– Лисенок, с днем рождения! – раздались возгласы членов семьи Бенуа.
Филисса открыла глаза и увидела дедушку, папу и маму с подарками. Девочка широко улыбнулась и прикрыла рот рукой. Вся комната была наполнена шарами и цветами. Сегодня Лис исполнилось десять. Первый в жизни серьезный юбилей.
– Итак, я желаю тебе, чтобы ты всегда оставалась такой же красивой и продолжала радовать нас своих успехами! И просто будь счастлива всю жизнь, солнышко! Мы сделаем для тебя что угодно! – торжественно произнес дедушка и подошел к Филиссе с большой подарочной коробкой.
– Дедулечка, спасибо! – Лисса вскочила с кровати, и кинувшись ему на шею, крепко обняла.
Дед поцеловал ее в щеку и вручил подарок.
– Лисенок, а я желаю, чтобы ты стала поистине успешным и значимым в мире человеком! Тебе уже целых десять лет, время идет, и я надеюсь, что ты вырастешь достойной наследницей моего бизнеса! Мы тебя очень любим и всегда готовы повторять, что ты самый лучший ребенок на свете! – Папа шагнул к ней и крепко обнял. – Мой подарок прибудет чуть позже!
– Папа, спасибо! Огромное спасибо! – Лисса вытерла слезы радости и перевела взгляд на маму, которая стояла с коробочкой средних размеров.
Мама широко улыбнулась и приблизилась к дочери.
– А я просто хочу сказать… помни о том, что ты не одинока и всегда можешь на нас положиться. Оставайся собой – это главное. Я безумно горда за тебя и очень рада, что у меня растет умная и красивая доченька! – Она расчувствовалась и всхлипнула.
Филисса несколько секунд смотрела в ее глаза, а потом крепко прижалась к матери.
– Я люблю тебя, мамочка!
– Бенуа! – раздался оглушительный возглас.
От испуга я подскочила на стуле. Рядом с партой стоял мистер Трейч – учитель физики. Вот черт, неужто я уснула?!
– Филисса Бенуа, даю вам десять секунд: убедите меня в том, что сон на моем уроке приемлем. Время пошло.
Старый козел! Какое вообще ему до меня дело? Отец платит кучу денег за лицей, по факту я могу притащить сюда хоть кровать.
Учитель в упор смотрел на меня своими маленькими крысиными глазами. Ну а одноклассники таращились на нас.
– Мистер Трейч! – Я выгнула бровь и встала. – У вас настолько шикарный баритон, что, когда я услышала его, мой разум автоматически отключился. Захотелось спать и поддаться самым сокровенным фантазиям.
В классе захихикали. Я выпятила подбородок и продолжала смотреть на учителя. Он отвел глаза в сторону и поперхнулся. Потом развернулся, чтобы вернуться к своему рабочему месту, но в какой-то момент остановился и шагнул ко мне.
– Бенуа, к директору! Быстро!
Я вздохнула и пожала плечами.
– Как жаль! Ладно, может, хоть директор окажется более доброжелательным. Всего доброго! – Я взяла сумку, лежащую на парте, и направилась к выходу, но мою руку перехватил какой-то парень.
– Красотка, – тихо произнес он, после чего положил мне в ладонь листочек. – Буду ждать.
Я скептически на него посмотрела и вышла из кабинета. Развернув клочок бумаги, обнаружила номер телефона. Ну конечно, вот и подкаты начались. Что ж, мне это льстит, ведь парень был довольно привлекательным. Но увы…
Выкинув листок в мусорку, я побрела к кабинету директора, ведь этот ушлепок по-любому настучит, если я не схожу туда. Открыв дверь, увидела, что за столом сидит мужчина лет пятидесяти. Он воззрился на меня и прищурился.
– Здравствуйте! – Я вошла в кабинет и села напротив директора.
– Добрый день, Филисса. Мистер Трейч мне уже позвонил.
Из моих уст вырвался резкий смешок.
– И когда только успел.
Директор строго на меня посмотрел, и в этот момент я поняла, что в его кабинете надо вести себя поприличней.
– Филисса, то, что вы платите деньги, не дает вам права на столь неподобающее поведение. Здесь все платят. Каждый ученик лицея «Гринберг» знает о том, какие правила нужно соблюдать. Вы новенькая, я понимаю, но все же… Вы приехали из Франции, и, насколько я знаю, там достаточно строгие школьные нормы. Филисса, вы ведь хотите получить красный аттестат? В чем проблема? Программа у нас сложная, но нет ничего невозможного! Не разочаровывайте меня, пожалуйста.
– Я вас поняла, – коротко ответила я, не желая продолжать разговор.
Он несколько секунд молча смотрел на меня и наконец улыбнулся.
– Поздравляю с днем рождения! Желаю огромных жизненных успехов. Уверен, что вы добьетесь высот! – неожиданно выпалил он.
Господи, неужели хоть кто-то об этом помнит? Но откуда он узнал? За целый день меня не поздравил ни один человек, а тут директор. Вот так поворот.
– Спасибо вам большое, – пробормотала я.
– Можете идти.
Я кивнула, встала и поспешно покинула кабинет, после чего рванула к выходу. На улице меня ждала машина.
Лицей, уроки и даже гребаный учитель физики хоть на какое-то время отвлекли меня от водоворота мыслей. Я часто встречала людей, которые всем сердцем не любили собственный день рождения. Я же всегда с ошарашенным видом их слушала и не понимала, как же можно не любить день, который целиком и полностью посвящен одному тебе.
С детства семья устраивала грандиозные праздники, и я была самой счастливой на свете. Еще несколько лет назад цифра восемнадцать казалась мне недосягаемой. Будто это некий порог, после которого жизнь станет совсем другой. Почему-то время пролетело с такой скоростью, что я даже не успела заметить, как вожделенная цифра настигла меня.
Я села в автомобиль и посмотрела на водителя. Он был порядком старше Никиты. Слава богу, скоро я смогу водить сама. Машина тронулась с места, и я уставилась в оконное стекло, по которому стекали капли дождя. Не хочу домой… Что меня ждет? Утром мать прошествовала мимо меня и вроде бы даже не вспомнила о том, что у дочери сегодня именины. Папа не позвонил… неужели настолько занят, что все забыл напрочь?
А в мире есть хоть один человек, который помнит о том, что у меня сегодня праздник?!
Машина встала в пробку: мы еле-еле двигались по проспекту. В голове крутились воспоминания. Как же я не люблю Рибовски. Ужасно не люблю…
Здесь чуть ли не каждое место напоминает о детстве. О близнецах. Кто бы только знал, насколько мне тяжело возвращаться в прошлое. Этот проспект стал для меня адом. Именно тут впервые надломилась моя детская душа. Закрываю глаза, и в сознании пролетают картинки. Они останутся со мной навсегда.
С момента первого поцелуя Филиссы прошло несколько месяцев. Наступил январь, и в Рибовски выросли снежные горы. Тогда, в аэропорту, девочка была на седьмом небе от счастья, ведь поцелуй означал, что ее чувства взаимны. Во всяком случае, она так думала.
И только один человек на свете знал правду, ведь именно он всех и запутал. Да он и сам был несчастен, ведь не знал тогда, как ему быть.
Терри восстанавливался и передвигался в инвалидной коляске. Лицей посещать он не мог, а отставать от программы было нельзя, поэтому учился дома. Отец запретил ему заходить в социальные сети, не разрешал пользоваться компьютером. Именно поэтому бедняга так и не смог пообщаться с Лиссой. Девочка, конечно же, пыталась ему звонить первое время, но ничего толком не выходило. Эдвард занес ее номер в черный список в телефоне Терри. Он до сих пор не осмелился ничего рассказать брату.
Эд не понимал, что будет дальше, и не хотел пока думать о будущем.
Жизнь шла размеренно и спокойно, пока однажды январским вечером Эд не получил сообщение от Лиссы.
Эдвард уставился на экран телефона. У мальчика тряслись руки.
«Привет, Эд! С Рождеством :)
Я впервые приехала в Рибовски на праздники к дедушке. Объясни, куда пропал Терри? Я хотела бы с ним встретиться, если он, конечно, может. Скажи брату, что завтра я буду ждать его в парке на проспекте. В 17:00. Передай, пожалуйста. Буду очень благодарна!»
Эдвард сидел с каменным лицом и несколько раз подряд перечитывал сообщение.
– Ты чего завис? – усмехнулся Терри, посмотрев на брата.
– А? Нет, ничего. Просто задумался. – Он отмахнулся и спрятал телефон в карман.
Конечно же, он не собирался ничего говорить Терри. Для него было выгодней сходить в парк и попытаться все рассказать Лиссе.
На следующий день в назначенное время Филисса уже наворачивала круги по парку. Она была в теплой черной куртке и шапке, из-под которой вываливалась копна светлых волос.
– Лисса, – окликнул ее кто-то.
Девочка обернулась и увидела перед собой Эдварда. Она сразу же узнала его по глазам.
– Эдвард? А где Терри? – растерялась она.
– Он не придет.
– То есть как? Что случилось? Почему он меня избегает?
Ледяной ветер пронизывал ребят насквозь. Кожа на лице немела от мороза. Лисса прикрыла рот шарфом и продолжила смотреть на мальчика.
– Мне нужно кое-что сказать тебе про аэропорт.
Филисса приподняла бровь.
– Что?
Эдвард несколько секунд смотрел в ее глаза, а потом на одном дыхании выпалил:
– Ты целовалась не с Терри.
Лисса изменилась в лице. Она убрала шарф ото рта и шагнула к Эду.
– Что ты сказал?
– Что слышала, – ответил мальчик, продолжая смотреть на нее.
Глаза Филиссы наполнились слезами. Они покатились по щекам, мгновенно превращаясь в крошечные льдинки. А потом она замахнулась и дала Эдварду пощечину.
– Как ты мог?! – истерически прокричала она. – Забудь о моем существовании навсегда! Слышишь?! – Она развернулась и понеслась прочь.
Эдвард догнал ее и, схватив за руку, притянул к себе.
– Да послушай ты!
Лисса оттолкнула его и снова побежала.
– Умоляю! – Эдвард торопился за ней, пытаясь схватить ее за руку. – Чем он лучше?! – во весь голос выкрикнул он.
Филисса остановилась и с ненавистью посмотрела в его глаза.
– Хотя бы тем, что он бы никогда в жизни так не поступил! Тебе всего тринадцать, а ты уже умудряешься мерзко себя вести! Я представляю, каким гадом ты будешь, когда повзрослеешь! Прочь с дороги!
– Я сделал так, но лишь потому, что, в отличие от него, ты мне правда нравишься. Терри относится к тебе просто как к подруге. Ему не важны твои чувства, как ты не поймешь! Ты никогда не нравилась ему!
– Ты врешь! – По щекам Лиссы покатились слезы. – Лгун! Замолчи и уйди! Не нужно меня трогать, не надо говорить пустых слов! – Она оттолкнула его и что есть мочи побежала к дому дедушки.
– Я докажу тебе! Докажу, как ты мне дорога!
Филисса старалась бежать быстрее, но у нее плохо получалось: сильнейший ледяной ветер толкал назад ее худенькое тельце. Холод сковывал. В ушах звенели крики Эдварда, а ей хотелось просто разбиться в лепешку, лишь бы ничего не слышать.
– Филисса? Просыпайтесь! Мы приехали! – послышался громкий голос охранника.
Я резко открыла глаза, очнувшись от воспоминаний. Посмотрела в окно на особняк дедушки. Надо же, я даже не заметила, как мы приехали. Вышла из машины, и мой взгляд уткнулся в белый «Мерседес-Бенц Джи», перевязанный розовой лентой с огромным бантом.
Я приоткрыла рот и увидела, как из дома вышел папа в элегантном черном костюме. Господи! Я не верю!
Завопив на всю улицу, я побежала к отцу и кинулась в объятья самого дорогого человека в моей жизни. Не видела его только месяц, но ощущение, будто минула целая вечность.
– Папочка! – Я прижалась к нему, и отец обхватил меня обеими руками, заключив в крепкие объятия.
Когда мы отстранились друг от друга, он посмотрел на меня.
– Ну, Лисенок, совершеннолетие подкралось незаметно! Это мой маленький подарок. Остальное будет потом. – Отец широко улыбнулся и кивнул в сторону «Мерседеса».
– Маленький?! Ты серьезно?! – Я рванула к машине и начала прыгать вокруг нее, словно совершала магический ритуал.
Папа громко засмеялся и подошел ко мне.
– Лисса, ты сейчас нечисть какую-нибудь вызовешь, прекрати дергаться и садись в салон!
Я послушалась и, оказавшись в машине, была еще больше шокирована. Просто восторг! Минут десять я рассматривала каждую деталь, после чего вылезла из «Мерседеса» и снова нырнула в объятья папы. Этот человек просто лучший, по-другому и не скажешь.
Мы некоторое время разговаривали обо всем на свете, а потом двинулись к дому. Через пару минут мы уже были в моей комнате. Не знаю, где находилась мама, но в особняке царила тишина. Около часа мы с папой сидели и просто болтали обо всем на свете. Как же мне его не хватало, кто бы только знал!
– Ты мне лучше скажи, когда ты сюда переедешь? Если честно, мне уже немного страшно находиться вместе с мамой.
Отец сразу же замялся после моего вопроса, и мне стало не по себе. Я знала это выражение лица. Сейчас начнется…
– Лисенок… – начал папа и, резко замолчав, встал с кровати. – Я как раз хотел с тобой поговорить…
Я внимательно за ним наблюдала. Сердце учащенно забилось.
– Я не буду больше жить с вами и останусь во Франции. Недавно я оформил развод с мамой, и у меня уже давно появилась женщина…
У меня отвисла челюсть. Я смотрела на папу и пыталась переварить услышанное.
– Чего? Пап, ты шутишь?
– Лисса, умоляю, прими новость адекватно, ты ведь уже взрослая. Ты должна пони…
– Замолчи! – выкрикнула я. – Хорошее образование в Рибовски, значит! Замечательный лицей! Лисса, тебе тут будет лучше. И мамашу загреби с собой. Я к вам приеду потом, доченька! – Я принялась кружить вокруг отца и театрально повторять фразы, которые он говорил ранее. – Какое образование?! Ты меня сбагрить сюда решил, чтобы я не мешала тебе с новой телкой! Да пошли вы все!
– Филисса! Что за тон?! – возмутился отец.
– Что за тон? Я тебе сейчас скажу! Это тон человека, который ждал родного отца! Тон человека, который верил, что ты приедешь и будешь помогать вылечить маму! Я думала, что хоть кому-то нужна в этом мире, а оказывается… – Я истерически расхохоталась и откинула волосы. – А папаша променял меня на бабу. Супер!
– Лисса, успокойся!
– Забирай поганую машину вместе с чокнутой мамашей и сваливайте из моего дома!
Я развернулась и вылетела из комнаты, пытаясь сдержать эмоции. Душу разрывало на части. В коридоре наткнулась на мать, которая выходила из спальни, держа в руке коробку.
– Лисса, прости, я не успела утром поздравить…
Я грубо оттолкнула ее и с ненавистью посмотрела на родительницу.
– Засунь себе в зад подарки, Анастасия! Или Амалия! Я уже не знаю, кто ты. Кто угодно, но только не мать. Моя мама умерла для меня. Ее больше нет. Сгинь!
Я кинулась в ее комнату и начала вышвыривать вещи в окно.
– Тебя! Больше! Не будет! В этом! Доме!
– Лисса, ты что творишь?! – выкрикнула она.
В комнату вбежал отец, а дальше все было как в тумане. Я лишь почувствовала резкий удар по лицу. На меня никто никогда не поднимал руку, уж тем более от папы я ничего подобного не ожидала. По щекам покатились предательские слезы.
– В кого ты превратилась?!
Никогда нельзя доводить меня до такого состояния. Никогда. Будет плохо всем.
Я оттолкнула их и вылетела в коридор. В кабинете у дедушки хранилось много оружия, которое он коллекционировал долгие годы. Я вбежала в комнату, открыла витрину и достала пистолет. Раньше с дедушкой я занималась стрельбой, поэтому проблем с этим у меня никогда не было.
Выскочила из дома, подошла к подаренной машине и несколько раз выстрелила по стеклам. Раздался дикий грохот. Ко мне подбежала охрана, прислуга, мать, отец.
– Ты что творишь, больная?! – закричал папа.
– Если вы сейчас не уйдете, буду стрелять! – Я нацелила пистолет на родителей.
Они сразу же изменились в лице и жутко испугались. Вот чего я добивалась. Они должны бояться.
– Филисса, ты не отдаешь себе отчет, положи оружие на землю, черт возьми!
– Это дом моего дедушки. Он переписал особняк на меня. Не хочу никого здесь видеть. Проваливайте и не возвращайтесь.
– Ты пожалеешь о сказанных словах, дочь, – холодно процедил отец. – Подумай. Если сейчас ты нас выгонишь, то больше помощи не жди. Я исчезну из твоей жизни навсегда. Меня не будет волновать твоя судьба. Подумай!
Я направила пистолет в небо и несколько раз выстрелила.
– Все до единого покиньте мой дом! Мне восемнадцать, я имею право выгнать вас отсюда. Уйдите и забудьте обо мне. Отныне у меня – своя жизнь, а у вас – своя. Убирайтесь!
– Мы улетаем во Францию. – Отец схватил маму за руку, а потом посмотрел на прислугу: – А вы все можете быть свободны! Анастасия, возьми нужные документы, мы покидаем дом этой особы.
Мама кинула взгляд на меня и побрела за документами. Минут десять мы с отцом просто стояли на улице и молча смотрели друг на друга.
Наконец на крыльце показалась мать, в руке она держала сумку. Она направилась к папе.
– Счастливо оставаться, Филисса. Я посмотрю на твою самостоятельность.
Я ничего не ответила. Они сели в машину и уехали. Прислуга забрала свои вещи и разошлась, оставив меня в полном одиночестве. Я поплелась к воротам, нажала на кнопку, и они затворились. По щекам рекой лились слезы, которые я ненавижу. Я кинула пистолет в сторону и просто легла на асфальт, поддавшись истерике. Не могу поверить, что все так получилось. Что вообще произошло? События разворачивались слишком стремительно: я просто не понимаю, как меня захватили эти эмоции. Не верю, что моя жизнь превратилась в кошмар.
Так не может быть… Не может…