Я стараюсь не слушать колкости, которые высказывает Лия, но удержаться от ответных очень сложно. Вижу, что они с Финном нашли общий язык, и это меня бесит. Очень.
Прогуливаясь по набережной, Финн всячески пытается понравиться Лии. Я знаю его как свои пять пальцев и за годы дружбы не раз видел, как тот склеивает девушек. И это именно тот случай, когда Финн хочет понравиться Лии.
Устаю слушать их болтовню, поэтому, встав с лавочки, заявляю:
– Нам пора.
– Эй, чувак! Время еще детское! – восклицает Финн.
Я лениво перевожу взгляд на сводную. Ее зеленые глаза смотрят на меня с непониманием.
– Мне сказали привезти ее к десяти.
– Так время только девять!
Лия переводит взгляд с меня на Финна и обратно. Она ежится, будто ей холодно. Меня начинает все раздражать, вплоть до прохожих, которые ходят позади лавочки.
– Давай, пойдем, – киваю Лии.
Та нехотя переводит взгляд на Финна.
– Bis dann! (Пока!) – тихо лепечет Лия и встает с лавочки.
– Wir sehen uns! (Увидимся!) – с игривостью в голосе откликается Финн.
Мы с ним обмениваемся рукопожатиями, а после он резко дергает меня на себя, шепча на ухо:
– Твоя сводная – бомба!
Стиснув зубы, невнятно бормочу что-то типа «да» или «ну-ну», сам того не осознавая. Хочу побыстрее уйти. Точнее, увезти Лию домой. Потому что она мне действует на нервы. Весь кайф ломает мне. Нужно с ней нянчиться – на то у нее аллергия, тут за ней следи… Нянькой я работать не собираюсь!
Устремляюсь вперед, сунув руки в карманы бомбера, а Лия пытается меня догнать. Коротконожка.
– Куда ты вечно так торопишься?
Молчу. Не хочу ей ничего отвечать, потому что чувствую, что съязвлю. Поэтому продолжаю просто идти к байку. Лия несколько раз чуть не врезается в прохожих, но продолжает быстро перебирать своими ножками, стараясь меня догнать.
Девчонке удается самостоятельно надеть на себя шлем, чему я удивлен. Эта звездочка жила в большом городе, но, как я понимаю, впервые сегодня села на байк. У них в России что, никто не ездит на них?
Мысли в голове сплетаются в нераспутываемый узел, который сильно тяжелит мое сознание. На очередном повороте хрупкие пальцы Лии сильнее сдавливают мою талию. В горле пересыхает. Чертов имбирный латте! Черт меня дернул его взять! Прибавляю газ и заглушаю все мысли ревом мотора.
До дома мы доезжаем быстро. Лия сразу же спрыгивает с байка и снимает шлем. Расстегиваю застежку, снимаю с себя защиту и едва удерживаю второй шлем, который Лия мне всучивает в руки. Одариваю ее злостным взглядом, но девчонка уже поворачивается ко мне спиной и медленно идет по направлению ко входу.
Ставлю байк на подножку около гаража. Влом открывать ворота и загонять его внутрь. В этом районе никто не берет без спроса чужую вещь, потому что везде стоят камеры наблюдения.
Неся два шлема, достаю ключи из кармана. Сводная уже стоит около двери, нервно выстукивая ногой какой-то ритм. Не успеваю открыть дверь, как девушка пулей влетает внутрь, сразу же идет в кухню и, остановившись в центре, начинает что-то рассматривать. Мне плохо видно из прихожей. Закрываю дверь и кладу шлемы на пуфик.
– Где можно попить?
Медленно, чтобы позлить сводную, вхожу в кухню. Девчонка, сложив руки на груди, умоляюще смотрит на меня. Буравлю ее взглядом и подмечаю, что в свете ночных бра Лия красива. Что-то в ней есть такое, что привлекает мое внимание. Но вот что именно, я пока не разобрался.
Огибаю девчонку и направляюсь к холодильнику. Демонстративно вытаскиваю оттуда кувшин с водой. Беру стакан из шкафа и наливаю в него воду практически до самых краев. Краем глаза замечаю, что Лия с жадностью смотрит на то, как я наливаю воду. Жажда душит, да? Поставив кувшин, я разворачиваюсь к сводной и несколько секунд сверлю ее безразличным взглядом. Лия облизывает пересохшие губы. Немного вытягиваю руку со стаканом и, как только девушка поднимает свою руку, мгновенно отвожу стакан обратно и делаю три больших глотка. Глаза Лии округляются в десятку. Холодная вода практически обжигает мое горло. Как же хорошо! Хочу еще, поэтому допиваю до конца и, почувствовав небольшое удовлетворение, вручаю сводной пустой стакан. Девчонка продолжает смотреть на всю эту картину с непониманием. Ее пухлые губы слегка приоткрыты, глаза мечутся между стаканом и мной.
Она хочет что-то сказать, набирает побольше воздуха в легкие, но я отодвигаю ее рукой с прохода и направляюсь к лестнице.
– Хам, – слышу тихо бурчание в спину, но лишь усмехаюсь.
А ты думала, со мной будет легко? О нет, моя дорогая! Ни черта не легко!
Через ступеньку поднимаюсь на второй этаж, дохожу до своей комнаты и прикрываю дверь. Тишина.
Ну наконец-то я не буду слышать ее голос! Не буду видеть ее зеленые глаза и слышать одурманивающий разум парфюм!
Плюхаюсь на кровать в надежде, что хоть так соберусь с мыслями. Телефон в кармане вибрирует, но мне по фигу. Голова начинает болеть, и я вспоминаю, что толком ничего не ел. А спускаться сейчас вниз не лучшая идея.
Я не хочу сегодня видеть это засранку. И завтра, возможно, тоже. Словно все изменилось в тот момент, когда ее нога ступила на мою территорию. Закрываю глаза и тяжело вздыхаю.
Телефон продолжает вибрировать, и я нехотя его вытаскиваю. На экране светится имя Придурок. Я так записал Финна. Ну, он правда придурок.
– Че тебе?
– Может быть, я к вам заскочу?
– Nein, – шиплю, потирая глаза. – Скоро батя придет со своей Анной.
– А ее мама тоже, наверное, хороша?
Закатываю глаза.
– У тебя нет шансов.
– Все так плохо? – смеется друг в трубку, и мне почему-то хочется блевать от этого. – Морщинистая?
– Да я че, знаю? Стройная, такая же, как Лия, только сорок пять плюс.
– Люблю опытных, – по-свински хрюкнув, смеется Финн.
Боже. Есть же придурок!
– Так что, быть может, я заеду?
– Завтра.
Подавляю зевок, слыша, как Лия тихо идет по коридору и, дойдя до своей двери, закрывает ее.
– Я вымотался.
– Я чет не припомню, чтобы ты выматывался после одной пьянки.
– Старина, я реально вымотался. Поспал несколько часов и повез этого ребенка на озеро.
– Ну оставил бы ее мне, – с издевкой отзывается Финн.
Я слышу, как он чиркает зажигалкой.
– Я бы развлек этого… ребенка.
– Фу, блин! – восклицаю я, представив, как Финн обжимает ее. – Чувак, она моя сводная…
– Пока еще нет, – замечает он. – Пока…
– Батя сказал, что они сыграют свадьбу через два месяца. Я даже думать не хочу, что там будет…
– Море бухла и крутые телки?
– Скорее всего сборище старперов, – устало говорю в трубку.
В животе киты устроили апокалипсис. Воют и воют. Еще чуть-чуть, и они сожрут мой желудок изнутри.
Три стука в дверь. Замираю. Че ей надо?
– Чего? – спрашиваю я, крикнув чуть громче, чем разговаривал с Финном.
Ручка двери опускается, на пороге появляется Лия.
– Прости, – тихо говорит она. – Я подумала, что ты проголодался, и принесла парочку бутербродов.
Сажусь на кровати, уставившись на девчонку. Она совсем страх потеряла? Стоит в дверях, держа в руке тарелку с бутербродами, и переминается с ноги на ногу.
– Эй, Тео? – окликает меня в трубке друг.
Но я уже поднимаюсь с кровати и направляюсь к двери. Практически вырываю тарелку из рук Лии и закрываю перед ее носом дверь в тот момент, когда она хочет что-то добавить.
Мое пространство она пересекла уже два раза. Третьего не будет!
Ставлю тарелку на кровать.
– Она тебе хавчик принесла?
– Угу, – лениво отзываюсь и смотрю на эти чертовы бутерброды.
Внутри салат, колбаса и тонкий кусочек сыра. Желудок стягивается в тугой узел от голода. Бутерброды ровные, без корочки. Лия отрезала ее, словно зная, что я ненавижу в тостовом хлебе эти грубые корки. Чертовщина какая-то!
Отвожу взгляд в сторону, оглядывая небольшой бардак около шкафа.
– Клево! – радостно отзывается Финн. – Мне б такую служанку…
– Забирай.
Фыркнув, вновь смотрю на эти бутерброды. Внутри гложет совесть за то, что я так поступил с Лией. Она просто принесла мне еду, а я хлопнул дверью перед ее носом. Даже спасибо не сказал. Сглатываю тягучую слюну. Бутерброды смотрят на меня. Я смотрю на бутерброды.
Чертовы бутерброды!
Беру один и сразу же кусаю.
– Ты смотри, я сейчас же подъеду, – ехидно тараторит в трубку Финн. – И вообще, че ты дома делаешь?
– Нефнаю, – отвечаю ему с набитым ртом.
Мягкий хлеб, хрустящий салат… медово-горчичный соус… мой самый любимый… Кусаю во второй раз и сразу же в третий, тем самым избавляясь от одного бутерброда.
– Пойдем тусить! Че ты как маленький?
Прожевав, проглатываю первый бутерброд и принимаюсь за второй.
– Неохота сегодня. Завтра батя по-любому что-нибудь учудит, а мне придется ему помогать.
– К примеру?
– Не знаю. Помочь ему разобрать чердак, вымыть гараж или съездить в булочную во Франции.
Снова кусаю бутерброд.
– Лишь бы удивить Анну.
– Батя совсем втюрился?
Проглатываю кусок, едва не подавившись хлебом.
– По полной.
Финн смеется. В трубке слышится гул машин.
– Ладно. Я пошел к Маркусу. Ты, если что, присоединяйся.
– Ага, – говорю ему с набитым ртом. – Gut.
– До связи.
– До связи.
Я сбрасываю вызов. Доедаю бутерброд, и мне почему-то становится не по себе. Ощущаю себя идиотским хамом, который просто так обидел Лию. Последний кусок встает поперек горла. Лия же просто поинтересовалась, не голоден ли я, ведь она видела, что я лишь позавтракал с ними в кафе.
Она переживает за меня?.. Да нет, бред какой-то.
Мысли разрывают меня на несколько частей. Смотрю на пустую тарелку, и совесть медленно сковывает мне горло. Спрыгнув с кровати, иду в комнату сводной.
В коридоре загораются бра. Я встаю возле ее двери и замахиваюсь рукой, чтобы постучать, но… не могу. Впервые за долгое время я чувствую себя ущербным. Неправильным. Но не впервые – высокомерным ублюдком. Хотя раньше мне это не мешало так поступать с другими девушками. Я красив, богат. Учусь хорошо. У меня верные друзья и высокая популярность в вузе. А сейчас, когда я стою перед дверью своей будущей сводной сестры, мне совестно.
Сглатываю тягучую слюну, отдающую железом и горечью, выдыхаю, и…
Дверь открывается внутрь. На пороге стоит Лия с пустой тарелкой в руке. А я замираю, как дебил, с поднятой рукой. Сводная сверлит меня недобрым взглядом, ее зеленые глаза сужаются, как у хищной кошки, которая чем-то недовольна. Не хватает хвостика, покачивающегося из стороны в сторону.
Мгновенно закидываю руку за голову и опираюсь локтем о дверной косяк.
– Привет, – внезапно для себя выдаю я по-русски.
– Привет, – с удивлением отзывается она.
– Послушай…
Опускаю руку и сую ее в карман джинсов.
– Я насчет того, что…
Девушка облизывает свои пухлые губки, а потом сжимает их в плотную ниточку.
– В общем, я вел себя как последний дурак.
Слова вырываются так быстро, что я лишь потом замечаю, что тараторю по-немецки.
– М-м-м… – мычит лишь девушка.
– Мне жаль, что я закрыл перед твоим носом дверь.
Лия с грустью в глазах смотрит на меня.
– Тео, я просто пытаюсь быть вежливой! – наконец выпаливает она. – И прошу такого же поведения от тебя.
– Ja-ja! Я веду себя как говнюк.
Лия морщится, но я вижу, что уголки ее губ едва заметно вздернуты. Она рада, что я пришел к ней. И от осознания этого на душе становится спокойнее.
– Ладно, ничего, – говорит Лия и едва заметно вздыхает.
Я беру из ее рук тарелку.
– Спасибо, – благодарит она по-немецки.
– Спокойной ночи, – говорю ей.
А у самого сердце бешено бьется в груди. С чего вдруг?
– Спокойной ночи, – ласково говорит она и медленно закрывает дверь.
Через проем, который с каждой секундой сужается, вижу, что ее глаза опущены.
Усмехаюсь, развернувшись, иду в свою комнату, беру свою пустую тарелку и спускаюсь вниз, чтобы поставить обе тарелки в посудомойку. Настроение приподнято, я заряжен позитивными эмоциями. Чуть ли не пританцовывая, выхожу на задний двор и закуриваю.
С чего вдруг я такой радостный? Ну подумаешь, извинился. Мужчина – тот, кто умеет признавать свои ошибки. Я признал. Чего это мне так приятно на душе?
Затягиваюсь и вытаскиваю телефон из кармана. Захожу в социальную сеть и ищу сводную по фамилии, написав при этом ее на английском. Социальная сеть разом выдает ее страничку. Лия онлайн. Наверное, прямо сейчас лежит и с кем-то общается. Или же просматривает группы, ставит лайки. Открываю ее профиль, который, на удивление, оказывается открытым. Первый пост – с фотографией из самолета. И отметка: «Варшава». Красивый пейзаж ночного города просто завораживает. Тридцать пять лайков под постом. В подписи говорится, что она покидает родную страну и будет скучать по ней.
– Пишет так, словно она туда не сможет вернуться, – бормочу, делая очередную затяжку.
Листаю дальше. Коротенькая запись, под которой закрыты комментарии: «Изменять любимой – значит изменять себе. „Романтический эгоист“, Фредерик Бегбедер». Под постом пятьдесят лайков.
Пролистываю еще несколько постов с ее фотографиями, на которых Лия, очень красивая, улыбается, счастливая и… беззаботная.
Быть может, она не такая плохая и мы с ней сможем ужиться?.. Да нет, бред какой-то.
Сегодня то, что я сделал, было лишь разовой акцией. Не думаю, что Лия теперь будет поступать так, как мне не нравится. Все-таки у нее высокие баллы для иностранного студента. Надеюсь, что она не глупая.