В коридоре висела огромная люстра. Благородно-бронзовая, с лампами, стилизованными под языки пламени, которые множились в зеркальном потолке оранжевыми огоньками. Светлые стены с золотистыми завитушками на обоях расходились в обе стороны. Из-за поворота мягким серебристым полотном виднелся свет.
Недалеко пел женский голос, вторя голосу в композиции и перекатывающимся, как волны, нотам пианино. Мелодия была простая – но в то же время притягательная. Так пленяет только истина, преподнесенная в простых тонах.
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес…
Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой,
Оттого что я тебе спою – как никто другой. (1)
Кристина узнала стихотворение – Цветаева. Положенная на музыку. Очень гладко. Пробирающе. Щемяще.
Голос звучал глубже, все громче и проникновенней. Невзначай брошенный вздох дополнял его, заставляя слова перекликаться между собой.
Два крыла твоих, нацеленные в эфир, –
Оттого что мир – твоя колыбель, и могила – мир!
Последние слова затихли, растворяясь в наступившей тишине. Они вышли в просторное светлое помещение.
– Привет, Кейл!
За высокими, от пола до потолка, панорамными окнами, искрясь в стеклянных боках соседних высоток, сиял ослепительный солнечный диск. Непрерывным потоком струясь сквозь невидимые стеклянные грани, свет лился в комнату, ложась на стены широкими мазками цвета белого золота, скользил по полу и расплывался пятнами «зайчиков».
От ощущения высоты захватывало дух. Мир, неожиданно открывшийся с непривычного ракурса, манил навстречу чувством пьянящей глубины и завораживающими секретами неизведанных далей.
По периметру гигантской гостиной тянулись диваны с обилием подушек, а центр с расположившимися кружком пухлыми креслами был утоплен в пол. С основой частью он соединялся парой ступенек.
Да уж, не как у нее дома…
– Здравствуй! Коль не шутишь… – усмехнулся голос, пытаясь скрыть за небрежностью смущение от того, что они подслушали ее песню.
Кристина обернулась на звук.
За барной стойкой, островом выдающейся поперек кухни, склонившись на экраном планшета с каким-то рецептом, стояла девушка. В руке у нее была пластиковая лопатка, которой переворачивают блины на сковородке. Другой та рассеянно скребла поясницу. На плите надсаженно шкварчало, брызгаясь маслом. Кристина подозревала: готовка шла не совсем по плану.
Вблизи облик девушки совсем не вязался с обстановкой: отглаженные дорогие брюки с высокой талией, парящая блузка, дорогие украшения, холеные пальцы с длинными ногтями. На ногах – черные лакированные туфли. Словно собралась на важную деловую встречу или в гости, а не блины жарить.
– Что-то я явно делаю не так… – пробормотала она. Больше под нос, чем окружающим.
– Марк уже уехал? – Иринка кинула пиджак с сумкой на стойку и, подойдя, церемонно чмокнула девушку в щеку с россыпью бледных родинок.
– Давно, – пожала та плечами, не поворачивая головы.
– Жаль, мне нужно было с ним поговорить кое о чем.
– Он сегодня вечером улетает на три дня, но я думаю, у вас будет пара часов.
– Хорошо. Ты сейчас куда-то собираешься? – Иринка окинула взглядом ее наряд.
– Нет, но скоро. Ты что-то хотела?
Кристина стояла на месте, пытаясь понять: какая реакция окажется правильной. Да реагировать ли вообще? Ее появления в комнате, видимо, не заметили.
– Ты мне не поможешь? Тут такое дело… – Иринка сделала шаг, приглушенно зашептала Кейл на ухо.
До Кристины долетали лишь отдельные слова:
– …нашла ее запертой в одном из брошенных помещений… как Алиса… не знаю, это было похоже на похищение… из наших, да… объяснишь ей?.. а то мне уже нужно бежать…
Девушка слушала разговор с замирающим сердцем. О чем они вообще?..
На вид незнакомке нельзя было дать больше двадцати четырех-пяти. Светлые волосы, локонами лежащие на плечах. Матовая кожа, словно озаренная изнутри мягким светом. Изящные тонкие черты. Не девушка, а портрет. Только глаза – внимательные, даже немного строгие, с решительным блеском – да тонкие твердые губы с печально опущенными уголками делали ее старше.
– Кейл, Кристина. Кристина, – Кейл.
– Очень приятно.
Необычное имя шевельнуло воздух и осело в голове.
Кейл… От чего такое производное?
Пронзительный, терпкий взгляд прошелся по ее лицу.
– Скажи, твоя фамилия случайно не Лукьянова? – уточнила она ни с того ни с сего.
– Да, – Кристина не стала удивляться.
– Хорошо, – спокойно кивнула Кейл, жестом приглашая ее пройти к ажурному столику у окна. Прямоугольный, кажущийся игрушечным, с витыми коваными ножками и прозрачной стеклянной поверхностью, он казался позаимствованным у летнего кафе. С потолка к нему на длинных шнурах спускались лампы в виде цветочных бутонов.
Иринка подтащила чашки с кофе и вазочку печенья, а сама схватила куртку с островка, подмигнула Кристине, попрощалась и торопливо ушла. Девушка слышала, как хлопнула коридорная дверь, потом внезапно раздались голоса. Неразборчиво, без слов. Одну только фразу удалось расслышать отчетливо:
– Они там, в гостиной. Я убегаю, подвинься!
Второй раз хлопнула входная дверь. Послышались шаги.
– Кейл, ты уже вернулась? – окликнул парень, входя в комнату. Остановился, непонимающе уставившись на Кристину. Долговязый, в черной рубашке навыпуск и модных, черных же, потертых джинсах. Похожий на встревоженную, лохматую со сна большую птицу.
– Кристина, знакомься, – Тимофей! – Кейл повторила Иринкин недавний жест.
Тим скептически хмыкнул.
Не слишком тщательно зачесанные волосы, топорщащиеся на затылке, острые и кажущиеся одновременно мягкими черты лица, хрящеватый нос с горбинкой, большие, замершие в холодноватой заинтересованности серо-зеленые глаза в обрамление длинных ресниц.
– У. Ясно.
Тяжело скрипнул отодвигаемый стул. Уже разжившись чашкой какао, парень сел напротив, рядом с Кейл.
– Наша новая новенькая? – нелепое словосочетание он произнес с усмешкой и шумно отхлебнул напиток. Само гостеприимство…
Кейл пожала плечами, о чем-то на секунду задумавшись. Прикусила губу.
Высокий лоб нахмурился. Почувствовав Кристинин взгляд, парень поднял темные, ничего не выражающие глаза, опять хмыкнул своим мыслям и отвернулся к окну. Кристина сжала под столом кулаки, решив наконец взять ситуацию в свои руки.
– Ирина говорили мне о каких-то стражах… О том, что она нашла меня благодаря особенным способностям…
Они с Тимофеем переглянулись. Кейл участливо подалась вперед, заглядывая Кристине в глаза. Девушке почудилось, будто она находится на приеме у первоклассного психолога, честно отрабатывающего свой хлеб.
– Это Небесный огонь. Божественный свет, наполняющий все живое. Очень давно ангелы принесли его на землю и подарили людям вместе с чувством любви и благодати. Тем самым, что по сути есть жизнь. Те, кто умеет видеть этот огонь и несет его в душе, – их земные потомки, Стражи. По нему она смогла найти тебя…
«Здравствуйте, девушка! Простите, если напугал. Я путешествую по России. Я монах… Йогой занимаюсь… Нет, не той, где на головах стоят… Помните Веды?.. Возьмите, пожалуйста…»
Кристина помнила сомнительного вида личностей, которые маячили в толпе прохожих на Площади трех вокзалов. Иногда выцепляли в потоке людей задумавшихся зевак и предлагали им книжки, при этом искательно глядывая в лицо, словно верные псы. Религиозные фанатики. Вербовщики.
Девушка всегда пыталась обходить их стороной, а если уж случалось пройти мимо, глубже натягивала капюшон, торопливо заглушая звенящие голоса музыкой в наушниках. Теперь же ей по иронии судьбы довелось сидеть с двумя такими за одним столом и пить кофе.
Ей вдруг стало смешно. Нервически, до хохота, от которого запрокидывается к небу голова, а слезы текут сами собой.
– Кто?! Я, может, не расслышала?..
– Все началось с крови… – произнесла она низким вибрирующим голосом, глядя девушке в глаза. – С одной горячей алой капли. Ангелы воевали против дракона, и дракон и его ангелы воевали против них и оказались низвержены…
Перед глазами возникла картинка. Гладкое блюдце равнины с приподнятыми краями, а может, срезанная горная вершина. Страшная, красно-бурая, безжизненная как на старинных фресках.
Здесь шла своя неуступная борьба. Мраком и явью. Несмешиваемыми с друг другом стихиями черного и белого.
Чернь напирала со всех сторон, широкими выпадами, резкими толчками разрывая расстояние. Они могли только двигаться вперед, видя цель лишь в том, чтобы обратить мир в ночь. Густую угольно-черную бездну с пронзительным, забивающимся в легкие, удушливым запахом гари и едкой копоти.
– Загнанные в угол, не видящие спасения. Все бы закончилось, все навеки поглотило мраком, черной завесой, которую невозможно сбросить или разорвать. Все бы кончилось. Когда погибает одна сторона, невозможно противостояние.
Но случилось иначе. Видимо, сами небеса решили вмешаться…
Хлынул свет…
…Ослепительной лавиной накрыв небо, он нескончаемым потоком лился вниз.
Безудержный, пронзительный, он исходил отовсюду, солнечными вкраплениями рассыпаясь по траве. Полный жизни, густой, податливый, он мягким облаком скользи вокруг, заполняя все свободное пространство, заливая его подобно расплавленному золоту.
Неподвижные каменные тени крошились и таяли на глазах, распадаясь под натиском того сияния.
Кристина зажмурилась. Она – свет. Она – полыхающий росчерк. Она – пламя. Небесный огонь, одаривший своей силой последних воинов. Первых Стражей…
Девушка вздрогнула, распахнула глаза.
Комната тут же выцвела из багрово-терракотовых тонов до топлено-бежевого. Кристина взглянула на новых знакомых и замерла: сияние концентрировался над их силуэтами, пульсируя, словно в такт сердцебиению. Но стоило моргнуть, видение растворилось.
– Когда в противостоянии Добра и Зла капля крови упала с Небес на Землю, а первый ангел оказался свержен, появились люди, имевшие необыкновенные способности. Они несли в своих душах отпечатки и темной, и светлой стороны памятью о том, что пока они сами не выберут, какое из начал должно одержать победу, воцарится перемирие…
Нет. Это был не сон, не бред или галлюцинация. Она действительно увидела срезанную горную вершину, крылатых воинов. Так было в «Уснувшем в Армагеддоне» у Брэдбери. Великая битва, крошащая сознание.
Кристина огляделась. Все было привычным. Мир оставался таким, каким должен был. Менялось представление о нем.
Она старалась мыслить трезво. Черные крылья незнакомца, яркий свет, затмевающий собой пространство. Кристина очень хотела списать их на галлюцинации. Хотела и не могла.
А ведь тот человек во дворе был последним, кого она видела. Значит, то, как она оказалась в заброшенном здании на другом конце города, напрямую связано с ним. А может, не только, но с ним обязательно.
Ночные события помнились ей лишь сплошным цветным туманом, но девушка даже сейчас хорошо помнила лицо незнакомца: смазанные черты, присущие сотням невзрачных лиц, – заостренные скулы, брови вразлет, внимательный глубокий взгляд, тонкие нитки-губы с приподнятыми в усмешке уголками. Почему-то именно взгляд она запомнила лучше всего. Казалось, стоит только закрыть глаза, и его выражение само собой всплывет перед ней, вызывая волную колких мурашек по спине.
Что ей теперь предстоит делать? Написать заявление в полицию о похищении? Составить фоторобот, пусть ищут несостоявшегося маньяка?.. Как серьезные мужики в форме отреагируют на рассказ девчонки о внезапно появившемся цветном сиянии вокруг каждого предмета на улице и незнакомце, у которого ночная тьма встает острыми изогнутыми крыльями за спиной? Это похоже на сюрреалистичный бред. Максимум, поржут над явно перебравшей коктейлей малолеткой и отпустят домой. Или отправят к психиатру…
– В любом случае, я очень хочу домой. Спасибо вам за гостеприимство и… историю, но мне правда пора.
Происходящее напоминало несмешной розыгрыш с нанятыми актерами. Но – девушка взглянула на лица новых знакомых – никакой фанатичности и восторга от собственных слов. Может, зря она перепугалась…
– Это несложно организовать, – обрадовалась Кейл, хотя по лицу было заметно: она озадачена реакцией Кристины. Даже расстроена. – Тим!..
Парень встрепенулся. С шумом поставил пустую чашку из-под какао на стол.
– Почему я? – голос источал холодное пренебрежение.
– Потому что у меня дела, – не меняя интонации, отрезала Кейл.
Тим разочарованно скривился, вставая из-за стола.
– У вас дела, один я неприкаянный, – буркнул он и торопливо направился в коридор, прочь из комнаты.
Щеки Кейл вспыхнули. Она виновато улыбнулась Кристине.
– Он не всегда такой. Просто… у него год назад пропала девушка, но в отличие от тебя Алису так и не нашли. У него теперь… сложности. В общении. Подожди минутку!
Она торопливо выскочила следом.
Кристина осталась одна, равнодушно глядя на поглотившую этих двоих арку.
Из коридора послышался раздраженный голос:
– Существуют автобусы, метро, в конце концов! Сама она не доберется? Или ваши рафинированные девочки не привыкли к трудностям?!.
«Трудностям!..»
Кристина кривовато усмехнулась, ставя чашку и подцепляя со спинки стула свой изрядно попачканный оливковый пиджак. Конечно, привыкла! Кто бы спорил…
❝Лице, акы человече, из огня изсечено❞
(Быт. 28:12-16)