Анна испытывала удивительную смесь ощущений: панику, ярость и странное удовлетворение, какое бывает, когда человек убеждается в собственной правоте.
«Оказаться в полном одиночестве в пустом аэропорту на другом конце континента – ну а кто, собственно, ждал для меня чего-то иного?»
Дверь за ее спиной отъехала, выпуская других пассажиров. Они шли, толкая перед собой тележки с багажом, растерянные, но все же радостные: все – португальцы, все явно вернулись домой.
Анна ужом скользнула за эту дверь и влетела прямо в сонного таможенника.
– Вы что-то потеряли? – флегматично поинтересовался он.
«Мозги! Свои тупые, дырявые, сварившиеся под чертовым респиратором мозги!» – мысленно ответила ему, или себе, Анна.
– Здесь, в аэропорту? Или раньше, в самолете? – допытывался таможенник.
«Гораздо раньше, где-то примерно в Москве, когда отдала свой загранпаспорт странному мужику, что приперся ранним утром неделю назад: “Я по поводу Лиссабона”».
Неопределенного возраста, поджарый, с военной выправкой, мужик излучал спокойствие и уверенность человека, привыкшего командовать. Приехал на джипе величиной с дом, и Анна решила, что вряд ли он хочет использовать ее паспорт для получения восьми тысяч рублей в микрокредитном притоне.
Незнакомец вернулся через сутки, как обещал, с точностью до минуты. Отдал толстый пакет документов и кратко изложил суть плана:
– Полетите из Минска в Амстердам, оттуда в Лиссабон. Пересадка короткая, но проблем не будет, успеете. С собой возьмите только самое необходимое.
– А как я попаду в Минск? – спросила Анна, потрясенная тем, что он все-таки вернулся. – Я к подруге в другой район Москвы без пропуска не доеду.
– Поедете на грузовике, – усмехнулся мужик.
– В кузове? – ужаснулась Анна. – В тайном отделении для нелегальных мигрантов?
– Ну, зачем. В кабине поедете. Вы теперь экспедитор транспортной компании, доставляющей из России в Беларусь сельскохозяйственный груз. Поздравляю с новой должностью. А вот чтобы доехать до своей новой работы, придется оформить пропуск, забрать вас из дома фура, к сожалению, не сможет.
Он сказал: «Все будет хорошо». И все было хорошо, даже мрачный водила, который, объясняя пограничникам, кто она такая, сделал такое лицо, что они ему даже посочувствовали: грымза всю малину испортила, нет бы молодого напарника дали. Все было хорошо, когда Анна позвонила Леандру из номера минской гостиницы. И когда выходила из самолета в Амстердаме, тоже было нормально.
– Вы не можете покидать здание аэропорта, вы должны проследовать в конечный пункт назначения, – сурово пояснил голландский погранец с детскими синими глазами.
«Здорово, – хмыкнула про себя Анна. – Особенно, если учесть, что конечный пункт назначения – Леандру. Которого нет».
– Мадам? – таможенник начал просыпаться.
– Я бы хотела улететь обратно.
Таможенник вытаращился на Анну так, словно у нее поверх респиратора выросли усы и борода.
– Мадам, вы не можете никуда улететь. Этот рейс последний. И никто не может точно сказать, когда будет следующий. Пандемия, мадам.
– Но меня не встретили! Я не знаю, что делать!
– Так позвоните, вдруг что случилось. В любом случае, вам следует вернуться в зал прилета.
Сидя на полу – что за дикие места, ни одной скамейки – Анна пыталась взять себя в руки.
«Может, и правда что-то случилось: сломалась машина, прорвало трубу. Или влетел в аварию по дороге в аэропорт и теперь лежит в реанимации и в бреду повторяет мое имя, а его никто не понимает».
Эта мысль странным образом успокаивала, однако на вопрос «Что делать?» не отвечала.
Анна звонила Леандру примерно раз в тридцать секунд. То есть, заново набирала после каждого предложения оставить голосовое сообщение.
«Возможно, – подумала она, – его телефон сейчас валяется в придорожной канаве, или огромный альбатрос… – тут есть альбатросы? Должны быть, океан же есть, – тащит его через Атлантику в Бразилию. Он бы и рад ответить на звонок, да клюв занят…»
– Алло, – отозвалась трубка человеческим голосом. Очень недовольным голосом.
– Кто это? – изумилась Анна.
– Ты сам кто это? Опрос? Клиника диагностики? Чего надо?
Анна сообразила, что случайно набрала Леру. Сварливые интонации подруги прозвучали такими родными, что она разрыдалась.
– Это я! Леандру пропал. Что мне делать?
– Да блин, – выдохнула Лера. – Козлина какая. Ну и хрен с ним, другого найдешь.
– Он здесь пропал! Я тут сижу одна, самолеты не летают…
– Ясное дело, не летают, пандемия ж. Слушай, давай я тебя потом наберу, у меня тут отец приболел, боимся, как бы не эта дрянь.
Анну пробрало морозом. Отца Лера очень любила, а для него и вовсе была светом в окошке, хоть он и ждал, конечно, пацана.
– Да, давай. Хоть бы обошлось.
– Хоть бы, – мрачно согласилась Лера. – Ты там не кисни. Делов-то, одним уродом меньше.
Вешать на Леру свои проблемы, главная из которых заключается в «там», было бы скотством.
«Что, в конце концов, случилось? Ну, прокатилась неудачно, бывает. Надо только придумать, как выбираться. Но ведь в двадцать первом веке живем, да и не пустыня вокруг, вон, люди…»
Людь вообще-то был уже один, да и тот доверия не внушал: косматая башка на тщедушном тельце, расстегнутая до пупа рубашка, невообразимо грязные джинсы – бродяга, точно бродяга. Анне стало стыдно, что она испугалась давешних африканцев. Люди как люди, не то что этот.
– Здрасьте, Елена Валентиновна, – затараторила Анна в телефон. – Простите, что так поздно, но тут такое дело. Вы мою квартиру еще не сдали?
– Мою, так-то, – невозмутимо поправила квартирная хозяйка. – Нет. Вы передумали уезжать?
– Я уехала. Но так вышло, что очень скоро вернусь. Считайте, никуда не уезжала, ладно?
– Простите мое старческое любопытство, но что у вас случилось?
Кто-то потрогал Анну за плечо. Она оторвалась от телефона и увидела бродягу. Тот стоял, склонившись над ней и протянув руку.
– Отстань, морда ковидная, – рявкнула Анна по-русски. – Ой, это я не вам, Елена Валентиновна. Я глупость сделала, надо было дома сидеть.
– Или, может, надо все же попробовать на новом месте, а не складывать лапки при первых трудностях, – неожиданно жестко отозвалась старая балерина. – Я, деточка, заметила, вы трудностей избегаете, а это…
– У меня щас деньги закончатся, – с лицемерным сожалением выдала Анна и нажала кнопку.
«Не очень, конечно, вежливо, однако выслушивать поучения, сидя на полу черт знает где, – это, знаете ли, слишком, Елена Валентиновна. Я все-таки не в Тверскую область прогулялась».
Бродяга и не думал уходить. Все тянул и тянул руку.
«Будь у меня пара евро, – подумала Анна, – я бы поделилась. Но сдачи с сотни у тебя, скорее всего, нет, так что прости, брат». Она виновато улыбнулась.
Потеряв терпение, бродяга сунул ей в руку листок бумаги.
«Поднимись по эскалатору на второй уровень и выйди к парковке. Жду в черной машине. Леандру».
«Красивый почерк, – некстати подумала Анна. – Живой, скотина, слава тебе, господи».
Подхватив сумку и на ходу содрав респиратор, она кинулась к эскалатору. Тот, конечно, не работал, но это ничего, ничего!
Двери услужливо разъехались, и Анна оказалась в густой лиссабонской ночи, такой душистой, что подкосились ноги.
Лихорадка последних дней словно выключила ее способность к зрительному, да и любому другому восприятию, поэтому Анна не запомнила ни дорогу до Минска, ни аэропорты. Даже закат над океаном, открывшийся ей на подлете к Лиссабону, отметила как факт: солнце садится. И теперь, окутанная прохладной синевой спустившейся на город ночи, она стояла, не в силах пошевелиться, и прислушивалась к шороху пальм и своим проснувшимся органам чувств.
Ночь пахла солью и медом, и лимонным цветом, и большой водой. Вокруг ни души. Но даже если бы аэропорт «Портела» жил своей обычной жизнью, Анна бы не заметила ни толп, ни такси, ни рева взлетающих самолетов. Она просто стояла, уронив на землю сумку, и дышала, и каждой клеточкой тела ощущала нечто совершенно новое и, в ее случае, необъяснимое – физическое чувство свободы.
Автомобиль подъехал тихо, почти подкрался, и Анна шарахнулась назад. Распахнулась передняя дверь.
– Садись! Быстро!
– Щас, – вырвалось у Анны. – Спешу и падаю.
– Анна, пожалуйста! Я потерял телефон, я тебя не встретил, я даже цветы не купил – все магазины закрыты. Буду просить прощения до конца моих дней, но сейчас давай поедем, пожалуйста.
Это был голос Леандру, и его покаянная тирада звучала бы даже забавно, если бы не взвинченный тон, который, впрочем, он изо всех сил старался скрыть. Анна села в машину и подумала: «Что-то как-то все не так». И тут же ударилась головой о спинку кресла, потому что Леандру рванул с места раньше, чем она успела пристегнуться. «Вообще не так», – мелькнула здравая мысль.
В машине пахло сандаловой отдушкой, терпким мужским одеколоном и кожей. Четкий профиль мужчины, руки на руле, тихий джаз, ночная дорога… Все было бы прекрасно, если бы не два малюсеньких факта: Анна не представляла, куда едет и с кем, если учесть, что мужчину она видела впервые в жизни.
– Я все испортил, – нервно заговорил Леандру. – Но через пятнадцать минут мы будем дома, и я все исправлю.
«Действительно нервничает, – отметила Анна, – судя по тому, как внезапно захромал его превосходный английский».
– Ты живешь за городом? – вежливо спросила она и немедленно представила красоты Химок.
– К сожалению, пока нет. Загородная жизнь – для женатого человека с семьей. А, ты спрашиваешь, близко ли мой дом к аэропорту! «Портела» находится в городе. Мы, кажется, единственная европейская столица, где все так странно устроено. Хотя мне нравится: выходишь из самолета, садишься в такси, и через полчаса пьешь кофе у Педру.
– У Педру?
– Кафе рядом с домом. Я хожу туда много лет, там вся жизнь нашего квартала.
В салоне снова повисло молчание, нарушить которое у Анны не было ни сил, ни, признаться, желания. Не то что она ждала салюта в честь своего прибытия, но все же скомканная ночная встреча совсем не походила на долгожданное свидание двух людей, испытывающих друг к другу хоть какие-то чувства.
«Да боже мой, – одернула она себя, – двухнедельное общение по скайпу не означает чувств, оно вообще ничего не означает. Будь мы оба в Москве да в привычном мире, пошли бы поужинать в ресторан. Ели бы какую-нибудь пиццу, приглядываясь друг к другу и нащупывая темы для разговора. И не исключено, что разошлись бы по домам, разочарованные несовпадением реальности и того образа, что нафантазировали себе, разговаривая с живой картинкой в интернете. Так бывает, это нормально. Вообще-то чаще всего бывает именно так, а истории со счастливым концом – исключения. Это такое же первое свидание. Разница только в том, что на него я добиралась почти двое суток. Но раз уж проделала такой путь, и раз уж он потратил столько сил, чтобы я его проделала, – шепнул ей коварный внутренний голос, – разве не должен был он хотя бы выйти из машины? Посмотреть на меня и дать мне взглянуть на него? Прикоснуться к щеке, просто чтобы убедиться: я – не просто картинка на мониторе компьютера, я реальна, я живая… И цветы. Почему он не принес цветы? Хотя… Сказал, магазины закрыты, где ему взять цветы? Клумбу ободрать? И все же ветка цветущего олеандра, их же у аэропорта целые заросли, была бы лучше, чем ничего».
Машину слегка занесло на повороте.
– Мы от кого-то убегаем? – недовольно поинтересовалась Анна. – Почему ты так быстро едешь?
Леандру резко затормозил, съехал на обочину и остановил машину. Повернулся к Анне, взял ее руки в свои.
«Ну, наконец-то», – обрадовалась Анна.
– Прости. Веду себя как дурак. Я очень нервничаю. Уверен, ты понимаешь, почему.
И тогда она взорвалась.
– Не понимаю! Я ничего не понимаю! Почему мы так несемся? Почему ты прислал ко мне какого-то бродягу с дурацкой запиской? К кому я приехала? Зачем? Что я здесь делаю?
Она срывалась в истерику и одновременно словно наблюдала за собой со стороны: взрослая женщина, не понимающая, что натворила, и по-девчачьи ищущая виноватого.
– Давай по порядку, – Леандру заговорил тихо и как-то даже торжественно. – Ты приехала ко мне. Ты здесь, чтобы изменить свою и мою жизнь. Вот зачем ты здесь. Затем, чтобы выйти за меня замуж.
Анна много раз представляла, как это будет. Нет, не с Леандру, а в принципе. Как ей сделают предложение, и она скажет: «Мне надо подумать». А ей ответят: «Пока ты думаешь, я хочу, чтобы это кольцо было у тебя». Все эти прелестные старые игры, когда оба знают, что все уже решено, но следуют ритуалу, который и есть начало долгой семейной истории, первая и самая красивая ее часть. Именно ее по многу раз, перебивая друг друга, счастливые старики рассказывают внукам.
Но никогда она не думала, что предложение будет сделано в машине с погашенными фарами, мужчиной, которого пока смогла рассмотреть только в профиль. И что в этот момент на ней будет надет свитер с катышками.
– Ну, что скажешь? – Леандру чуть сжал ее руки.
– А бродягу-то зачем прислал?
– Это все, что тебя сейчас интересует? – усмехнулся Леандру. – Ты не поверишь. Не хотел получить штраф за неправильную парковку.
Он снова завел двигатель и выехал на дорогу. За окном мелькали какие-то огни, и Анна вспомнила ярко освещенные московские развязки и выезд на МКАД в районе Ленинградки. Машину подбрасывало на ухабистой дороге, скупой желтый свет редких фонарей выхватывал из ночи какой-то бесконечный пустырь.
«Может, мне все это снится, – подумала Анна. – Может быть, никакой это не Лиссабон, и никуда я не летела, и не было никакого человека, который принес мне паспорт и документы. И я не спрашивала его: “Зачем?”, а он не отвечал: “Ради старого друга, который очень хочет вас увидеть”. Может, я просто заснула на кольцевой линии метро, и все это мне приснилось. Потому и несуразица такая, и Леандру этот странный, и скорость, с какой я мчусь в темноту, не зная конечной точки, потому что кольца у меня нет».
Ее разбудило осторожное прикосновение к плечу.
– Приехали, – Леандру улыбался. – Ты уснула как котенок. Знаешь, когда они играют, а потом вдруг падают и засыпают. Устала, конечно. Пойдем домой.
Анна сонно захлопала глазами.
Перед ней и правда высился дом. Огромный, многоквартирный дом, как в каком-нибудь Перово или Ховрино. Ничего даже близко похожего на лиссабонские пейзажи из интернета. Просто огромный прямоугольный домина квартир на двести. И окна в доме не светились, будто он совсем пустой.
– Ну что, ласточка в гнезде?
– В гнезде-то в гнезде, но мы не знаем, в каком.
– Это как понимать? Она что, не прилетела?
– Прилетела и прошла пограничный контроль. Но до места не доехала.
– Как это, не доехала? Куда она на хрен делась из пустого аэропорта? Ее что, не встретили? Вы там совсем идиоты что ли?
– Не надо так со мной разговаривать. Мои люди вели ее до зала прилета. Там, вероятно, случилась накладка. Я разберусь.
– Уж разберись. Ты даже не представляешь, что будет, если не разберешься. Не найдешь ее раньше, чем ОНИ, нам обоим конец.