себе, каково это – постоянно ходить по таким шикарным мероприятиям.

– Ой, смотри! – шепчет Дэниел. – Он тебя заметил.

– Кто? – спрашиваю, поднося бокал к губам.

– Эллиот Майлз – Дэниел коварно улыбается. – И-и… ему нравится то, что он видит!

– Что? – округляю я глаза.

– Он обшаривает тебя взглядом с ног до головы.

– Как?! – Кажется, мои глаза сейчас вывалятся из орбит. – Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что он, поганец этакий, положил на тебя глаз.

– Ну, его глазу ничего такого не светит, – шепотом отвечаю я. – Потому что моя киска замурована в самом тесном белье на свете!

Дэниел хмыкает и чокается со мной.

– Туше!

– Где наши места? – спрашиваю я.

– Он идет сюда, – не слушая меня, говорит Дэниел.

– Что?

– С одним из братьев.

О нет…

– Кейт, – слышу голос за спиной.

– Тристан, – улыбаюсь я, разворачиваясь.

Он целует меня в обе щеки.

– Елки-палки, когда это ты успела стать такой горячей штучкой? – смеется он. – Выглядишь потрясающе!

Я бросаю взгляд на стоящего рядом Эллиота; он скованно улыбается мне и коротко кивает. До дружелюбия, свойственного брату, ему далеко.

– Тристан, это Дэниел. Дэниел, это Тристан.

Мужчины обмениваются рукопожатием.

– Эллиот, это Дэниел. Дэниел, это Эллиот.

Эллиот кивает и тоже жмет руку моему спутнику.

Ни улыбки, ни приветствия.

Уф… как неловко.

– Я за напитками, – говорит Дэниел.

– Я тоже, – подхватывает Тристан, и они уходят вместе.

О нет…

Медленно поднимаю взгляд на Эллиота и вижу, что он протирает во мне дыру взглядом; между нами повисает треклятая неловкость.

– Пришли посмеяться из-за того, что я так одета? – напряженно спрашиваю я.

– Напротив, я подошел, чтобы сказать вам, что вы выглядите прекрасно, но теперь, пожалуй, промолчу. Вы явно не хотите этого слышать!

Я сжимаю бокал с шампанским с такой силой, что даже странно, что он не взрывается прямо у меня в руке.

– Это ваш бойфренд? – спрашивает Эллиот.

– Эм-м… – Я бросаю короткий взгляд на Дэниела и Тристана, стоящих возле барной стойки. – Друг.

Эллиот требовательно смотрит мне в лицо.

– Какого рода… друг?

– Не того… о котором вы подумали!

Он задумчиво кивает.

– Понятно.

– А ваша… девушка тоже здесь?

– У меня нет девушки.

– Тогда жена?

– И жены нет, – кратко отвечает он.

– О…

Снова это дурацкое неловкое молчание, и я вижу, как играют желваки на его скулах, словно ему тоже некомфортно.

– Прошу прощения, мне надо попудрить носик, – нервно улыбаюсь я.

Он снова коротко кивает.

– Приятно было повидаться, мистер Майлз.

– Эллиот. – Его взгляд не отпускает мой. – Мне тоже.

Мы смотрим друг другу в глаза на пару секунд дольше, чем следует.

Что такое происходит?

Он сам на себя не похож.

Вечер прошел в вихре веселья. Давненько я столько не смеялась. Мы натанцевались и напились, и Дэниел напропалую кокетничал с женщинами, с которыми договорился подбирать стиль, а я замечательно проводила время. Уже поздно, и мероприятие подходит к концу.

– Пора домой, – улыбается Дэниел, покачивая меня в танце, потом бросает взгляд в другой конец зала. – Кейт… что у тебя с твоим шефом?

– Ничего. А что такое?

– А то, что он весь вечер глаз с тебя не сводит.

– Не ерунди, – фыркаю я. Но должна признать, каждый раз, когда я поглядывала в сторону Эллиота, оказывалось, что он смотрит на меня. – Это не так.

– Говорю тебе, милая, я умею читать мысли мужчин.

– И что у него в мыслях? – хихикнув, спрашиваю его.

– У него в мыслях перегнуть тебя через стол и хорошенько отъездить.

– О, не думаю! – возражаю я, заливаясь смехом.

– Это так необычно…

– Что именно?

– Ты вообще знаешь, с каким типом женщин он обычно крутит шуры-муры?

– Нет, и знать не хочу!

– Милая, тебе необходимо быть в курсе текущих событий! Неужели ты таблоиды не читаешь?

– Нет, и я в шоке от того, что их читаешь ты!

– Он встречался с известной оперной певицей, с писательницей, с адвокатом по гуманитарным делам, – перечисляет Дэниел. – Он никогда не встречается с обычными женщинами… и вдруг хочет тебя!

– Мне следует чувствовать себя польщенной оттого, что я, как ты выражаешься, обычная женщина? – фыркаю обиженно.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. – Он дерзко подмигивает мне.

Я прыскаю со смеху, и он раскручивает меня в танце. Я встречаюсь глазами с Эллиотом Майлзом, и он смотрит на меня… так смотрит… «иди и трахни меня» – вот что говорит этот взгляд. На меня еще никто так не смотрел.

Наши глаза встречаются – и время на мгновение замирает.

У меня внутри все трепещет, и я торопливо разрываю зрительный контакт.

Что это только что было?

Четверг, поздний вечер. Я наливаю себе чашку чая, ставлю на тумбочку у изголовья, начинаю просматривать телефон и кликаю на приложение знакомств.

Вам письмо.

Да неужели?

Открываю чат и читаю сообщение.

Заинтересованно открываю его профиль.

Гарболог[7]

Дурацкая улыбка расползается по моему лицу, я пристраиваюсь спиной к изголовью и перечитываю сообщение.

Продолжайте гнаться за этим солнцем.

Как раз этим и занимаюсь, дрочила Эдгар Моффатт, этим и занимаюсь.

Прислоняюсь головой к стене, по груди сбегают струйки пота. Сейчас около восьми вечера, среда, и после самого длинного дня в истории я расслабляюсь в сауне нашего тренажерного зала.

Здесь жарко, парно, и я испускаю облегченный вздох.

Открывается дверь, и входит Эллиот Майлз в белом полотенчике, повязанном вокруг бедер. От пояса и выше на нем ничего нет, и я вижу только загорелую кожу и мышцы.

Вот, блин, попала!

Сглатываю вмиг пересохшим горлом.

Он поднимает глаза и аж спотыкается, увидев меня.

– Кэтрин…

Садится на лавку.

– Привет. – Мой голос внезапно похож на мышиный писк.

Дверь снова открывается, пытается войти какой-то мужчина.

Здесь все занято! – рявкает Эллиот так, что беднягу выносит вон. – Зайдите позже.—